***
Йен каждый раз вздрагивал и быстро кидал взгляд в сторону двери, слыша звон колокольчика, висящего над нею. Глубоко внутри себя он хотел увидеть брюнета с его завораживающими глазами, но также он боялся этой встречи – эта дихотомия ужасно его нервировала, и он решил прибраться на столах. Лавируя между клиентами, которых к вечеру становилось все больше, Галлагер мотался от стола к столу и обратно к мойке. Принимаясь за четвертый заход, он остановился, услышав свое имя. - Йен, бля, я тебя ищу дня четыре, ты где был? – воскликнул брюнет, продвигаясь сквозь шатающихся пьянчуг ближе к Йену, но заметив как тот ринулся от него в противоположную сторону в направлении черного выхода, крикнул – Ты избегаешь меня, что-ли? - Да, именно так, Микки, - развернувшись и сведя брови, огрызнулся рыжий, выйдя в узкий переулок. – Тебе что-то нужно? – Пытаясь сделать как можно более безразличный голос, спросил Галлагер. - Мы можем поговорить? - Мне не о чем говорить с парнем, который с радостью подставляет свою жопу, но не считает себя геем, – вспомнив их последнюю встречу, снова разозлился Йен. - Иди нахуй! - показав вдобавок средний палец, взвился Милкович, - ты нихера обо мне не знаешь. - Я знаю то, что тебе на все насрать и только потрахаться, да хуй с ним, но что, ты настолько презираешь свою натуру, что даже ведешь себя как трус?! – Пытаясь выплеснуть весь негатив, от вернувшихся воспоминаний, Галлагер не успел увернуться от рук Милковича, схвативших его за грудки. Резкий удар спины об стену, выбил весь воздух из легких Галлагера, а удар по печени заставил согнуться пополам. Но Йен не был неженкой, ему уже приходилось драться и не только со своим братом. Несколько раз сломанная рука и куча синяков, полученных на военной подготовке, всегда приводили Фиону в ужас. Наконец, сумев вдохнуть, Йен, не выпрямляясь, применил захват и подставив подножку, уложил Милковича на лопатки. После, быстро последовал удар в челюсть, и из лопнувшей губы Милковича проступила кровь. Затекая тому в рот, Галлагер как собака Павлова, сразу вспомнил этот металлический привкус. Второй удар не достиг адресата, схваченный крепкими руками Микки, Йен был отброшен на мокрый асфальт. Перекатившись и вскочив на ноги, Йен не дал Милковичу оседлать себя. Микки даже не стал останавливаться, а быстро ринувшись к рыжему, попутно увернувшись от удара слева, занес руку тому за спину и, схватив за шею, нанес удар лбом по переносице. - Твою мать… - застонал Йен, прижимая руку к лицу. Кровь капала с подбородка, пачкая рубашку парня, а из глаз брызнули слезы. Но после того как прошла острая волна боли, рыжий уже решил броситься с новой яростью на брюнета, но был остановлен слишком коротким расстоянием до того. Микки и Йена разделяло всего пятнадцать сантиметров, приготовившись к новому источнику боли на теле, рыжий зажмурил глаза. Ощущение легкого прикосновения к губам разнилось с ожиданием очередного источника боли, дислокацию которого мог определить только Милкович. Опешив, Йен отшатнулся и резко распахнул глаза. Не в состоянии понять причину столь неожиданного поцелуя, а был ли он или ему просто показалось, Йен вылупился на Микки как на инопланетное существо. - Я пришел поговорить с тобой о том, что я тогда сказал, - отведя взгляд и делая вид, что сейчас не произошло ничего особенного, тихо произнес брюнет. – И драка не входила в мои планы, - облизав губу и немного сморщив лицо от нудящего пощипывания раны, продолжил брюнет. Он отошел к стене и, прислонясь к ней спиной, съехал вниз на землю. Достав полупустую пачку сигарет, Микки поджег одну и сделав глубокую затяжку, осмелился взглянуть на Галлагера, который похоже возомнил себя скульптурой. - С хуяли пялишься? – огрызнулся брюнет, пытаясь тем самым скрыть свое смущение. - Ты только что… - вернувшиеся чувства, от которых Галлагер, как оказалось безуспешно, старался избавиться все это время, заставили его губы расплыться в улыбке, оскаливая зубы залитые кровью. - Пфф – прыснув смехом от такого вида рыжего, Милкович протянул тому сигарету. - Бля, я тебя урою, если ты опять будешь ебать мне мозг всякой хуйней, - серьезным тоном произнес Йен и расположился рядом с брюнетом. - Мой отец был гомофобом, - начал брюнет, стараясь сформулировать свои мысли в единую концепцию. – Он был просто настоящей мразью, южным отбросом и тираном. Ослушаешься его и неделю не встанешь с кровати. – Пальцы Микки начали заметно подрагивать от нахлынувших воспоминаний, и тот сделал паузу. Огонек сигареты опалил пальцы брюнета, когда он делал очередную затяжку. Матюгнувшись и выкинув бычок, что тот отскочил от противоположной кирпичной стены прямо в лужу, Микки поджег следующую и продолжил. - Узнав, что неподалеку в нашем районе живет гей, он позвал с собой таких же отморозков и, прихватив биты, палки и ломики, они направились к тому в дом. Того парня госпитализировала скорая, он был полностью в крови и больше он не появлялся на районе, возможно он испугался настолько, что даже не вернулся домой, а возможно он не перенес таких травм. Я склоняюсь ко второму. Мне тогда было десять, отец привел меня с собой, чтобы я выучил урок Милковичей. «Вот что заслуживает каждый пидорас; ни один из Милковичей не потерпит гомосятины ни в роду, ни на районе». Эти его слова, произнесенные с бешено сверкающими глазами, отпечатались на моей коже вместе с этой татуировкой, - Микки потер фаланги левой руки, как будто пытаясь стереть нежеланную, случайно попавшую краску. – Это не просто тату, это клеймо банды, банды под названием «семья Милковичей», и как во многих группировках такое клеймо присутствует на каждом ее члене и каждый, кто имеет его, обязан подчиняться правилам главаря. Поэтому я не мог компрометировать себя, иначе он бы пристрелил меня. - Господи, Мик, это ненормально, это не семья, вы правильно сделали, что сбежали вместе с сестрой? – Йен был взбешен и одновременно напуган тем человеком, которого описал Микки, он не мог поверить, что государство может позволять таким людям воспитывать детей. Ему хотелось сделать что-то, что освободит Микки от прошлого и этих воспоминаний, чтобы оно было другим, но это невозможно. Единственное, что он мог сделать прямо сейчас - это поцеловать его, превратиться в этой поцелуй, чтобы Микки почувствовал всю нежность и любовь испытываемую Йеном к нему. Отстранившись от стены и опершись на руку, Галлагер другой рукой провел по щеке брюнета и, слегка приподняв его подбородок, соединил их губы. Медленно смакуя губы Милковича, он втягивал их поочередно, каждый раз проходясь языком по его зубам. Их языки сталкивались друг с другом. Они ласкались, танцевали, заигрывали - все это не было пошло, лишь одно чувствовал Йен в этот момент - бешено скачущее сердце и необычное чувство в животе. Он низачто не отпустит Микки.Глава 8
9 августа 2015 г. в 12:14
- Хэй, Йен, ты так опоздаешь, если сейчас же не встанешь, - тряхнув друга за плечо оповестил, Алек. – Фиби приготовила завтрак – омлет с помидорами, она делает его лучше всех в Чикаго, - подмигнул своей девушке, раскладывающей порции по тарелкам.
С трудом открывая глаза и преодолевая желание остаться под одеялом, Йен подошел к столу, первым делом выпив полную кружку кофе.
- За эти четыре дня тебе явно стало лучше, - оценив внешний вид парня, произнес Алек. Конечно он имел в виду его вид не в данный момент, а после того как тот проснется окончательно.
- Мм, мне, наконец-то перестали сниться кошмары, - уминая омлет, пробубнил рыжий. – Блять, уже половина девятого, - воскликнул Галлагер, посмотрев на часы, - не мог пораньше разбудить? – Сорвавшись с места в ванную, проворчал он другу.
- Видит Бог, я тебя раз пять будил, а ты все «еще пять минут, еще пять минут».
Количество пропущенных вызовов с каждым днем росло в геометрической прогрессии, конечно, он сообщил сестре, что останется ненадолго переночевать у
друга, но это явно не было уважительной причиной, вообще не связываться с родными. И в особенности, не было причиной пропускать подработку в баре. Но Йен не хотел встретить Микки и не хотел отвечать на вопросы семьи, пока сам толком не разбирался в ситуации. И придя в норму после нескольких дней, он решил ответить на звонок.
- Черт, Галлагер, ты опаздываешь на свою смену уже на 72 часа, решил в книгу рекордов попасть? – взвился Кев.
- Да, прости Кев, я просто не мог.
- Сегодня твой последний шанс, не придешь – будешь чистить унитазы весь месяц, - не стал задавать лишних вопросов Кев, услышав взволнованный голос парня и зная, что Йен не из тех, кто просто так прогуливает работу.