Мы извращаем представление о счастье

      Блаженная прохлада ударила по разгоряченным телам, оказавшимся на свежем воздухе. Ступая по крыше, парни уселись возле металлического короба, скрывающего в себе какой-то механизм и оповещая их об опасности желтым треугольником с молнией. Крыша была самым темным местом, освящаемая лишь рассеянным светом уличных фонарей, застрявших где-то на уровне второго этажа, да тусклым свечением луны. Пламя зажигалки, как сеанс спиритизма - показывала лица, спрятанные ото всех во тьме. И как призрака расспрашивают о его жизни, Йен хотел узнать о Микки как можно больше.       - Твоя мать, почему она позволяла так обращаться с вами? – произнес Йен в пустоту перед собой.       - Трупы не в состоянии защитить хоть кого-то, - спустя непродолжительную паузу, сделав затяжку и озаряя оранжевым кончик сигареты, показывая этому миру, что он все еще здесь, ответил брюнет. – Она умерла через два года после рождения Мэнди. Я тогда был еще маленьким и ничего не помню, но братья сказали, что она погибла в аварии – ее сбил пьяный водитель.       - Микки мне так жаль.       - Это было очень давно. К тому же эта женщина мне не знакома, отец не сохранил ни одну из ее вещей, даже фото не оставил.       - Ты сказал, у тебя есть братья, что с ними? Они живут с твоим отцом?       - Нет, не живут, они все мертвы, во всем виноват этот козел – наш отец. Слава небесам, он также кормит червей. – Голос Микки звучал спокойно и ровно, будто он говорил о чужих людях или рассказывал эту историю уже множество раз. Йен не знал, что ему чувствовать либо радость, что злой утырок психопат в лице старшего Милковича более не топчет землю, либо сочувствие, что Микки и его сестра это все, что у них есть.       - Расскажи мне о своей семье, о братьях, о детстве, я хочу знать о тебе все, - положив свою ладонь на руку брюнета, произнес Йен.       - Ты легавый, че ли? Или Опра? - язвительно пробурчал Милкович - болтать о себе он не любил, только ощущение теплого прикосновения рыжего заставило прикусить язык и, послав весь мир нахуй, продолжить. – Мы жили в небольшом доме в Саус Сайде и он не был тем местом, где могут расти дети: мусор, грязь, оружие, наркота и чужие люди, приходившие к отцу. Каждый сам отвечал за свою жизнь, хочешь есть – готовь сам, нужна одежда – найди деньги сам, никого не волновало то, что тебе пять лет. У меня было три старших брата, хоть они и были отморозками, но не такими как отец. Я хотел уберечь Мэнди. Быть для нее лучшей семьей. Поэтому мне приходилось уберегать две жизни. И, хотя, жизнь была не сахар, но я научился выживать в этом мире – вымогал деньги, продавал травку, был посредником между отцом и клиентами, рискуя нарваться на невменяемых придурков. У меня не было друзей, точнее их просто не могло быть, люди, с которыми я общался, им нельзя было доверять. Только сестра оставалась для меня самым близким человеком, она была как бриллиант на помойке и я знал, что она выберется из этого дерьма, это была моя цель – вытащить ее. – Микки остановился, ему нужно было вздохнуть и успокоить начавшие дрожать руки. Достав из внутреннего кармана куртки флягу, он сделал большой глоток виски и протянул ее рыжему. – Конец этому кошмару и начало новому пришел весной три года назад, мне тогда еще было четырнадцать. Вечером я направился к заброшенной стройке, где обычно мы с приятелями тусовались, а вернувшись домой, обнаружил, что в доме произошло нападение. Это было связано с делами отца. Его труп лежал на диване, кровью пропитывая поролон, трупы братьев, сжимающие пистолеты и автоматы, были разбросаны по гостиной. Было темно, я еле различал их силуэты, только ужасный запах крови, мне казалось, если включить свет, то окажется, что весь пол, стены и потолок вобрали в себя всю их кровь, и только одна стена оставалась чистой, лишь для того, чтобы окраситься в цвет моей крови. Из шока меня вывел звук приближающейся полицейской машины, и я ринулся в комнату Мэнди. Она была пуста, меня охватил ужас - где она? Может, ее не было дома? Может, ее бездыханное тело лежит где-то в другой комнате? Может, они забрали ее? – тысячи версий проносились у меня в голове, моя жизнь просто рухнула в тот момент, пока я не услышал плачь, доносившийся из под кровати. Она была жива, я не мог поверить. Я сжимал ее в своих объятиях и говорил ей, что все хорошо, все закончилось, а она продолжала плакать у меня на груди. Мы так и сидели пока копы не вытащили нас на улицу.       Йен не мог произнести ни одного слова, все они прозвучали бы как пустышки. И чтобы выразить свои эмоции простых вибраций воздуха недостаточно. Он смотрел на Микки, не в силах увидеть лица брюнета - это немного пугало его. Ему казалось, что в этой тьме брюнет только отдалиться от него. Йен не мог этого допустить, пододвинувшись к тому вплотную, он обнял Милковича за плечи.       - Это все прошлое, теперь вам ничего не угрожает, так ведь?       - Да, теперь мы с сестрой свободны.       - Что с вами было после этого?       - Нас должны были отправить в приемную семью, так как мы не были совершеннолетними и других родственников, на кого можно было нас оставить, не нашлось. Но у нас обнаружили посттравматическое стрессовое расстройство и, учитывая нашу ситуацию, нас отправили в интернат для детей с различными психическими расстройствами, я не верю во всю это психологию и лечение, в особенности врачам, но я не мог лишить свою сестру какой-либо помощи. В общем, это была обычная школа, правда, гораздо лучше моей прошлой, но также необходимо было ходить на сеансы к психотерапевту. Там мы прожили, пока мне не стукнуло восемнадцать, больше они меня не держали. Примерно за полгода до своего совершеннолетия я занялся продажей отцовского дома, так что ко дню, когда собрав вещи и послав всех, мы свалили оттуда, я уже присмотрел подходящую нам квартиру. Дальше ты знаешь.       - Твоей сестре очень повезло с таким братом как ты, - нежно произнес Йен. – Ты обязан нас познакомить.       - Ну, знаешь, это в детстве она была милым лучиком света, теперь она та еще жопа. Нашла в школе новых подруг и постоянно то с ними, то на работе. На родного брата времени не оставляет, только вечно пытается мне мозги вправить.       - Я видел как вы спорили, ночью после того как ты отказался целоваться.       - А это, она говорила какой я долбоеб и придурок, раз все еще отрицал то, что я гей. И что я не должен упускать такого цитата: «горячего» парня как ты.       - То есть теперь ты признаешь себя геем? – Улыбка расползлась по лицу Галлагера.       - Да, я старый добрый пидорас, доволен? Но я не собираюсь орать это всем прохожим или носить платья, - также улыбнувшись и закатив глаза, ответил Микки.       - Ага, - нежно целуя парня, выдохнул рыжий. Йену было больно слышать историю Микки то, что он пережил, навсегда оставило след в его душе.

***

      Попрощавшись с Микки возле своего дома, Йен отправился прямиком в свою комнату и рухнул на кровать, в надежде поспать пару часов перед парами, каким-то мудаком, поставленными на утро субботы.       Не прошло и пары минут, как парень погрузился в мир грез: перед ним предстал густой лес, благорастворение воздухов, окружая его запахом хвойных деревьев, лучей солнца, пробивающихся сквозь ветви высоченных деревьев, которые казались еще выше, чем ему помнилось. В порыве жажды он подбежал к ручью и обнаружил в отраженье лиса. Во сне, забыв о человеческой натуре, он утолил свое желание. Вдруг услышав слабый звук вдалеке, он взметнул взгляд в пространство и заприметил зайца, что станет для него обеденным яством. Крадясь к жертве очень тихо, стараясь притаить себя, он не заметил, как охота теперь велась и в отношении него. Собравшись кинуться на зайца, он был прерван укусом в шею. Волчьи клыки вонзились в его плоть, задев артерию и выпивая кровь. Лишь на последнем издыхании, волк выпустил из пасти лиса, чтобы в глаза лазурные взглянуть тот смог.       - Твою мать! – Воскликнул Галлагер, резко поднявшись. – Я думал кошмарам конец! – Вскочив с кровати, Йен быстро оделся и направился в соседний дом к Ви. Спустя десяток звонков, дверь открылась под ворчание красивой темнокожей женщины.       - Йен, ты часами умеешь пользоваться? – нахмурив брови, произнесла женщина.       - Мне нужны какие-нибудь таблетки для сна, чтобы перестали сниться кошмары, - сразу выпалил парень, - пожалуйста, Ви.       - Ладно, кажется, у меня было что-то подходящее, - с этими словами, женщина направилась на кухню и, достав из шкафчика оранжевый пузырек, вернулась к Йену. – Принимай по одной таблетке перед сном, если почувствуешь ухудшение самочувствия, прекрати их прием и приди ко мне. И еще, запомни - дозировку не превышай!       - Спасибо, Ви! – обрадовавшись, что кошмарам настанет конец, Йен обнял соседку и вернулся домой готовить завтрак родным, раз уж он был вынужден снова проснуться раньше всех.