Anywhere But Home (Куда угодно, кроме дома)

— Пасифика! — голос отца девушки раздался в пустой комнате и эхом покатился по всему дому. Мужчина навис над своей дочерью, прожигая ее взглядом. Миссис Нортвест встала рядом с мужем, и теперь они оба молча смотрели на Пасифику. Она знала этот взгляд, который видела до этого миллионы, нет, миллиарды раз. Один взгляд — один только взгляд говорил тысячу слов. «Ты малодушна, слаба, неуклюжа, неаккуратна, бесполезна… Ты жалкая, ты — ошибка, разочарование, ты будто сделана из недостатков… Ты не являешься частью семьи, ты — не Нортвест, потому что Нортвесты — лучшие!»  Девушка уставилась в пол, спрятав дрожащие руки за спину.  — Пасифика Элиза Нортвест, ты хоть представляешь, что натворила? Такой стыд! — отец ругал ее, как и всегда. — Я просто в ярости! Как ты посмела впустить это… это отвратительное сборище оборванцев в наш дом? Посмотри, во что превратилось это место! — Но пап, если я не… если бы я не впустила их, тогда… — Не перебивать! — проорал мужчина,  — Я говорю с тобой, а не ты со мной! — Честно говоря, Пасифика, — в мрачный диалог вступила мать, — ты давно должна была уяснить, что ты должна молчать, когда с тобой разговаривают.  — Но мам, все эти люди, ваши гости, они могли умереть, если бы я не… — Мы кажется запретили тебе перебивать! Пасифика снова опустила голову.  — Извините, — тихо сказала она. И ей действительно следовало это сказать, иначе девушке точно несдобровать.  — Не извиняем! — воскликнул отец, заставляя Пасифику вздрогнуть. — Если бы ты по-настоящему чувствовала свою вину, то не учинила бы что-то подобное. Наш дом теперь похож на мусорку, наше имя опозорено. Никто больше не придет на наш званый вечер. Никто не хочет иметь дело с этим сбродом. Говоря о незваных гостях, мужчина сморщил нос. — А еще взгляни на наш замечательный ковер! Да он весь в пятнах и грязи! И что сейчас ты можешь сказать в свое оправдание? — Я правда виновата, пап, — всё так же тихо отвечала Пасифика. — Но если бы я этого не сделала, то этот призрак… Он же собирался всех убить. И к тому же, он умеет ходить сквозь стены, рано иди поздно он нашел бы нас. Он собирался сжечь дом, и Диппер… — Диппер! — перебил ее отец, — Пригласить этого потомка Пайнса было ужасной ошибкой. Его заданием было прогнать призрака до вечеринки, и что же он сделал? Он отпустил его! А потом этот мальчишка нагло обвинял нас во всех проблемах! Он такой же лгун, как и его никчемный дядя.  — Но он пытался помочь. Призрак вырвался на свободу и… — Если мы увидим этого мальчишку рядом с тобой, то придется пожаловаться в органы опеки. Я лично позвоню туда и скажу, что Стэнфорд Пайнс совершенно не заботится о детях. Я сделаю так, чтобы они уехали как можно дальше от этого города! Пасифика в ужасе застыла. Они не могут этого сделать! Они не имеют права! — Ты…вы не можете! Ее мать рассмеялась, как какая-то ведьма из дурацкого ТВ-шоу.  — Конечно мы можем. И почему ты вообще беспокоишься об этом? Ты не такая, как они. Они не ровня тебе, Пасифика. Ты лучше них. Или ты хочешь быть таким же куском мусора? Ты хочешь разрушить репутацию нашей семьи, жить на отшибе, а? — девушка ничего не ответила, и мать нахмурилась. — Да ты же просто маленькая предательница, да? Пасифика до крови закусила губу. Она хотела сказать что-то, но не могла. Это была любимая «ловушка» матери. Ее слова не были правдой, но и ответить на них было нечего. Даже если попытаться открыть рот… ну, она знала, что произойдет.  — Видишь, — сказала мать, — ты ничего не говоришь, потому что ты знаешь, что я права, — вот и она. Ловушка. — Ты разрушила все. Ты и этот мальчишка Пайнс. Ты была никем, но стала выступать после того, как он появился.  — Ничего странного не происходило, пока они не появились в городе.  Пасифика больше не могла стоять вот так. Молчать. Это делало ее еще злее, она жаждала сказать так много… И еще больше. Унижать ее — одно дело. Но Диппер и Мэйбл с самого начала помогали этому городу. Помогали ей, Пасифике. Диппер был так добр с ней, даже… Даже показал, на что она способна. И  Пасифика не собиралась этого больше скрывать.   — Нет, это всегда происходило! — закричала девушка. — Но все в этом городе настолько слепы, что просто не замечают этого! Они не видели, как сильно мы обделяем их! Как обманываем! Унижаем! Прежде чем девушка успела что-то понять, рука отца уже была рядом с ее лицом. У Пасифики не хватило времени ни отвернуться, ни как-то спастись от удара, ей оставалось лишь приготовиться к ужасной боли, которая скоро ее настигнет. Рука звонко шлепнула по лицу с такой силой, что голова девушки резко повернулась в сторону. В один момент боль накрыла Пасифику, а через секунду щека буквально горела. Несмотря на то, что на девушке были перчатки, ее ладони были явно прохладней, чем щека. Пасифика приложила руку к месту удара, но это несильно ослабило неприятные ощущения. Слезы встали у девушки в глазах. Она хотела плакать — от боли, от злости. Но решила, что сделает это, когда никто не будет за ней смотреть. — Как ты можешь, — прорычал отец. — Прости, — тихо произнесла Пасифика. — Простить? Ты же эгоистичная, испорченная сучка. Мы дали тебе все. Сделали все, чтобы твоя жизнь начиналась как можно лучше. И ты идешь против нас, будто мы вселенское зло. Мы владеем этим городом, ты — наша собственность. Ты рождена для того, чтобы делать все, что мы тебе говорим, но вместо этого ты пытаешься протестовать. Отец медленно обошёл её и внезапно толкнул назад. Теперь Пасифика прижималась к стене, потому что ей не хотелось находиться ближе к родителям, боясь, что они вновь её ударят. Вновь взяв главенствующую роль в свои руки, мать Пасифики встала впереди отца, давая девушке полсекунды на то, чтобы выдохнуть.  — Ты жалкая, — усмехнулась женщина, — думаешь, можешь вот так со своими новыми маленькими друзьями разрушить все?  Нортвест-младшая поморщилась. «Маленькие друзья» звучало так, будто речь идёт о тараканах.  — Что ж, иди, — продолжила мать, — иди, присоединись к ним! Ты ничем не лучше них.  Пасифика опустила голову. Она знала, что думают ее родные о других людях. Она знала, что они думают о Пайнсах. Они обсуждали всех за глаза, даже своих друзей. Нынешняя ситуация отличалась лишь тем, что родители все гадости сказали ей в лицо, и им плевать, что она подумает.  — Я…  — Заткнись! — шикнула женщина. — Не хочу больше видеть тебя! Иди куда-нибудь, с глаз долой! Все тело Пасифики тряслось. Она знала, что пытаться спорить и доказывать свою правоту бессмысленно, по крайней мере. И слышать все эти оскорбления — словно удар в спину. Но ей так же хотелось постоять за себя, но она не могла подобрать ни единого слова, которое её родители захотели бы слушать. Ничто не могло спасти её от больших унижений и избиений.  Она на минуту заколебалась, не зная, уйти или остаться. Она видела, как мать снова развернулась к ней, а отец просто нахмурился. И этот нахмуренный вид он использовал только для неё и никого другого. Этот самый вид порождал в Пасифике чувство, будто она виновна во всех смертных грехах, что она разочаровала и предала семью.  Сжав челюсти и игнорируя боль, она развернулась и направилась к выходу из комнаты. Чем дальше девушка удивлялась от родителей, тем больше ускорялся её шаг, перерастая в бег, и тем влажнее становились её глаза. Когда она оказалась в своей комнате, Пасифика всхлипнула, задыхаясь от подавленных рыданий. Слезы гнева покатились по её лицу, и она закрыла дверь, со всей силы пнув её ногой. Девушка быстро вытерла глаза, раздраженная все ещё бегущим по её лицу соленым ручейкам. Она не должна плакать. Она сильнее всего этого. Пасифика ходила по комнате из угла в угол, слишком рассерженная и расстроенная, чтобы  остаться без движения. Она встряхнула руками, стараясь унять дрожь. Конечно, девушка ещё не перестала плакать, но обязательно перестанет. Она сильнее всего этого. Ой, да кого она разыгрывает? Пасифика Нортвест далеко не сильна. Она просто глупая маленькая девчонка, которая слишком боится пойти наперекор родителям, поэтому отыгрывается на других людях. Пасифика Нортвест ничуть не лучше своей родни. Она вдруг остановилась, в бессилии опустившись на пол, обняла свои колени руками и скрыла лицо в промежутке между грудью и ногами. Теперь ей внезапно стало на все плевать, она даже больше не плакала, а просто судорожно хватала воздух ртом и сневыносимой болью выдыхала его наружу. Это нечестно. Все вокруг всегда её считают чуть ли не самым худшим человеком в этом городе (или мире). Да, её вина в этом есть, но она не так велика, как вина её родителей. Они всегда воспитывали не так, будто все вокруг — недостойны, что она рождена, чтобы быть лучшей из лучших. Но при этом вели себя так, будто она — грязное пятно на безупречно белом полотне репутации семьи. Родители не должны унижать своих детей так, как делали это делали её мать и отец. Пасифика снова заплакала, и каждое плохое воспоминание, как картинки в альбоме, всплывали в её памяти. Все, что говорили ей родители по крайней мере последние пять лет, было расчитано на повышения их авторитета, превосходства засчет понижения её. Задумавшись об одном событии, она вспоминала сотни других. И чем больше она вспоминала, тем больнее ей становилось. Она не заслужила всего этого. А может, и заслужила. Кто знал наверняка? .. Лишь в одной вещи сейчас Пасифика была уверена — она не может здесь больше оставаться. Ей нужно сбежать из этой токсичной жизни, от этих отравляющих душу людей. Она должна сбежать. Должна. . Это заняло некоторое время, чтобы Пасифика смогла окончательно взять себя в руки и успокоиться. Первые несколько минут она просто тупо стояла, не чувствуя в себе сил на то, чтобы сделать хоть шаг. Ноги у девушки были как-будто ватные, но потом в её глазах сверкнула невиданная до этого решимость. Резкими движениями она освободилась от сковывающего её свободу ужасного платья, навязанное матерью. Переодевшись, она схватила из чемодан из шкафа и начала собирать самую необходимую одежду.  Она взяла достаточно предметов своего гардероба, которых хватило бы по крайней мере на две недели. «На сколько необходимы были все вещи?» — спросила она себя. Просто Пасифика зачем-то нуждалась в них. В чемодане лежала одежда, предусматривающая любые погодные условия, даже на случай внезапного прихода зимы. Конечно, учитывая то, что сейчас лето, они вряд ли ей бы пригодились, но мало ли что? .. После того, как девушка собрала всю косметику и ванные принадлежности, у неё на полу лежало около пяти чемоданов. Да уж. Она определённо не собирается сбегать вместе со всеми этими вещами. Приглушенная вибрация отвлекла Пасифику, и она направилась в гардеробную, где оставила телефон. Уведомление на экране гласило от том, что пришло сообщение от Тиффани. «Как прошло?» — все, что в нем говорилось. «Нехорошо», — напечатала Пасифика в ответ. Она нажала на небольшую кнопку на небольшую кнопку на стене, призывающую прислугу и ввела код, чтобы пришёл именно тот, кто ей нужен. Телефон вновь оповестил о новом сообщении. «Ох, дорогая. По шкале 1 — 10?» «20. Сбегаю из дома» Пасифика вновь подошла к шкафу, достав откуда-то из глубин небольшой портфельчик, с которым она ходила до поступления в среднюю школу. Она могла взять и свою привычную сумку, но та показалась девушке слишком громоздкой. Быстро сложив все необходимое в портфельчик, Пасифика прочитала новое сообщение: «Подожди, что? Нет! Плохая идея. Ты знаешь, что будет, если ты это сделаешь. Все пойдёт наперекосяк.» Смешанные чувства заполнили Пасифику. С одной стороны, она злилась на то, что её друг пытается её остановить, зная, насколько «хорошо» ей живётся с родителями. Но с другой стороны, Тиффани была права. Но подождите-ка, нет. Пасифика уже все решила, и не отступится. «Я не могу так больше, Тиф. Я просто исчезну на несколько недель. Они, наверное, успокоятся за это время.» Раздался тихий стук в дверь.  — Войдите, — сказала она. Что-то щелкнуло, и в комнате показался Мёрфи.  — Мадам. — Мёрфи, мне нужно, чтобы ты сделал мне одолжение. Большое одолжение. Он улыбнулся и закатил глаза — так он мог сделать только в присутствии Пасифики и только для неё.  — Мадам, я ваш слуга. Делать то, что вы скажете — моя работа.  — Да, но это… Большая просьба. Огромная. Ты не должен рассказывать об этом родителям, — Мёрфи понимающе кивнул. А Пасифика знала, что он не скажет. Он работал в их семье ещё задолго до её появления на свет, знал её с самого детства. И был единственным человеком в этом доме, которому девушка безоговорочно доверяла. — Я собираюсь сбежать. Он осмотрел все её чемоданы, лежащие на полу. — Как по мне, вы собрались скорее на долгие каникулы, Мисс Пасифика. Вы не сможете взять все это с собой, надеясь, что родители не заметят.  — Именно поэтому ты мне и нужен, — ответила она. — У меня есть эта маленькая сумочка, которую я собираюсь взять с собой. Я думала о том, чтобы связаться с тобой, когда я найду место, где поживу некоторое время, и тогда ты привезёшь мои вещи прямо туда.  Мёрфи кивнул. Он знал, как Пасифика относилась ко всей своей одежде. — Хорошо. Так у вас есть идеи по поводу места для ночлега? — Э-эм, на самом деле, нет.  — Может, мне зарезервировать номер в отеле для вас? — Нет-нет, не стоит. Я лучше пойду туда, где они не смогут меня выследить. У Тиф или Обри они обязательно меня найдут. Стоит попроситься к кому-нибудь из жителей. Думаю, многие предложат мне хоть что-то за пять сотен взамен. — Как пожелаете. Но до тех пор, как вы остаётесь в безопасности. Она улыбнулась. — Обещаю. — Могу я попросить вас идти не прямо сейчас? У меня есть пара идей, которые могли бы вам помочь. Пасифика кивнула, соглашаясь. — Да, я останусь тут чуть подольше. Мне стоит написать записку родителям. Чтобы когда они заметили… не было лишних вопросов. — Мудрая идея, мадам. Так будет лучше, чем если они начнут расследование вашего исчезновения.  Я пока что возьму ваши сумки и положу туда несколько полезных вещей. — Спасибо, Мёрфи, — благодарно произнесла Пасифика. Мужчина прихватил все чемоданы и сумки одновременно и неспешно удалился из комнаты. Пасифика даже не боялась, что его заметят, потому как её родители уже наверняка отправились спать. Она закончила сборы портфельчика, нашла обувь и любимый тёплый жакет, чтобы одеть его. На улице, как никак, было прохладно. Пасифика хотела положить свой телефон в карман рюкзака, но увидела новое сообщение от Тиффани. «Они убьют тебя, Паз. Не делай этого.» «Все под контролем. Я все спланировала. Но ты должна прикрыть меня. Если они будут спрашивать, ты ничего об этом не знаешь.» Девушка заблокировала телефон, сложила его в рюкзак и застегнула молнию. Затем она села за стол и начала писать. Записка начиналась с простого объяснения почему она ушла, но чем больше она писала, тем больше её угнетало то нескончаемое количество причин её побега. Пасифика хотела оторвать половину письма, чтобы родители никогда не узнали ничего об этом и не чувствовали себя ответственными. Но в то же время она яростно желала наконец показать им, как «хорошо» ей в их пагубном окружении. Девушка на секунду задумалась, но потом резко собралась с мыслями и смастерив аккуратный конверт, положила туда записку. На конверте аккуратными буквами было выведено: «Маме и папе». Оставив его на кровати, Пасифика вздохнула. Теперь она готова. Вытерев влажные глаза, она нервно сжала ручку портфельчика. Сейчас она лишь дожидалась прихода Мерфи. И ей не пришлось ждать долго — через минуту в комнату вошёл мужчина с небольшой сумочкой в руках. — Хорошо, что вы ещё здесь, — сказал он, улыбнувшись. Пасифика улыбнулась в ответ, поворачиваясь, чтобы поговорить с ним. — Так, я взял то, что вам пригодится. Боже, я вижу, вы оделись прямо к этому событию.  — Конечно, Мёрфи. Ты думал, я собираюсь разгуливать среди ночи в бальном платье? Он просто кивнул головой, оценив её сарказм.  — Так, первым делом, — мужчина достал фонарик, — на улице очень темно. Фонарик заряжен на полную и работает от солнечных батарей, поэтому об этом можете не беспокоиться, — затем он вытащил зарядку для телефона ещё один мобильник. — Используйте его, когда найдёте себе пристанище. Родители не смогут его отследить. Мой номер уже там, если я понадоблюсь, — следующими в его руках были бутылка с водой и что-то похожее на сладости. — Попасть в город будет трудновато, особенно по тому пути, что я запланировал. Это чтобы подзарядиться. И наконец… Мёрфи достал бумагу, сложенную вчетверо. Положив её на стол, под свет лампы, мужчина развернул её, и Пасифика увидела точнейший план дома, на котором бросались в глаза разноцветные пометки.  — Стрелками обозначен ваш путь. Пойдёте через подземные туннели. Конечно, сейчас вся сигнализация работает по полной. Поэтому вам придётся идти в обход. Дверь, ведущая в туннели прямо напротив вашей комнаты, но вам придётся дождаться, когда камера повернётся в другую сторону. Задняя дверь на кухне — выход из дома, именно сюда вы и должны попасть. Там кодовый замок, код написан на карте. Когда выйдете на улицу, прижмитесь к этой стене, чтобы камеры не смогли вас засечь. Потом следуйте по тропинке в саду, которую я отметил. Это — слепое пятно дома, и если приглядитесь, то увидите маленькую, почти заросшую деревянную дверь, которая не закрывается в течение многих лет. Через неё вы сможете выйти в лес. Но помните, что лес небезопасен сейчас. Вам придётся пройти через него, поэтому прислушивайтесь. Если услышите шум машин — спешите туда. Оттуда вы с лёгкостью найдёте дорогу в город. Если потеряетесь, сообщите мне. И ещё я хотел бы получить от вас весточку, когда вы найдёте ночлег. Понятно? Пасифика кивнула, переваривая всю информацию, которую дал ей мужчина.  — Черт возьми, Мёрфи, ты бы мог обворовать этот дом, если бы только захотел. Он просто усмехнулся.  — Ладно, теперь возьмите все эти вещи и отправляйтесь в путь. Я прикрою вас так долго, как смогу.  Её глаза наполнились слезами, но в этот раз совсем по другой причине. Без предупреждения она подошла к Мёрфи и обняла его.  — Спасибо тебе, — прошептала она. Мёрфи ласково улыбнулся, погладив её по голове.  — Не за что, дорогая. Ну, а теперь лучше бегите. Становится очень поздно.  Она отошла от него и кивнула. С последней, прощальной улыбкой Мёрфи покинул дом. Пасифика расстегнула рюкзак и положила в него все то, что дал ей мужчина. Глотнув воды из бутылки, девушка отправила её туда же и застегнула молнию. Вздохнув, она выглянула из комнаты.  Дождавшись, когда камера отвернётся, она тихо и быстро продвинулась к двери, которая пряталась за слоем обоев. Войдя в тёмный коридор, Пасифика включила фонарик, и все паутинки, тёмные углы и прочие устрашающие элементы «интерьера» были освещены ярким холодным светом. Девушка задумалась о том, какие монстры могут тут водиться.  Глубоко вздохнув, Пасифика продолжила свой путь. Странно, но даже имея карту, она будто бы здесь потерялась, это место было похоже на огромный лабиринт. Спустя долгий (как ей показалось) отрезок времени, девушка увидела дверь. Пасифика испугалась, что где-то неверно свернула, но, когда эта дверь отворилась, блондинка оказалась на кухне.  Следуя инструкциям Мерфи, она подошла к кодовому замку и ввела четырехзначный пароль, записанный на бумаге. Устройство пикнула и засветилось зелёным светом. Автоматический замок был открыт. Быстро покинув дом, Пасифика прижалась к стене, чтобы камеры не успели её засечь. Затем она пошла по намеченному пути и пересекла их большой задний двор. Наконец она уперлась прямо в живую изгородь, которой заканчивались владения Нортвестов.  Чтобы найти калитку, Пасифике потребовалось около минуты или двух. Она не была достаточно доступной, как того ожидала девушка, и была спрятана в зарослях. А ещё она была очень маленькой. Пасифика боялась, что кто-то услышит шуршание, но когда свет камер отвернулся от неё, она успокоилась. Наконец она добралась до маленькой калитки.  Начиная чувствовать усталость, Нортвест пролезла сквозь этот тоннель, протащив за собой сумку. Слава Богу, с этим покончено. Это было немного сложнее, чем ожидалось, но… Теперь она свободна. Ей оставалось только найти дорогу к городу и кого-то, кто позволит ей у себя переночевать. Это должно быть легко. Многие люди в Гравити Фоллс сделают что угодно за определённую сумму денег. Она просто надеялась, что никто не заметил её отсутствия и что за ней не будет выслан поисковый отряд.  Пасифика заглянула в сумку, сделала глоток воды и оставила карту дома прямо здесь, ведь теперь она уже не пригодится.  С уверенной улыбкой девушка направилась туда, где по её предположениям, должна быть дорога. Та ещё прогулочка. В лесу не было тропинок, лишь заросли травы, поэтому Нортвест шла, полагаясь на интуицию. А ещё было темно, как в бочке.  Пасифика представляла, что её ждёт и была абсолютно уверена, что скоро выйдет на дорогу. Но деревья не становились реже. Может, она все-таки где-то наверно свернула? Тяжеловато идти по лесу, когда не знаешь, как и куда. Возможно, она ходила все это время кругами. И чем больше Пасифика об этом думала, тем больше убеждалась, что заблудилась.  Она остановилась, пытаясь понять, где она. И тогда она услышала это. Чистый, напоминающий что-то голос звенел сквозь деревья.  — Пасифика!