Носительница Сути - Свет

Холодно… Как же здесь холодно. И страшно. Безумно, просто удушающе страшно. Только вот страх этот не мой. Не знаю, как и почему, но я была абсолютно точно уверена, где находится тот, кто испытывает все эти эмоции, витающие в воздухе и окутывающие меня словно колючим покрывалом. Боль, вновь страх… Тоска и удушливое, беспробудное одиночество, от которого только и остается, что выть в голос… Где же я? Последнее, что помню, — это беседа с так называемой «богиней» и потеря сознания. Неужели все это был только сон? С другой стороны, как иначе, если сейчас я бреду по пустынному серому полю, вместо того чтобы находиться у себя дома. Выходит, мои практики по осознанным сновидениям увенчались успехом, и я смогла-таки осознать себя во сне? Юху! Правда, восторг быстро спал, так как, помимо утопических эмоций, над серым полем раздался чей-то тихий, обреченный и очень усталый плач. — Да что же это за сон такой стрёмный-то? Нет, чтобы осознать себя в самый разгар какого-нибудь крышесносного приключения! Покружившись на месте, я постаралась максимально определить то направление, откуда раздавался плач. Стоило мне только понять, куда идти, как плотный туман, сквозь который я брела до этого, слегка рассеялся, словно одобряя мое решение. — Я так понимаю, это своего рода приглашение, — уточнила, обращаясь то ли к самой себе, то ли к туману. — Ну, мне в принципе без разницы, куда идти. Кто-то же когда-то сказал, что жизнь — это движение? Ну, так будем двигаться, что ли… Я медленно побрела в выбранном направлении, время от времени прислушиваясь к все еще раздававшемуся плачу, и внимательно глядела себе под ноги. Внизу туман был до того густой, что я даже собственных ног не могла различить. А перспектива споткнуться и пропахать тут все носом и коленями совсем не прельщала. Не знаю, сколько я так шла, но спустя какое-то время плач стих. Зато где-то в непроглядной дали забрезжил свет. Или намек на него. В общем, ориентируясь на слабое свечение, я двинулась чуть быстрее, желая уже либо проснуться, либо сменить наскучившую обстановку сна. Да и окружающее пространство, мягко говоря, не радовало глаз. Хоть душераздирающий плач и затих, эмоции, наполняющие это место, никуда не делись. Просто я на какое-то время отвлеклась и перестала их ощущать. А стоило только сосредоточиться на собственных ощущениях… Казалось, что страх составлял саму суть этого странного места. Серый, липкий, удушливый и всепоглощающий. Прямо как туман, который был повсюду. Еще была грусть… Она иногда гремела громом в сером небе над головой, мешая слушать и слышать остальное. О да, она в прямом смысле слова «оглушала». Боль… Ее я тоже ощущала. Как это ни странно — холодом. Только сейчас, сосредоточившись на своих ощущениях, я поняла, до какой степени замерзла. Подув на онемевшие пальцы, я с ужасом уставилась на слегка посиневшие ногти. — Однако сильно, ничего не скажешь. — Как это ни странно, но я даже не удивилась, лишь ускорила шаг, все ближе и ближе приближаясь к загадочному источнику света. Шаг, второй, третий. Туман постепенно рассеивается, редеет, опускается к земле все ниже и ниже, пока совсем не впитывается в нее. И вот я уже стою на небольшом каменном островке, а вокруг, куда ни посмотри, зеркальная гладь воды. Море, озеро, океан? Кто знает… Главное — вода хоть что-то мне подсказывает, а ведь она не морская. Слишком уж цвета странного — почти черного, как ощущение безысходности, витающее в воздухе. Получилось так, что я вышла из тумана прямиком посреди этого островка. — Здравствуй, Милания, — раздался мелодичный голос у меня за спиной. Подпрыгнув от неожиданности и чуть не споткнувшись, я резко обернулась. Впрочем, никого не заметила. Лишь небольшая каменная площадка, на которой я, собственно, находилась, и вода вокруг. — Прости, что напугала, — повинился голос, вновь раздаваясь откуда-то из-за моей спины. Да-да, именно так. Просто голос. Потому что, обернувшись вокруг себя пару раз для надежности, я так никого и не обнаружила. — Я, конечно, все понимаю, но с кем имею честь беседовать? — решив быть максимально вежливой, я продолжала украдкой оглядываться. Вдруг чего-то или кого-то не заметила на этом клочке камня? Светлый и радостный смех рассыпался колокольчиками вокруг так, что даже спокойная до этого водная гладь подернулась веселой рябью. — Прости мне мои манеры, а, точнее, их отсутствие. Я слишком давно ни с кем не общалась. Позволь представиться — Ильнемиррэя. Точнее то, что от нее осталось. Если ты оказалась здесь, значит, ты уже слышала обо мне, не так ли? — Удивилась ли я? Конечно же, нет. Мне вообще начинает казаться, что в этом странном месте мои эмоции как-то не так функционируют. — Ты не далека от истины, дорогая. Прости, но так сейчас будет лучше для всех нас. Слишком уж ты эмоциональна и импульсивна. А мы сейчас не можем себе этого позволить. И вновь ни капли удивления от того, что невидимая богиня копается у меня в голове. Хотя… Она же богиня, хоть и бывшая. Им, наверное, положено знать, о чем думают простые смертные. Раздавшийся вновь смех был уже вполне предсказуем, так что я лишь неопределенно пожала плечами. Помявшись еще какое-то время, я все-таки уселась на теплый и шероховатый камень. Не Бог весть как удобно, но хоть что-то. А эмоциональна я или нет… Даже не знаю, никто до этого не жаловался. — А я и не говорю, что это плохо. Просто у нас действительно мало времени. Поверь, я бы с безграничной радостью пообщалась бы с тобой много, много дольше, но время, как песок, утекает сквозь пальцы Хаоса, с каждой секундой уменьшая тот крохотный шанс, который еще остался у Паутины. Голос Ильнемиррэи мягко звучал у меня в голове, а перед глазами тем временем, словно в замедленной съемке, проявлялась картина, от которой, если бы, как и сказала богиня, меня не лишили эмоций, я бы, наверное, и поседела, и лишилась чувств. Во второй раз. Я словно через туман видела себя: без чувств, распростёртую на том самом мраморном алтаре, который так привлек мое внимание в загадочном кафе. Полностью обнаженная, я лежала на этой каменюке с распростертыми руками и раскрытыми глазами, в которых не отображалось вообще ничего. Пустота. Словно не я, а какая-то восковая кукла там сейчас находилась. Рядом замерла Шэллар. Ее глаза были закрыты, а голова склонена чуть набок, словно она к чему-то усердно прислушивалась. Стоило же мне на нее посмотреть, как на ее губах появилась довольная и счастливая улыбка. Покивав каким-то своим мыслям, богиня обошла вокруг алтаря и замерла с левой стороны от него. Тряхнув головой, я попыталась отогнать странное видение, но оно никуда не делось, продолжая висеть в воздухе легкой дымкой. — Глупый, наверное, вопрос, но что это? — я для наглядности потыкала пальцем в дымку, а, точнее, в себя, распростёртую на алтаре. — Почему же глупый? Вполне себе логичный. До начала ритуала у нас еще есть немного времени, так что я отвечу на твои последние вопросы, дорогая. Только давай для начала ты сядешь или ляжешь поудобнее, — прозвучавший из-за спины голос в этот раз был почему-то немного грустным и тоскливым… Обернувшись, я без всяких эмоций уставилась на выросший, словно из-под земли, алтарь. Он, как и тогда в кафе, притягивал, манил. Хотелось приблизиться, ласково провести рукой по его гладким и, я точно была в этом уверена, теплым бокам. Решив не отказывать себе хотя бы в этом мимолетном удовольствии, аккуратно коснулась бело-черного мрамора и улыбнулась, наслаждаясь теплом, пронесшимся по всему телу. — Что ж, ты действительно подходишь, Милания. Хаос принял тебя, как приняли Свет и Тьма. Значит, у Паутины Миров появится маленький, но все-таки шанс на выживание. Я касалась алтаря то тут, то там, словно гладила свою любимую собаку. Впрочем, ощущения были очень даже похожи. — Я так понимаю, сейчас ты мне предложишь расположиться на нем со всеми удобствами? — взбираясь на теплый мрамор и усаживаясь поудобнее, уточнила как бы между прочим. Ехидства в голос добавить не получилось, как я ни старалась. — Правильно понимаешь. И не стоит огорчаться из-за безэмоциональности. Это меньшее, что мы можем для тебя сделать в предстоящем обряде, — голос богини то отдалялся, то приближался. Иногда громкий, местами он спадал до шепота так, что мне приходилось напрягаться, чтобы хоть что-то расслышать. — Знаешь, — пробормотала я, задумчиво рисуя узоры пальцем по мраморной глади, — думаю, сейчас мне стоит услышать все сначала и до самого конца. Ты сказала, что еще есть время на вопросы. У меня их слишком много, да и вы с сестрой не горазды на них отвечать в полной мере. Шэллар свою часть истории мне рассказала. Теперь, так понимаю, твоя очередь. Расскажи мне то, что посчитаешь нужным. Все-таки Свет должен быть более лояльным, не так ли? — и вновь голос не отразил никаких эмоций. Да этого уже и не требовалась. Неожиданно меня окутал теплый ветерок, и словно чья-то невидимая рука ласково коснулась щеки, заправляя выбившуюся прядь волос за ухо. — Ты умная девочка, Милания. И понимаешь гораздо больше, чем тебе кажется. Твоя Душа понимает и принимает, — теперь голос Ильнемиррэи звучал совсем рядом. Я по-прежнему была одна, но казалось, что стоит только закрыть глаза, и сразу увижу прекрасную беловолосую женщину, стоящую рядом и смотрящую на меня большими печальными глазами, блестящими от непролитых слез. Вот она чуть грустно улыбается и слегка качает головой, истаивая прямо на моих глазах. — Не стоит, дорогая. Не трать силы на визуализацию. Они тебе скоро очень понадобятся, — голос богини уже не был таким грустным и вновь раздавался из-за спины. Пожав плечами, я аккуратно улеглась поперек алтаря, рассматривая при этом проплывающие серые облака над головой. — Сестра многое уже тебе рассказала. Паутина Миров умирает. И спасти ее может только чудо во плоти, так сказать. Это чудо подарит Мирам надежду, которой почти не осталось. И ты, моя дорогая, согласилась стать этим чудом. Я знаю все вопросы, находящиеся у тебя в голове. И на некоторые всё же смогу дать ответ. Да, ритуал, который мы будем проводить, сложный. Да, нам он грозит смертью. Если все пройдет успешно, Миры не будут больше нуждаться в богах. У них будет нечто большее. Да, ты станешь совершенно другим человеком, но сохранишь свои воспоминания. Может произойти так, что они начнут исчезать, но это уже будет не наша вина. Да, ты правильно думаешь, что легкими и доступными чудеса бывают только в сказках. Несмотря на то что место, в которое ты попадешь, будет для тебя в первое время сказкой, там не будет ничего легкого. Уж поверь. Без сложностей, увы, никак. И это не закон подлости, ты не права. Это просто жизнь, которую нужно прожить полноценно. Я не могу сказать подробнее о том, кем или чем ты станешь. И потому, что нельзя, и потому, что сама всего не знаю. То, что мы собираемся сделать, единичный случай, который никто и никогда не творил до и не повторит после. На самом деле, спустя какое-то время ты и сама сможешь ответить себе на все незаданные или безответные вопросы. Я не могу тебе сказать ничего конкретного, лишь дать совет: учись, расти, дружи, люби, ненавидь. Живи полной жизнью. Будь собой. Такой, какой мы тебя увидели в день твоего рождения, — чистой и светлой. Многое тебе откроется после перерождения, что-то надо будет постигать самой. Главное — возродить тех, кто был незаслуженно и подло убит, не потеряв себя при этом. Тут можно еще много сказать, но лучше все-таки уже приступить к делу. Согласна? Богиня говорила тихо и медленно. Безэмоционально. Интересно, богини нервничают? Я слушала и ловила каждое слово, пытаясь составить в голове примерную картину того, на что подписалась. Выходило пока, надо сказать, из рук вон плохо. Отрывочные знания, недоговорки, никакой конкретики. Действительно, проще уже самой во всем начать разбираться, чем еще больше себя запутывать. Пока я размышляла, Ильнемиррэя молчала, лишь теплый ветерок то и дело касался меня, лаская и согревая на пару с алтарем. — Что ж, надеюсь, мне не много понадобится времени, чтобы ответить на все незаданные вопросы. Потому что в голове у меня — каша. И это еще мягко сказано. Так что думаю, что я готова. Можно приступать. Я еще не окончила фразы, как передо мной из воздуха материализовался полупрозрачный силуэт Ильнемиррэи. Ободряюще улыбнувшись, она что-то прошептала на неизвестном мне языке. Туманное изображение, транслирующее зал кафе, пошло рябью, становясь с каждой секундой все четче и четче. — Ляг, пожалуйста, так же. Для обряда нужна полная идентичность. Не задавая лишних вопросов, я распустила волосы, которые тут же подхватил и растрепал налетевший ветер. Бросив мимолетный взгляд на подернутое дымкой изображение, я постаралась расположить свою тушку на алтаре точно так же. Ноги вместе, руки раскинуты в стороны. Правда, отсутствующий взгляд скопировать точно не получится. — И не надо. Там твое тело. Здесь, — богиня обвела весь островок рукой, — твоя душа. И, пожалуйста, больше никаких вопросов, дорогая. Я слишком слаба, чтобы проводить ритуал и одновременно поддерживать светскую беседу. Обойдя алтарь по кругу, Ильнемиррэя коснулась вначале моих ног, после чего они словно свинцом налились. Теперь, даже если бы я захотела встать, то не смогла бы, так как ноги совершенно перестали меня слушаться. В ту же секунду я поняла, что очень и очень рада своей безэмоциональности, потому что даже представлять не хочу, какой коктейль эмоций начала бы сейчас испытывать. Лежать и молчать? Да без проблем, лишь бы поскорее все закончилось. Где-то на самом краю сознания мелькнула трусливая мыслишка: «А вдруг это все-таки сон?» Иль двинулась дальше. Бормоча что-то себе под нос, она коснулась моего правого запястья, на котором появилась небольшая ранка, моментально набухшая алым. Левое запястье — те же манипуляции. И вот уже небольшие алые капельки соскальзывают по обеим рукам, падая на алтарь. Я еще успела заметить, как алтарь впитал эти самые капельки, после чего мое тело пронзила адская, просто сумасшедшая, разрывающая на куски боль. И ни единого крика или стона не издало мое горло. Я даже рта не могла раскрыть, лишь вращать глазами и, по-видимому, медленно сходить с ума. Краем затуманенного сознания я заметила, что Шэллар совершает идентичные манипуляции с моим телом, которое, в отличие от меня, выгибалось дугой каждый раз, как очередная капля крови падала и впитывалась алтарем. Ильнемиррэя же тем временем замерла в изголовье алтаря. Зацепившись взглядом за ее наполненные болью и состраданием глаза, я попыталась хоть немного выдохнуть после очередного приступа. И без того каменное тело начало слабеть. Если раньше я не могла сдвинуться потому что было нельзя, то теперь бы не смогла этого сделать из-за банальной слабости. Ещё бы! Вначале лишь по каплям, теперь кровь сочилась из порезов непрерывно, впитываясь в алтарь, который, видимо, в порыве благодарности пронзал мое тело очередным разрядом сводящей с ума боли. Не знаю, сколько продолжалось это мучение, но в какой-то момент я поняла, что даже глаза больше не могу держать открытыми — нет сил. Вспышки боли продолжались, но уже не вызывали прежней реакции и отклика. Слишком я устала. Очень хотелось уснуть, но проклятые вспышки мешали, взрывая мозг чуть ли не каждую секунду. Спать… — Еще немного, дорогая. Пожалуйста, потерпи еще немного, мы почти закончили. Я не различила голоса богини, будучи оглушенной приступами, но все же услышала. Вздохнуть с облегчением, конечно же, не смогла, но попыталась не уплыть в спасительный сон… Спать… Сил совсем не осталось. Странно. Боль есть, я точно знаю, но тело ее почти не чувствует… Или я не чувствую? И, вообще, нормально ли смотреть на себя со стороны? Это часть ритуала, надеюсь? В какое-то мгновение мне показалось, что я словно воспарила над алтарем, глядя в свои безумные, некогда зеленые, а теперь кроваво красные из-за лопнувших сосудов глаза. А потом зазвучали голоса богинь, переплетаясь друг c другом, заставляя что-то глубоко во мне резонировать в такт их слов. — Я, Богиня Света Ильнемиррэя. — Я, Богиня Тьмы Шэлларинэя. — признаем тебя, Соколова Милания Бенедиктовна, достойной нашей силы и нашей сути! Жизнь, отданная добровольно Хаосу, и сила, отданная добровольно новой Носительнице Сути! Да будет так! Голос богинь громыхал, оглушая и заставляя трепетать каждую еще живую частичку моего тела. Что-то внутри меня вибрировало и словно рвалось наружу оглушительным, но таким безмолвным ревом реагируя на каждое произнесенное слово. Стоило мне приложить неимоверные усилия, чтобы открыть глаза, как я увидела, словно в замедленной съемке, опускающееся мне на грудь лезвие кинжала. Тук. Тук. Тук. Тук. Пронзенное сердце еще пыталось выполнять свои прямые обязанности, но вскоре бессильно затихло. А потом пришла она — боль. Даже не так. БОЛЬ! Зарождаясь где-то в пронзенном сердце, она раскаленной лавой проносилась по всему телу, видимо, выжигая его изнутри. Секундный полет, удар — и вот я уже выгибаюсь дугой на алтаре, оглашая стены кафе нечеловеческим криком, а потом уже хрипом. Казалось, что неизвестная сила решила вывернуть все мои внутренности наизнанку, искрошив потом кости в порошок. Эта боль слепила, оглушала, убивала. Точно! Стоило мне только осознать это, как тело, выгнувшись дугой в последний раз, где-то хрустнуло и безвольно обмякло. Сердце, до того готовое выскочить из груди, еще пару раз судорожно дернулось и затихло. Последнее увиденное мной (прежде чем я была поглощена темнотой) — таящая в воздухе Богиня Света с мокрыми полосками слез на щеках.

***

Где-то там, на Земле, в небольшом и некогда уютном кафе, на мраморном алтаре, в луже собственной крови лежала обнаженная девушка. Она уже не могла кричать, лишь беззвучно, как рыба, открывала рот. Ее глаза хаотично шарили вокруг, ничего не замечая. С губ лишь иногда срывался тихий полувсхлип-полустон — максимум, на что хватало сорванного голоса. Рядом с ней, зажав в руке небольшой кинжал, замерла Богиня Тьмы. Она напряженно к чему-то прислушивалась и всматривалась куда-то невидящим взором, словно и не замечая мучений страдалицы. Кивнув каким-то своим мыслям, женщина поудобнее перехватила кинжал и что есть силы вонзила его под левую грудь выгнувшейся девушки. От стен зала еще не успел отразиться последний предсмертный крик жертвы, а Богиня уже вновь заносила кинжал. — Прости, дорогая. У нас просто не было другого выбора. Твое человеческое сердечко может сослужить плохую службу как тебе, так и всей Паутине. Пусть вначале будет так, а там… А там уже все в твоих руках, маленькая Носительница. Все в твоих руках… — Наклонившись к уже неподвижному телу, Богиня прошептала, словно ее еще мог кто-то слышать, — Не держи на нас зла, девочка. Придет время, и, надеюсь, ты сможешь понять, что нами двигало, а пока… Удачи тебе. Неожиданно тьма, окутывавшая до этого богиню, вспыхнула беснующимся черным пламенем. Оно ревело и искрилось, мгновенно сжигая все, до чего только могло дотянуться. Бархатные шторы, уютные кресла, в которых еще пару часов назад велся неспешный диалог, сервиз, стол. Обезумевшая стихия хаотично кружила по небольшому залу, уничтожая все и постепенно подбираясь к самому центру — алтарю. Вот оно коснулось волос мертвой девушки и, казалось, на секунду дрогнуло, словно в раздумье. Перекинулось на кожу, руки, ноги, лицо… Спустя пару секунд тело девушки скрыл черный столб пламени, который, не причинив никакого вреда несчастной, просто втянулся в рану на ее сердце. Неожиданно яркая вспышка света залила все помещение, стирая то, что не смог уничтожить черный огонь. В тот же момент где-то на бескрайних просторах Паутины пошел трещиной последний оплот Изначального Бога. А спустя еще каких-то пару секунд Чертоги Хаоса перестали существовать, лишившись своей последней поддержки.