***
- Сконцентрируйтесь, мистер Поттер, - проговорил профессор Коул, измеряя шагами кабинет во время очередного занятия по ЗОТИ, – и давайте попробуем еще раз. Видите ли, Экспеллиармус – довольно специфическое заклинание, и при правильном использовании оно может не только обезоружить противника, но и нанести ему серьезный вред. Конечно, сейчас война закончилась, наступило мирное время, но никогда не стоит утрачивать бдительности, особенно если вы собираетесь работать в Министерстве. - Что я должен делать, профессор? - спросил Гарри, пытаясь сосредоточиться, и не думать о странном поведении Гермионы хотя бы сейчас. - Направьте волшебную палочку на противника, взмахните ею два раза и после этого слегка опустите вниз. При этом хорошенько сосредоточьтесь, вы должны быть полностью уверены в том, что у вас все получится. Предлагаю попробовать прямо сейчас. При этих словах профессора Гарри ощутил легкое замешательство. Он помнил, как когда-то взял почитать у Гермионы книгу о темной магии. Там как раз рассказывалось что-то подобное. Тем не менее он сделал все, что велел Коул и выкрикнул: - Экспеллиармус - Фините Инкантатем, - мгновенно отреагировал он, одобрительно улыбаясь. – Отлично. Хотя и ожидаемо. Насколько я знаю, это заклинание у вас всегда хорошо получалось. - Вы уверены, что мне действительно пригодится это, профессор? – с сомнением произнес Гарри. – Разве это не имеет отношения к темной магии? - Нет, мистер Поттер, - профессор Коул вернулся к столу и принялся раскладывать лежащие там бумаги. – Это всего лишь незначительные уловки, не имеющие ничего общего с темной магией. Можете не переживать из-за этого. Гарри пожал плечами: - Да я и не переживаю, профессор. И тут внезапно его снова пронзила эта невероятная боль. Он пошатнулся, с трудом удержав равновесие. Профессор Коул беспокойно посмотрел на него. - Что с вами? Вам плохо? - Нет, - сдавленно прошептал он.- Можно нам перенести занятие на другой раз? - Конечно. - Коул участливо посмотрел на него. – Вам точно не нужна помощь? Гарри замотал головой и, потянув на себя ручку двери, выбежал в коридор. Что за чертовщина с ним творится? Он тяжело облокотился спиной о стену, чувствуя себя совершенно неспособным сопротивляться этой боли.***
- Значит так, - Гермиона откашлялась и обвела взглядом всех собравшихся префектов, – в завершение нашего собрания я бы хотела сказать пару слов о праздновании Хэллоуина. Нам потребуется сделать соответствующие плакаты к празднику, а также подумать об оформлении Большого зала. - Но, – подала голос староста Слизерина, – разве организация праздника входит в обязанности префектов? - Это распоряжение МакГонагалл, – невозмутимо ответила Гермиона. – Если у кого-то возникнут предложения, можете поделиться ими со мной после собрания. На сегодня, я думаю, всё. Все свободны. Закончив собрание, Гермиона покинула кабинет, думая о том, что со всеми этими приготовлениями не доживет до чертового Хэллоуина. Она уже проходила мимо кабинета по защите от темных искусств, как вдруг увидела Гарри, которому, похоже, было действительно плохо. Он тяжело дышал, опираясь рукой о стену. Гермиона нахмурилась и быстро подошла к нему. - Гарри! Что с тобой? Ты как себя чувствуешь? – Она зачем-то потрогала его лоб, продолжая беспокойно оглядывать все его тело. - Я в порядке, - пробормотал он, пытаясь придать голосу естественности. - На тебе лица нет, - мрачно заметила Гермиона. – С тобой такое случалось раньше? - Нет, – соврал Гарри, не желая добавлять ей лишних поводов для беспокойства. Гермиона остановилась и смерила его укоризненным взглядом. - Почему ты ведешь себя, как ребенок? И почему ты мне врешь? Еще один беспокойный взгляд, от которого Гарри захотелось лезть на стенку. Гермиона и вправду разговаривала с ним, как с маленьким, не способным понять самых очевидных вещей. Он закатил глаза от этой нелепой безысходности. - Гермиона... - Ты сейчас же отправишься к мадам Помфри, - нетерпящим возражения тоном заявила Гермиона и потащила его в сторону больничного крыла.***
- Даже не знаю, что вам сказать, мистер Поттер, – задумчиво произнесла школьная медсестра, закончив осмотр и выслушав все описанные Гарри симптомы. – Вы абсолютно здоровы и я не вижу никаких отклонений. Гарри смотрел на нее во все глаза, одновременно услышав за своей спиной облегченный вздох Гермионы. - Из-за чего же тогда Гарри стало плохо? – поинтересовалась девушка. - Наверное, все дело в чрезмерной нагрузке и переутомлении, - предположила мадам Помфри. – Возьмите-ка вот эту микстуру, мистер Поттер. Она всегда помогала в подобных случаях. Завтра можете не приходить на уроки. - Но я вполне могу посещать занятия... - Возражения не принимаются, так что советую вам лучше отправиться к себе. Гарри взглянул на Гермиону, в ожидании, что хотя бы она не позволит ему пропустить занятия. Но Грейнджер лишь строго взглянула на него и Гарри понял, что надеяться на снисхождение бесполезно, и что теперь ему придется отлеживаться в кровати целый день, хотя, по словам мадам Помфри, он был совершенно здоров.***
Праздник Хэллоуина, вопреки переживаниям Гермионы, прошел просто отлично, и после восхитительного праздничного ужина в Большом зале они все вместе направились в гостиную Гриффиндора. Рон не переставал расхваливать молочный пудинг, а Гермиона лишь вздыхала, вспоминая, сколько сил ушло на то, чтобы организовать старост на подготовку к празднику. В гостиной царило невероятное оживление, но Гарри не спешил присоединятся к всеобщему восторгу. Он беспомощно оглянулся в поисках рыжей головы Джинни, но ее нигде не было видно. Тогда он покосился на Рона и Гермиону, но они, всецело увлекшись друг другом, не обращали внимания ни на кого вокруг. Гермиона смеялась над какой-то очередной мало удавшейся шуткой Рона и даже не смотрела в его сторону. Это бесило. Так невероятно сильно выводило из себя, что хотелось подойти, развернуть ее к себе и высказать все, что накипело, все, что он держал в себе на протяжении столького времени. - Слушай, Гермиона, - говорил тем временем Рон, пытаясь придать голосу нежности, - не хотелось бы сейчас вспоминать об этом, но в противном случае до следующего урока зельеварения мне не дожить! Слизнорт задал целых три свитка об уменьшающем зелье. Я никак не успею до завтра, а ты же все знаешь, и могла бы мне помочь... Грейнджер тут же перестала смеяться и слегка нахмурилась. - Ну нет, Рон, я не стану за тебя это делать. Иначе ты так ничему и не научишься! Рон состроил умоляющее выражение. - Пожалуйста, Гермиона, ради этого я готов сделать для тебя все, что угодно! Ну хочешь, я сейчас при всех признаюсь, насколько ты дорога мне и как сильно я тебя люблю? Он уже встал с места, но Гермиона схватила его за руку, возвращая на место. - Рон, ты что? Сядь и успокойся! – она вдруг сильно побледнела. - Да брось, мне нечего скрывать, - сказал Рон, и, вырвавшись из хватки девушки, громко прочистил горло, обращая к себе всеобщее внимание. Гермиона метнула беспокойный взгляд на Гарри. Но нет, он не собирался ничего делать. Хотя бы потому, что остановить Рона, когда тот что-то задумал, уже не представлялось возможным. - Гермиона, я люблю тебя! - прокричал Рон, невзирая на недоуменные взгляды однокурсников. – Пусть все знают! – И, схватив красную как рак девушку, вовлек в страстный поцелуй. Гермиона не понимала ровным счетом ничего из того, что происходило. Лишь чувствовала, что задыхается в крепких объятиях Рона и что ей это совсем не нравится. Она не привыкла к подобному проявлению чувств, и сейчас, сгорая от стыда и возмущения, была готова провалиться сквозь землю. Когда же Рон наконец отпустил ее, вместе с облегчением Гермиона испытала острое желание влепить ему пощечину за то представление, что он здесь устроил. Гарри, тем временем, уже жалел о том, что не прислушался к безмолвным мольбам Гермионы и позволил Рону зайти так далеко. Сидящие рядом гриффиндорцы громко зааплодировали, кое-кто начал отпускать едкие шуточки, а Гарри, сжав подлокотники кресла так, что побелели костяшки пальцев, не мог отвести взгляд от слившихся в поцелуе друзей, как будто бы они впервые делали это при нем. Этот поцелуй - словно удар под дых, он уже ничего не слышал и не понимал, сконцентрировавшись лишь на той ненависти, которая возрастала с каждой секундой. Хотелось подойти к Рону и хорошенько навалять ему, чтобы не смел больше прикасаться к Гермионе, чтобы не подходил к ней и не трогал своими огромными ручищами. Гарри смутно понимал, что все, приехали, это был гребаный конец, и что если он сейчас же не уберется отсюда, то все-таки врежет Рону, наплевав на здравый смысл. Это было сильнее него. И он больше не мог себя контролировать. Резко поднявшись, он быстрым шагом пересек гостиную, не желая, чтобы кто-нибудь обратил внимание на его уход. Разве что... Гермиона?***
- Ты идиот, Рональд, - прошипела Грейнджер, возвращаясь на диван. Остальные гриффиндорцы уже утратили к ним интерес, занявшись своими делами. – Выставил меня в таком глупом свете перед всеми! - Тебе не понравилось мое маленькое представление? – невинным тоном поинтересовался Уизли. – Ну извини, я хотел, как лучше, мисс-главная-зануда, которая всем всегда недовольна! Гермиона запустила в него лежащую рядом подушку и привычно закатила глаза. Ее взгляд наткнулся на пустующее кресло, в котором совсем недавно сидел Гарри. - А где Гарри? - тихо спросила она, поворачиваясь к Рону. Но тот, увлеченный беседой с Невиллом, пропустил ее вопрос мимо ушей. Вздохнув, Гермиона встала и принялась осторожно протискиваться к выходу. Почему-то она не сомневалась в причине его внезапного ухода. И не знала, зачем делает это и что сейчас собирается сказать Гарри. Просто чувствовала, что ей жизненно необходимо поговорить с ним, сказать ему... что? Наверное, сейчас не так уж и важно, что именно.***
Гарри шел, не разбирая дороги и, наконец, влетел в какой-то старый заброшенный кабинет, где, судя по приличному слою пыли, не убирались уже очень давно. Гарри с силой ударил кулаком по стене, обдирая костяшки пальцев до крови. И хоть физическая боль была слишком незначительной, чтобы отвлечь от собственных мыслей, она приносила хотя бы малую часть того облегчения, в котором он так нуждался. Сейчас, Гарри готов был сделать все что угодно, лишь бы только не дать какому-то необъяснимому отчаянию и разочарованию завладеть им полностью. Перед глазами все еще стояла Гермиона, несмело отвечающая на ласки Уизли, покрасневшая от смущения, с растрепавшимися волосами, но от этого только еще более прекрасная. И Гарри хотелось разнести этот и без того жалкий кабинет ко всем чертям, чтобы выместить хоть как-то постигшее его раздражение. И когда дверь старого кабинета отворилась, он даже не обратил на это внимания. Но уже через секунду ушей достиг такой восхитительно спокойный голос. Ее голос. - Что ты здесь делаешь, Гарри? Тебе нельзя сюда... Ты так быстро ушел, я не поняла, почему? Не хочешь поделиться? Гарри резко развернулся и посмотрел на нее. Так, что Гермиона вздрогнула. Со смесью злости, недоумения и еще чего-то, что она не могла точно определить. Но что заставило ее дыхание застрять в горле. Он словно не верил, что это действительно она сейчас перед ним, смотрит своими огромными шоколадными глазами в ожидании ответа. Просто чувствовал, как бессильная ярость пожирает его изнутри. А он так беспомощен, и ничего не может с этим сделать. Но несмотря на то, что его по-прежнему жгло от злости, с ее приходом внутри как будто бы все снова стало на свои места. Странное и одновременно приятное ощущение. - Гарри? Ты в порядке? – Гермиона вопросительно посмотрела на него. - Нет, - неожиданно для самого себя ответил Гарри, – но разве это важно? Что ты вообще здесь делаешь? Рон, насколько я помню, не давал тебе скучать. Гермиона подошла ближе, нервно закусывая губу. - Не надо так, Гарри. Я сама не в восторге оттого, что Рон устроил сегодня, но что я могла сделать? И вообще, каждый по-своему проявляет свои чувства, надо просто принять это. - О, ну извини, - произнес он не без язвительности в голосе, - я и забыл о том, какая вы замечательная пара. Как ты любишь Рона и что уже даже согласилась переспать с ним! - Гарри! – она сразу же покраснела, как он и ожидал. – Как ты можешь говорить все это? Что с тобой случилось? Успокойся! - Я спокоен, как никогда, - пробормотал он, и, не удержавшись, изо всей силы пнул ногой стоящую рядом парту. - Я вижу, - Гермиона кивнула, приподнимая брови. Наблюдая за этим, Гарри почувствовал, что она сейчас своим спокойствием доведет его до безумия. Гермиона же тем временем сделала пару осторожных шагов на встречу. - Это из-за Рона, да Гарри? Он коротко рассмеялся. - Считаешь, мне есть дело? - Я не знаю. - Гермиона замерла. - Ну тогда не надо пытаться меня успокоить, - снова начал Гарри, - просто возвращайся в гостиную, или к себе, или куда угодно еще, только оставь меня в покое! Все предыдущие недели у тебя это отлично получалось, - помолчав немного, он добавил: - Я вот только одного не пойму. Почему ты здесь? Разве тебе не плевать на то, куда я пошел и зачем сделал это? - Ты сам знаешь, что нет! - в сердцах выкрикнула Гермиона, и тут же отвернулась, пряча лицо. Раньше ей не приходилось видеть его таким. Она просто не верила собственным глазам. Никогда раньше Гарри не позволял себе ничего подобного. Это был не он, не Гарри, не такой. И он не имел никакого долбаного права орать на нее, как будто бы она была виновата, как будто бы она была хоть в чем-то перед ним виновата. - Я не понимаю, почему ты злишься? - спросила Гермиона тихо и устало. - Мы же обо всем поговорили с тобой и ты сам сказал, что лучше всего будет забыть. И то, что мы поцеловались, было ошибкой. Тогда почему, почему ты так злишься?! - Да, Гермиона, я злюсь, - прошептал он охрипшим голосом, в изнеможении закрывая глаза, – потому что это не проходит. Я злюсь, потому что не могу спокойно наблюдать за тем, как Рон запросто позволяет себе то, на что у меня нет права. Злюсь, потому что ты вечно сбегаешь от меня. Как будто бы тебе не ясно... и ты не понимаешь, что нужна мне. Что мне просто... нужно... И прежде, чем Гермиона успела хоть что-нибудь возразить, Гарри преодолел расстояние между ними и впился в ее губы. Глубоко, как-то по-особенному отчаянно, не встретив сопротивления. Ее язык помимо воли двинулся навстречу его, она совершенно не могла это контролировать. Гермиона запустила руку в его жесткие волосы, вечно находящиеся в беспорядке, и сильнее прижалась к нему. Мысли о Роне или Джинни, о том, что они с Гарри совершают ошибку, о которой потом будут жалеть, мгновенно улетучились. Как будто их и вовсе не существовало. Только сейчас Гермиона поняла, как она скучала по нему все это время. И ей вдруг стало совершенно все равно, увидит их кто-нибудь, или нет. Казалось, что даже вошедший Рон был не способен остановить это. - Я так хочу тебя, - выдохнул он в ее рот, чувствуя себя не способным держать все это в себе. После этого он оторвался от ее губ и начал покрывать безумными поцелуями все ее лицо, медленно спускаясь к шее. Гермиона откинула голову назад, судорожно вдыхая воздух, которого вдруг стало совершенно недостаточно. Гарри продолжал ласкать языком ее шею, отстраненно отмечая, что наверняка потом останутся следы на нежной коже. Но сейчас осознание этого лишь доставляло какую-то злобную радость. Он провел рукой вниз по ее спине, сильнее прижимая к себе хрупкое тело. Гермиона дрожала и Гарри понимал, что сам уже находится на пределе, ощущая эту бешеную пульсацию по всему телу. Почувствовав его набухающую эрекцию, она еле заметно вздрогнула и настороженно замерла, опуская взгляд вниз. Уловив ее колебания, Гарри вновь завладел ее губами, вызывая приглушенный стон и в следующий момент почувствовав, как она, о Мерлин, подалась к нему бедрами. В и без того гудевшей голове от этого ее движения как будто бы взорвалось множество петард, не давая возможности мыслить, в принципе лишая подобной возможности. Он скользнул рукой под ее блузку, неуверенно касаясь груди, глядя в ее затуманенные желанием глаза, словно бы спрашивая разрешения. Потому что он не понимал, почему она позволяет ему делать все это. Почему не остановит, не вырвется и не убежит? Все это... так чертовски неправильно. Но думать об этом сейчас не хотелось. И несмотря на все свои внутренние колебания, он уже пытался справиться с застежкой простенького белого лифчика подруги. Застежка не поддавалась и Гарри, потеряв терпение, попросту стащил его вниз, освобождая небольшую грудь, вид которой едва не вынес ему мозги. Он не собирался заходить так далеко. Но теперь уже было поздно. Когда рот Гарри накрыл ее напряженный сосок, Гермиона выгнулась, изо всех сил удерживая в себе продолжительный стон, стремящейся вырваться наружу. Не получилось. Гарри протиснул колено между бедер Гермионы, не давая ей сомкнуть их. Его рука скользнула под ее юбку, как сотни раз до этого в своих недавних, ненормальных мечтах. Ощущая ее влажность, и от этого возбуждаясь еще больше, чувствуя, как напряженный член требует разрядки. И если бы он мог осознавать хоть что-то, то понял бы, что сделает это, вот так просто прижав ее к стене, потому что сил на то, чтобы сдерживаться, уже не было. Между тем маленькая ручка Гермионы потянулась к ремню его джинс, как вдруг он услышал что-то - знакомый голос, раздавшейся совсем рядом. Это был голос Рона. - Как думаешь, куда они могли пойти? Гарри знал, что им не придет в голову искать их здесь, в старом кабинете трансфигурации, и не ошибся – очень скоро голоса стихли. Но этого оказалось более чем достаточно, чтобы отрезвить его и окончательно привести в чувство. Он выдохнул и, отпустив Гермиону, сделал шаг назад. Судя по тому недоумению, отразившемуся в ее глазах, она не обратила внимание на голоса за дверью. Гарри чувствовал себя опустошенным. Мысль о том, что Гермиона не его и никогда не будет его, больно сдавила все внутренности, не давая возможности нормально вздохнуть. - Гарри... что? Что случилось? – пролепетала Гермиона срывающимся от волнения голосом, хватая его за руку, со стыдом осознавая, что готова умолять о том, чтобы он продолжал. – Пожалуйста... В ушах стоял какой-то невероятный шум и каждое слово давалось через силу. - Мы не должны делать этого, Гермиона. Это... неправильно. Она лишь беспомощно всхлипнула, понимая, что не может ничем ему возразить. - Гарри... Коротко выдохнув, наступив на горло собственной гордости, Гермиона вплотную приблизилась к нему, ощущая как рваное дыхание Гарри опаляет ее шею. - Мне все равно. Мне плевать, правильно это или нет. Но он снова отодвинулся, грустно покачав головой. - Ты сама не понимаешь, что говоришь. Но поверь, пройдет время, и ты будешь благодарить меня за то, что я остановился. В его глазах было столько неподдельной боли и отчаяния, что Гермиона даже не подумала остановить его, когда он пересек кабинет и вышел в коридор, оставив ее в полном одиночестве. Прислонившись к стене и обхватив голову руками, она медленно сползла по ней, больно ударившись коленями о каменный пол. Умом Гермиона прекрасно понимала, что Гарри поступил правильно и что они не должны были делать всего этого. Но ее тело все еще трясло от возбуждения, заставляя с мучительным стыдом осознавать, что на самом деле она была не рада тому, что он остановился.