Больше чем жизнь

Рождественские каникулы подходили к концу, и Хогвартс постепенно наполнялся учениками. Рон сидел в Большом зале, бессмысленно ковыряя вилкой в тарелке, с ужасом осознавая, что у него и в самом деле пропал аппетит. Все это было странно и заставляло всерьез задуматься о том, чем вызвана столь резкая перемена в его привычках. И сейчас Рону как никогда казалось, что он знает ответ. На все интересующие его вопросы. Бал для семикурсников прошел две недели назад, но у Рона было ощущение, словно все это случилось только вчера. Все это время Рон только и делал, что пытался понять, почему Гермиона отказала ему. Как-то смириться с этим фактом. Пережевать и проглотить, как чертову данность. Но выходило, мягко говоря, из рук вон плохо. Гермиона отдалялась от него. С каждым днем это ощущалось все сильнее. И Рон очень хотел остановить это, но понимал, что бессилен. Что не может ничего решать за нее. Что это только ее выбор. Когда Рон предложил ей встречаться, то не рассчитывал, что все будет так сложно, образует кучу проблем. Он просто пытался понравиться девушке, выполняя раз за разом указания Джинни, но ничего не срабатывало. Гермиона вроде бы была с ним, но одновременно находилась где-то очень далеко от него. Думала о чем-то совсем другом, чего он не мог понять. Ему вдруг вспомнились его непродолжительные отношения с Лавандой Браун на шестом курсе. Вот с кем было действительно просто и легко. Лаванда никогда не задавала лишних вопросов, все время веселилась и лезла целоваться. Что ж, если пораскинуть мозгами, ему было не так уж и плохо с этой девчонкой. Но нет! Несмотря на все, Рон умел учиться на собственных ошибках и не собирался больше повторять их снова. Забавно, но Рон влюбился в Гермиону с самого первого дня их знакомства, но ему как всегда понадобилось определенное количество времени, чтобы дойти до этого. И сейчас это время наступило. Конечно, Рон не мог не признать, что допустил достаточно косяков, начиная с первого курса, и заканчивая последним. Просто не мог понять, что его бесконечные подколы в ее адрес, или споры по любому поводу вряд ли убедят девушку в его любви к ней. Скорее наоборот. В лучшем случае, Гермиона отвечала ему тем же, а в худшем - уходила плакаться к Гарри. Только теперь Уизли стало ясно, каким глупцом он был. Как умудрился безвозвратно все испортить. И самое главное - из-за собственного дурацкого поведения позволил Гарри стать героем в ее глазах. Потому что это было так. Гарри всегда был для нее героем. В отличии от него. Впервые в жизни Рон задумался о том, почему вел себя так глупо, почему поступал так с единственной девушкой, которая нравилась ему, которую он любил! Наверное просто для того, чтобы доказать, что он хоть чего-то стоит. Доказать себе. Доказать Гермионе. Но где-то глубоко внутри он знал, что это не имеет никакого смысла. Что того восхищенного взгляда, которым она одаривала Гарри, ему не добиться никогда. Чтобы он не сделал, ему никогда не переплюнуть Гарри Поттера - всеми любимого героя, Избранного, Мальчика-Который-Выжил. Какие там еще у него титулы? И самое ужасное - он не был Роном Уизли, он был лучшим другом Гарри Поттера. И в такие моменты ненавидел его всей душой. Конечно, Рон не демонстрировал свои подлинные эмоции, стараясь запихнуть их как можно дальше. Но они были. Рон старался не придавать этому особого значения. Просто забить на проблему, как будто ее и не существовало вовсе. Но было еще кое-что. То, что отравляло все его существование. Мысль о том, что между Гарри и Гермионой что-то есть. Тем не менее, он не решался озвучить это даже в мыслях. Безумная идея, и все-таки... нет. Рону очень хотелось верить, что все это существует только в его воображении. Что все на самом деле по-прежнему. Что Гермиона любит его, и, несмотря на временные трудности, они будут вместе. Для этого он сделает все и больше не будет ничего от нее требовать. Он будет ждать. Столько, сколько понадобится. Так и не дождавшись Гермионы, Рон встал и направился к выходу. Оказавшись в коридоре, он вдруг почувствовал, как чьи-то руки опустились ему на глаза, заставляя остановиться. - Лаванда! - пробормотал он сквозь стиснутые зубы. - Это что еще за фокусы? Захихикав в своей обычной манере, Браун убрала руки. - А что такого? Тебе не понравилось? - Конечно нет. Больше не делай так, ладно? - Как скажешь. - Лаванда беззаботно пожала плечами. - Просто я соскучилась и не смогла сдержаться. - В смысле "соскучилась"? Смею напомнить, мы с тобой больше не встречаемся. Мы не пара. К тому же... - Что? Вспомнил про Грейнджер? - Она недовольно поджала губы. - Что-то мне подсказывает, она не в восторге от ваших отношений. Рон резко развернулся и продолжил идти вперед. Черт, Лаванда задела его за живое. Он очень надеялся, что она отстанет от него. Но не тут то было. - Погоди, Рон, мы не закончили. - Что еще тебе надо? - Ну, я просто хотела сказать, что если бы ты только захотел, то мы могли бы... Рон закатил глаза. И зачем он только остановился? Надо было просто продолжить путь в гостиную, а не тратить время на бессмысленные разговоры. - Нет никаких "мы", Лаванда. Заруби это на своем носу, и отвали уже наконец. - Вышло грубо, он не хотел так. Не ожидавшая столь резкой отповеди, Браун застыла на месте, оставив попытки догнать уходившего парня. - Ты можешь поступать, как хочешь, но Гермиона все равно никогда не будет твоей. Почему-то это очевидно для всех, кроме тебя самого. А я... я до сих пор люблю тебя, неблагодарный ты идиот. В отличии от нашей мисс-я-знаю-все, которая только и делает, что заглядывает в глаза своему ненаглядному Поттеру! Рон остановился. Эти слова безошибочно попали в самую цель, заставив болезненно откликнуться сердце. - Ну и что это, мать твою, должно означать? - Он преодолел разделявшее их расстояние за какую-то долю секунды и сейчас пытливо вглядывался в лицо Лаванды. - Я знаю, что говорю, Рон. - Она больше не улыбалась. Теперь в ее взгляде было что-то, напоминающее сочувствие, которое выбесило Рона еще больше. - И? - Это правда. Я видела... - Лаванда нервно облизала губу. - Видела их вместе на Балу для семикурсников. Они целовались, Рон, понимаешь? И при том совсем не по-дружески. Ложь. Тупая, ничем не обоснованная. Он не верил. Это невозможно! - Ты врешь! - прошипел он, еле сдерживаясь оттого, чтобы не впечатать в стену эту наглую девицу, посмевшую говорить такое про Гермиону. - Нет, это правда. Я все понимаю, тебе трудно смириться, и... - Заткнись. - Ты должен принять это. Ты... - Я, кажется, попросил тебя заткнуться. Она замолчала. Захлопнула наконец свой рот и замолчала. Перестала нести весь этот бред. Потому что это было не правдой. Не могло. Гарри и Гермиона никогда не поступили бы с ним так. И с Джинни. Между ними ведь никогда не было ничего, кроме дружбы. Наверняка, Лаванда просто придумала это, чтобы поссорить его с Гермионой. Да, именно этого она и добивается! Рон цеплялся за эти мысли изо всех сил. Потому что если бы он все-таки засомневался, хотя бы на какое-то мгновение допустил, что слова Лаванды имеют смысл, все испортилось бы, стремительно и безвозвратно. И тогда его собственные подозрения, которые он обдумывал только что, перестали бы быть такими уж беспочвенными.

***

Сегодняшняя тренировка по квиддичу была гораздо дольше обычного, и Гермиона, наблюдая за всем со зрительской трибуны, уже начала жалеть, что вообще пришла. Снег перестал идти еще два дня назад, но все же, это никак не способствовало потеплению. Гермиона понимала, почему Гарри задерживал и без того измученных игроков: приближался матч Гриффиндора против Слизерина, и для того, чтобы заполучить кубок школы, победа была обязательной. Неожиданно, кто-то плюхнулся рядом, заставив ее еле заметно вздрогнуть. - Ну привет, красавица, - раздался самодовольный голос Маклаггена в опасной близости от ее уха. Гермиона недовольно посмотрела на него и отодвинулась. Она помнила, как на шестом курсе, желая вызвать ревность Рона, согласилась на его приглашение пойти вместе на рождественский прием к Слизнорту, и как потом горько пожалела об этом. - Не понимаю, что тебе нужно. Он пожал плечами и снова придвинулся ближе, закидывая руку ей на плечо. - Ну, как раз от тебя мне много чего нужно. Начнем по порядку. Вот поэтому она так не любила пересекаться с ним хоть где-нибудь. Гермиона недовольно сбросила его руку и скептически усмехнулась. - Причина, Маклагген. Хотя бы одна, по которой мне следует слушать тебя. - Ладно, не злись. - Он поднял руки в примирительном жесте. - На самом деле я просто хотел пригласить тебя на вечерний прием у Слизнорта. Рыжего Уизли не пригласили, насколько я знаю. Так что почему бы и нет. Грейнджер покачала головой. - Ну нет, Маклаген, у слизеринца и то больше шансов пригласить меня, чем у тебя. В ответ на ее язвительное замечание, он лишь ухмыльнулся, вызвав у нее острое желание запустить в него чем-то непростительным. - Очевидно, тебе доставляет особое удовольствие строить из себя правильную девочку, да, Гермиона? - Он наклонился к ее уху, опаляя дыханием нежную кожу. - Только на самом деле мы оба знаем, что это не так. Грейнджер затаила дыхание. Маклагген говорил так, как будто бы знал что-то. Она уже открыла рот, чтобы ответить ему, но он резко поднялся и ушел прочь, одарив ее многозначительным взглядом на прощание. Гермиона вздохнула. Ей это совсем не нравилось.

***

Очередная тренировка перед решающим матчем со Слизерином. Гарри чувствовал на себе ответственность за то, чтобы гриффиндорская команда сыграла достойно и чтобы они выиграли кубок школы. Правда, Гарри не мог не признать, что почти не думал об этом в последнее время. Было кое-что другое, полностью занимавшее его мысли. После того, как он прочел найденный во время очередного дополнительного занятия дневник профессора Коула, он уже не мог делать вид, что ничего не произошло. Осведомленность обычного профессора по защите от темных искусств о том, где и когда появлялись Пожиратели Смерти за последний год, поистине впечатляла. И больше всего Гарри хотелось узнать о том, где же он получил данную информацию, которая не разглашалась абсолютно нигде и была известна лишь узкому кругу работников Министерства Магии. С другой стороны, это было и оставалось всего лишь предположением. Поэтому, во время рождественских каникул, когда в школе практически не осталось учеников, Гарри решил проверить собственные догадки. Возможно, пробираться ночью в кабинет по защите от темных сил и, под слабым свечением Люмоса, переписывать страницы дневника, было не самой лучшей идеей. Но по крайней мере дало хоть какой-то результат. Гарри отправил переписанные страницы мистеру Уизли и попросил сравнить написанные там даты и населенные пункты с истинными координатами нападений Пожирателей. Мистер Уизли, хоть и был чрезвычайно удивлен его просьбой, тем не менее обещал помочь и связаться с ним в ближайшее время. Гарри очень ждал каких-то сообщений от мистера Уизли. Это расставило бы все на свои места. Если бы координаты и даты, написанные в дневнике профессора Коула, действительно совпали с уже известными данными о нападениях оставшихся Пожирателей Смерти, это означало бы, что он каким-то образом связан с ними, раз смог узнать об этом, так как информация об этих нападений держалась в строжайшей тайне и не была доступна каждому. Ну а если бы данные не совпали, это сняло бы с профессора Коула все обвинения. Из-за всех этих мыслей Гарри был не способен сосредоточиться на тренировке. Золотой снитч то и дело исчезал из поля его зрения, и у Гарри все никак не получалось отыскать его. Он порывисто развернулся к трибуне для зрителей, в попытке найти его, и вдруг увидел Кормака Маклаггена, рассевшегося рядом с Гермионой. И Гарри тут же забыл все свои обещания не вмешиваться больше в личную жизнь подруги. Желание спуститься вниз и указать Маклаггену на его место стало почти невыносимым. В конце концов, он собрался так и поступить, как вдруг почувствовал адскую боль в голове, чей-то громкий выкрик, произносящий заклинание, а через секунду окружающий мир исчез, сменившись темнотой.

***

Наверное, сейчас он находился в больничном крыле, учитывая хорошо знакомый запах лекарственных зелий и недовольные реплики мадам Помфри. Гарри открыл глаза и тут же попал в объятия Джинни, которая набросилась на него, даже не дав прийти в себя. От нее пахло какими-то жутко-сладкими духами, и парню показалось на минуту, что он сейчас задохнется. Он попытался освободиться. Внезапно его взгляд приковался к Гермионе, которая стояла чуть поодаль и смотрела на него очень обеспокоенно. Но это было даже не важно. Потому что на ее лице, если присмотреться, можно было увидеть влажные дорожки от слез. - Ты плачешь? - спросил Гарри, совершая попытку подняться. - Все так плохо, что самое время лить слезы над моей кроватью? - Очень смешно. - Гермиона подошла немного ближе. - Мы волновались за тебя. - Ты потерял сознание,- решила прояснить ситуацию Джинни. - Я даже не знаю, из-за чего. Мы действительно очень испугались. - Ты вдруг начал падать, - беспокойно продолжал Рон, - и если бы Гермиона вовремя не произнесла нужного заклинания, даже не знаю, где бы ты сейчас был, дружище. Гарри стало не по себе и он бросил короткий взгляд на подругу. - Спасибо. - Всегда пожалуйста, - ответила Гермиона чисто по-грейнджерски. Гарри даже не сомневался, что нотации на тему нужно-быть-более-осторожным-во-время-вашего-дурацкого-квиддича, ему не избежать. Между тем в палату вошла мадам Помфри. - Отлично, мистер Поттер, вы пришли в себя. - Что со мной? - спросил Гарри, рассеянно касаясь рукой повязки на голове. - У вас сотрясение мозга, мистер Поттер. Но я в состоянии это исправить. Вам не следовало отправляться на тренировку, если вы чувствовали себя настолько плохо, что лишились сознания. Да и вообще, что бы там не говорили, квиддич - ужасно опасная игра. Студентам нужно попросту запретить играть в нее! Гарри и Рон фыркнули, не сговариваясь. - Так я могу идти? - поинтересовался Гарри, хотя и догадывался, что вряд ли получит утвердительный ответ. Мадам Помфри широко раскрыла глаза. - Разумеется, нет. Вы останетесь здесь хотя бы до завтра. - Но сейчас я чувствую себя просто отлично. Нет никакой надобности торчать здесь столько времени. - Это не обсуждается. Вы еще не достаточно сильны, чтобы покидать больничное крыло. - Ладно, - сдался Гарри. - Я полежу здесь до вечера. - Школьная целительница хотела было возразить что-то, но он быстро добавил: - И выпью двойную порцию этого жуткого лекарства. Мадам Помфри покачала головой, сдержанно улыбнувшись. - Вы неисправимы, мистер Поттер. Но ладно, будь по-вашему. Близилось время обеда, и Рон не забыл напомнить присутствующим о том, что они опаздывают в Большой Зал. - Послушай, Рон, мне нужно взять кое-какие книги в библиотеке, - пробормотала Гермиона. - Проводишь меня? - Боишься внезапного столкновения с Маклаггеном в каком-нибудь темном коридоре? - ухмыльнулась Джинни. - Неужели, снова он?! - Рон покраснел от возмущения. - Гермиона, этот придурок опять чего-то от тебя хочет? - Все нормально, Рон, правда, - ласково, но четко сказало она, опуская взгляд. - Не бери в голову. - И все-таки, о чем вы говорили тогда, на трибуне? - Гарри очень старался выглядеть невозмутимым. Гермиона закатила глаза. - Маклагген хотел, чтобы я пошла с ним на вечерний прием к профессору Слизнорту. - Надеюсь, ты послала его. - Да, - Гермиона снисходительно улыбнулась, - я не согласилась. Рон облегченно выдохнул и через какое-то время заметил: - Не хочу показаться назойливым, но мы все еще опаздываем на обед. Джинни хмыкнула и встала, отстраняясь от Гарри. - Только об одном и думаешь. Ладно, нам и вправду пора. Гарри, милый, не скучай. Рон и Джинни уже скрылись за дверью, в то время как Гермиона все еще продолжала оставаться здесь. - Увидимся вечером, Гарри, - наконец сказала она, находя его руку и осторожно сжимая. - Все будет в порядке. Гермиона коротко выдохнула и выпустила его пальцы для того, чтобы уйти. А ему вдруг отчаянно захотелось сказать ей, сказать хоть что-нибудь, чтобы она осталась. Перестала прятать свои эмоции за маской деланного безразличия. Но Гермиона уже скрылась за дверью, не добавив ничего больше. Гарри чувствовал невероятную досаду из-за того, что она снова ускользала от него. Но ему нравилось тешить себя мыслью о том, что она не сможет сбегать от него все время. Что он заставит ее признаться в том, что между ней и Роном ничего не было. Хотя... он не мог с уверенностью утверждать, что между ними и в самом деле ничего не было. Подобные мысли никогда не приводили ни к чему хорошему. Нет. Они лишь утомляли. Гарри повернулся лицом к подушке и вжался в нее со всей силы. И продолжал вжиматься до тех пор, пока голова не закружилась от нехватки воздуха. Потому что на самом деле это не было правдой. Потому что все это - просто очередная ложь самому себе о том, что ее мысли были связаны с воспоминаниями о нем, об их поцелуе, тогда, на Балу. Но он все равно докопается до правды. И не важно, каким способом. Просто и дальше терпеть эту неизвестность казалось просто невозможным.

***

Вечером ему все-таки удалось избавиться от бесконечной опеки школьной целительницы и отправиться в гостиную своего факультета. Гарри чувствовал себя значительно лучше, чем утром: голова не кружилась и не болела, а предметы вновь приобрели былую четкость и больше не раздваивались. Но на самом деле Гарри не хотелось даже думать о том, что произошло сегодня утром. И он предпочитал не вспоминать, что просто взял и свалился в обморок, без всякой видимой на то причины. Заставив нервничать столько людей. Заставив нервничать ее. Оказавшись в гостиной, Гарри сразу же остановился. Там не было никого, кроме Гермионы. Очевидно, все ушли ужинать, и Гарри сначала не мог понять, что заставило ее остаться. Вернее, мозг уже услужливо подкинул ему парочку особо приятных вариантов. Может, она осталась, потому что ждала его? Ха-ха, вот уж вряд ли. В ее руках был очередной раскрытый учебник, который Гермиона увлеченно читала, не замечая ничего вокруг. Правда, уже через секунду она оторвалась от книги и подняла на него глаза. - О, Гарри, как ты себя чувствуешь? - Я в порядке, - ответил он несколько быстрее положенного. Просто желая закрыть эту тему. И Гермиона, словно бы почувствовав его невысказанную просьбу, не стала продолжать расспросы. Она слегка подвинулась на диване, освобождая ему место рядом с собой. Гарри неосознанно повиновался. Просто для того, чтобы в кои-то веки нормально поговорить. Гермиона выглядела взволнованной и обеспокоенной. А ее пальцы сжимали книгу даже с большей силой, чем требовалось. Гермиона неосознанно придвинулась ближе, и Гарри вдруг осознал, насколько силен здесь был ее запах: свежий, легкий, невероятно приятный. Он не смог сдержаться и сделал глубокий вдох, очень надеясь, что Гермиона не заметит этого. Аромат был потрясающим. Он обволакивал язык, и Гарри практически мог ощутить его вкус. Грейнджер тем временем захлопнула, наконец, свою чертову книгу и отложила ее в сторону. - Я все хотела спросить, Гарри. Как твои дополнительные занятия по защите от темных искусств? Ее уверенный голос вернул его к действительности. Это было не совсем то, что он так надеялся обсудить. - Вообще-то нормально. Правда, профессор Коул... странный немного. Ты не замечала за ним ничего такого? Гермиона невольно вспомнила свое недавнее вечернее патрулирование, и как она случайно услышала разговор Коула с кем-то ночью. Кажется, он говорил о том, что кто-то должен умереть в скором времени. И в самом деле странно. - Может быть, Гарри, я не уверена. Почему ты спрашиваешь? Гарри рассказал ей все. Ведь она по-прежнему была Гермионой Грейнджер - умной, рассудительной и самой талантливой волшебницей из всех, кого он знал. Поэтому Гарри хотел узнать ее мнение насчет произошедшего. - Даже не знаю, Гарри. Что конкретно тебя смущает? - наконец поинтересовалась она. - То, что профессор Коул чрезвычайно осведомлен о недавних нападениях и разбоях, совершенных оставшимися Пожирателями Смерти? - Сейчас она как никогда напоминала ему ту самую девочку, которую он впервые встретил в Хогвартс-Экспрессе - слегка высокомерную и уверенную в своих знаниях. - Прости, но из этого не следует, что он как-то связан с самими Пожирателями. Просто давай попробуем рассуждать логически. Если бы профессор Коул действительно придерживался темной стороны, то наверняка бы уже попытался что-нибудь сделать, например, нанести какой-нибудь вред тебе. Ты посещаешь его дополнительные занятия по несколько раз в неделю, и с его познаниями в темной магии, ему не составило бы особого труда разделаться с тобой. Но нет, Гарри, он учит тебя вот уже сколько времени, заботясь о том, чтобы в будущем ты получил хорошую должность в Министерстве. И между прочим, именно благодаря его вмешательству Малфой еще в начале года получил заслуженное наказание. Гарри неопределенно пожал плечами. - С чего ты взяла, что в его планы входит нанести какой-то вред мне? Пожиратели Смерти, между прочим, нападают на магглорожденные семьи. Гермиона побледнела, и Гарри тут же мысленно отругал себя за то, что вообще сказал это. Идиот. - Ладно, Гермиона, не бери в голову. Мистер Уизли обещал связаться со мной через каминную сеть в ближайшее время, и тогда, надеюсь, все разъяснится. - Может быть ты и прав, - кивнула Гермиона и, посчитав разговор оконченным, вновь потянулась за книжкой. Нет, серьезно?! Она может забыть о ней хотя бы на пять минут? Гарри перехватил ее прежде, чем Гермиона успела дотянуться до нее, и отложил в сторону. Девушка смерила его неодобрительным взглядом. - Мы не закончили, Гермиона. - Отлично, и что еще ты хотел бы узнать? - спросила она, одновременно с этим пытаясь забрать у него учебник. - Я имею в виду то, что было во время Бала. - Ну нет, Гарри, если ты сейчас опять начнешь говорить о Роне... - Я серьезно. Он не выглядит особо довольным в последнее время. - Хватит, я не хочу говорить об этом сейчас. И все еще надеюсь получить обратно свою книгу. Гарри сделал глубокий вдох, осознавая, что она медленно, но верно выводит его из себя. Он порывисто встал, упираясь ладонями в спинку дивана, стоящего напротив нее. - Сколько можно, Гермиона? Сколько можно уже делать вид, что ничего не происходит и что ты не понимаешь, о чем я. Просто скажи. Потому что мне нужно знать, было у вас с Роном что-то или нет. Гермиона невольно покраснела. - Если это так важно для тебя, - наконец, произнесла она, - то нет. Ничего не было. У нас с Роном ничего не было. Теперь доволен? - Она быстро встала и проследовала к выходу быстрее, чем Гарри смог ее остановить.