Субсветовая сказка

Каждый человек всегда чей-нибудь ребёнок. Пьер Огюстен де Бомарше С последним вздохом Лорд Ситхов Дарт Вейдер, в прошлом Энакин Скайуокер, думает о своих детях. О несуразно наивном, но добром Люке, об отважной, но слишком эмоциональной Лее, и в сердце на ту безжалостную секунду становится за них тревожно. Кто защитит их, таких глупых? Когда он открывает глаза вновь, перед ним стоит его сын. Он чему-то улыбается, а сам Вейдер, или Энакин, ему, если честно, уже нет разницы, испытывает, наверное, впервые в жизнь чувство покоя. И хоть при жизни он никогда бы не встал рядом с этими джедаями, ради спокойствия сына он готов пойти на многое. Когда сын отворачивается к своей сестре, Энакина вновь переносит. Он стоит, боясь открыть глаза, не веря в происходящее, а сам чувствует ароматы полей Набу и такой знакомый аромат солнца Татуина. Перед ним две его любимые женщины: мать и жена. Они обе приветствуют его. А ему отчаянно жаль, что Лея не успела стать третьей. Подумать только, он, так желавший дочь*, не узнал её. Впрочем, боли здесь не было. Он всегда думал, что, если им и будет суждено встретиться за гранью, скандала и слов о том, что он чудовище, ему не миновать. Но вместо этого жена улыбается ему, той самой улыбкой — нежной, и протягивает к нему руки. Её ладошки такие же маленькие и холодные, и всё так же пахнут полем. Она не кричит, только стоит, уткнувшись носом в его грудь. - Как я соскучилась, любимый. Они впервые говорят о многом: он о том, как жил без неё все эти годы, или вернее, как существовал, она — о том, что так боялась за него и детей. На этом набуанском лугу спокойно, и Лорду не хочется ничего. Когда он спрашивает её, почему Падме не ругается, та только улыбается. — Родной мой, а зачем? Прошедшего уже не воротишь. Это были наши ошибки, и мы сами за них заплатили. И просит больше не поднимать эту тему. Никогда. Но покой этот нарушается очень скоро. Их дети вляпываются в новые приключения, а они отсюда вне пространства ничего не могут сделать — только наблюдать. Наблюдать за тем, как Люк скатывается во тьму, как Лея становится всё более замученной правительством Новой Республики. Они никогда не забывают, чьи перед ними дети, постоянно тыкая их в данный факт носом. Облегчение приходит вместе с чиссом. В этот момент у Вейдера страсть как чешутся руки — ведь оказывается, что та девочка-сенатор, про которую Траун рассказывал, оказалась Леей. Но всё же под ласковыми увещеваниями жены успокаивается. Это уже не их история. Траун, подлец, ничуть не меняется, добиваясь своего любыми путями. А Лея даже сама не понимает, как вновь оказывается снова возлюбленной одного имперского гранд-адмирала. Только теперь они, если не на равных, то где-то рядом. И самое важное — Траун любит  уже не девочку, а женщину. Люка Траун тоже забирает, видя в нём ценный ресурс. И даже за это Вейдер благодарен. А Падме за все эти годы сильно меняется, видя поступки некогда близких друзей. Теперь ей важно только счастье её семьи. Остальное — не важно. Здесь, во вне. Энакину немного обидно за то, что предложение Леи назвать их сына его именем чисс отвергает. Но соглашается с тем, что внуку нечего разделять те невзгоды и несчастья, что выпали деду. Рокшан должен быть счастливым. Однажды, Милорд с супругой надеются, что это событие произойдёт как можно позже, вся семья снова соберётся. И тогда самое беспокойное семейство галактики обретёт покой, но это будет уже совсем другая галактика. • Канон, однако)))