Стоит на Плешивой горе замок безлюдный...

      Чудовища напали из темноты ночного неба, тихо и предательски.       Геральт, хоть им и не удалось застичь его врасплох, отреагировал инстинктивно: вывернулся, проехав спиной по крыше. Бестия пролетела мимо, отбилась от парапета кровли, будто мяч, махнула крыльями и прыгнула вновь, вереща и разевая жуткий клюв. Вторая спланировала на огрызок стены, словно курица на насест, гортанно закурлыкала и мягко, как наёмный убийца, спрыгнула на крышу перед ведьмаком, отвлекая и давая возможность первому монстру нанести подлый удар…       Но ведьмак был наготове.       Геральт припал к заснеженной кровле, пропуская над собой подлетевшее чудовище, сложил пальцы Знаком Аард и направил всю сконцентрированную энергию в покрытую взъерошенными перьями спину промахнувшейся твари. Кошмарная полуженщина-полуптица не удержалась на ногах и, судорожно хлопая крыльями, слетела во двор. Её подружка подскочила к ведьмаку, ударила крылом, пытаясь ошеломить противника. Геральт отпрыгнул, перекатился, оказавшись сбоку от неё, рубанул с широкого разворота бёдер, целясь между зобом и ключицами. Почувствовал, как клинок рассекает плоть.       Инерция удара откинула бестию на пол, к стене, на рассохшиеся бочки. Полуворон вскрикнул, и был это крик почти человеческий. Монстр метался среди гнилых досок и ржавых обручей, на осколках битых кирпичей и черепицы, размахивал и молотил крыльями, брызгал кровью, разваливая все вокруг себя худыми женскими ногами с чёрными когтистыми ступнями. Даже теперь, практически лишившись головы, это странное, не фигурирующее ни в одной из ведьмачьих книг существо щелкало клювом еще добрых несколько секунд. Потом умерло, страшно, почти по–человечески, вздохнув.       Упавшее с крыши первое чудовище, как ни странно, не пожелало возвращаться наиболее удобным и очевидным путём — взлетев снизу на карниз крыши, как того ожидал Геральт, а неуклюже вышагивало по узким ступеням каменной лестницы, которой несколько минут назад сюда поднялся ведьмак. О своём приближении полуптица предупредила хриплым, как у простывшей горлицы, воркованием.       Войдя на крышу сквозь дверную арку, существо неожиданно присело и напружинилось, готовясь к прыжку, опустило вниз крылья, прикрывшись ими, будто целомудренная дочь мельника, которую застали голой на сеновале со странствующим бардом. Тощие и синеватые, словно у ощипанной курицы, бёдра чудовища вздулись мускулами.       Геральт ждал.       Монстр прыгнул, шумно хлопая крыльями. Геральт уклонился, вскочил на ограждающие кровлю перила, балансируя, пробежал по ним и оказался за спиной полуворона. Приземлившаяся тварь молниеносно развернулась, но ведьмак оказался быстрее. Геральт ударил в грудь, пронзив её там, где у человека находится сердце. У полуптицы оно располагалось, очевидно, не там, пришлось ударить второй раз. На это ушло немного больше времени, чем хотелось бы.       Существо закричало и, резко выбросив вперед голову, дико клацнуло клювом перед самой грудью ведьмака. Забило крыльями. Ведьмак получил по голове, боль вспыхнула в глазах и разлетелась в голове фейерверком огней. Геральт оттолкнул противника сильным ударом оголовка меча, резанул вблизи, развернулся, рубанул еще раз, припав на колено.       Полуптица, брызгая чёрной горячей кровью, бессильно осела в снег.       Ведьмак был уверен, что бой окончен, но чудовище невероятно удивило его, неожиданно ринувшись ему на горло, страшно скрипя, выставив крючковатые чёрные когти на сгибах крыльев, щелкая и клацая изогнутым и острым, как офирский кинжал, клювом. Геральт отпрянул, оттолкнулся плечом от полуразрушенной стены, резанул наотмашь снизу, используя силу толчка. Попал. Полуворон снова свалился на осколки кирпичей рядом с мёртвым сородичем, вонючая сукровица брызнула на снег и стену, оставив фантастический алый узор. Сбитое в прыжке чудовище уже не металось, только дергалось, скрипело, клекотало, вытягивало длинную шею, раздувало зоб и сучило ногами, вспарывая снег шпорами. Кровь потоком текла между кирпичами, парила на морозе.       Геральт запросто мог бы добить его, но не стал этого делать, чтобы не портить шкуры. Спокойно ожидал, пока бьющийся в мучительной агонии монстр изойдет кровью. Отошел на несколько шагов, отвернулся к стене, расстегнул ширинку и помочился, насвистывая тоскливую мелодийку. Справа у его ног бесформенной грудой тряпья чернел в снегу труп купеческого охранника, поваленный одной из полуптиц во время боя. Наверное, погибший мог считать себя отомщённым.       Полуптица перестала скрипеть, утихла, замерла. Ведьмак подошел, слегка ткнул её острием меча. Видя, что все кончено, схватил чудовище за плечо, поднял. Удерживаемый за основание крыла на высоте бедра, монстр касался окровавленным клювом земли, в раскинутых крыльях было больше двух саженей.       — Кметы не соврали: крылатые демоны, полувороны-полулюди… Что же ты такое? — Геральт тряхнул бестию, весившую лишь немного больше хорошо откормленного индюка. Ни в одной из ведьмачьих книг такие монстры не упоминались. — Гибрид? Творение очередного безумного мага-селекционера, или порождение проклятия? Особь женского пола, легковата. К счастью, мне платят не пофунтово. Прихвачу с собой, когда буду возвращаться к купцу. Нанимателю стоит видеть, ради чего он расстаётся с деньгами. И перья… ничем, пожалуй, не уступают центральным рулевым у скоффина. Писака, который в этом хоть что–нибудь смыслит, не задумываясь, отдаст по пятерке за штуку.       Ухватив пернатый трофей за костлявую лодыжку, Геральт потащил его вниз по ступеням. Спустившись, бросил, резонно решив, что заберёт на обратном пути: вряд ли кто позарится на тощую и жилистую тушку пернатого монстра, когда вокруг полно убитых упырей, изрядно тронутых разложением и оттого куда более привлекательных в глазах любого падальщика…       Труп остался лежать у основания лестницы, вызывающе сверкая упругими ягодицами под холодным светом луны.       Теперь, проходя по двору среди изрубленных тел нежити, ведьмак замечал неподвижные сгорбленные силуэты, чернеющие на зубцах башен и карнизах крепостных построек, слышал их сиплое курлыканье среди гомона обычных ворон, и знал, чего от них ожидать.       С широкой лестничной площадки открывался чудесный вид на внутренний дворик замка. Маленькое кладбище с поваленными надгробиями, небольшие каменные сооружения, в которых, судя по выгнутым решёткам вместо потолков, когда-то держали узников… и статуя из серого песчаника, изображающая молодую женщину в плаще и обнимающего её ребёнка. У основания скульптуры виднелось нечто, более всего напоминающее ощетинившийся копьями и прикрывшийся щитами строй пехотинцев.       Стрела ударилась о каменные перила узкого мостика, высекая искры, и упала вниз, вслед за первыми двумя. Вскоре за ней последовала четвёртая, пятая… Впрочем, это нисколько не смущало лучника, посылавшего их прямиком туда, где, по его мнению, скрывался чужак, одну за другой.       — Источник проклятия может быть где угодно, хоть даже и здесь. — Геральт посмотрел в тёмный дверной проём, из которого слышалось хриплое дыхание очередного беспокойного мертвеца. — Заодно и меткий покойник по ту сторону мостка колчан понапрасну опустошит…       Упырь был один, и ничего не успел сделать. Комната встретила ведьмака полумраком, разбросанной по гнилым доскам пола мебелью и странными, лающими звуками, доносящимися с деревянной лестницы, ведущей вниз.       Источником ужасающего рыка оказались крысы. Обыкновенные белые крысы, каких ведьмаку доводилось видеть в лабораториях знакомых магов, вот только мёртвые и размером с хорошего сторожевого каэдвенского пса. Один грызун, хрипя, шумно возился под лестницей, а второй с явным наслаждением грыз дубовый стол, усеивая пол стружкой.       Резцы внушали уважение.       Ступенька пронзительно скрипнула под сапогом, и обе твари замерли. На ведьмака уставились две пары мутных, незрячих глаз. Задрожали розовые влажные носы, затрепетали вибриссы…       Истошно визжащие бестии кинулись на чужака, расшвыривая ветхую мебель и пустые бочки со своего пути.       Справиться с крысами оказалось не труднее, чем с какими-нибудь бродячими дворнягами. Крупные и злобные, но медлительные и неуклюжие, они ничего не смогли противопоставить доброй краснолюдской стали, направляемой умелой рукой.       Добив второго грызуна, который после смерти более крупного сородича растерял всю свою свирепость и попытался сбежать, прошмыгнув на лестницу, Геральт осмотрелся. Самый обыкновенный и ничем не примечательный подвал: поломанный крысами стеллаж у одной из стен, напротив лестницы — единственная, чудом уцелевшая бочка… и лежащий за ней труп.       Как ни странно, крысы промёрзшим мясом побрезговали. Возможно, их отпугнуло неровное свечение маленького огонька, висящего в воздухе над мертвецом и освещающего помещение холодным, синеватым светом?       Ведьмак осторожно поднёс к нему руку. Огонёк не обжигал, тепла от него вообще не исходило, но и угрозы не чувствовалось.       — Любопытно. Никогда раньше такого не видел. Отнесу Фрингилье, ей будет интересно, — и крохотный язычок белого пламени отправился в сумку.       Умерший растянулся на полу лицом вниз, вытянув руки. Время его не пощадило, превратив в обтянутый серой кожей скелет. Ран на теле не было видно, и даже лучший следопыт северных королевств не смог бы определить причину гибели.       — Правая нога подогнута: возможно, он спускался в погреб за содержимым бочонка, набрать, скажем, квашеной капусты, тут-то беднягу и настигла смерть. Одет в одну набедренную повязку, как и остальные обитатели замка, но проклятие почему-то не превратило его в нежить… Возможно, он погиб раньше? Или был защищён каким-нибудь амулетом? Хм, зубы не человеческие. Эльф? Нет, ушные раковины не те, хрящ завитка не заострён…       Ведьмак уже собирался покинуть ветхое строение, когда ему почудилось странное, слабое сияние, исходящее от облезлой, посеревшей от пыли и усеянной старыми, гниющими ранами шкуры одного из грызунов.       Носком сапога перевернув почти невесомую для своих размеров тушку крысы, ведьмак увидел потянувшийся вслед за ней странный тёмный с белой каймой клок тумана, тем не менее, испускающий мертвенное, бледное свечение. В нём чувствовалось что-то родственное тому холодному пламени, которое несколькими минутами ранее Геральт подобрал с тела погибшего, но и различия были ощутимы.       В центре клубящейся тьмы виднелось что-то непроницаемо-чёрное, веретенообразное, постоянно меняющее форму и размеры. Если приглядеться, в этом подвижном сгустке можно было заметить крохотные белые пятна, похожие на глаза.       Странные мысли и желания посетили Геральта, когда он увидел те «глаза»… Внезапно захотелось сжать найденное в ладони, раздавить, ведь взамен оно обещало невиданное доселе могущество…       Именно потому ведьмак достал из сумки пустую склянку из-под эликсира, затем — чистую тряпицу, сложил её вдвое, после чего аккуратно ухватил ею странную находку и отправил в бутыль, тщательно заткнув горлышко пробкой и запечатав воском.       — Вот и светильник готов. Фрингилья будет счастлива: столько материала для исследований…