Стоит на Плешивой горе замок безлюдный...

      Труп с уже знакомой светящейся субстанцией на груди обнаружился на лестничной площадке позади, между тел убитых упырей.       — Ещё один мертвец, не превратившийся в нежить. И снова без признаков насильственной смерти. Шёл-шёл себе человек, да упал замертво… Похоронить бедолагу было уже некому.       Слегка присыпанное снегом серое тело, сливаясь с серым же камнем мостовой, так и осталось бы незамеченным, не вздумай ведьмак перенести одного из уродцев, сдувшегося и почти плоского, как проткнутый рыбий пузырь, к предыдущему трофею — мёртвому полуворону у основания лестницы.       Безбородый, наголо бритый покойник отличался низким ростом и довольно плотным телосложением, а характерная форма ушей и наличие клыков говорили о принадлежности к человеческой расе. Раздет до исподнего — работа мародёров, чья жажда наживы оказалась сильнее страха перед проклятием.       Сияющий сгусток был заметно тусклее и меньше найденного в подвале.       — Надеюсь, хоть не зря их собираю. — Проворчал ведьмак, укладывая находку в сумку.       Среди частокола ржавых, но по-прежнему острых стальных шипов на ограждении полукруглой площадки давно уже образовались изрядные проплешины, штукатурка почти полностью осыпалась, причудливой формой уцелевших островков напоминая карту неведомого побережья, однако от стрел восьмидюймовая каменная кладка защищала по-прежнему надёжно. Лучник по другую сторону моста с достойным лучшего применения упорством продолжал посылать стрелу за стрелой в присевшего за оградой незваного гостя, но прицелиться не пытался, что ведьмака вполне устраивало.       Осторожно высунувшись из-за укрытия, Геральт внимательно изучал открывшуюся перед ним панораму.       Узкий мостик вёл на четвёртый этаж мрачного пятиэтажного здания, будто приглашая войти внутрь, в дверной проём, за которым гостеприимно горел на стене одинокий факел.       На самом верху ступенчатого фронтона, над аркой крохотного окошка, больше схожего с бойницей, чернела тощая нескладная фигура полуженщины-полуптицы, зорко высматривавшей неосторожную добычу на окружающих скалах, крышах домов и башен. Пернатая хищница сидела на корточках, нахохлившись и прикрываясь крыльями от пронизывающего ветра, беспокойно вертела головой, переминалась с ноги на ногу и курлыкала. На ведьмака она демонстративно не обращала внимания. На двух упитанных ворон, сидящих рядом с нею на краю карниза, — тоже.       Слева от моста, под скрипящей перекладиной виселицы, мерно раскачивался на ржавой цепи повешенный за ноги мертвец. Поверх набедренной повязки мерцал крохотный белый огонёк.       Кровля трёхэтажного флигеля, примыкавшего к основному зданию справа, почти полностью провалилась, и на сохранившейся её части, образовавшей вдоль парапета узкую площадку с неровным, будто обгрызенным краем, над самым провалом стоял надоедливый лучник.       — Бесконечные у него стрелы, что ли?       Позади пристройки возвышались монументальные руины бергфрида*, высокими арками окон отдалённо напомнившие ведьмаку лёгкую, изящную архитектуру Шаэрраведа.       От некогда величественного строения осталась едва ли половина: полуразрушенные внешние стены с заложенными кирпичом оконными проёмами и винтовая лестница, ведущая вверх, к гнездовьям полуптиц… Но и эти развалины были столь велики, что на их фоне терялась приземистая надвратная башня, нависшая над широким крыльцом, по обе стороны которого в каменных чашах, венчающих массивные четырёхугольные столбы, яростно полыхало пламя.       Лучник неторопливым, размеренным движением достал из колчана очередную самодельную стрелу, наложил её на тетиву, прицелился и выстрелил. Геральт отбил её взмахом меча и, тоже без особой спешки, направился к стрелку.       Стая ворон с хриплым негодующим карканьем взлетела с облюбованных ими перил. Полуптица сверху заворковала, покосившись круглым чёрным взглядом, заскрежетала когтями по промёрзшей древесине стропил, но напасть не решилась.       Было очевидно, что впереди, за тёмным провалом дверного проёма, ведьмака ожидала засада, и докучливый мертвец с коротким луком служил в ней приманкой.       Так и оказалось. Стоило ведьмаку войти внутрь, как из дальнего угла навстречу ему с рёвом полетел огненный шар. Геральт ускорил шаг, и смертоносный сгусток огня пронёсся мимо, в оставшуюся позади дверь. Промахнувшемуся магу понадобилась всего пара секунд, чтобы вновь изрыгнуть в чужака пламя, но и этого времени ведьмаку хватило.       Он не стал спускаться к метателю огня или дожидаться у входа его сородича, спрыгнувшего сквозь пролом в потолке и бодро семенящего к ступеням. Пробежав по широкой площадке антресоли, Геральт выскочил на крышу к назойливому лучнику, ударил снизу по кисти руки. Натянутая тетива швырнула отсечённую конечность вниз, сквозь обвалившиеся перекрытия этажей на далёкий пол подвала. Туда же мгновением позже отправился и сам стрелок: ведьмак от всей души пнул истошно вопящего упыря пониже сутулой спины. Визжал мерзавец недолго — лишь несколько мгновений, после чего раздался глухой звук удара о землю.       Затих.       Зато вздрогнул амулет Фрингильи.       Геральт обернулся, шагнул к двум оборванцам, которые, сжимая сломанные мечи гнилыми зубами, не без труда карабкались на парапет. Удивившись про себя изобретательности обитателей замка в непростом ремесле устроения засад, ведьмак полоснул по запястьям ближайшего. Мертвец взвыл, судорожно взмахнул руками и сорвался вниз, на плоскую крышу под балконом. Падал он неудачно и, похоже, сломал при падении позвоночник: когда Геральт, двумя размашистыми ударами зарубив второго упыря, коротко глянул вниз, упавший ползал кругами по заснеженной кровле, оставляя кровавый след и волоча за собой отнявшиеся ноги. Оружие изо рта он так и не выронил, но едва ли теперь представлял собой хоть какую-то опасность.       Шаркая по полу босыми ногами, уродец выбежал на балкон и коротко ткнул перед собой факелом.       Геральт закружился в пируэте, балансируя над обрывом, без труда обошел неповоротливого противника и оказался за его спиной. Краснолюдский клинок вошёл под левую лопатку, пронзая гниющую плоть без сопротивления, и вырвался из груди чудовища, чуть ниже перекошенного в крике рта. Существо выронило факел, забулькало, заклокотало, раздуваясь ещё сильнее. Кроваво-красная опухоль заходила волнами, скособочилась, наползая на единственный глаз.       Ведьмак оттолкнул тварь ногой, вырывая меч, и сразу же отскочил, чтобы не попасть под брызги гноя и отравленной крови.       Вовремя. Туго натянутая кожа монстра с оглушительным треском лопнула, заливая кровью и гноем истоптанный снег и пустые бочки.       — И всё же, пока не ясно, с чем тут не смогла справиться квалифицированная чародейка… или даже рота латников. Чудовища и мертвецы, безусловно, опасны, но не настолько…       Промёрзшая древесина нехотя разгоралась, шипела и потрескивала, плевалась искрами и клубами сизого дыма. Мёртвый маг, упорно посылавший из глубины зала огненные шары в деревянные поручни антресоли, потерял ненавистного чужака из виду и, наконец, угомонился.       — С глаз долой — из сердца вон? — Ведьмак усмехнулся. Забывчивость колдуна была ему на руку.       В засаде их оказалось четверо. Третий пиромант спустился по лестнице и попытался напасть со спины, пока Геральт разбирался с его огнедышащим товарищем. Четвёртый в нерешительности бегал сверху, суетился, скрипя прогнившими досками потолка, и только после смерти обоих сородичей спрыгнул к ведьмаку.       К счастью, только один из четвёрки кидался огнём. Остальные то ли не хотели, то ли не умели, но горящие факелы против ведьмачьего меча им мало чем помогли…       Теперь можно было осмотреть здание.       Битая посуда, поломанные столы и лавки… Видимо, когда-то в этом зале была трапезная, а в разрушенной антресоли, судя по бочонкам и остаткам утвари, — кухня. На других этажах, надо полагать, жил гарнизон замка.       Низкая дверь снизу выходила на балкон, виденный им с той стороны мостка. Здесь не было ничего, только поскрипывала ржавая цепь, на которой качался высохший труп.       Геральт уже собрался было уходить, когда резкий порыв ветра ударил цепью о дубовый брус поручня, одно из звеньев с тихим звоном лопнуло, и покойник улетел в рыхлый сугроб под стеной.       Посмотрев на распластавшегося в снегу висельника, уже виденное им ранее небольшое кладбище с двумя десятками покосившихся надгробий, среди которых чернела очередная композиция из восьми измождённых тел, нанизанных на колья, ведьмак вернулся в дом.       Последний беспокойный мертвец, заросший седой косматой бородой, затаился за поворотом на ступенях, ведущих на верхний, мансардный этаж. Возможно, у него и был бы шанс достичь успеха, но засаду с головой выдавал виднеющаяся из-за угла короткий меч.       Увидав чужака, бородатый заверещал, отвёл руку назад, намереваясь бить резким уколом сверху, но ведьмак оказался быстрее.       Геральт шагнул навстречу, полуоборотом ушёл от удара, хватанул снизу, разрубая седую бороду, гортань, челюсть и лицо — до самого носа. Седобородый выгнулся и рухнул навзничь, истекая кровью, колотя руками и бороздя каблуками пыль на полу.       Молчаливую компанию убитому упырю составляли два обледеневших трупа.       Первый сложно было не заметить: его покрытые трупными пятнами голые ноги свисали перед лестницей с трёх уцелевших досок потолка, а рядом, на самом краю, лежал огромный жёлудь, сплошь покрытый белой мохнатой плесенью.       Чтобы добраться до второго, по пояс вылезшего в небольшое окно, пришлось перепрыгивать пролом в полу. Не то, чтобы ведьмака заинтересовал очередной покойник, но рядом с ним была деревянная лестница в дверном проёме, ведущая куда-то вниз, а комнаты когда-то явно были жилыми.       Геральт искренне надеялся, что ветхий настил не рухнет окончательно от его прыжка. Доверия трухлявые доски не внушали.       Но обошлось.       Ещё один невесомый клок сияющего тумана отправился в сумку. Теперь свечение пробивалось свозь горловину сумки, освещая потёртую кожаную куртку со шнуровкой у горла и на рукавах, широкий пояс и ремень, пересекший наискось грудь ведьмака, отражаясь на серебряных шипах манжета.       Подбирать подозрительный жёлудь Геральт не стал.       Вопреки опасениям, приставная лестница тоже оказалась вполне надёжной: перекладины выдержали вес ведьмака, несмотря на издаваемый ими душераздирающий скрип.       Внизу его ждали.       Хитрого упыря, повисшего по обратную сторону перил, Геральт заметил, ещё спускаясь по лестнице.       Оказавшись на террасе, коротко рубанул вцепившиеся в кладку костлявые кисти, и мертвец, захрипев, разжал пальцы.       Покосившаяся дверь — и вновь подвал. Всё убранство довольно просторного помещения составляли два грубо сколоченных стола, четыре стула, длинная лавка и сундук, между которыми бродили две белые крысы.       Изгрызенные доски, стружка и крысиный помёт на полу недвусмысленно говорили о том, что с провиантом у грызунов дела обстояли неважно.       Громко хрюкая, они двинулись к ведьмаку, явно с твёрдой решимостью разнообразить скудный рацион незваным гостем.       Оттолкнув ногой крысиный труп, удивительно лёгкий для своих размеров, Геральт приоткрыл увесистую крышку сундука.       Женское платье, не по сезону лёгкое. И очень странное.       Сверху лежал головной убор: широкий серебряный обруч, надёжно закрывающий глаза, и белый шёлковый платок, скрывающий под собой лицо, а на затылке болтавшийся тряпичной косицей до пояса.       Ниже нашлись облегающая алебастровая куртка с очень длинными заострёнными манжетами, и того же цвета длинная юбка с двумя асимметричными по высоте вырезами.       Тёмно-серые символы, вышитые на юбке, Геральту не были знакомы, но определённо что-то значили. Возможно, их смогла бы опознать Фрингилья?       Сейчас ведьмак особенно остро сожалел о том, что Плотву пришлось оставить в деревушке, расположенной в полудне пути отсюда: по тем узким и коварным горным тропам, которыми вёл его проводник, лошадь попросту не прошла бы. Будь она за воротами крепости, Геральт не преминул бы вернуться, чтобы уложить в седельные сумки неожиданную находку, а заодно приторочить к седлу одного из раздувшихся мутантов и ту полуптицу, оставленную позади.       На самом дне сундука лежали стальные поножи с сильно загнутыми носками. Почему они оказались в сундуке с женским платьем, и где остальной комплект рыцарского облачения, так и осталось загадкой.       Больше в подвале не нашлось ничего, что было бы достойно внимания. Три скамьи, стоящие вдоль стен во втором зале, чёрный провал крысиной норы, обломки перекрытия и труп лучника, изломанный и уже почти дочиста обглоданный.       Невысокую стену, крепостным ходом соединявшую казарму с центральной башней, не венчали зубцы — только бруствер в половину человеческого роста, усыпанный ржавыми шипами. Не было в ней галерей и бойниц, смоляных носов** и балконов-машикулей. Впрочем, подобная небрежность зодчих легко объяснялась: у основания стены, за узкой полосой скального уступа, чернела пропасть.       Справа мощёный брусчаткой ход упирался в бергфрид, спускаясь вдоль него порогом к просторной площадке, за которой начинался мост.       Тот самый, вожделенная мечта Себастьяна Мореля из Боклера. Вот только едва ли обрадуется почтенный виноторговец, узнав, что две трети моста канули в бездну, обрушились на дно Диаволова ущелья.       Слева стена оканчивалась тупиком и лежащим в этом тупике трупом, напротив которого поджидал добычу упырь.       Обитатели замка отличались редким, бессмысленным упорством. Столетиями провисеть над обрывом в надежде, что когда-нибудь в замок забредёт незваный гость, способный пробиться через множество их сородичей, избежит гибели от когтей и клювов крылатых монстров и доберётся до места засады…       Начавший было взбираться на парапет мертвец, получив оголовком меча по ощерившейся морде, теперь бродил внизу, под стеной, среди чахлых сосен и зарослей орешника.       А на мосту, преграждая путь, лежал дракон. Слишком далеко, чтобы его мог в деталях рассмотреть обычный человек.       Но ведьмак не был обычным человеком.       Смерть настигла огромного ящера много веков назад. Гигантское тело разлагалось, невзирая на мороз, гниющая плоть отваливалась огромными кусками, оставляя в серой шкуре рваные дыры и обнажая чёрные кости.       Не было в мёртвом звере ни красоты, ни хищной грациозности гордых разумных рептилий, он нисколько не походил ни на чёрного, ни на красного, зелёного или белого драконов, и уж тем более — на Виллентретенмерта, единственного золотого.       Колоссальная, крепко сбитая туша весом в сотни и сотни центаров выглядела настолько тяжёлой, что даже два гигантских перепончатых крыла, украшавшие спину монстра, казались непропорционально маленькими и едва ли смогли бы поднять её в воздух. На могучих трёхпалых лапах покоилась широкая, бугрящаяся мышцами грудь, из которой столетним дубом росла короткая толстая шея. Массивная голова чудовища бессильно откинулась набок, устремив взгляд пустых глазниц к небу, короткие мощные челюсти приоткрылись…       Язык не был раздвоенным.       — Ещё одна загадка этого места, — пробормотал ведьмак. — Возможно, вымерший вид? Эндемик, обитавший только в горах Амелл? Или несчастное существо, занесённое из неведомых миров Сопряжением Сфер и не оставившее потомства?       Профессиональное любопытство требовало подойти поближе и тщательно изучить находку. А заодно оценить состояние и возможность восстановления моста.