Лис'о'Бой

      Вот так.       Значит, суббота.       Почему я так спокойна? Почему меня не трогают возможные последствия? Наверное, потому, что я перегорела, мне уже ничего не страшно и никто не важен, кроме Кирилла. Я переступила через всё.       Мне даже неинтересно, как отреагирует Лис, я всего лишь хочу посмотреть в его глаза, когда он поймёт, что его жестоко обманывали, морочили.       Жалко ли мне его?        Страшно ли мне?       Сейчас я не чувствовала ничего. Я стала фаталисткой, пусть будет так, как будет.       В пятницу я навестила Кирилла.       Ничего не изменилось, он всё так же не разговаривал, и был где-то далеко от этого мира. На меня снова накатило отчаяние, и снова мысль о том, что неужели это навсегда, прошлась по мне ядовитым ранящим языком.       Вечером я приготовила удобную не стесняющую движения одежду, сложила всё необходимое в маленький рюкзачок.       Днём мне коротко остригли волосы в дорогущем салоне, и теперь я была ещё больше похожа на Кирилла. Конечно, никто бы не принял меня за молодого мужчину, разве что в сумерках, но я и не добивалась этого. Состричь волосы для меня означало отрезать прошлую жизнь, дальше всё будет по-другому, или не будет, но это уже не важно. Я переступила через всё.       В электричке я крепко уснула и проснулась при звуках механического голоса, объявившего название города и слова «конечная». За мутным стеклом виделось здание вокзала, несколько платформ перрона и вокзальные часы.       Я вышла из вагона и пошла на привокзальную площадь, там можно сесть в маршрутку, такую же, какой она была в моём сне.       Ехать пришлось через весь город, рядом со мной почти сразу сел молоденький мальчик, почти ребёнок. Раньше рядом со мной садились в исключительных случаях, зачастую предпочитая оставаться на ногах. Это было так неожиданно, что показалось мне знаком, вот только на что указывал этот знак? Что моя жизнь круто меняется? Что делаю всё правильно? Или наоборот — совершаю огромную ошибку? Это уже неважно. Я переступила через всё.       Я простояла некоторое время у двери в подъезд, поджидая, что кто-нибудь выйдет или войдет, и мне не надо будет звонить по интеркому. На улицу вывалилась компания гомонящих подростков, и я смогла войти.       Восемь пролетов лестницы, четвёртый этаж, красная металлическая дверь.       Звонок отозвался в глубине квартиры рингтоном до-ми-соль.       Через десять секунд я услышала, как щёлкнул открывающийся замок.       Ручка двери повернулась.