Rozen Maiden Vergessene Zeiten

      Поздно вечером в дверь постучали.       Странно, заказчики обычно не приходят в такое время. Кто-то с фабрики? Тоже вряд ли. Может, Зигфрид? Или Берта — кстати, надо бы ей отдать то, так и не пригодившееся платье; интересно, как теперь извиняться перед ней и её матерью — ведь не скажешь просто так «сожалею, это ваше платье мне не нужно»…       С этими мыслями Розен открыл дверь.       На пороге стоял дотоле незнакомый ему человек.       На первый взгляд он был похож на жителя какой-нибудь Кореи или Вьетнама: небольшие, косо посаженные ехидные глаза, миниатюрные очки, тёмные волосы, остриженные примерно на уровне ушей, странная, чуть-чуть издевательская улыбка. Но что-то в его лице было отталкивающим, нечеловеческим.       Учитывая ещё и то, что он был одет во фрак, это выглядело каким-то неуместным спектаклем.       — Кто вы? И что вам нужно? — нахмурившись, задал вопрос Розен. Он не придал значения тому, что так заданный вопрос звучит несколько грубо; но посетитель этого, кажется, не заметил.       Он вытащил из кармана часы на цепочке, посмотрел на них и задумчиво произнёс:       — Кажется, подходит время для новой Алисы.       — Алисы? Вы о чём? — Розен уже злился. — И ещё раз: кто вы, я вас спрашиваю?       Посетитель наконец-то удосужился остановить свой взгляд на мастере.       — Я… Я — часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо, — улыбнувшись, он ввернул фразу с такой интонацией, будто ему было совершенно всё равно, что подумает об этом Розен.       — Что вы этим хотите сказать?       — Всего лишь то, что тебе, Ганс Фридрих Розен, величайший кукольный мастер этого века, вскоре предстоит найти свою Алису.       — Найти? Алису? Откуда вам известно… — с выражением ужаса на лице Розен попятился вглубь.       Посетитель, казалось, только этого и ждал, и, прошмыгнув в мастерскую, без тени смущения устроился в кресле, в котором обычно отдыхал мастер.       — Дело в том, что я тоже ищу Алису.       — Что за отношение?! И что за бред вы себе позволяете… — начал было Розен, но смолк, увидев поднятый кверху палец незнакомца.       — Посиди, — он указал Розену на стул, стоящий перед рабочим столом, будто бы он тут был хозяин, а не мастер, — и выслушай, тогда, быть может, ты что-то поймёшь.       Розен устроился на стуле, как велел ему посетитель и молча поднял на него недовольный, но заинтригованный взгляд.       — Так вот. Ты, конечно, мне не поверишь, да это и бесполезно — ты можешь думать всё, что угодно. Честно говоря, меня это и не заботит. Верить или не верить — твой выбор, но ведь ты пообещал себе «сохранить свою Алису», ведь так? Не задавай вопроса, откуда я это знаю: ты этого всё равно не поймешь. Да, считай, что я всё это время за тобой наблюдал. Во-он с той полки, если быть конкретным, — он махнул рукой в сторону шкафа, в котором стояли книги.       Розен был настолько ошарашен, что даже не пытался понять, что же незнакомец имеет в виду.       — Так вот, начну по порядку. Вы, люди, достаточно жалкие создания — вы не можете себе помыслить ничего кроме того мира, в котором вы живёте. Можешь ли ты представить себе отсутствие времени, к примеру? Я прекрасно знаю, что не можешь. А я не то, что могу, я, по большому счёту, в нём живу, здесь я — просто гость.       — Так кто же ты?       — Я, кажется, уже отвечал на этот вопрос. Я — та сила, которая дарует твоему миру будущее и помогает хранить прошлое. Я — тот, кто видит твой мир в любой момент времени, просто понимая, как в нём движутся вещи — от гигантских звёзд до миниатюрных песчинок. Впрочем, в вашем мире был один умник, который догадался, что я существую. Он назвал меня демоном — что ж, учитывая вашу ограниченность, я не ожидал лучшего.       — Демоном?       — Да. «Демон Лапласа». Тот парень был настолько самоуверенным, что приписал себе идею моего существования — хотя я прекрасно существую без чьих бы то ни было выдумок. Впрочем, я в отместку, пожалуй, позаимствую его имя — можешь звать меня просто Лапласом. Ещё вопросы есть?       — Зачем… Зачем ты пришёл?       — Если бы ты меня не перебил, я бы тебе уже успел бы об этом рассказать. Дело в том, что всегда должен быть некто, кто обеспечивает связь моего мира и вашего. Из века в век, из поколения в поколение существует та, кто живёт среди людей, и та, кто существует в нашем мире, в поле Невозможности.       — Поле невозможности?       — Да. Это долго объяснять, да и не нужно. Для простоты я буду называть его кратко — Н-поле.       — Н-поле?       — Да. Как бы тебе сказать… А! Ты же знаешь, чтобы подпитать вас энергией нашего мира, нам приходится вас каждый день на несколько часов забирать к себе. Говорят, у вас это называется снами.       — Вот как…       — Да. Ты пробовал когда-нибудь посмотреть во сне на часы? Что они показывали?       — Я… Н-не помню…       — И не можешь помнить. Часы в Н-поле ничего не показывают, времени в нём просто нет. Конечно, бывает, что там «отражаются» какие-нибудь часы из реального мира, тогда да, они показывают время — но на разных часах это время разное. Даже если они идут — они могут идти с разными скоростями, и конечно, это никак не относится к тому, как идёт время в вашем мире.       — Отражаются?       — Да, я бы назвал это именно таким словом. Ха-ха, я тут показал одному из вас, как войти в Н-поле — так он тут же обозвал его Зазеркальем. А когда я ему давал понять, что в нём можно сделать — он тут же придумал ещё одно название — Страна Чудес. Ей-богу, он был интересный малый, идеи из него так и пёрли — даже ту книжку, с помощью которой я тебя нашёл, написал он.       — Мистер Доджсон?!       — Он всегда просил звать его Льюисом.       — А… Да, он и мне об этом говорил… Давно это было. Так всё же, при чём тут Алиса?       — Да всё просто. Н-поле не может существовать без поддержки со стороны вашего мира, да и вашему миру необходимо Н-поле, чтобы у вас были связаны причины и следствия, да и вообще существовало время. И для того, чтобы эту связь установить, нужна та, кого мы зовём медиумом, или Алисой.       — Алисой?       — Да. В некотором роде, она является проводником энергии, которой обмениваются наш и ваш мир, что помогает сохранить их стабильность и позволить течь времени в вашем мире. В вашем мире человеческая Алиса, можно сказать, путешествует сквозь века. Я помню те времена, когда её звали Алиса Схарбекская; по вашему времени это где-то шесть с лишним миллионов часов назад. Помню и те времена, когда её звали Алиса Селезнёва; это… Стоп, в вашем мире это время пока ещё не наступило. Так, сейчас… — Лаплас посмотрел на часы, — ещё недавно она носила фамилию Лидделл, а после этого — Розен.       — Розен?! Моя… Моя дочь? — мастер уже не понимал, чему верить, а чему — нет.       — А ты догадливый. Я думаю, я не зря сделал ставку на тебя.       — И что я должен делать?       — Ты должен создать ту, что станет Алисой для Н-поля.       Это были последние слова незнакомца. Не обращая внимания на ошеломлённого Розена, он просто встал и вышел из мастерской, спустя мгновение словно растворившись в темноте, укрывшей улицы ночного Майсена.       Посмотрев ему вслед и вернувшись обратно в мастерскую, Розен заметил на столе неизвестно откуда взявшийся обрывок бумаги, на котором готическим шрифтом было написано:       «Folge dem weissen Kaninchen».