Как все начиналось

- Это даже уже не смешно, второй день подряд, Том, ну вставай. – девушка пыталась разбудить брата и с усилием трясла его за плечи, что было не сильно удобно, так как он был тяжёлым и мокрым, да ещё и вдрызг пьяным. Даже водные процедуры Бенедикта не дали желаемого эффекта. Похоже, что парень находился в жёсткой отключке. – Бен, что делать? - Во-первых: перестань его трясти, бессмысленно, тем более ты платье портишь, уже появились разводы от воды; во-вторых: пойдём без него, ты всё подготовила, костюм повесила, алкозельцер налила, ботинки начистила и записку куда идти и что делать написала… Кстати, что странно, даже без мата. Проснётся - сам придёт. Пошли, мы опаздываем. Натали ещё с минуту, для успокоения души, потрясла брата, но максимум, чего она добилась - это невнятное мычание со стороны мужчины. Потом она всё таки взяла подготовленный клатч и вышла в коридор. Платье на ней сегодня было дико неудобное, длинное, с большим количеством подъюбников на кринолине. Оно было для неё как клетка, но смотрелось очень элегантно, и, как бы сказал Эрик, - «Дорого». А значит, её мучения стоили того, чтобы появиться в нём в свете. Верхняя часть, лиф, предполагал наличие корсажа, но девушке пришлось от него отказаться, так как боль от этого предмета одежды была адской. Стальные набойки на шпильках громко цокали о мраморную лестницу, по которой спускались Натали с Бенедиктом. Всё же девушке пришлось взять его за руку, так как туфли нещадно скользили по отполированному камню. Раньше она воспринимала охранника как некое аморальное существо, у которого давно напрочь отшибло сочувствие, ведь он даже не хотел помочь Натали, когда игры Эрика заходили слишком далеко. - Я просто не мог, не имел права, – словно ответом на мысли девушки проговорил телохранитель. - мне было тебя жаль. Такие как я вообще считаются… людьми третьего сорта. Ты слышала о людях, которых увольняли из Резиденции или которые уходили оттуда сами? - Нет, но раньше я думала "какой придурок уйдет с работы, о которой мечтал?". Теперь я понимаю, что и сама хочу уволиться, но не могу. Это что-то типа блока в сознании? - Да нет, это стандартный инстинкт самосохранения. Люди сами не уходят из резиденции, их либо уходят, либо не находят. Понимаешь, о чём я? - Да. А мы можем тут об этом разговаривать? У меня такое ощущение, что здесь везде камеры с жучками и разными датчиками, а отсутствие окон давит на меня просто невыносимо, мне всё время будто не хватает воздуха, хотя, я думаю, с вентиляцией тут всё нормально. - Просто для них так надо, а мы и так перебьёмся, это же работа нашей мечты, – Сказал Бенедикт и улыбнулся. Впервые за всё время знакомства Натали с Беном он улыбнулся, и улыбка на его лице была красивая. – Кстати, я даже немного рад, что твой брат нажрался. Наконец можно просто спокойно поговорить, а то он вечно смотрел на меня как на врага народа. Но весь алкоголь я вылил пока ты его пыталась привести в чувства, так, на всякий случай. Нового он тут нигде не возьмёт. Даже в зале ожидания всё безалкогольное. - И грустное, он так и сказал. На этих словах они уже дошли до зала ожидания. Там всё было, как и день назад: маленькие диванчики, непринуждённая музыка, официанты, снующие туда-сюда. Но было и некое напряжение, словно мелкое гудение возле электростанции, оно чувствовалось сразу. - О, вы пришли! Припозднились, однако. Я - Поводырь Пенсильвании. Судя по всему, Эрика на этом заседании не будет, очень жаль. Не могли бы вы передать от меня небольшое послание Эрику, я почему-то до него никак не могу дозвониться. Кстати, это непорядок. Никакого уважения к коллеге. Так вот, передайте слово в слово, – на этом Поводырь Пенсильвании неприятно оскалилась и отпила глоток синей жидкости из своего стакана. Поморщившись, она продолжила: – «Мои мальчики очень за ним соскучились». Так и передайте, слово в слово! На этих словах к женщине подошли двое мужчин, явно модельной внешности, раздетые по пояс. Невооружённым глазом было видно, какой профессией занимаются эти парни. Оба молоды, спортивного телосложения, в кожаных шортах. Да, дресс-код явно был не соблюден. - А тебя, лошадиномордый, я смотрю, повысили. Теперь ты не безликая тень своего Поводыря, тебе сейчас можно говорить заученные фразы, словно попугаю. - Может всё-таки не будем переходить на личности? Ваше сообщение мы передадим, но теперь извольте выйти вон, или просто к нам не приближаться. Натали еле выдержала такое явно презрительное отношение со стороны Пенсильвании, но последовал вызов их штата для отчёта. - Идите, пляшите под музыку невидимой флейты, куклы на верёвках, маленькие, безмозглые марионетки. – зло прошипела женщина, развернулась и удалилась со своими «мальчиками». Парочке из Нью-Йорка ничего более не оставалось, как последовать в чёрную дверь. Женщина за дверью ничуть не изменилась со времени вчерашнего визита: на лице была та же усталость с небольшой примесью злости и апатии. Было видно, что это всё ей уже давно надоело, или она, по крайней мере, старательно делала такой вид. - Есть ли экспериментальные данные по Проекту Б-6? - Из 1000 экспериментальных пар эффект был достигнут в 210 случаях, но на ранних этапах развития ожидался 100% бракованный результат. Положительных данных по Проекту Б-6 нет! – это были те ответы, которые следовало просто заучить для ответа на вопрос начальства. Натали отчеканила его на одном выдохе. - На объекте Б-6/1 всё спокойно, прирост в 1%, порядка двух индивидов, – это тоже был заученный ответ, но уже из уст Камбербэтча, хотя он говорил эти слова с еле слышимой грустью в голосе. - Я вижу, ваша третья часть откололась. На сегодня можете быть свободны. Если есть желание бродить среди других Поводырей, ваше право, но сегодня вас уже не вызовут, поэтому до завтра. И к следующей нашей встрече, я надеюсь, вы будете в сборе уже все. Натали начала разворачиваться и зацепилась каблуком за небольшую дыру в ковре, которую, видимо, проковыряли модницы на шпильках до неё, и грузно упала на пол. Рука в гипсе больно ударилась о стол при падении, благо что сама конструкция защищала не зажившую руку от повреждений. В этот самый момент в мозгу у женщины что-то щёлкнуло, подсознательное чувство нереальности выплыло наверх. Мысль, её зачаток, неправильности происходящего стала до такой степени очевидна, что Натали пришлось закрыть глаза и вдохнуть несколько раз, чтобы прийти в себя. Когда она открыла глаза, на неё смотрели голубые глаза с небольшими желтыми вкраплениями. Глаза Бенедикта всегда казались странными, но сейчас они выглядели абсолютно нечеловеческими. На периферии зрения что-то дёрнулось, и девушка резко повернулась, чтобы разглядеть источник шума, но, не увидев ничего, моргнула, и всего за миллисекунду на том месте, где была пустота, появилась женщина, которая задавала им вопросы. Ещё одна секунда и одно моргание, как женщина стала прозрачной, будто бы волнистой, а потом снова материализовалась. Натали замотала головой и почувствовала, что её грубо схватили - это был Бенедикт, и, как в старые добрые времена, он взял её на руки и понес к выходу. - Что это? - Просто молчи, всё потом! – шикнул на неё телохранитель и продолжил нести девушку к выходу. За дверью дела обстояли не лучше: все Поводыри устремили взгляды на парочку. Кто-то заулюлюкал, и в зале раздались бурные аплодисменты, сопровождаемые громким свистом. Бен продолжал идти, не обращая внимания на собравшихся людей, просто пробираючись к выходу. Он даже не пытался поставить Натали на пол, а лишь со скоростью оленя взлетел на три этажа вверх, в их номер. Только там, бережно уложив ошарашенную Натали на диван в гостиной, он начал ходить взад-вперёд по комнате и усиленно размышлять о чём-то своём. Девушка боялась и рот раскрыть: хотя в голове и вертелось много вопросов, но телохранитель не зря начал беседу о том, что язык следует держать за зубами. Потом, повернувшись, он снова посмотрел на Натали в упор. На этот раз глаза были ясно-голубые, хоть пару минут назад их цвет отличался. - Глаза? - Да-да, но потом, ладно? - Что тут происходит? Странно, я в постели. Сейчас утро и меня никто не будит? – со стороны спальни в залу зашел Том, абсолютно голый, спокойно попивая свой алкозельцер. Натали всё ещё сидела в кровати, в шоке от выходки брата, а Бенедикт бросил в Тома диванной накидкой. – Э, что это, а? Ой, я голый! Пойду в ванную. А нам скоро выходить? - Мы уже вернулись. Ходили без тебя и сегодня нам уже никуда не надо. - Это, сестра - хорошо, это можно похмеляться. – говоря это, Том ещё пытался прикрыть накидкой причинное место, но потом плюнул, бросил громоздкую вещь и побрёл размеренной походкой в ванную. Две пары глаз проводили его взглядом до самой двери уборной. - Кто о чём, а вшивый о бане. Алкоголя же нет? Охранник спокойно покачал головой и снова улыбнулся. После возвращения из душа, у Тома было одно единственное желание - "употребить", но потом оказалось, что весь алкоголь он выпил вчера, так ему сказали Бенедикт и Натали. «Спелись» - подумал Том и со злости разбил вазу на прикроватной тумбочке сестры. На третий день всё прошло относительно спокойно. Главный алкаш проснулся вовремя и трезвый, но при этом злой, что было вполне закономерно. Ходя по номеру туда-сюда, причитая и натыкаясь на разные предметы, Том всё-таки умудрился одеться в тот костюм, который ему приготовила сестра ещё вчера. Вопросы на отчёте оказались из заготовленного списка, а стандартные разговоры в зале ожиданий - такие же пустые, как и до этого. Хотя на третий день было много профессионального юмора, который троица понимала, скрепя сердце. Женщина в кабинете больше не становилась невидимой, и Натали списала «видение» на болевой шок, что, в сущности, этим и являлось. Та самая женщина же сказала им, что их пребывание в Головном Офисе может быть окончено. - А что, у всех разные сроки пребывания здесь? – девушка бережно укладывала свои вещи в чемоданы, но на лицо проявился эффект антресолей - так же, как и было, сложить обратно всё не получалось, банально не хватало места. Но женщине повезло, что освободился второй чемодан Тома, алкоголь уже не занимал в нём места, потому, кое-как запихнув последнюю пару туфель в чемодан, троица была готова. На этот раз они действовали слаженней: Натали взяла на плечо спортивную сумку Бенедикта, а парни в два подхода смогли унести все вещи на первый этаж. Невольно возникало ощущение, что они соревнуются "кто быстрее" и "кто с более непринужденным видом вынесет всё нажитое непосильным трудом". Обратная дорогая до самолёта была легче, даже затемняющие очки и поездка на машине никого не удивила. Перелёт тоже прошел легко, все просто заснули - сказывалось эмоциональное напряжение, а ещё молодые люди дико радовались окнам, то есть иллюминаторам в самолёте. После приезда в резиденцию и сжатого отчёта Эрику, все разбрелись по квартирам. Эрик был настолько щедр, что выделил неделю выходных всем троим. Том, зайдя в зал их квартиры, стал посреди комнаты как вкопанный, что удивило Натали, но подойти она не решалась. - Брат, ты там как? - Думаю. - О чём? После этих слов Том резко развернулся и зашагал по направлению к сестре, стоявшей в дверном проёме. Натали попятилась - брат её пугал. В тот момент, когда нога Тома ступила в родные хоромы, было принято безвозвратное решение, после которого всё либо разрушится, либо наоборот будет расти и крепнуть. Парень подошёл к перепуганной девушке и посмотрел ей в глаза. Какие же всё таки красивые глаза были у его сестры, цвета шоколада. У него же они были цвета неба. От родителей дети унаследовали лучшее, но разное. - Хасси, я люблю тебя, но, чтобы исключить недоразумения и недопонимания, хочу уточнить, что люблю тебя больше жизни. - Я так понимаю, не как сестру? – робко предположила Натали, поёжившись. Она даже не заметила, как брат положил руки ей на плечи. - Да, я люблю тебя как женщину. Фу, так банально и пошло звучит! - А ты думаешь, это не пошло? Мы кровные родственники, так нельзя! - Знаешь, почему кровным родственникам нельзя было трахаться? Потому что у них рождались дефектные дети с отклонениями, но в наше время никаких детей нет. Натали, не всё ли равно? Мы же ведь последние! В жопу мораль, сейчас можно всё, последствий не будет никаких! Мы - небольшой миг настоящего этого мира, мы уйдем и не останется никого, кто будет порицать нас за то, что мы любили друг друга. В этот момент девушка вырвалась из хватки брата и начала бегать по комнате, громко причитая, что всё это неправильно, а потом открыла шкаф и начала скидывать оттуда все свои вещи на пол. - Нет, я попрошу другую квартиру и перевод. Про нас и так Бог весть что говорят, а теперь получается, что это всё правда. Мы переспим и что дальше, Том, что дальше? Как мы людям в глаза-то будем смотреть? А родителям? Ты думаешь, мама с Авнером рада будет тому, что их дети занимаются содомией? Для этого они нас растили? Мы же христиане Том, нам нельзя! Тут Том подбежал к Натали и выбил из здоровой руки охапку вещей. - Я - атеист, а ты - агностик, и хватит выпендриваться. Ты меня любишь. Не любила бы - тебя бы тут уже не было. Он снова схватил девушку за талию, на этот раз сильнее, придвинул её к себе и поцеловал. Если раньше это были лишь мимолётные касания, то сейчас он просто пожирал девушку, сминая всё на своем пути. Натали вертела головой и пыталась вырваться, хотя понимала, что даже сильная девушка будет слабее среднего парня. Куда уж ей, побитой жизнью девице. Потом на губах почувствовался металлический привкус - Том умудрился прокусить губу, но боли не чувствовалось, парень умудрился прокусить губу себе. Теперь их поцелуй был кровавым, «Теперь более привычно, как раньше» - пронеслось в голове Натали, но потом она вышла из оцепенения и начала отталкивать от себя возбуждённого брата. - Хватит! – заорала Натали, и, прикоснувшись пальцами к своей губе, окрасила их кончики в алый цвет, показав брату. – Вот какая у вас всех любовь! Ощущения обладания с садизмом, по другому вы не можете. Что, по согласию не встаёт? Меня перед сексом обязательно нужно побить, покалечить, пустить кровь, тогда будет в кайф, да? Том молча опустил голову на плечо девушки и заплакал. Это на минуту умерило пыл и затушило огонь негодования в сердце сестры. Что говорить, Тома она любила, и давно уже призналась себе, что любила больше, чем брата, но между ними стоял барьер. Не только из-за родственной связи, но и из-за того, что после Эрика Натали стала бояться секса. Теперь, если играть в ассоциации, то Земля – крестьянам, а Секс – это боль. - Я тебя люблю и хочу, просто я не знаю как это сделать! Я боюсь, мне надоела боль! Ты даже не представляешь, насколько мне надоела боль и как сильно я ненавижу секс. Я всё время в роли жертвы, и в жизни тоже. Том, я не сильная, но я так устала быть слабой. - А если жертвой буду я? – сказал Том, не поднимая головы от плеча сестры. - В смысле? - Если всё будет под твоим контролем? У нас есть неделя, чтобы нам никто не мог помешать. Если я буду обездвижен и всё будет в твоих руках? - Ох, типа связывания? Фу, нет, Том, что мы обсуждаем? Этого не будет, я не хочу. - Хочешь. - Том поднял голову и посмотрел заплаканными голубыми глазами на Натали. – Не хотела бы - не стояла бы здесь, обсуждая секс со мной. Мне нужен ответ, чёткий и ясный. Ты хочешь меня? Ты хочешь прожить со мной всю оставшуюся жизнь? Подожди, я не предлагаю брак, это убого, я предлагаю просто жить со мной рядом, мы уже почти пара, только без секса. У нас с тобой общий бюджет, одна работа, одна квартира, одна кровать в конце концов. Я тебя голой больше раз видел, чем всех своих девушек вместе взятых. Ты моя, Хасси, ты - мой дом! И? - Да…