"Невозможное" - слово для слабых

Никогда не говори «никогда» — у жизни хорошее чувство юмора.

Сегодня в баре почти никого нет. Обычно в это время здесь не было даже, где пройти, а сегодня едва ли найдётся несколько посетителей. Пусто. Я слышу голос Джудит и Николь, которые болтают о какой-то новой марке косметики и это вызывает у меня усталый вздох, так как данная тема меня уже давно не интересует. Я чувствую себя лишней. Все пытаются заняться полезным делом, а я просто подхожу к барной стойке и поспешно вздыхаю, пытаясь избавиться от угнетённого чувства внутри. Это трудно объяснить, но в последнее время моя жизнь стала слишком паршивой. Денег нет, друзей тоже. Мне кажется, я схожу с ума и, находясь вот здесь, я только ещё больше ощущаю такое тревожное чувство внутри. Я вкалываю на двух работах. Выполняю все требования моей матери по дому. Успеваю даже следить за своим младшим сводным братом, ненависть к которому иногда просто зашкаливает в моём сердце. И что я получаю взамен? Возможность существовать? Чёрт, это всё ужасно сложно. Я хочу иной жизни. Я хочу хоть какого-то грёбаного смысла во всём том, что я сейчас делаю. — Устала? — я слышу знакомый голос, и мне приходится обернуться, чтобы взглянуть на только что подошедшего ко мне парня. Сразу удаётся заметить Криса, нашего бармена, который был единственным понимающим человеком в этом месте. С ним я смогла быстро найти общий язык и хоть мы общались не так часто, но именно к нему я всегда обращалась за помощью и именно от него я получала немалую долю поддержки. Наверное, без Криса я бы здесь и месяца не продержалась. А рядом с ним всё уже казалось совсем не таким плохим. — Да, — я тяжко вздыхаю и опускаю взгляд, вдруг замечая грязные пятна на твёрдой поверхности. Чёрт, сегодня нужно будет помыть полы. — У меня уже четвёртая смена подряд. Брови Криса мгновенно приподнимаются вверх. Я чувствую исходящее от него удивление, и данная реакция кажется мне вполне естественной. Я сама не знаю, как выдерживаю работать столько суток без выходных. — Всё настолько плохо? — его вопрос тихий, аккуратный. Становится сразу понятно, как парень боится задеть меня за живое. Но я просто киваю. А затем ощущаю эту знакомую боль при той мысли, какими же дерьмовыми сейчас были мои дела. Ни нормальной зарплаты, ни собственной квартиры, ничего. И я же не зря уверенна в бессмысленности своего будущего, правда? Но быть настолько пессимистичной в этот день мне не хочется. Я просто поджимаю губы и, пытаясь отвлечься от такой угнетённой темы, я достаю руками влажную тряпку и с нерешительностью кидаю её на пол. Что же, будем мыть полы. — Я могу тебе чем-то помочь, Стейси? — Крис подходит ко мне ещё ближе, от чего я замечаю, как напрягается его тело. Он с болью в глазах наблюдает за моими измученными стараниями вымыть наш грязный кафель. — Не стоит, Крис, спасибо. И не такое переживала. На этом парень успокаивается. Он просто вздыхает, но всё также не спешит оставить меня в одиночестве. Его присутствие рядом заставляет меня дышать свободнее и не забывать о том, как важно побыстрее закончить с этой тупой уборкой. И так даже получается сделать, когда Крис всё-таки решается мне помочь с этими тупыми тряпками. — Эй, Стейси, тебя к телефону! — слышится издали голос Джудит, которая явно была недовольно тем, что какой-то звонок отвлек её от прошедшей беседы. Я тут же реагирую на её слова и приподнимаюсь. В сердце ощущается буйный стук и это чертовски неприятное волнение только усугубляет ситуацию. Ну же. Просто приди в себя, Стейси. И всё же я именно так и делаю. Оставляю Криса, кидаю влажные тряпки на пол и подбегаю в ту сторону, где был мой телефон. Взглянув на экран мобильного, моя нервозность усиливается. Мне не повезло. Это одна из моих директрис. Молли Бэкер. Руки так сильно начинают дрожать, что мне приходится напрячь все мышцы своего тела, чтобы контролировать такое раздражающее меня переживание. Это совершенно не к месту. Я даже едва удерживаю мобильный телефон, который был на грани своего грандиозного падения прямиком на твёрдый паркет. Вот было бы весело. — Я слушаю, — пытаюсь произнести взволнованным голосом. На том конце провода издаётся лишь презрительный смешок. Неудивительно. Молли просто обожала говорить со мной в презрительном тоне. В последнее время я уже не сомневалась, что это было её обязательным поведением в моём обществе. Такая природа всех противных начальниц. — Стейси, завтра кастинг в 18:00. Это безумно важно! — она начинает почти кричать, отчего я сразу напрягаюсь, пытаясь успеть переварить всю услышанную информацию. — Будь в моём офисе без опозданий, в шикарном виде и в раздельном купальнике, Стейси. Ты поняла меня? В купальнике! Только попробуй, как обычно, явиться не том виде, в котором мне нужно. Выгоню тебя сразу же! Вздох. Я пытаюсь дышать и думать о том, где бы достать купальник на завтра. Эти мысли так отвлекают меня, что я даже не замечаю последующих новостей, которые Молли спешит сообщить мне по телефону. И блин, так и чувствуется, как все эти слова моей начальницы были неимоверно серьёзными. -… Он очень крутой бизнесмен и ты просто обязана меня не опозорить! — с трудом удаётся услышать мне её последующие слова. — Ты просто не представляешь, какая для меня гордость обслуживать такого человека. Ох, это будет невероятно! Ну, всё, Стейси, жду тебя завтра у себя в кабинете. И она бросает трубку. Почти мгновенно на своём последнем слове, которое ещё долго звучит эхом у меня в ушах. Меня трусит. Перед глазами всё разбегается и я наконец осознаю, какими безумно неожиданными оказались последние секунды моей ненормальной жизни. Кастинг. Завтра. У какого-то очень влиятельного человека, перед которым придётся появиться в самом лучшем виде из всех возможных. Наверняка Молли будет просто из шкуры вылезать, лишь бы угодить такому серьёзному человеку. Ну, а мне придётся сделать даже нечто большое, чтобы хотя бы ему понравиться. Мой очередной вздох. Я присаживаюсь на край стула и с нервом пытаюсь дотянуться до пачки сигарет, в попытках наконец-то прикурить и хоть как-то успокоиться. Увы, но курение было моим последним спасением. При такой дерьмовой жизни, как моя, и нельзя было найти другого успокоительного. Руки дрожащим способом поджигают сигарету и я, втягивая такой едкий дым в лёгкие, настраиваю себя на безумное провождение завтрашнего дня. Всё это не к месту. Я и так валюсь с ног. И так работаю из всех сил, пытаясь хоть как-то заработать на жизнь. А теперь ещё и кастинг. Очередное моё унижение и ярость моей начальницы Молли. Просто прекрасно. Мне уже хочется застрелиться. Следующим утром я просыпаюсь с большим трудом. Вчера вечером после работы моя мать опять устроила огромный скандал, крича на меня около трёх часов. Наверное, ей это просто нравится, и она пытается так самоутвердиться за счёт моих ежедневных унижений. Мать часто на меня орёт. В основном за моё бесполезное существование и мои ужасные попытки хоть как-то помогать своей семье, но разве я могла предложить ей что-то лучшее? Я выросла без отца. Так получилось, что он уже с моего рождения был приговорён к двадцати пяти годам лишения свободы, а избавиться от такого жестокого срока было невозможно. Мать была в ярости. Остаться без мужа с новорожденным ребёнком на руках было для неё чем-то вроде самой жестокой жизненной шутки, но вот только смеяться тогда не хотелось. Она возненавидела меня. За то, что мой отец оказался тем самым ублюдком, осмелившимся на убийство и лишившимся за это своей свободы. За то, что я требовала ухода и самого ужасного — растраты денег. Мать никогда не хотела на меня тратиться. Никогда не хотела вкладывать в меня хоть копейку из своих собственных сбережений. И почему жизнь была такой безжалостной ко мне? Я выросла без высшего образования. Я вынуждена была пахать на всех работах сразу, совмещая лишь один этот адский труд и лишаясь любой минуты отдыха. Я не жила. Я существовала. И из-за чего? Из-за того, что моя родная мать так и не смогла меня полюбить. Думая об этом, я ещё больше сбиваю подушку и почти разрываю мягкую ткань на части, когда опять злюсь на такую несправедливую судьбу. Я чувствую себя порой так угнетенно. Никого нет со мной рядом, и я знаю, что мне стоит привыкнуть к такому сильному одиночеству, но от этого легче совсем не становится. Мне остаётся только верить в то, что я справлюсь со всеми трудностями. Даже если рядом со мной никого не будет. Спускаясь на кухню, я краем глаза замечаю своего отчима и младшего брата, который с большим удовольствием запихивает в себя очередную ложку овсяной каши. Стивен обожал есть овсянку по утрам, и меня это раздражало намного больше, чем это можно себе представить. Поэтому оказываясь на кухне не в самом лучшем расположении духа, я усердно пытаюсь пройти незамеченной к холодильнику и достать оттуда банку нежирного кефира. — Стейси, доброе утро, — я слышу голос отчима, и это всё-таки заставляет меня остановиться. Дойти до холодильника так и не удаётся, и я просто останавливаюсь по центру, пытаясь выдавить из себя такое же вежливое утреннее приветствие. Главное держать себя в руках. Никаких ссор, никаких споров, никакого фырканья. — Сегодня у Стивена в школе назначили собрание в пять часов вечера, — продолжает говорить мой отчим, очень пристально смотря при этом в мои глаза. Я даже чувствую всё напряжение, застывшее среди нас. Чувствую, как импульсивно течет в моём теле кровь, так и мечтая выплеснуться фонтаном от нетерпения и желания отсюда исчезнуть. — Ни у меня, ни у твоей матери пойти не получится. Так что пойдёшь ты. И тут я едва выдерживаю. Руки сами по себе сжимаются. Глаза сами по себе выдавливают море эмоций. Мне хочется заорать. Просто выплеснуть всю эту бешеную ярость внутри, которая моментальным образом наполнила меня до краёв. — Рик, но я не могу! — с возмущением, я делаю шаг в его сторону и смотрю на него умоляющим взглядом. Ну же. Пожалуйста. Он хотя бы сейчас должен меня понять! — У меня кастинг в шесть часов, я просто никак не успею. Но я замечаю его ехидное фырканье. Замечаю эту усмешку, которая ещё сильнее уродует его неприятное смазливое лицо. Рик был эгоистичным человеком по отношению ко мне. Ещё ни разу он не проникся пониманием к моим делам и к моим проблемам. Так что… И этот случай не будет исключением, не так ли? — Кастинг? — как-то насмешливо переспрашивает Рик, выдавливая из себя один сарказм. — Да разве это может быть для тебя серьёзным, Стейси? Скажи мне, за те два года работы в твоём голимом агентстве, ты хоть раз прошла где-нибудь? Он бьёт по больному. Рик так делал всегда, поэтому я совершенно не удивляюсь. Мне лишь приходится опустить взгляд и сделать глубокий успокаивающий вздох, прежде чем решиться продолжать разговор. На душе очень мерзко. Так противно, что хочется навсегда уйти от этого дома и от этих тупых непонимающих людей. — Если я не приду вовремя, меня уволят, Рик, — моя последняя попытка до него достучаться. Я смотрю на мужчину своими карими глазами и умоляю его всем выражением своего лица. Но это всё бесполезно. Он бы ни за что не изменил своего решения. — Тебя уже давно пора уволить, — его жестокое заявление. Такое, что от этого невольно идут мурашки по коже. — Вообще не понимаю, как такую дурочку там терпят. Всё, — Рик разворачивается и одним движением захватывает связку ключей от входной двери. — Привезёшь Стива домой после окончания собрания. О, и завези его ещё сегодня в школу, а то я уже начал опаздывать. И он сразу уходит, а я позволяю ярости хоть как-то выбраться наружу. Захватывая банку кефира из холодильника, я бью дверцей со всей возможной силы. А затем смотрю на своего младшего брата. Ага, конечно. Эта мразь довольно улыбается и эта улыбка обозначает лишь одну единственную прекрасную новость — дорога в его школу будет очередным моим адским испытанием. Чёрт. Терпеть не могу этих людей. Во второй раз я подъезжаю к школе ровно к пяти часам вечера. Собрание почти началось, и я просто прохожу в конец кабинета, присаживаясь за парту и доставая что-то из своих принадлежностей. Моя голова раскалывается. После очередной утренней смены в баре я стала чувствовать себя ужасно, и сейчас мне ничего не хочется делать. Даже просто сидеть здесь. Среди этих тупых мам и преподавательниц, которые явно ничего не смогут сказать хорошего, кроме бесконечных жалоб и возмущений. Вот, даже кто-то уже начал говорить. Я не слушаю. Мозг отклоняет всю произнесённую информацию, и мои мысли вновь возвращаются к тому кастингу, на который я без сомнения опоздаю. И так понятно, что Молли уволит меня. Но это будет в лучшем случае. Я глубоко вздыхаю и поднимаю взгляд к центру кабинета, где одна из учительниц рассказывает о планируемых ближайших мероприятиях. Было запланировано что-то очень масштабное и тут я понимаю, что мне всё-таки придётся всё это выслушать. Ох, лишь бы высидеть здесь ещё хотя бы час… Собрание подходит к концу ровно через шестьдесят минут. Я смотрю на стрелку часов и чувствую, как всем моим телом овладевает дрожь. Сидеть на месте всё сложнее, и я даже не выдерживаю, резко вставая со своего места и на неуверенных ногах подбегая к двери. Объяснив что-то директрисе, я моментально вылетаю из кабинета, больше не решаясь дожидаться окончания этого тупого собрания. Мысли уже не о школе. Даже не о моём младшем брате. Все мои мысли о том, что со мной сделает Молли, когда заметит моё огромное опоздание. От этого меня просто трусит. От этого я бегу быстрее и на шатающихся ногах запрыгиваю в свою едва работающую машину, которую с большим трудом начинаю пытаться завести. Она соображает туго. В этом и была проблема моего старенького автомобиля, который не мог включиться всего за мгновение. Ну же. Пожалуйста. Я спешу. Я вижу перед собой весь этот ужас происходящего, и я просто давлю на газ, молясь успеть хотя бы к половине седьмого. В конце концов, сегодня хоть что-то должно быть на моей стороне.