Подвал

Пробуждение было странным. Мне снилось, будто я тону и задыхаюсь, что-то обвило мою шею и утаскивает вниз в темноту. Пытаясь выбраться, я вскинул руки и уперся в что-то, одновременно открывая глаза. Тот-кто-принадлежит-мне с совершенно бесстрастным лицом сидел у меня на поясе и методично душил, сжав пальцами шею. Рефлексы сработали мгновенно, и спустя пару секунд он был подмят к полу, а руки его я бережно заломил – чтобы было ощутимо больно, но не опасно. Все еще опасаюсь выпускать его, но вскоре обнаруживаю, что он опять замер. Эта его практически улиточная реакция забавляет меня. – И тебе доброго утра, – целую его шею за ухом. Не реагирует. Оставляю его и отхожу к полкам, где оставлял те старые цепочки, проверяю их на прочность. Все еще годятся. Слышу шорох – пленник зажался в угол, но внешне все столь же равнодушен. Однако как бы это ни было мило, оставлять произошедшее просто так нельзя. – Почему ты так сделал? – спрашиваю, подходя и садясь в паре метров напротив. Он с каким-то презрением смотрит на меня и отворачивается. Все как всегда. Прошло уже две ночи, а он не меняется. Мне становится грустно, даже настроение разговаривать пропадает. Молча ловлю его руки и привязываю к крюку. Невозможность свободного передвижения – худшее наказание, на мой взгляд, и сейчас приходится применить это. Позавчера? Это было не наказание, а необходимость. Пора отметить время и готовить завтрак. 12.44 Меню на сегодня – карри. Наверное, это единственное относительно сложное блюдо, которое я готовлю с удовольствием. Берешь все, что попало под руку – и к мясу, в итоге все равно получается вкусно. Однако сейчас я наткнулся на небольшое препятствие. Я ведь даже не знаю вкусов того-кто-принадлежит-мне, вдруг он не любит острое? За все то время, что я за ним следил, он ел разную ерунду быстрого приготовления, только иногда готовил что-нибудь простое. Слишком мало зацепок, чтобы определить вкусы. Хотя можно спросить сейчас… Оборачиваюсь в сторону коридора. Нет. Он все равно не ответит, а если и скажет что-то, то… Ай, кровь. Облизываю палец и недобро кошусь на нож, будто он виноват в том, что я слишком сильно сжал рукоятку и соскользнул по мясной кости. Но боль чувствуется слабо, я ее вообще редко чувствую. Это называют нарушением сенсорности – скажем так, щекотка для меня куда хуже удара, а появляющиеся «ниоткуда» синяки обычное дело. Залепляю порез пластырем и продолжаю измельчать овощи и мясо в кастрюлю. Готовится это долго, поэтому успею взглянуть на накопившиеся записи из дома моего пленника. На целых два дня особняк был заброшен, и я начал смутно беспокоиться о том, как это выглядит со стороны, особенно после вчерашнего визита полиции. Эти мысли позволяют отвлечься от странного гнетущего чувства внутри, я будто возвращаюсь на свой старый пост и тем самым обретаю успокоение. Оставляю карри на плите, ставлю рисоварку, и отправляюсь на второй этаж, по пути захватив забытый вчерашний пакет с вещами. Сразу вытряхиваю их на свою постель, разберу потом. Устраиваюсь у мониторов, автоматически смотрю в сторону изображения подвала. Ничего нового, все выглядит так же, как и в первый день. Ну, разве что одет на этот раз. Вытаскиваю файл последних записей камер в доме напротив и пускаю в ускоренной промотке, изредка останавливая, если что-то меняется. Спустя пару часов, как тот-кто-принадлежит-мне вышел из своего дома в последний раз, возвращается его кошка. По дереву взбирается на уровень второго этажа и через окно залезает внутрь. Спустя некоторое время выпрыгивает и убегает куда-то – все это видно через окно комнаты, где установлено слежение. Больше ничего необычного там не происходило. Запускаю запись из коридора – только пробегающая на кухню кошка примерно в то же время. Так, еще три камеры… Последняя у порога, вид сверху. В который раз убеждаюсь, насколько тиха наша улица. Только машины на полной скорости периодически проносятся по трассе. Ух ты, здесь зацепилось то событие вчера – когда эта женщина выскочила из моего дома и неплохо поцеловалась с грузовиком. Ставлю на паузу момент «за секунду до смерти», всматриваюсь. Неужели она действительно так была напугана, что попыталась перебежать дорогу прямо перед носом машины? Но кадр нечеткий, ничего не могу разглядеть. Пускаю на play, ее сбивает корпус грузовика. Задумчиво провожаю взглядом летящую туфлю – почему с сбитого человека всегда падает обувь? Тут же вывожу ответ – из-за центробежной силы. И забываю об этом через секунду, потому что ускоренная перемотка показала еще одну любопытную вещь. Сразу после меня полицейские пошли в соседний дом. Вот они стоят на пороге и звонят в дверь. Так проходит пара минут, они начинают о чем-то говорить между собой. Кому-то звонят. Оставляют записку в косяке. Старший, который с усами, уходит, а второй, видимо, помощник, на секунду задерживается и вдруг утыкается взглядом в камеру. Чуть удивленно поднимает бровь, но сразу отворачивается, когда его зовут. Почему-то меня это обеспокоило. Он заметил камеру? Но я тщательно укрывал их. С другой стороны, стандартные камеры не редкость в домах под охраной. Я успокоился, решив это для себя – нет ничего подозрительного в том, что хозяин дома хочет знать, что творится у него на пороге. Так, а теперь пора разобрать вчерашние покупки. Эта суматоха совсем выбила меня из колеи. Усаживаюсь на постель и уже готовлюсь все рассортировать и выпутать отсюда подарок, но тут чую что-то странное. Вкусный запах, но слегка… мм… Карри вот-вот подгорит. Вскакиваю с постели и несусь на кухню – попутно сшиб вешалку, но это пустяки. Так заканчивается почти каждая моя готовка, признаюсь, но следить за временем это скучновато, не находите? Готовка вообще скучнейшая вещь на свете, но ведь сейчас я должен заботиться о том-кто-принадлежит-мне. Скидываю крышку с кастрюли, едва успеваю вытереть прикипевшую к плите пену… Откуда здесь вообще пена? В карри такого не бывает. Или я просто слишком талантлив, чтобы готовить что-то обычное? Принюхиваюсь и понимаю, что в принципе все съедобно, очень даже – пробую на вкус. Рисоварка давно щелкнула, открываю и проверяю. К счастью, на столь точную технику мои таланты не распространяются. Сервирую этот завтрак (хотя почти уже обед), как королевской персоне – на самом деле это означает просто аккуратное раскладывание частей еды по тарелке, но звучит все равно круто, да? Думаю, он был раздражен еще и потому, что голоден. Я бы тоже был зол, если бы мое питание зависело от кого-то другого и не в меру ленивого. Первый поднос так и остался валяться где-то в подвале, но не беда, беру второй. Чай тащу в термосе – с запасом и не разолью, если что. – Вот и обед, – широко улыбаюсь, заходя в подвал. Незапертую дверь, недолго думая, отворяю ногой, просунув носок в щель. Уже привычно сажусь рядом с парнем и ставлю поднос рядом. Если честно, то сейчас боюсь, что он пнет тарелку и придется идти за едой опять. Но он спокоен, даже будто бы без враждебности смотрит на меня, слегка улыбаясь и щурясь. Улыбка! – Я не буду тебя отцеплять сейчас, поэтому покормлю так, ты не против? – зачерпываю из тарелки ложкой, протягиваю к его рту. Он кивает и ест, эта странная, но очаровательная улыбка не сходит с губ. Кстати, его губы красноваты, но уже зажили после… ну, позавчерашнего. Он съедает примерно половину тарелки, потом молча мотает головой, демонстрируя, что наелся. Показываю на термос, поддерживая тишину. Тот-кого-я-люблю будто бы задумывается на секунду, но опять мотает головой. Странный он, после островатой еды обычно хочется пить. Киваю и собираю все на поднос – прихватываю и тот вчерашний. Оборачиваюсь у самой двери, чтобы попрощаться и сказать, что выпущу его через полчаса, но чуть не спотыкаюсь из-за раздавшегося звука; так и не произношу ни слова. Его тошнит. Вытягивает голову, слегка выворачивая руки, чтобы не попало на одежду. Прокашливается, облизывается и вдруг смотрит на меня, с тенью той улыбки и немного злым прищуром. Меня слегка пробивает дрожь, пальцы крепче вцепились в поднос, и я на деревянных ногах выхожу наверх, автоматически ставлю посуду в мойку, опираюсь кулаками о стол и только теперь ощущаю, что меня колотит дрожь. Какая-то гневная и одновременно… стыдная? Смущенная? Запускаю руку в волосы, отвожу челку от лица, пытаясь разобрать свои мысли. Он сделал это специально. Кажется, я готов взвыть, но горло не слушается, оно будто сдавлено. Пальцы не слушаются, они хотят сжать что-нибудь и сломать. Например, его горло. Да что же такое… Глубоко дышу и краем глаза замечаю наручные часы. 16.03 Кажется, мои часы спешат. А еще на кухне жуткий беспорядок, но я исправлю это потом. Я хочу расслабиться, да, просто расслабиться и забыть ненадолго обо всем этом. Отсюда совсем недалеко до клуба, в котором я недолгое время работал, заведу мотоцикл и быстро доберусь. Опять забыл заполнить бак в последний раз, но на короткую поездку хватит, а там и по соседству заправка есть. Да, все хорошо складывается. Я отвлекусь там и проветрю мозги, мой пленник никуда не денется. Широко и немного отчаянно улыбаюсь, не сдерживая смешка. А потом я вернусь, и этой ночью ему не будет пощады.