Love itching

Для любого нормального человека было бы нормально проснуться после зверской пьянки из-за противного будильника, действующего на твою голову, из-за ужасной головной боли, из-за недержания мочи или от криков своего лучшего друга со словами «Ты проспал!». Но проснуться от того, что жутко зудит задница, – перебор! Создавалось впечатление, будто бы стадо комаров сговорилось и изрядно поиздевалось над твоей пятой точкой. Только я уж отчетливо помню, что была одета в толстые джинсы, через которые не пробралось бы даже самое могущественное стадо комаров. Заглянув в глаза своему страху, если быть честной, и посмотрев на время, я обнаружила, что с треском опаздываю на своё собеседование с деканами. Пятая точка до ужаса зудела так, что я не могла убрать оттуда своей руки. Признаться, выглядело это не очень гигиенично. Плюс ко всему, было такое чувство, будто в мои глаза насыпали горсть песка, затем железной крышкой мусорного контейнера придавили мою маленькую беззащитную голову. Слава Богу, в комнату зашла взъерошенная сонная Чарли со стаканом, надеюсь, холодной воды и двумя таблетками, кажется, аспирина. Вид подруги оставлял желать лучшего, но, мимолетом посмотрев в зеркало на себя, я поняла, что её скомканные волосы, размазанные тушь и помада – это прекрасно! – Дез, советую тебе быстро начать собираться, иначе не видать тебе места в журнале и… Может, ты перестанешь при мне чесать свой зад? Это отвратительно, – Чарли оставила воду с таблетками на столе, затем покинула мою комнату. События со вчерашнего вечера ураганом пронеслись в голове, заставляя с отвращением сморщиться. Что же такого вчера случилось, что я не могу убрать от попы своей руки? Я мигом понеслась в ванную, помыла руки, лицо, после чего решила принять душ, избавившись, возможно, от последствий вчерашнего. В мыслях проносился вариант того, что, может, я напилась и переспала с тем, у кого хроническое раздражение? Или сифилис? Или хуже того, СПИД? Нет. Нет. Нет. Как только теплая вода начала стекать быстрыми струями по моему телу, я отрицательно закачала головой. Я не шлюха, тем более, Чарли бы меня остановила. Намылив всё тело мочалкой, я тщательно промыла свою попу, которая еще больше начала чесаться, вызывая у меня приступ паники. Да что же это такое? Включив свою молниеносную скорость, я буквально за десять минут вымыла голову, тело, побрила ноги, подправила маникюр. Оставалось только нанести макияж и высушить голову, на что у меня ушло еще пять минут. Не став заранее паниковать, я решила после собеседования просто сходить к миссис Рейнольдс, маминому знакомому проктологу. Уж, она-то точно всё поймет, лишь бы не было ничего серьезного. Господи, пожалуйста, я обещаю больше никогда не пить и вести порядочный образ жизни, могу даже записаться в монастырь. Только можно это будет обычное раздражение? Закончив со своими делами в ванной, я забежала в спальню, заметив, что Чарли хозяйничала на кухне со сковородкой в руках. Я полностью забыла про свою ужасную боль в голове, потому что она казалась абсолютно ничтожной по сравнению с тем, что творилось с моей пятой точкой. Всё же, не став игнорировать просьбу подруги, я проглотила две таблетки и полностью осушила стакан с ледяной водой, от которой на секунду стало очень хорошо. К сожалению, только на секунду. Как озверевшая кошка, желавшая секса, я переползла свою кровать, направляясь к шкафу с одеждой. Мой шкаф никогда не поддавался никаким явлениям физики, казалось, закон гравитации на него не действовал тоже: носки, которые должны лежать в нижних ящичках, галантно висели на плечиках, а вечерние платья отчужденно валялись вместе с трусами. Я думала недолго. Мой выбор пал на самую выглаженную одежду – черный брючный деловой костюм. «Отлично, тем более, что может быть лучше классики?» – утешала я себя. Еще через три минуты я была полностью готова покорять редактора журнала «Elle girl». Разумеется, это только вторая ступень к исполнению моей самой заветной мечты – работе в модном журнале «Vogue». Ради этого я с пятнадцати лет работала не покладая рук: учила иностранные языки, рассматривала самые разные стили, практиковалась брать интервью. Мои родители – люди науки – не одобряли такого «модного» выбора, зато спорить не стали. Единственное – отец отказался оплачивать моё обучение и жилье, поэтому поступала я своими силами, заставляя мозги плавиться от всякой информации, а благодаря маме, мы с Чарли смогли скинуться на достойное жилье неподалеку от центра города. В целом, я была вполне довольна собой, исключая сегодняшнюю маленькую оплошность. До встречи с деканатом оставалось всего десять минут, но я знаю, что пока не оценю стряпню Чарли, она попросту прохода не даст. Готовит эта барышня превосходно. Я несколько раз спрашивала у нее, почему она не выбрала профессию повара, на что девушка беззаботно махала рукой, утверждая, что журналистом быть гораздо круче. Сегодня на завтрак подруга приготовила овощной салат, из продуктов, непонятно откуда взявшихся, омлет, тосты и сварила крепкий кофе, просто необходимый мне сейчас. Я быстро запихивала тост себе в рот, запивая горячим сладким напитком без молока, чтобы не опоздать на встречу. Глядя на это, Чарли жалостливо напевала песенку о сумасшедшем мальчике по имени Джек. Спасибо, друг. – Дез, помни, ты должна быть яркой и уверенной, говорить четко и внятно о девочках. Поняла? Главное – не молчи, порази их своим огнем, – твердо приговаривала подруга, с надеждой заглядывая мне в глаза. Как же всё-таки приятно, когда есть человек, который будет верить в тебя, несмотря ни на что. Пожалуй, разбогатев, я обязательно поставлю памятник в честь Чарли Прайс. С горем пополам разобравшись с завтраком, ибо надоедливый зуд не давал сосредоточиться, я ринулась навстречу мечте. Майский ветерок гулял по многолюдным улицам Лондона. Небо было, как всегда, облачным, а громкие часы Биг Бен оповестили меня о том, что я опоздала уже на две минуты. Ну уж нет, это не всё, на что способна моя энергичная персона. Наплевав на слова «Любите ближнего своего, как… бла-бла-бла», я, словно молния, побежала, расталкивая людей, в сторону своего университета. Оставалось всего пару километров. Люди возмущались, ветер беспощадно рушил мою прическу, задница всё так же чесалась, но я продолжала бежать, пересекая последний перекресток на седьмом Авеню. «Извините», – крикнула я недовольной бабушке, напыщенной женщине с прической помпадур, вялому подростку и веселому таксисту. Заметив на горизонте долгожданные ворота университета, я широко улыбнулась. Наконец-то. Я перевела своё дыхание, когда ворвалась в учебное заведение. Запах хлорки сразу же дал о себе знать, заставив на минуту прикрыть нос рукой. Настенные часы показывали девять сорок четыре, это означало, что я опоздала на четырнадцать минут от назначенного времени. Всего четырнадцать минут. Неожиданно на меня нахлынуло странное чувство волнения. Соли прибавлял факт назойливого зуда, отчего я рефлекторно потянулась рукой к месту раздражения, внимательно осматриваясь по сторонам. Обычно в такое время все прогуливали либо находились на лекциях, но мне казалось, будто бы кто-то пристально наблюдал за мной. Может, это сам Иисус? Пусть лучше он, нежели мистер Пэпперс – заведующий психологией. Слегка почесываясь и шатаясь, я прошла на третий этаж, где в аудитории должны были сидеть два декана, доцент и, конечно же, редактор. Я всё думала, кто же это будет, мужчина или женщина? В моей романтической натуре проносилась надежда того, что редактором окажется высокий брюнет с голубыми глазами и брутальной улыбкой: он увидит меня, слегка улыбнется, а я пойму – это моя судьба. Мы будем как Кейт и Лео, как Ребекка Блумвуд и Люк Брендон, как Ромео и Джульетта… Но, когда я попала внутрь, мои надежды накрылись медным тазом.