Глава 35.
10 июля 2018 г. в 23:41
Глубокая холодная ночь. Звёздное небо и яркий лунный свет. Треск небольшого костра. Пение сверчков в кустах. Я сижу на длинном бревне и жарю зефир. Вкусный, белый и тягучий зефир. Просто божественный вкус и великолепный запах. Вдруг раздаётся звук раскрывающейся молнии.
— Ну и чего ты не спишь? — потирая глаза, спрашивает Калеб, высунув голову из палатки. Странно, что он не проснулся в тот момент, как я уходила.
— Не спится, — тихо отвечаю я, устало глядя на отблески костра. Калеб вылезает из палатки и подсаживается рядом.
— Замёрзла? — с любопытством спрашивает он. Киваю. Действительно очень холодно, несмотря на то, что на мне его толстовка, и я сижу у огня.
Неожиданно для меня, он притягивает меня за плечи и приобнимет. Я поворачиваю голову в его сторону, удивлённо вытаращив глаза. Это что сейчас он такое сделал? Сам!
— Что-то не так? — с лукавой улыбкой интересуется он. Опешив от сложившейся ситуации, я мотаю головой. — Тебе же холодно. Я делаю тебе одолжение, — продолжает Калеб, нарочно задевая мои чувства. Я фыркаю.
— Спасибо, обойдусь, — пытаясь вырваться из его рук и отодвинуться подальше, усмехаюсь я. Он резко возвращает меня к себе, тем самым показывая, что никуда не отпустит. Вау!
— Сладкое на ночь вредно, так что пошли спать, — украв мою зажаренную зефиринку и положив её в рот, сладко поёт он и поднимает нас на ноги лёгким движением. Я недовольно бурчу, но повинуюсь. Калеб тушит костёр землёй и уводит меня за руку в палатку.
Прекрасное утро начинается пением лесных птиц. Яркие лучи солнца пробираются сквозь тонкую ткань палатки. Я открываю заспанные глаза. Напротив меня лежит Калеб. Ещё спит, едва раскрыв губы. Надо потихоньку вставать, чтобы позавтракать и идти дальше, но я не хочу будить его. Ещё есть время. Пусть поспит.
Любуясь красивыми чертами лица Калеба, я не замечаю, как начинаю водить пальцем по его щеке, носу, губам… На мгновенье замираю, чтобы понять, разбудила ли я его своими прикосновениями.
— Продолжай, — сонно шепчет Калеб, не открывая глаз. Я улыбаюсь, а затем приподнимаюсь на локте.
— Просыпайся, соня, — ласково бормочу я ему в ушко и собираюсь встать. Резкий перехват со стороны Калеба вновь укладывает меня рядом. Я взвизгиваю и смеюсь. Калеба это забавляет, и он начинает меня щекотать со всей силы, несмотря на то, что проснулся всего минуту назад.
— Нет, пожалуйста, — весело кричу я в голос. Мы вместе смеёмся и катаемся по всей палатке.
Вдруг всё меняется. Я сижу на нём и держу его руки над головой. Мы быстро дышим, как после бурного секса. Он смотрит на меня жадными глазами, как будто намерен что-то сделать со мной. Я смотрю на него, а потом убираю руки к нему на грудь, слегка опираясь.
— Что дальше? — лукаво спрашивает он, убрав свои руки за голову. Я сглатываю и немного ёрзаю на нём. Его лицо меняется. Он резко выдыхает, хватает меня за талию и прижимает к своему паху, чтобы я не двигалась. Он возбуждён! Дико возбуждён! Я вскрикиваю и пытаюсь слезть с «него». — Стой, — шипит Калеб, — ты делаешь только хуже… себе.
Я изумлённо таращусь на него. Что же тогда мне делать? Я сейчас сгорю от стыда. И что он вообще имеет в виду? Неужели…
— А теперь аккуратно поднимись с моего члена и пересядь на нейтральное место, — стараясь казаться спокойным и контролирующим всё, говорит Калеб. Я ещё больше округляю глаза. — Не медли, Корнелия, — шипит он, — иначе…
Я молниеносно соскакиваю с Калеба и сажусь немного поодаль от него. Он возбуждённо выдыхает, прикрывая глаза.
— Господи, Корнелия, не делай больше таких действий, я же не каменный, — стонет он, потирая руками лицо. Он сейчас на изнасилование намекает? Ох…
— Прости, — зачем-то извиняюсь я, смущённая из-за своих неаккуратных действий. Он убирает руки с лица и смотрит на меня диким, безумным взглядом.
— Боже, ты серьёзно? — смеётся он и мотает головой, подняв взгляд к потолку. Что? Что я такого сказала?
— Почему ты смеёшься? — спрашиваю я, недоумённо взглянув на него.
— Ты либо настолько глупа, либо настолько невинна и не понимаешь, что…- снова переведя на меня свой взор, не договаривает он. Я делаю гневный взгляд и ставлю руки на талию. Опять оскорбления в мой адрес. — Тихо, Корнелия, тихо, — он выставляет руку вперёд для самозащиты, — прибереги свой гнев, — посмеивается он, и я, не выдержав, бью его по груди.
— Я всё понимаю, мне не пять лет, — огрызаюсь я, но решаю продолжить, — но ещё я также понимаю, что ты грёбанный извращенец, которому явно не хватает чего-то такого, чего я не могу дать!
Смело, очень смело, Корнелия! Обычно после таких слов уходят. Почему ты ещё здесь, Корнелия? Ты хочешь, чтобы он прикончил тебя прямо сейчас?
— Что? — переспрашивает он, будто ничего не слышал. Он привстаёт на локтях и смотрит на меня недоуменным взглядом. — Повтори, — изогнув одну бровь, просит он. Мне кажется или мне пора делать ноги?
— Ты… ты… извращенец… похотливое животное! — заикаясь, кричу я и собираюсь сбежать до того, как мои слова отложатся в голове Калеба, но как всегда есть одно «но». Калеб быстрее меня во многих вещах. Например, в реакции.
— Стоп, красотка, мы ещё не закончили, — перехватив меня на выходе из палатки, гневно говорит он и буквально швыряет меня на пол, нависает надо мной, а потом и вовсе придавливает меня своим телом, буквально связывая меня своими руками. — Раз ты такого мнения обо мне, — рычит он мне в ухо, — буду соответствовать.
Я холоднею. Нет, он не сделает этого. Это слишком, даже для него. Нет! Пожалуйста. Калеб зажимает мои руки, дабы подавить сопротивление, но я не сопротивляюсь, будучи скованная собственным немым ужасом. Я оцепенела. Я ничего не могу сделать.
Сон обрывается. Я просыпаюсь в холодном поту, быстро озираюсь вокруг и ощупываю себя. Утро действительно наступило. Но это утро начинается не так, как в моём сне. Калеба нет рядом, птицы не поют, солнце не светит. В палатке достаточно темно, поэтому делаю вывод, что снаружи пасмурно и холодно.
Я облегчённо выдыхаю. Это всего лишь сон. Я конечно не против секса до брака, но не по принуждению. Даже если меня будет принуждать Калеб.
Вылезаю из мешка, а затем из палатки. Калеба не видно, но костёр уже горит. Я подхожу к огню, сажусь на бревно и грею руки. Погода не предвещает ничего хорошего.
— Проснулась? — неожиданно подойдя сзади, спрашивает Калеб. Я поворачиваюсь к нему и киваю, стараясь не подавать вида после дурацкого сна. Он принёс ветки для костра и воду.
— Мы скоро пойдём? — коротко осведомляюсь я. Он улыбается.
— А что? Боишься долго оставаться со мной? — подсев ко мне, игриво спрашивает он, и обнимает за плечи. Я вспоминаю эту ночь и вылазку к зефиру.
— Повторяешься, Хидмэн, — колко подмечаю я, имея в виду его объятия. Он вскидывает брови, а спустя пару секунд усмехается.
— Это звучит обидно, но я пропущу это мимо ушей, — состроив из себя обиженного, говорит он и убирает руку. Я улыбаюсь. Его настроение с каждым днём всё лучше и лучше. Неужели лес так на него влияет? Надо чаще его выгуливать. Эм, то есть гулять на природе. Хотя я это очень не люблю. Но что только не сделаешь ради душевной гармонии Калеба.
— Что на завтрак? — после бурчания в животе, интересуюсь я. Он фыркает.
— Здесь ни плиты, ни сковородки, — начинает, было, он, но поймав мой голодный взгляд, продолжает, — но я что-нибудь придумаю, а ты иди умываться.
Я весело киваю и встаю. Но не успеваю я уйти, как получаю звонкий шлепок по попе. Я поворачиваюсь и изумлённо таращусь на него.
— И побыстрее, — добавляет он со смешинкой в голосе. Я зыркаю на него и удаляюсь к источнику.
Спустя час, мы завтракаем, собираем вещи и палатку и отправляемся дальше. На развилке между деревьями мы встречаем взволнованных родителей, которые «места себе не находили» ровно один час, после нашей пропажи. Дальше они положились на умение Калеба «ориентироваться» в лесу. Но благо всё закончилось и мы встретились.
— Вы целы? Никаких животных не встречали? — моя мама взволновано смотрит на меня, и я сглатываю.
— Что ты сказала? — переспрашиваю я, надеясь на то, что это была шутка. Мама тепло улыбается и целует меня в голову.
— Тебе очень идёт толстовка Калеба, — шепчет она мне, чтобы никто больше не слышал. Я смущённо улыбаюсь. Я совсем про неё забыла.
По дороге к бывшему дому Калеба, мы болтаем на отвлечённые темы, вроде погоды, родительских проектов, предстоящей школы, и не замечаем, как приходим.
Дом просто прекрасен. Стены дома выкрашены в приятный бежевый цвет. Квадратные колонны подпирают крыльцо двухэтажного, но небольшого дома. Вдоль окон растут маленькие декоративные кустарники. Фасад крыши представлен тёмно-серой мансардой. Рядом с домом небольшой дворик с ухоженным газоном. К дому присоединён гараж, а за ним виден кусочек сада. С розами.
— Идёмте скорее в дом, кажется, сейчас будет дождь, — после грохота в небе, командует папа, и мы послушно идём внутрь.
Внутри дом не хуже, чем снаружи. Мебель поставлена со вкусом в каждом уголке комнат: здесь и скульптуры, и цветы, и замшевые диваны. Пол из чёрного дерева, безупречные белые стены, увешанные картинами. Но больше всего мне приглянулся чёрный рояль посреди гостиной. Не знала, что в семье Калеба кто-то играет.
— Калеб, покажи Корнелии свою комнату, — практически приказывает сыну Анжела, проходя куда-то вглубь дома.
Калеб устало вздыхает и переводит на меня свой взгляд.
— Идёмте мисс Хейл, я покажу вам свои покои.
Мы проходим на второй этаж по винтовой лестнице, и сразу же поворачиваем направо. Коридор также не обделен вниманием. По пути в комнату, я рассматриваю различные маленькие картинки на стенах. Кажется, это фотографии семьи Хидмэн.
— Добро пожаловать в мой мир, — открывая последнюю дверь коридора, с улыбкой говорит Калеб и пропускает меня вперёд. Мне кажется или я слышала эту фразу в одном из фильмов?
Комната Калеба поистине мальчишеская комната. Об этом говорит тёмно-синий цвет стен и постельное бельё. Большая деревянная кровать с четырьмя подушками отлично вписалась по центру стены, справа от двери. Под кроватью постелен тёмный ковёр с ворсом. Рядом с кроватью тумбочка с книгами и металлической лампой. С другой стороны такая же металлическая лампа, но намного больше. В самом углу, на той же стороне, стоит шкаф, что сейчас является редкостью. На противоположной стороне висит плазменный телевизор, под ним находится длинный стол, а возле него крутящийся стул. На столе лежит ноутбук. Справа от стола стул-кресло, напоминающий бейсбольную перчатку. Над прямоугольным окном висят длинные белые шторы, концы которых лежат на полу. Но больше всего меня привлекает огромная картина над кроватью. Она разделена на две части, но изображает один красивейший пейзаж — снежные горы и звёздную ночь. Она как ничто дополняет интерьер комнаты. И если вглядываться в изображение, можно провести самую настоящую параллель с её хозяином. В картине спрятано такое же таинство, как и в Калебе.
— У тебя очень уютная комната, — немного смутившись от взгляда Калеба, когда я рассматривала его комнату, говорю я. Он улыбается, ставит все наши вещи рядом со шкафом и прямо в походной одежде валится на кровать.
— Я дома, — выдыхает он. Мне почему-то становится грустно. Наверно, я тоже соскучилась по своему дому. — Если хочешь, можешь упасть рядом, — хлопая по кровати, предлагает мне Калеб. Я мотаю головой. Сначала душ.
— Можешь показать, где ванная? — прошу я, на что получаю вздох нежелания. — Понятно, найду сама, — фыркаю я и разворачиваюсь, чтобы уйти.
— Ладно, — бурчит он на заднем фоне, и я победно улыбаюсь. — А то ещё зайдёшь в запретную комнату, — небольшой скрип кровати и вот он уже рядом со мной.
— В запретную комнату? — заинтересовано спрашиваю я. Во мне проснулось любопытство. Отлично. А ведь я в этом доме минут десять от силы.
Калеб озаряется улыбкой, кивает и предлагает мне первой выйти из комнаты.
— Это комната, в которую могу заходить только я, — отвечает Калеб, когда мы уже отошли от его спальни на несколько шагов.
— Почему? — как маленький ребёнок, задаюсь я вопросом. Он резко останавливается, а потом прижимает меня к стене, расставляя руки по обе стороны от моих плеч. Я выдыхаю от неожиданности. В его глазах азартный зелёный огонёк. Ох, что сейчас будет.
— Потому что, Корнелия, — приблизившись ко мне, произносит он, а затем облизывает губы.
Также как и приблизившись, он резко отстраняется и, посмеиваясь надо мной, идёт дальше по коридору. Я разочарованно ахаю и спешу за ним.
Показав мне ванную в конце коридора, Калеб увлекает меня вниз на кухню. Мы спускаемся по белой лестнице и направляемся прямиком в комнату по приготовлению еды. Кухня достаточно просторная и заставлена голубой мебелью. Посреди комнаты стоит длинная, прямоугольная, с округлыми углами тумба с белой раковиной, рядом с которой стоят тарелки с красным виноградом и зелёными овощами, и с четырьмя выдвижными ящиками. Параллельно тумбе стоит аналогичная тумба, но уже с шестью ящиками и встроенной плитой посередине, на которой сейчас уже что-то готовится. Слева от плиты стоят четыре декоративные вазы с цветами и без. Над тумбой висит белая вытяжка и ещё два ящика по обе стороны. Перпендикулярно центральной тумбе находится холодильник, ещё несколько ящичков и, кажется, духовка. Всё очень просто, но со вкусом.
Вокруг плиты, да и в целом по кухне, летает волшебный запах овощного рагу. Мама и Анжела очень быстро справились с обедом. У меня уже урчит в животе. Калеб, услышав моего «кита», растягивается в улыбке.
— Калеб, Корнелия, помогите нам, — моя мама включила командирский тон. — Отнесите посуду в столовую, — приказывает она и вручает нам шесть тарелок и стаканов, и мы направляемся в столовую.
— Как тебе мой дом? — весело интересуется Калеб. Я улыбаюсь.
— Он прекрасен, — честно отвечаю я. На мгновение в его глазах появляется странный блеск.
— Хотела бы здесь жить? — вдруг спрашивает он, и у меня расширяются глаза. Что? Жить здесь? С ним?
— А… — не успеваю я что-то сказать, как мы заворачиваем в столовую. Она практически такая же, как у нас в новом доме.
Здесь уже сидят наши отцы, поэтому этот вопрос остался висеть в том коридоре, по которому мы шли.
Спустя полчаса все уже сидят в столовой. Мамы и папы болтают между собой о разных вещах, а мы с Калебом обсуждаем то, как сегодня будем спать.
— Я не буду спать на полу. В конце концов, это моя комната, — упрямо говорит он.
— Окей, тогда я буду спать на полу, — раздражённо отвечаю я ему. Он прищуривает глаза.
— Нет, ты не будешь спать на полу по одной простой причине, — говорит он, и я жду, что он скажет что-то в роде «иначе ты простынешь», но он как всегда поражает, — я не хочу, чтобы мой ковёр был в твоих слюнях.
— Да как ты смеешь! — в сердцах кричу я и ударяю его ногой под столом. Он наигранно морщится, и просит меня успокоиться, потому что мы начинаем привлекать внимание родителей.
— Тихо, — он прикладывает палец к губам, — я же шучу, глупая, — посмеивается он. Я грозно смотрю на него. — Ты не будешь спать на полу, — шепчет он с улыбкой.
— А где тогда? — недоумённо спрашиваю я, нахмурив брови.
— Ты будешь спать со мной, — одними губами говорит он и подмигивает. У меня перехватывает дыхание, и я тут же заливаюсь краской. Почему это прозвучало так интимно? Не то чтобы спать с ним было в новинку, просто от него я такого не ожидала. Ещё это подмигивание…
— Может быть, чаю? — интересуется моя мама, прерывая наш зрительный контакт с Калебом.
— Мы пойдём в комнату, — вдруг так загадочно говорит Калеб и встаёт, призывая меня встать вместе с ним. Я ошарашенно смотрю на него, потом на родителей. Они переглядываются с улыбками на губах и отпускают нас.
Я иду за Калебом, не понимая, зачем он устроил этот спектакль. И что мы будем делать в его комнате… наедине. Господи, неужели он будет меня домогаться?
— Не плетись сзади, иди рядом, — говорит он, идя впереди меня. Я догоняю и ровняюсь с ним.
— Что мы будет делать? — нервно сглатывая, спрашиваю я.
— У меня в комнате отличная звукоизоляция, — зачем-то сообщает он мне с какой-то весёлостью. Почему меня это настораживает? Он что, на секс намекает? Я резко останавливаюсь. — Корнелия, почему ты такая наивная? — поняв мой ступор, задаёт он риторический вопрос. Я кидаю в него злобный взгляд, и первая захожу в комнату.
— Давай посмотрим телевизор? — предлагаю я, прежде чем он начнёт снова играть в свои «игры».
— Ты серьёзно? — он изгибает одну бровь. Он удивлён. — Ладно, — соглашается он и берёт пульт.
Калеб долго кликает кнопкой, но, в конце концов, сдаётся и отдаёт пульт мне. Через минуту я нахожу какой-то фильм, и мы устраиваемся на кровати. Я сажусь к спинке, а он укладывается рядом на подушку. Калеб выглядит таким домашним в своей комнате. Наверно он скучает по дому так же, как и я скучаю по своему.
— Корнелия, отличный фильм ты выбрала, — смеётся Калеб, когда нам показывают постельную сцену во всех красках. Я тут же смущаюсь, а Калеб с наслаждением смотрит в экран. Как он может быть таким невозмутимым? Я выключаю телевизор. — Эй! Я же смотрел! — возмущается он с весёлыми нотками в голосе.
— Тебя вообще ничего не смущает? — вопрошаю я. Он поднимается на мой уровень.
— Почему меня что-то должно смущать? — невозмутимо переспрашивает он. Я краснею и отвожу взгляд.
— Ну, там же такая сцена, — бормочу я. Он смеётся.
— Знала бы ты, в каких сценах участвовал я, — будто что-то вспомнив, отвечает он с улыбкой. Мне сразу же становится гадко на душе. Я давно догадывалась, что он не «мальчик», но я всё равно смущаюсь такого его поведения.
— Молодец, что я ещё могу тебе сказать, — моё настроение резко упало. Я отворачиваюсь от него, а потом ложусь на подушку.
— Помнишь, я говорил, что ты очень наивная? — спрашивает он за моей спиной. На секунду я задумываюсь и понимаю, что снова дала себя одурачить. Я немного поворачиваюсь к нему. — Да, Корнелия, я уже давно не девственник, но в моей жизни была только одна партнёрша, — признаётся он, глубоко взглянув мне в глаза. Меня немного ошарашивает такая искренность. Но, тем не менее, я рада, что мы это обсудили. — Если всё же ты хочешь поговорить про секс, я всегда рядом. Я знаю, что где-то в глубине души ты хочешь узнать про это, — голосом мудреца предлагает он мне. Ох, ладно, ты попал в точку. Мне на самом деле любопытно узнать про это. Но не так же прямо!
— Спасибо, но я воздержусь, — со смущение бормочу я.
— Продолжим смотреть? — вспомнив о телевизоре, спрашивает Калеб. Он сменил тему. Это к лучшему.
— Это? — вспоминая о фильме, спрашиваю я в ответ. Он улыбается и качает головой.
— Скажу тебе честно, ты попала на канал для взрослых, — признаётся он мне. Я снова багровею. Ещё сильнее, чем прежде. — Мои родители блокировали такие каналы, но я дружу с техникой, — смеётся он, а потом отбирает у меня пульт. Я стыдливо прикрываюсь руками. — Я включу нормальный канал, честное слово, — стараясь больше не улыбаться, обещает он.
Калеб быстро переключает порнографический канал на какое-то шоу, и я спокойно смотрю в экран.
— Сойдёт? — неуверенно спрашивает он, косясь в телевизор. Я киваю. Мы оставляем канал. Калеб снова устраивается на подушке. Он ворочается какое-то время, а потом кладёт голову на мои бёдра и как бы обнимает их рукой. — Надеюсь, ты не против, — скорее констатирует он. Я улыбаюсь и глажу его по волосам в знак согласия. Он что-то бормочет себе под нос и трётся слегка колючей щекой об мои ноги. Кажется, ему нравится.
Проходит час или два, шоу давным-давно кончилось, и началась какая-то мыльная опера. Калеб заснул на мне, и я не могу пошевелиться, потому что не хочу его будить.
Внезапно Калеб начинает бормотать во сне. В каком-то беспокойном сне. Что ему снится? Стоит ли разбудить его? Я слегка провожу по его мягким волосам, и он успокаивается. Его сон снова становится спокойным, а дыхание ровным.
Когда он спит, то становится безобиден, как котёнок. А когда в сознании, самый настоящий дьявол. Такой мощный контраст в одном человеке. Может поэтому я в него влюбилась?
— Как насчёт расслабляющего массажа? — мурлычет Калеб. Мои пальцы замирают в его волосах. Он это наяву или во сне? — Может клубники? — спрашивает он, и я понимаю, что он ещё спит. Кому это он там клубнику предлагает? Меня начинает распирать от ревности. — Ох, солнышко, не так глубоко… — продолжает бормотать он, и я уже больше не могу это слушать. Я резко сбрасываю его с моих ног и встаю с кровати.
Калеб сонно ворчит и трёт глаза, потом смотрит на меня и морщится.
— Зачем так резко будить?
— Какого чёрта тебе там снится?! — кричу я на него, уставив руки по бокам. Он улыбается и снова закрывает глаза. Меня начинает это бесить, и, в порыве некого гнева, я хватаю ближайшую подушку и бью его по животу.
— Что ты творишь? — хрипло спрашивает он, перехватывая мою руку. Я бросаю грозный взгляд на его руку, а потом пытаюсь вырваться. — Глупая, я же сильнее тебя, — чуть потянув меня на себя, бормочет он.
— И что теперь? — спрашиваю я. — Опять завалишь меня на себя, поиграешься и отпустишь? — словно вызов бросаю я ему. У него сверкают глаза.
— Значит, ты хочешь что-то новенькое? — с улыбкой спрашивает он. Меня начинает это напрягать. — Тебя когда–нибудь связывали? — вдруг интересуется он, и это заставляет меня понервничать. Ой, не к добру этот вопрос.
— Не надо, пожалуйста, — умоляю я, когда он ещё ни разу не шелохнулся. Он растягивается в хитрой улыбке. О нет!
— Тебе понравится, я уверен, — повалив меня на кровать, лепечет он мне в ухо. От испуга и осознания своей беспомощности, я даю ему звонкую пощёчину. Звук раздаётся по всей комнате. Настроение Калеба тут же меняется, и теперь мне страшнее в два раза. Он резко откатывается от меня, садится на кровать, прижимая свою щёку рукой. В комнате повисло молчание. Единственное, что я могу услышать сейчас, так это стук моего бешеного сердца.
— Прости, — тихо проносится по комнате звук моего голоса. Он не реагирует. Мне становится не по себе. Я чувствую сильную вину. Но страх ещё тоже со мной.
— Ты тоже, — слышится такой же тихий голос. Меня гложет неприятное чувство. Я аккуратно встаю с постели и огибаю её, медленно подхожу к Калебу.
— Сильно ударила? — аккуратно присев рядом, спрашиваю я. Он убирает руку от горящей щеки и поворачивает ко мне голову. Зелёные глаза потемнели до изумрудного оттенка, от чего кажутся ещё более глубокими и затягивающими. Мне хочется плакать от осознания того, что я сделала ему больно, хотя он тоже делал мне больно бесчисленное количество раз.
— Терпимо, — сухо отвечает он. Калеб мне сейчас врёт? Ничего себе.
— Может быть, принести лёд? — тихонько спрашиваю я. Он мотает головой, снова отвернув голову. Я разглядываю красную пятерню на его щеке. Слишком сильный удар.
— Спасибо, что не в пах, — усмехнувшись, говорит он, снова прикладывает руку к щеке и морщится. Я неловко перебираю свои пальцы.
— Ещё раз прости, но ты сам виноват, — почти шепчу я последнее.
— Мне понравилась твоя реакция, — он снова смотрит на меня. Что? Он про пощёчину? — Да, да, именно, — будто прочитав мои мысли, продолжает он. — Смогла постоять за себя, — словно гордясь мной, лепечет он.
— Ты что, хвалишь меня? — недоуменно вопрошаю я. Он улыбается, убрав руку от лица.
— Сам не могу в это поверить, но да, — честно отвечает он.
Нашу беседу прерывает стук в дверь. Входит моя мама.
— Что делаете? — любопытничает она, а потом замечает щёку Калеба. — Это ещё что такое?! — кричит она.
— Заслуженная пощёчина, — тут же говорит Калеб. Он признался в том, что она заслуженная? Этот человек меняется на моих глазах.
— За что же Корнелия её тебе поставила? — продолжает расспрашивать мама, насупив брови.
— Это останется в тайне, мама, — тут уже встреваю я. Маме не следует знать обо всём том, что происходит между мной и Калебом. — Ты что-то хотела? — резко меняю тему. Она недовольно прищуривает глаза, но всё же отвечает мне:
— Мы вскоре выдвинемся, готовьтесь.
Ровно в шесть часов вечера, когда все собрались на первом этаже в гостиной, на улице пошёл ливень. Кажется, новости об урагане не были таким уж и лживыми.
— Замечательно! — восклицает Анжела, — теперь придётся остаться дома.
— Давайте включим телевизор, там должны что-то сообщить об этом, — предлагает мой папа, и в этот момент гаснет свет.
— Только этого не хватало, — бормочет кто-то в темноте.
— И что теперь делать? — спрашиваю я. В какой-то степени я рада, что мы останемся дома, но с другой стороны мы оторваны от внешнего мира и не можем узнать, что нас ждёт. Там, в городе, может твориться настоящий кошмар. Или же кошмар начнётся здесь…
— Нужно закрыть все окна и двери, — очень быстро проговаривает Калеб. — И всем нам лучше спуститься в подвал, взяв с собой всё самое необходимое.
— Калеб прав, нам лучше начать подготовку. Нельзя быть уверенными в том, что это простой дождь, — подтверждает слова Калеба его отец.
— Мы подготовим продукты, воду и аптечку, — сообщает моя мама, быстро сменив своё недовольство из-за ливня, на серьёзность и сосредоточенность.
— Хорошо, тогда мы с Джоном подготовим фонари, свечи и перекроем различные источники, — соглашается отец и сообщает о дальнейших действиях, — А вы закройте окна, двери и чердак, — обращается он к нам с Калебом.
Все разбредаются по дому, занятые важными делами. Если бы не семья, которая знает что делать в таких ситуациях, то я бы вдалась в панику. Всё может оказаться серьёзней, чем мы предполагаем или же наоборот, это может оказаться простой непогодой.
— Не бойся, — вдруг взяв меня за руку, говорит Калеб, — всё будет хорошо.
Я чувствую тепло Калеба, но даже он сейчас не согреет мою ледяную руку.
— Думаешь? — неуверенно спрашиваю я, сжимая его руку. Он сжимает в ответ.
— Знаю, — уверенно отвечает он. Откуда? Откуда в нём такая сила, уверенность? Как бы мне хотелось быть такой же смелой, чтобы соответствовать ему. Но это видимо мечты.
— Можно поспать с тобой в обнимку? — решаюсь я на такой вопрос. Ого, Корнелия! Что с тобой делает страх? Где робость, скромность и «любовь» к личному пространству? Во мраке гостиной слышу лёгкую усмешку.
— Можно, — соглашается он, — если не будешь пускать на меня слюни, — договаривает он, за что получает удар в мускулистую грудь.
Через полчаса мы все встречаемся в той же гостиной, уже с фонариками в руках. Дополнив и упаковав всё необходимое в наши походные рюкзаки, мы двигаемся к входу в подвал. Слава Богу, вход находится внутри дома.
— Это подвал или дополнительная комната отдыха? — восхищённо спрашиваю я вслух, как только мы спускаемся вниз, но тут же затыкаюсь.
Подвал выглядит как самая настоящая гостиная, разделённая на два одинаковых помещения, которых соединяет дверной проём. В первой части подвала есть длинный, практически угловой диван с маленькими подушками, журнальный столик и даже биллиардный стол! Во второй части комнаты стоит стол с цветами, повешены картины и установлен телевизор в стене. Вся комната выполнена в коричневых и бежевых тонах, некоторые стены представляют собой кирпичную кладку. Мебель в основном вся деревянная и в тёплых тонах. Интерьер и дизайн этого помещения полная противоположность тому, что находится этажом выше, но нисколько не хуже.
— Расстелем мешки на полу, а вы ребята можете лечь на диван, — говорит Джон, ставя свой рюкзак на пол.
Мы переглядываемся с Калебом. По его лицу заметно, что он не против. Но диван достаточно узок, а это значит, что мы будем прижаты друг к другу. Но я, собственно говоря, очень рада. Ведь именно этого я и хотела. Потому что в моей версии для Калеба — мне безумно «страшно».
Недолго возясь со спальниками, родители укладываются спать прямо на полу во второй части подвала, оставляя нас с Калебом на диване в полумраке, так как все свечи и фонари у них. Мы долго решаем как нам лучше лечь, но ничего лучше, как лечь друг на друга, мы не можем придумать.
— Давай так, — предлагает Калеб, — я лягу на диван, а ты ляжешь сверху на меня, — с некой улыбкой заканчивает он. Я прищуриваю взгляд. Видимо его забавляет эта ситуация.
— Очень уж извращённый план, мистер Хидмэн, — тихо говорю я, чтобы не услышали родители, которые, я подозреваю, ещё не спят и, возможно, подслушивают. Он делает изумлённый вид.
— Мисс Хейл, о чём вы говорите? Я предлагаю отличный план сна, — защищается он, надув губы. Я тихонько смеюсь.
— Ладно, К… Калеб, — почему-то заикаясь, произношу я. Он немного хмурится из-за этого, но старается не обращать внимания. — Что там нужно делать-то? — с улыбкой переспрашиваю я. Калеб озаряется в ответ. Он укладывается на диван, растягивается на нём и подкладывает руки по голову.
— Я готов, — довольно говорит он. Я просто не узнаю прежнего Калеба. Этот какой-то весёлый, всем довольный и очень… контактный, в том числе и физически. Человек, с которым я была ранее знакома, просто исчез. Мне нравится, что пропал тот холод, та злоба и жестокость с его стороны. Да, мы ссоримся, частенько подкалываем друг друга, но уже не так, как раньше. Сейчас всё как-то иначе.
— Я вижу, — усмехаюсь я. Он неподвижно лежит и ждёт меня, но мне почему-то так хочется его подразнить. Подразнить в том плане, в каком бы я никогда не решилась с другим парнем. Возможно, мне будет дорого это стоить, но он же ничего не сделает со мной, когда в двух-трёх метрах находятся наши родители? В конце концов, это будет небольшая месть. К тому же он сам начал эту игру «кто сверху?».
Сначала я аккуратно залезаю на него и сажусь в так называемую позу «наездницы», и вот он уже немного дёргается, так как я оказываюсь прямо на его пахе. Затем я специально делаю ёрзающие движения, за которые мне потом наверняка будет стыдно, но в данный момент мне так хочется побыть «развратной девицей». Даже не знаю с чем это связано. Наверно, гормоны. Все же девочки через это проходят? Надеюсь, что да.
— Господи, что ты делаешь? — шипит он почти в полной темноте, схватив меня за талию, дабы предотвратить мои действия. Я слегка улыбаюсь.
— Мне мешает твой телефон, — нагло вру я. Я же знаю, что его телефон далеко. Он тихо ругается и сильнее сдерживает меня. Мне почти больно.
— Это не телефон, — слегка рычит он, едва сдерживая стон, когда я снова пытаюсь дёрнуться. — Тебе лучше не двигаться, — продолжает он, но меня уже захватил азарт.
— А что же это тогда? — прикидываюсь дурочкой, а затем кладу руки на его мощную грудь.
— Я знаю, что ты делаешь, Корнелия, — уже игриво бормочет он и, схватив меня за руки, валит на себя. Я тихо ахаю. Он понял, что я пытаюсь с ним сделать. Чёрт! — Но в эту игру можно играть вдвоём, — лукаво говорит он и кладёт руки на мой зад, крепко сжимая его. Теперь я уже достаточно громко выражаю свои эмоции. Калеб шипит, намекая мне, чтобы я была тише. Боже, что сейчас будет.