Скажи, что любишь меня. Часть первая. Когда мы встретились.

      Я сижу и смотрю на Калеба. Он уже давно понял, что я боюсь его, но я не хочу признаваться в этом снова. К тому же гордость не позволит. — С чего мне бояться тебя? — фыркаю я, сложив руки на груди. Он улыбается мне своей самой коварной улыбкой, и я ёжусь на месте. У него какие-то планы на меня, я точно знаю. Осталось только понять какие. — Я бы сделал с тобой пару вещей, — задумчиво говорит он, потирая подбородок. — Единственное, что мне мешает, это, пожалуй, закон, — добавляет он и переводит свой взгляд на меня. Я замираю на месте, перестав даже дышать. Он пытается не засмеяться, но у него плохо получается. — Я всё расскажу твоей маме, — бурчу я. Боже, мне как будто пять лет, чтобы бегать и жаловаться. Он сверкает глазами. — Странно, что ты не сделала это раньше, — шипит он. Обиделся что ли? — Тебя пожалела, — вдруг очень смело заявляю я. Он вскидывает брови вверх, явно удивлённый моим словам. — Пожалела? Я причинил тебе столько боли, обращался как с ничтожеством, говорил то, что не должен был говорить, а ты меня пожалела? Ты себя вообще уважаешь? — он так сильно удивлён, что не может этого скрыть. Я снова перестаю дышать. Он делал это специально. Он знал, что мне будет больно, обидно, но продолжал это снова и снова. Теперь я всё поняла. Я смотрю ему в глаза, и у меня наворачиваются слёзы. Он хмурится, будто не понимает причины их появления. Я отвожу взгляд, чтобы он не видел моих горьких слёз и закусываю губу, пытаясь подавить отчаянный всхлип. — Корнелия? — тихо говорит он, и я закрываю глаза от боли. Сейчас моё имя из его уст звучит так, будто тупой нож в сердце воткнули. Так больно. Почему он только сейчас признался в этом? Что изменилось? — Оставь меня одну, — подавляя новый всхлип, шепчу я и ложусь, закутываясь в одеяло. Можно подумать от этого станет легче. Слёзы текут по щекам, стекая на мягкую ткань подушки, но мне всё равно. — Корнелия, я…- не договаривает он, потому что я перебиваю его. Мне не нужны его жалкие оправдания. Чтобы он не сказал, это не излечит те раны, которые он оставил глубоко в моей душе за какую-то жалкую неделю. Слишком поздно. Почему он не уходит? Почему не может оставить меня одну? Ему должно быть всё равно на меня. Почему он ещё здесь? Почему?! — Оставь меня! Я не хочу тебя больше видеть! — кричу я во весь голос, и, не сдерживая себя, рыдаю в подушку. Проходит целая вечность, и он встаёт с кровати. Звуки удаляющихся шагов каким-то эхом раздаются по всей комнате, но стук двери почти не слышен. Теперь я одна. Скручиваюсь в маленький клубочек под одеялом, пытаясь заглушить ноющую боль. Как я могу любить это чудовище, которому нравится доставлять мне страдания? Почему именно он стал особенным для меня? — Что случилось, солнышко моё? — обеспокоенно спрашивает папа над моим ухом. Ничего не объясняя, я сажусь и обнимаю его, утыкаясь носом в его рубашку. Он гладит меня по спине, прижимая к плечу мою голову. — Не плачь, Корнелия. Не люблю видеть твои слёзы, — шепчет он, слегка покачивая нас туда-сюда. Если бы он только знал, как мне трудно их сдерживать. — Кто тебя обидел? — тихо спрашивает папа. — Пожалуйста, ни о чём не спрашивай меня, — давясь слезами, прошу я. — Это сделал Калеб? — предполагает он. Я молчу, не зная, что ответить ему. — Понятно, — сухо говорит он. — Пап, не надо, — шепчу я, зная, что папа обычно делает с моими обидчиками. После моего похищения, он с братом ещё больше стали оберегать меня. Несмотря на всю боль, что причинил мне Калеб, я люблю его, и не хочу, чтобы он пострадал. — Не трогай его, — заканчиваю я. — Не молчи, если он снова обидит тебя. Я больше не позволю расстраивать мою принцессу, — ласково шепчет папа и целует меня в лоб. — У тебя температура, выпей лекарство, — отпуская меня, говорит он. Я киваю головой и делаю как велено.       После того, как ушёл папа, я чувствую себя немного лучше от нашего маленького разговора. Звонит мой телефон. Это моя лучшая подруга Джинджер. — Эй, красотка, как дела? — весело спрашивает она, и я улыбаюсь. Моя рыжеволосая кудрявая бестия вернулась домой. Как же я соскучилась по ней. — Когда ты прилетела? — спрашиваю я, игнорируя её вопрос. Она смеётся. — Ну, ты как всегда. Вчера вечером. Соседи сказали, что вы переехали, — говорит она, немного удивлённая этому. — Ты не говорила, что вы собираетесь сделать это, — продолжает она. Я вздыхаю. — За несколько дней столько всего случилось, — вспоминаю я, и на глаза снова напрашиваются слёзы. — Ты что, плачешь? Говори, где ты живёшь, я приеду к тебе, — быстро тараторит она. — Всё хорошо, просто немного простудилась. Как только поправлюсь, мы встретимся. Я тебе обещаю, — пытаюсь успокоить её. Тем более мне нужно подготовить её к тому что, а вернее кого, она здесь увидит. — Ловлю тебя на слове, Корнелия Хейл, — в её обычной манере говорит Джинджер. — Скоро увидимся, — говорю я, завершая разговор. — До встречи, — весело говорит она и ложит трубку раньше меня. Я улыбаюсь. Она всегда так делала.       Время близится к вечеру. За весь день я ела только бульон, который Калеб приготовил для меня. Специально для меня. О нет, Корнелия, не смей больше плакать. Спускаюсь вниз. В гостиной сидят папа и Джон. Кажется, они смотрят футбол. Иду дальше. На кухне мама и Анжела готовят ужин. — Ты плакала? — в один голос спрашивают они меня. Чёрт, надо было сначала привести себя в порядок. — Всё хорошо, — который раз за день говорю я. Так часто я ещё не врала. Они недоверчиво смотрят на меня. — Что Калеб сделал тебе? Как только он приедет, я ему устрою, — гневно говорит Анжела. Из-за меня все пошли против Калеба. Даже его мама. — Он уехал? — переспрашиваю я. Куда он поехал? Я не думала, что он примет мои слова буквально и вот так исчезнет. — Да, — подтверждает она. — Что-то бормотал себе под нос, а потом ничего не сказав, ушёл. Я вышла во двор, а там ни его машины, ни самого Калеба, — ворчливо говорит Анжела. — Вы поссорились? — спрашивает мама. Я даже не знаю, как это назвать. — Не совсем, — шепчу я в ответ. — Я позвоню этому негоднику, — вскидывая руки, говорит Анжела и уходит с кухни. Я смотрю ей вслед. — Что между вами произошло? — снова спрашивает мама. Возвращаться к этой теме не хочется, но она не отстанет от меня. — Это только между нами, — выпаливаю я, повернув к ней голову. Сначала она хмурится, а потом подходит ближе. — Что между вами было? — заинтриговано спрашивает она. Я открываю рот от изумления. — О чём ты думаешь? Мы ничем таким с ним не занимались! — пытаясь не закричать, тихо говорю я. Она смеётся надо мной. — Я вообще-то не то имела в виду, — оправдывается она. Кажется, я неправильно её поняла. Краснею перед собственной матерью. — Прости, я думала ты опять за старое, — опустив взгляд, шепчу я. Уже не в первый раз она думает, что я не «девочка». Боже, мне всего шестнадцать лет, куда торопиться? — Расскажешь? — осторожно осведомляется она. Я отрицательно мотаю головой. Это действительно слишком личное. — Вы так и не нашли общий язык? — новый вопрос. Закрываю глаза и вздыхаю. Если бы это было так. — Не знаю. У него постоянно меняется настроение. Стоит мне сделать что-то не так, как он хочет, и всё. Он сразу же злиться. Я его не понимаю, — я снова открываю глаза, высказав часть груза, который несла несколько дней. — Когда мы вернулись, я думала, что вы сблизились, — задумчиво, говорит она. — Он держал тебя на руках, — добавляет она. Ах да, это тоже лучше объяснить. — Это совсем не то, что ты подумала. Я не хотела ложиться в кровать, а он…- не знаю, как закончить предложение. — Решил взять и затащить тебя туда силой, — заканчивает она. Как всегда в яблочко, мама. — Да, именно так. Он всегда берёт меня силой, а не разумом, — договариваю я основную мысль. — Ты всегда была непослушной. В детстве тебя было трудно убедить делать то, что ты не хочешь, — вспоминает она. — Когда нужно было ехать к врачу, ты с криками и плачем бегала от нас по всему дому, — фыркает мама. — Если бы я была послушной, вам было бы скучно, — обиженно оправдываю маленькую себя. Она смеётся, помешивая соус в кастрюле. — Именно за это мы тебя и любим, — соглашается она с моими словами. Родители любят меня за непослушание? А что, если Калеб тоже… Бред какой-то! Он не может меня любить. Он ненавидит меня за то, что я не слушаюсь его. Он сам так сказал. — Тебе помочь с ужином? — решаюсь помочь маме. Она морщится. — Иди в кровать, а то заразишь тут всех, — смеясь, отказывает она мне. Я улыбаюсь ей. — Я позову тебя к ужину, — она улыбается мне. — Что на счёт моих мишек? — напоминаю я о мармеладе. Она фыркает. — После ужина получишь, — она выпроваживает меня с кухни, и я, надувшись, иду обратно в спальню. Сегодня все посылают меня в кровать. Мне уже надоело лежать. У нас же есть библиотека, я могу там что-нибудь почитать.       Двадцать пять книжных полок до потолка размещены по всей комнате. Можно подумать, что это не домашняя библиотека, а городская. Тут явно должно быть то, что мне придётся по душе. Интересно, откуда все эти книги? Здесь есть старые, потрёпанные, пыльные и совсем ещё новые книги, которые до сих пор пахнут так, словно их только что напечатали. Обожаю этот запах бумаги из молодой древесины. На глаза попадается яркая обложка книги на самой верхней полке. Мне нужна лестница, чтобы достать её. В углу комнаты нахожу металлическую стремянку и подставляю её к полке. Аккуратно забираюсь наверх, боясь ненароком упасть вниз с высоты в два с половиной метра. Добравшись до вершины, беру пёструю заинтересовавшую меня книгу и рассматриваю её. На обложке разместились Красавица и Чудовище. Эту историю мне читала мама. Она стала моей любимой сказкой. Заколдованный принц, красная роза, большой замок с прекрасным садом. Немного напоминает мою новую жизнь. Сказка стала явью. Вместо принца — Калеб, а вместо замка — новый дом. Только розы не хватает. Прижимаю книгу к сердцу и, пытаясь не упасть, спускаюсь обратно. По своей неуклюжести от рождения, я запинаюсь об собственную ногу и, закрыв глаза, лечу вниз, приготовившись к падению. Меня ловят сильные руки и очень знакомый, ставший таким родным за короткое время, запах наполняет мои ноздри. Я медленно открываю глаза и поднимаю голову вверх. — Ты явно любишь искать приключения на свою задницу, — тихо говорит Калеб мне на ухо, и я вздрагиваю от его тепла. Внимательно изучаю его лицо, которое не видела несколько часов. Я не верю, что он здесь и держит меня в своих руках. Может я всё-таки упала и ударилась головой? — «Красавица и Чудовище»? Ты серьёзно? — спрашивает он, слегка посмеиваясь над моим выбором. Отвернувшись от него, я сильнее прижимаю книгу к груди. Пусть думает, что хочет, но я не передумаю на счёт книжки. Он усмехается, а потом осторожно ставит меня на ноги. Я собираюсь уйти, но он хватает меня за руку и прижимает к себе. Оторопев от такого поворота событий, я роняю книгу на пол. — Что ты делаешь? — с придыханием спрашиваю я, закрыв глаза. Я вся в его руках. Жар его тела согревает меня как снаружи, так и внутри, заставляя забыть, как дышать. Даже если бы я могла дышать, я бы всё равно задохнулась от аромата его парфюма, который сводит меня с ума, каждый раз, как только он находится так близко ко мне. В любом случае, я бы хотела умереть только так. Только в его руках, только от его запаха. Мне большего не надо. Мои руки прижаты между нашими телами, не давая даже оттолкнуть его, да и зачем. Я хочу быть прижата к нему. Я хочу запомнить этот момент. Возможно, он будет единственным и неповторимым. Пусть сердце запомнит, как стучало в эти секунды. — Я давно должен был сказать это…- шепчет он, не решаясь на следующие слова. Я застываю на месте, боясь спугнуть его мысль.– Прости, — выдыхает он после длинной паузы. Я тоже выдыхаю. Для меня это также тяжело, как и для него. — Прости за всё, что я сказал тебе за время, что мы знакомы. Прости за то, что сделал тебе за это время. Прости, но я не могу обещать, что не сделаю всё это снова, — всё тише и тише говорит он. С грузом на душе и слезами на щеках, я тихо шепчу: — Прощаю.       Мои слёзы капают ему на футболку, но Калебу всё равно. Он ещё крепче прижимает меня к себе, стараясь заглушить страдания, которые вновь причинил мне. Я высвобождаю свои руки и также крепко обнимаю его. Нам больше не нужны слова. Всё и так понятно. Утыкаюсь носом в его грудь, подавляя всхлипы. Закрываю глаза, медленно вдыхаю запах его тела и успокаиваюсь. Это процедура определённо успокаивает меня. Я не хочу отпускать его, но мне нужно это. Нужно немного свободы для трезвого мышления. Отстраняюсь от него, и он неохотно отпускает меня. Книга на полу открылась при падении, предоставляя картинку Красавицы и Чудовища в их первом танце. Я усмехаюсь. Это немного напоминает то, что мы сейчас делали. Только это был не танец. Это были наши первые тёплые объятья. Поднимаю книгу и закрываю её на любимом моменте. — Где ты был? — вытирая слёзы, которые уже почти засохли, спрашиваю я. На моё удивление он отвечает: — Я ездил в город. Кое-что купил. — Ты уже с кем-нибудь разговаривал? — задаю вопрос по другой теме. Спрашивать, что он купил, нет смысла, всё равно не ответит. Калеб как-то грустно улыбается. — Со мной много кто хотел поговорить, но сначала мне нужно было поговорить с тобой, — отвечает он. Я почти также улыбаюсь. — Ты долго искал меня? — интересуюсь я. Он отрицательно качает головой. — Ты не закрыла дверь, поэтому я быстро нашёл тебя, — объясняет он, слегка пожимая плечами. Он становится таким спокойным после разговоров. Надо чаще практиковать их с Калебом. — Всё же нельзя так в одиночку залезать чёрт знает куда. Ты могла сломать себе что-нибудь или получить сотрясение, — он начинает ругать меня, а я не понимаю, откуда столько заботы за один день. Ещё чуть-чуть и я, правда, начну думать, что он влюбился в меня. Может мне завести личный дневник и отмечать в нём всё, что Калеб делает для меня… - Эй, ты вообще слушаешь, что я тебе говорю? — немного злясь, говорит он. Кажется, я много что прослушала. — Конечно, слушаю, — вру я. Он недоверчиво смотрит на меня. — Правда? Что я говорил тебе минуту назад? — прищурив глаза, спрашивает он. Ой, я не думала, что он задаст этот вопрос. Нужно попытаться вспомнить хоть что-нибудь. — Ну, что-то там сломать и получить, — почесав затылок, мямлю я. Он смеётся. Что я не так сказала? — Ничего не надо ломать, пойдём уже, — продолжая смеяться, говорит он, берёт меня за руку и ведёт к выходу из библиотеки. В непонимании я топаю за ним. Всё же до сих пор поражаюсь тому, какие у него тёплые руки. Жаль, что на выходе он отпускает меня. — Пожелай мне удачи, я иду разговаривать со всей семьёй, — вздыхает он и собирается уйти. — Это из-за меня? — быстро спрашиваю я. Он идёт спиной вперёд и пожимает плечами, будто не знает, о чём я говорю. Кажется, мне тоже лучше присутствовать там, несмотря на то, что у меня поднимается температура и мне пора принимать таблетки.