"Imagine" или "Все что нам нужно, это любовь.."Часть 2

      – Я собираюсь переехать в Нью-Йорк и снова заняться шоу-бизнесом.       Некоторое время Макс, не мигая, смотрел на него, словно восковая фигура. Это было ужасно: ждать хоть какой-то реакции, а учитывая обстоятельства, быть хорошей она едва ли могла.       – И когда ты собирался мне сообщить об этом? – придя наконец в себя, произнес Хэмптон.       – Вот... Сообщаю...       – Подожди... – медленно произнес парень. – Если бы не этот наш разговор... Ты вообще не хотел мне говорить, да? И что бы ты сделал? Прислал мне открытку из Нью-Йорка?       Джонни давно уже не занимался таким выяснением отношений и чувствовал, что немного отвык. До этого их общение с Максом можно было бы назвать идеальным. Самое паршивое, что он действительно чувствовал себя виноватым. А это не входило в его планы.       – Ну, послушай, это ведь не означает, что мы перестанем видеться! – спокойно ответил он. – Я буду приезжать в Дэлавер...       – Ты себе это так представляешь? Для тебя все это не имеет значения, правда? – тихо произнес парень. На его лице отразилось такое страдание, что Джонни перепугался. Меньше всего на свете он хотел обижать Макса. И, говоря откровенно, расставаться окончательно было бы очень печально. Но он не верил до этого момента, что Хэмптон относится ко всему происходящему между ними настолько серьезно. Ведь никто не признавался друг другу в любви, ничего не обещал, не было никаких разговоров о чувствах и совместном будущем. Как же так? Раньше он так не ошибался...       – Макс, пожалуйста... не надо воспринимать это так... так.. ужасно. Я не могу жить у родителей и сидеть без работы! Не такой я человек, даже имея много денег. Я думал, что смогу жить спокойной и размеренной жизнью, но я ошибся!       – Джо, но я не могу переезжать за тобой по всей Америке... – упавшим голосом произнес мужчина. – У меня не хватит денег, чтобы снимать жилье в Нью-Йорке. А отношения на расстоянии... Я в это не верю. Если ты хочешь расстаться, давай сделаем это прямо сейчас.       Он поднял красивый, волевой подбородок и упрямо посмотрел на него. И Джонни понял, что сейчас сделает очередную глупость.       – Макс... Конечно я не хочу расставаться! И раз ты сам заговорил о том, чтобы жить вместе... Почему бы тебе не пожить у меня? В Нью-Йорке... – он хлопнул в ладоши и улыбнулся.       Он сам не знал, зачем сказал это. Он не был влюблен в Макса и не хотел с ним жить. Но в то же время мысль о том, что вот они сейчас могут все разорвать, показалась еще неприятнее. Должен же он, в конце концов, научиться жить, руководствуясь разумом, а не чувствами! Каждый раз, когда он строил отношения, основываясь на чувствах и страсти, все это заканчивалось каким-нибудь дерьмом. Нет, не то чтобы он что-то имел против любви или перестал верить в нее, но с его характером это создает слишком много проблем. Ему категорически противопоказано влюбляться, он моментально глупеет и, в конечном итоге, сам все портит. А Макс ему нравится, очень. Этого вполне достаточно. Эван, между прочим, нравился ему намного меньше, а они даже были женаты...       – Ты серьезно? – Макс даже раскрыл рот от изумления. – Но я не могу жить за твой счет! Нет, это совершенно невозможно!       – Ты будешь жить за свой. Просто у меня. Какое-то время... А вообще, для хорошего архитектора в Нью-Йорке всегда найдется работа... – Джонни улыбнулся и протянул к нему руки. Макс сжал его ладони и взволнованно притянул к себе.       "Возможно, это то, что мне нужно. Он милый, умный, молодой и без ума от меня. У нас все может получиться, если я дам этим отношениям шанс. Нужно реально смотреть на вещи. Со Стефаном у нас никогда не будет ничего подобного... Нет, это слишком сложно..."       Макс был здесь и хотел быть с ним. Джонни не чувствовал себя влюбленным, но так хотелось, чтобы рядом был кто-то, кого можно обнимать по утрам, шептать ласковые слова и держать за руку, чувствуя тепло прикосновения. Ему давно пора перестать строить воздушные замки. Если любовь может рождаться из ненависти, то почему бы ей не родиться из симпатии и уважения?       – Ты действительно хочешь, чтобы я жил у тебя? – Макс по-прежнему смотрел недоверчиво. – Джонни, только не надо делать мне одолжения...       – Да. Хочу. Давай попробуем... – Джонни обнял его, крепко прижимая к себе. Слишком крепко для человека, который уверен в своем решении.       Саша осторожно заглянула в комнату. Джонни сидел возле кроватки Эммы и держался за маленькую деревянную перекладину. Девочка спокойно спала. Боясь спугнуть его, Зарецкая прислонилась к косяку и несколько мгновений просто наблюдала со спины. Отец, который знает, что этот ребенок – его дочь. Дочь, которой никогда не придется узнать, кто на самом деле ее отец. Она только сейчас по-настоящему ощутила, насколько больно для Джонни осознавать, что эту жертву, которую он принес ради семьи, никто не сможет оценить. Он отдал самое родное, что может быть у человека, и легче было бы переносить незнание и неопределенность. Саша задавала себе один и тот же вопрос: если бы Эмма однажды узнала правду, осудила бы она их за это? Потому что Брайан ни за что бы не простил такого двойного предательства. Изредка девушку охватывал другой страх: что, если они расстанутся, он встретит и женится на другой женщине, захочет завести с ней еще ребенка... И тогда выплывет вся правда о его бесплодии. Что ж... Он скорее подумает, что она изменила ему с кем угодно, но никогда-никогда не допустит даже мысли, что настоящим отцом ребенка является его брат. Брайан настолько не видел в Джонни мужчину, что это было даже удивительно при том, что сам он до сих пор во многом оставался и вел себя как подросток.       С тех пор как Джонни вынужденно переехал в Дэлавер и жил с ними, он стал намного легче переносить близость Эммы. Первое время он избегал контактов под любым предлогом, стараясь, чтобы это не слишком бросалось в глаза, но постепенно привык и уже сам брал девочку на руки, помогал купать и кормить, хотя лицо его в этот момент приобретало такое странное, каменное выражение, словно вместо ребенка в его руках оказывалась граната. Но Саша ловила его наедине с Эммой уже не в первый раз. Джонни дожидался, когда племянницу уложат спать и, прокравшись в детскую, в которую превратили его бывшую комнату, просто сидел возле кроватки.       Она жалела его, жалела себя, Брайана, который был счастлив в своем неведении. Она понимала, на что шла, с самого начала, но если бы знала, что это будет ТАК больно, то еще десять раз подумала бы, прежде чем вообще рожать ребенка.       – Ты знаешь... так странно... – Зарецкая едва не подпрыгнула от неожиданности, когда Джонни внезапно обратился к ней тихим голосом, не поворачиваясь. – Какое-то время я ведь тебя почти ненавидел. И себя. А вот сейчас смотрю на нее... и не чувствую этого больше. Просто не могу представить, что ее могло не быть...       Саша прошла в комнату и аккуратно присела рядом. Тусклый свет маленького ночника скрывал в тени больше, чем освещал. Она смотрела на красивый тонкий профиль и вспоминала тот день, когда они впервые встретились. Она ведь сама успела и безумно влюбиться в него, и возненавидеть, простить и снова влюбиться... Интересно, настанет ли когда-нибудь тот день, когда они посмотрят друг на друга, и она совершенно ничего не почувствует?       – Забавное чувство... Я никогда не хотел нравиться специально... – спокойно продолжал Джонни, не поворачиваясь к ней и продолжая смотреть на Эмму. – Я не мечтал о том, чтобы меня любили, я готов был сам любить бесконечно... А вот сейчас смотрю на нее и думаю: я хочу, чтобы она меня любила. Очень.       – Разве может быть по-другому? – голос девушки немного дрогнул.       – Я не знаю... – Джонни, наконец, посмотрел на нее. – Хочу спросить тебя кое о чем... В тот день, когда был ураган... Зачем ты поехала в Коутсвилл? Ведь ты знала, что я против твоего приезда. Это был неоправданный риск.       – Мне хотелось сделать что-то... – она пыталась подобрать слова, – что-то, что заставило бы тебя думать обо мне. Я не собиралась умирать, но мне не было страшно, потому что я знала, что еду к тебе. Мне просто нужно было встать с места и сделать что-то. Я знаю, что это было безумием. Но разве не более безумным было влюбиться в тебя? – ей уже не было так сложно говорить о своих чувствах. Они существовали как бы отдельно от нее самой, и тихо жили поблизости, невидимой тенью проносясь между ними, когда она сталкивалась с Джонни в коридоре, или случайно задевала рукой за столом, передавая тарелку. И конечно, они всегда были с ней, когда Саша брала дочь на руки, убаюкивала по вечерам и искала в совсем еще детском личике знакомые черты. Она не сомневалась, что Эмма будет похожа на отца.       Саша не ожидала этого жеста, но Джонни неожиданно протянул руку и провел рукой по ее волосам, касаясь щеки. Грустно. Ласково.       – Удивительно. У меня ведь было много женщин... в смысле, что очень много возможностей быть с женщиной... Но только ты смогла меня уговорить.       – Наверное это потому, что никто не предлагал тебе ничего такого взамен... – она посмотрела на Эмму.       – Да нет. Не в этом дело, – он очень пристально смотрел на нее, слегка сузив красивые глаза. Это было невероятно, но у Эммы они уже были точно такого же цвета, только еще ярче. – Просто никто из них не смотрел на меня так, как ты.       Саша непонимающе наморщила лоб. Она не могла поверить, что до нее никто из женщин не был в него влюблен.       – Ты с самого начала смотрела на меня... просто как на парня. Чудаковатого, странного, но... – он прервал мысль и заговорил о другом: – Все-таки есть нечто, что всегда будет делать отношения мужчины и женщины выше, чем отношения двух мужчин. Не в смысле любви... просто двое мужчин никогда не создадут такое чудо... Это волшебство дарить новую жизнь. Помнишь, ты сказала, что настанет день, и я скажу тебе спасибо за то, что ты сделала?       – Нет, если честно.       – Спасибо. Я рад, что мы сделали это. Мы сделали чудо.       Он как-то очень по-братски похлопал ее по руке, встал и направился к выходу из комнаты. У самой двери Джонни неожиданно обернулся и произнес то, чего она ожидала услышать от него меньше всего:       – Ты не обязана жить с Брайаном, если не хочешь.       – Джонни... скажи, ты помнишь, как мы с тобой познакомились?       Он был явно озадачен ее вопросом. Саша видела, как тот напрягается, силясь вспомнить, и на его лице возникает удивленное выражение. Почему-то она так и думала.       – Нет, если честно... прости... То есть я помню, что это был 2007 год...       – Это было в Москве. На Кубке России. Мы с Ромой тогда даже в десятку не вошли.       Он явно не знал, что на это ответить, и просто пожал плечами.       – Прости. Я не помню. Мне казалось, что это было раньше...       Она ничего не ответила и сделала вид, что поправляет одеяльце. Эмма засопела во сне и, протянув маленькую ладошку, сжала ее палец. Саша смахнула со щеки выступавшую слезу. Иногда кажется, что все в жизни подчинено одному единственному моменту. Теперь ей казалось, что этот момент настал. Она не может получить от Джонни больше, чем уже получила. Она родила ребенка от любимого человека. Они были так близки, как только могут быть близки двое людей в самый острый момент единения. И это то, чего она никогда не испытает с Брайаном. Хоть это и не сделало их обоих счастливее, но Джонни прав – это чудо. А кто сказал, что чудо не требует жертв?       На кухне Патти готовила ужин: утку в брусничном соусе и картофельное пюре. Она вручила Джонни деревянную лопатку для взбивания со словами:"Здесь нужна мужская сила!" – и некоторое время они молча занимались каждый своим делом. Его заинтересовал вопрос: просит ли мама Боза помогать ей взбивать пюре? Иногда в детстве, когда он заходил на кухню, то заставал за этим делом отца. Телевизор транслировал вечерние юмористические шоу, родители тихо пересмеивались, и Джонни помнил сильные руки Джона-старшего с отвернутыми рукавами рубашки, разминающие картофельную массу в миске. Он вдруг представил себе Эмму заходящей на кухню и наблюдающий точно так же за ним. Джонни мотнул головой, сбрасывая наваждение. Боже, она и ходить то не может еще...       – Хотел сообщить тебе новость, – произнес он с оттенком некоторого самодовольства, – в Нью-Йорке Макс будет... То есть я и Макс будем жить вместе.       Патти перестала поливать утку соусом и посмотрела на сына.       – Джонни, когда я сказала, чтобы ты перестал морочить мальчику голову, я имела в виду совсем другое.       Его задели эти слова. Он чувствовал недовольство со стороны матери, но никак не мог понять, с чем оно связано. Не то чтобы Патти одобряла все его поступки и решения, но как правило не препятствовала им. И что это за странная убежденность в том, что он морочит кому-то голову?       – Я не понимаю, – Джонни отставил миску, – ты против Макса? Или против того, чтобы я переезжал?       – Я думала, ты захочешь подольше побыть рядом с Эммой...       Лопатка для взбивания снова замерла в его руках. Но Джонни быстро взял себя в руку и продолжил двигать рукой.       – Зачем мне быть рядом с Эммой?       – О, Джонни, ведь ты любишь детей! У тебя родилась племянница, разве тебе не хочется провести с ней больше времени?       – Она ведь еще очень маленькая... А я не очень... С такими маленькими детьми... Они как бы еще и не люди... – он громко рассмеялся этой своей шутке. – То есть все эти штуки... с кормлением грудью и подгузниками...       – Хочешь все наверстать, когда Эмма пойдет в школу? – в голосе Патти слышался укор. – Ты удивляешь меня. Я другого ждала от тебя.       Джонни прекратил взбивать пюре и резко отодвинул от себя миску. Он уже не мог сдержать раздражения. Каждая фраза, сказанная матерью, как будто имела цель задеть его. Находиться дома становилось все труднее. Что-то изменилось, и он был бессилен это исправить.       – Пойду к себе. Обойдусь сегодня без ужина. Так тебе будет проще... ничего от меня не ждать...       Вытерев руки полотенцем, Джонни швырнул его на стул и вышел из кухни.       – Я рад, что ты согласилась довериться моей идее! – Эван чмокнул Танит в щеку, приветствуя, чем вызвал ее искреннее удивление.       – Я по-прежнему не уверена... а что если он только разозлится? Может быть, стоило его предупредить?       – Если бы я сказал ему о тебе, он бы мог и не согласиться на встречу... – Эван взял Танит за запястье и потащил в сторону вращающихся стеклянных дверей.       Они прошли в главный вестибюль офиса Веры Вонг и направились к лифту. Танит сбавила шаг и задержалась возле витрины небольшого магазина, где стоял женский манекен, облачённый в золотистую мини-юбочку с бахромой и черный корсет в белый горошек.       – Я надеюсь, из меня не сделают нечто подобное... – пробормотала она.       Эван проследил за ее взглядом, ухмыльнулся и похлопал по плечу.       – Не волнуйся. Рокки профессионал. Возможно, он никогда не раздевал женщин, но одевать их точно умеет. А одевать такую изысканную и красивую женщину, как ты, особенное удовольствие.       Танит слегка покраснела. Они вошли в открывшиеся двери лифта. На задней стенке кабины висело зеркало, и женщина тут же машинально стала изучать свое отражение. Эван не мог сдержать улыбки. Он чувствовал себя невероятно самодовольно из-за предстоящей встречи. Танит будет ему по гроб жизни благодарна, если он сможет устроить все с Чарли. Идея снова свести ее и Уайта пришла ему буквально на следующий же вечер после первого разговора с бывшей женой. Эван вспомнил нынешнюю подружку Чарли, ее невероятное сходство с Танит, и сожаление, которое та испытывала, вспоминая их разрыв. Если он поможет Танит вернуться в Америку, то намного проще будет, если она снова сойдется с Чарли. Тогда Уайт будет заниматься всеми проблемами и избавит его от необходимости проявлять финансовую щедрость и доброту. А сама Танит будет так ему благодарна, что позволит принимать в жизни их сына намного больше участия. Все довольны и счастливы. Он сделает хорошее дело, почистит себе карму (ведь если бы не он, Танит могла с самого начала встречаться с Уайтом), расставит все по своим местам.       Договориться о встрече с Чарли труда не составило – они всегда отлично ладили. И хотя парень был удивлен, когда Эван ему написал, он почти сразу принял предложение пересечься в баре и выпить по кружке пива. Конечно, Эван не стал говорить ничего про Танит, потому что намеревался просто привести ее с собой, устроив сюрприз, и не дав, таким образом, Чарли возможности все переиграть. Мысль о том, что между ними двумя могут снова вспыхнуть чувства, приводила его самого в невероятный восторг. Он больше уже не злился на Танит, вместо этого его наполнила странная сентиментальность. И если Эван и сомневался в целесообразности своей идеи в начале, то вернувшись из Мичигана, понял, что просто обязан сделать это для них. Он привычно ожидал, что признание Анны заставит его испытать дискомфорт и неловкость, даже напугает, но с момента возвращения в Нью-Йорк просто не мог перестать думать о ней и том, что произошло. Мысль, что она любит его, и даже была готова пойти на измену мужу, чем больше он размышлял о ней, тем больше будоражила. Анна нравилась ему с первого дня их знакомства, он так мечтал понравиться ей, так хотел подружиться... и теперь ее странная отстранённость по отношению к нему, то возникающая, то исчезающая дистанция, эти настороженное взгляды и избегание прикосновений за пределами танцплощадки – теперь все это нашло свое объяснение. Она испытывает к нему чувства, считает привлекательным, доверяет ему и считает хорошим отцом! И Боже ты мой, они едва не занялись любовью там... И он был абсолютно готов и способен это сделать. И все могло быть очень неплохо... Конечно, весь экстаз невольно сводился к осознанию еще и возможности снова почувствовать себя мужчиной, которую он считал утраченной. Не то чтобы Эван был сильно поражен тем, что так среагировал на Анну, на женщину вообще. В том, что некая часть его в определенной ситуации находит женщин сексуально привлекательными и может испытывать возбуждение, он не сомневался. И хотя женщин, к которым он испытывал подобные чувства, можно было пересчитать по пальцам, Анна входила в их число. Но учитывая специфику их отношений, ему бы и в голову не пришло делать в ее сторону какие-то такие поползновения. Хотя в прошлом и был момент, когда они были очень близки к этому, но все объяснялась романтической ситуацией во время шоу, и он не придал этому значения. Дело было в другом. Выходит, доктор Льюис был прав: его проблема, его страх и напряжение были в его голове. И с Анной он избавился от этих барьеров. Потому что... Потому что она любит его! Господи, как же прекрасно знать, что кто-то любит тебя...       Чарли любит Танит (он был просто обязан по-прежнему ее любить, согласно этой новой картине мира, сложившейся в голове Эвана), а Танит наконец-то поняла, что любит Чарли! И сам Эван, опьяненный чувствами, жаждал поделиться ими со всем миром. Он еще не решил, как быть с Анной, ведь между ними существовало слишком многое, на что он не может влиять. Но это не важно сейчас. Важно лишь то, что он снова в строю, он полон энергии и желания помочь другим! Почему бы не помочь Танит – ведь когда-то и между ними были определенные чувства. Были! Он точно помнит, что были! Он даже убедил себя, что влюблен в нее...       – Танит, знакомься, это Рокки! – Эван церемонно представил стилиста, с которым у него уже была договоренность. – Рокки первоклассный дизайнер и визажист. Рокки, это Танит... Моя...       – Его бывшая жена, что тут такого... – Танит приветливо улыбнулась и протянула руку для рукопожатия.       Стилист закатил чуть подведенные глаза и, взяв ее запястье, поднес к губам со словами:       – Очень приятно. Рикардо. Эван, у тебя всегда был особенный вкус на женщин!       Мило обменявшись любезностями, они отправились в студию. Танит и Эван шли следом за Рокки мимо стеклянных дверей офисов, плакатов и стендов с изображениями моделей и известных дизайнеров. Танит обратилась к Эвану, понизив голос до шепота:       – Ты уверен, что без этого нельзя обойтись? Этот парень выглядит так странно... Я не хочу стать похожей на него...       – Не волнуйся, Рокки нравится весь этот треш только на себе. Он мастер своего дела и работает с лучшими моделями, превращая их в лица с первой обложки.       – Неужели я так плохо выгляжу, что нуждаюсь в услугах стилиста?       – Ты хочешь свести с ума Чарли или нет?       – Я не знаю, насколько это хорошая идея...       Они дошли до студии, и Танит замолчала, на мгновение ослепленная белом лучом прожектора, который Рокки направил ей прямо в лицо. Некоторое время он молча и сосредоточенно разглядывал ее, оставаясь при этом очень серьезным, что-то кивал про себя, потом взял Эвана за рукав и отвел в сторону так, чтобы Танит их не могла услышать.       – Что ты хочешь, чтобы я сделал?       – Ну, сделай так, чтобы ее мог захотеть даже ты...       – Нет, Эван, этого я действительно не советую, – стилист хмыкнул. – Ты ведь знаешь мой вкус!       – Она должна выглядеть так, чтобы мужчины при виде нее сворачивали шеи... Раньше, между прочим, так и было. Даже я едва не свернул ее себе...       – Милый, ты же знаешь, что это против правил. К тому же это займет много времени. По твоим словам я представлял, что работы будет меньше!       Немного оскорбленный, Эван достал телефон и погуглил старые фото Танит, чтобы сунуть их стилисту под нос.       – Она красивая! Была... Не так уж и давно, между прочим!       – Ей здесь лет 25, не больше!       – Рокки! – Эван взял парня за плечи, проникновенно заглядывая в лицо. – Ведь ты волшебник. Ты можешь сделать так, чтобы тридцатипятилетняя женщина выглядела на двадцать! Окажи мне эту услугу, прошу тебя! Все вещи мы потом вернем...       Рокки тяжко вздохнул, пожал плечами и махнул рукой.       – Я сделаю, что смогу. Но с тебя причитается!       – Проси что хочешь! – торжественно пообещал Эван, окрыленный своей жертвенностью.       – Будешь моей моделью на один вечер? – глаза Рокки засияли.       – Как это?       – О... я так давно мечтаю поработать с тобой! У тебя такая фактура! Боже, милый, ты не представляешь, как иногда хочется, чтобы твоим клиентом был кто-то вроде тебя! Мне до тошноты надоели вешалки и эти звезданутые педерасты...       – И ты хочешь сделать из меня одного из них? – недоверчиво спросил Эван.       – Ну что ты! Я обещаю, что не дотронусь до тебя там, где ты не захочешь!       Подумав о двусмысленности этой фразы, мужчина предложил:       – Ладно, окей. Я всё равно собирался подстричься... Если хочешь, я могу доверить это дело тебе...       Рокки едва не подпрыгнул от восторга.       – Ты не пожалеешь! Значит, договорились! Завтра! Завтра после обеда зайди ко мне, и мы создадим произведение искусства...       Эван посмотрел ему за плечо и встретился взглядом с Танит. Она сдержанно улыбнулась ему и отвернулась, сделав вид, что не думает, что они обсуждают ее. Ему вдруг так захотелось сделать для нее что-то хорошее, что просьба Рокки выглядела сущей мелочью. Они с Танит могли быть друзьями с самого начала, и как бы чудесно все могло бы сложиться... Правда, тогда у него не было бы Александра.       – Вы тут займитесь делом, а мне тоже надо переодеться для вечера... – он подмигнул ей и, пожелав Рокки вдохновения, оставил их наедине.       Зная, что Рокки провозится не меньше часа, Эван отправился в гардеробную, чтобы выбрать себе одежду на вечер. Согласно его плану, он должен выглядеть так, чтобы Чарли ни в коей мере не сомневался, что между ним и Танит навсегда все кончено. А заодно и сама Танит в этом убедилась. Вспоминая их последнюю встречу, Эван решил, что в этом, в принципе, не будет труда. Через некоторое время, глядя на себя в зеркало, он не сдержал смешка. Вот если бы он так одевался с самого начала, у них с Танит все могло сложиться иначе... Определенно, одетая на голое тело черная жилетка Dolce Gabbana, светло-серые брюки с добавлением люрекса от Chanel смотрелись очень по-гейски. Красить глаза он больше не собирался, но уложил волосы гелем так, чтобы укладка была заметна. Худощавый гламурный парень в отражении смотрел на него с богемной томностью. Сейчас он больше всего сам себе напоминал Эдварда. Что ж... А ему идет! Забавно... Эван никогда не хотел выглядеть геем и не понимал парней, которые могут одеваться подобным образом, подчеркивая в себе хоть что-то, отдаленно напоминающее женственность. А сейчас он намеренно старался "убить в себе натурала", пряча, как называл это Валентин, свою "готичную брутальность". Ему не было стыдно за то, как он сейчас выглядит, вот что. Непривычное ощущение самоиронии в отношении собственных комплексов. Странное чувство.       Когда, спустя некоторое время, он вернулся в студии, Танит уже была готова. Увидев ее, Эван остолбенел на секунду, потом приложил руку к груди и с чувством произнес:       – Боже... Ты прекрасна... К чёрту Чарли! Выходи за меня снова!       Женщина рассмеялась. Стоявший позади нее с набором кистей для макияжа Рокки, церемонно присел в реверансе.       – Ты это хотел увидеть?       Самым забавное, что на Танит была почти такая же открытая жилетка из плотного черного твида, только из женской коллекции. Правильно подобранные узкие джинсы скрывали худобу, подчеркивая изящность длинных ног. Светлые волосы были завиты и уложены в аккуратную, пышную шапочку и изысканно переливались в свете ламп. Яркий, но ничуть не вульгарный, макияж словно отточил тонкую прелесть правильных черт. Она была красива той самой, прежней, четкой, броской красотой, которая заставляет взгляд против воли задерживаться на лице, и вызывает восхищенные вздохи.       – Если я чуть не умер на месте, представляешь, что будет с Чарли, когда он увидит тебя? – Эван помог надеть ей серебристый плащ и подал сумочку. – Ты сногшибательна. Теперь я вспомнил, почему женился на тебе.       – А ты что, пойдешь вот так? – она с подозрением посмотрела на него. – Это твое личное дело, конечно, но ты выглядишь странно...       – И это именно то, что нам нужно!       – У нас одинаковые жилетки!       – А ты хочешь, чтобы я выглядел как натурал, и ты снова в меня влюбилась? – хмыкнул мужчина.       – Не льсти себе. Этого точно не будет.       – Рокки, я похож на гея? – Эван демонстративно развернулся к стилисту.       – Нет.       – Нет?       – А ты хочешь быть похожим на гея? – изумился тот, хлопая глазами. – Зачем?       – А если бы я надел платье? И каблуки? – не унимался Эван, разочарованный, что его прикид оказался не таким красноречивым, как он рассчитывал.       – Милый, если бы ты надел платье, ты был бы похож на психа, который переодевается в женскую одежду. Если ты хочешь быть похожим на гея, я могу сделать тебе макияж как в тот раз!       – Эван, если ты накрасишься, я никуда с тобой не поеду! – предупредила его Танит. – Перестань сходить с ума!       Решив довольствоваться тем, что есть, послав Рокки воздушный поцелуй в знак благодарности, Эван взял Танит за руку и повел за собой. Когда они проходили по коридору, взгляд мужчины случайно задержался на одном из больших зеркал. Они с Танит смотрелись весьма неплохо. Красивая, стройная, эффектная блондинка и... Чёрт возьми, рядом с ней он действительно смахивает на натурала! Метросексуального, мажорного, но натурала! И эти одинаковые жилетки скорее делают их похожими на милую модную парочку. Может быть, надо было попросить Рокки все-таки нарисовать ему стрелки, как в прошлый раз...       – Хотела спросить тебя кое о чем, – сказала Танит, когда они припарковались на стоянке возле бара, где была назначена встреча с Чарли. Она выглядела взвинченной и то и дело теребила длинную серебряную сережку в ухе. – Зачем ты это делаешь?       – Что делаю?       – Пытаешься свести меня с Чарли. Я ведь тебя об этом не просила. Что за странная благотворительность с твоей стороны? На тебя это так не похоже...       – Хочу восстановить равновесие... – Эван положил руки на руль. – Все-таки мы с тобой не чужие друг другу. У нас общий ребенок... Для него было бы лучше, если бы его родители были счастливы. И потом, всегда нужен шанс попробовать еще раз... Начать сначала...       –Ты это серьезно?!       Повернувшись к ней, Эван понял, что она имеет ввиду их двоих, и нервно засмеялся.       – Нет, я не про тебя и меня! У нас-то с тобой ни единого шанса нет... фу... Ты что!       – Ты хочешь сказать... Что я "фу"?? – с возмущением воскликнула Танит. – Ну, спасибо!       – Нет-нет! Что ты... "Фу" был я... и буду... Особенно на фоне Чарли... – Эван глянул на часы. – Он, кстати, наверняка уже пришел. Ну что, пойдем?       Танит вдруг неуверенно вжалась в сидение и испуганно посмотрела на него.       – Я боюсь. А вдруг он разозлится, когда увидит меня? Эван, это плохая идея... Прошло слишком много времени...       – А ты слишком красивая, чтобы злиться на тебя. Хотя... У него ведь девушка всё равно твоя точная копия. Да еще и с чистой головой... Ай!       Танит больно ткнула его локтем, после чего схватила сумочку и решительно выпрыгнула из машины. Эван вышел следом и посмотрел на горящую красным вывеску бара. Кто бы мог подумать, что однажды он будет помогать Танит соблазнять другого парня! А ведь она права. Это совсем не в его духе. Даже зная о чувствах Чарли много лет назад, он не допускал и мысли о том, что должен отойти в сторону. Он видел, что они оба несчастны, но продолжал упрямо удерживать ее, запутывая все еще больше. Он и в детстве ненавидел делиться игрушками с другими детьми. Такая странная, необоснованная жадность. Желание обладать чем-либо не потому, что оно действительно нужно именно тебе, а потому что это хочет кто-то еще. Эван вспомнил о Саше и той страсти, которую испытал к ней, когда узнал, что она собралась выходить замуж за Тома Робинса. Он никогда не думал о чувствах других, зацикленный на себе и своих желаниях. И теперь, если есть шанс это как-то исправить, он не может его упустить. Главное, что на этот раз он чувствовал и хотел этого абсолютно искренне.