"Imagine" или "Все что нам нужно, это любовь.."Часть 2

      В постели, едва прикрытая покрывалом, лежала девушка. На какую-то долю секунды Эвану почудилось, что это Танит. Светлые волосы, аккуратные черты, и хрупкая фигурка, упакованная в черный комплект кружевного белья. Мужчина остолбенел, лихорадочно соображая, когда Танит могла успеть познакомиться с Эдвардом и обогнать его самого, приехав сюда раньше него.       − Эван, это Луиза... − голос Валентина вернул его в действительности.       − Кто? − Эван с видимым трудом отвернулся.       − Я знал, что если предупрежу тебя, то ты придумаешь предлог, чтобы сбежать...       На губах Эдварда играла мягкая улыбка. Темные, слегка влажные после душа волнистые волосы были слегка растрепаны и спадали получелкой на высокий лоб, по обнаженному торсу с рельефными кубиками стекали маленькие капельки воды. Если бы не специфичность ситуации, Эван бы отреагировал совсем иначе, особенно в свете последних, неожиданных для него, изменений. Но полуобнаженная женщина по-прежнему находилась в комнате, в паре метров от них и наблюдала, поэтому он был вынужден быстро выйти в коридор, захлопнув дверь.       − Что это значит? Предупредишь о том, что приведешь к нам женщину? Это твое личное дело, но не обязательно мне ее демонстрировать... особенно в таком виде... − пробурчал он.       − Ты не понял. Я не хочу ее... демонстрировать. Я хочу, чтобы ты... − вышедший следом Эдвард коснулся воротничка эвановского жилета, поглаживая, − к нам присоединился.       На Эвана словно вылили ушат ледяной воды. Он вспомнил их разговор пару недель назад и просьбу подумать... о, Боже! Как Эдвард мог это сделать, не получив его согласия? Да просто ему вовсе не нужно его гребанное согласие на то, чтобы притащить к ним в постель первую встречную бабу!       Очевидно у Эвана было очень красноречивое выражение лица, потому что Валентин отвел его еще на несколько шагов и успокаивающе произнес:       − Тебе ничего не придется делать, если не захочешь. Ты можешь просто посмотреть... для начала... Я понимаю, что это необычно для тебя, но, Эван... − он чуть прикрыл глаза и понизил голос: - Я почти уверен, что это сработает.       − Ты привел сюда проститутку? − внезапно охрипшим голосом спросил тот.       − Луиза не проститутка. Она моя старая знакомая. Помнишь, я тебе рассказывал про свою подругу из Голландии?       − Которая была проституткой и бисексуалкой?       − Не придирайся к словам.       − Вот как?       − Оставь свои комплексы, Эван. Просто доверься кому-то хотя бы раз в жизни...       В полутьме коридора глаза Эдварда мистически поблескивали. Неподвижное бледное лицо напоминало маску манекена. Он был так красив и одновременно холодно бесстрастен, что Эвана охватил ужас. Он вспомнил Сашу, карнавал... Этот человек однажды уже втянул его в свои грязные игры...       − Идем, − парень не спеша стал отступать в сторону комнаты. − Обещаю, что если тебе не понравится, мы никогда больше не будем это повторять. Но тебе понравится. Ты гораздо большее, чем думаешь о себе, Эван. Просто расслабься. Подумай об этом, как о новом опыте. Ты же говорил, что тебя возбуждает гетеросексуальное порно...       Внутри что-то шевельнулось, отделяясь в сторону и вставая рядом. Тот, другой Эван, о котором он так старался забыть, но который не переставал существовать в нем, забирая власть, словно дремавший в нём и пробудившийся теперь демон: "Это ведь будет только один раз... Ты должен сделать это, ведь на самом деле ты хочешь. Ты можешь взять его прямо сейчас и снова почувствовать себя мужчиной. В этом нет ничего плохого, здесь же все будет добровольно... Согласись на это и удиви его..."       Эван лихорадочно облизнул губы и посмотрел сначала на Эдварда, потом на приоткрытую дверь спальни. Он никогда не мог бы этого сделать с двумя мужчинами сразу. А женщина все уравновешивает, ее как будто и нет, ведь она не знает его, а он не знает ее... И она не станет оценивать его.       Мужчина закрыл глаза и прислонился к стене. Сердце колотилось как бешеное.       − Дай мне пять минут, чтобы привести себя в порядок. Я только что пришел.       − Конечно, − Эдвард понимающе кивнул. − Только не задерживайся слишком. Меня на долго не хватит...       Парень проскользнул в спальню, оставив его в коридоре одного.       Лиза открыла входную дверь и с удивлением уставилась на Эвана, держащего в руке коробку с маленьким тортом.       − Привет, ты знаешь, который час? − женщина устало прислонилась к косяку и зевнула.       − Да. Прости... Я не хотел звонить... Боялся тебя разбудить...       − И поэтому сразу пришел ко мне домой во втором часу ночи? − она пропустила его внутрь квартиры.       Эван оценивающе оглядел ее с ног до головы. Из одежды на Лизе была только короткая черная комбинация, едва прикрывающая длинные стройные ноги и легкий шелковый пеньюар. Небрежно завязанный на ходу поясок развязался, распахивая полы халатика и демонстрируя взгляду красивую высокую грудь третьего размера. Чувствуя, что слишком на взводе, чтобы продолжать смотреть на нее, Эван отвернулся.       − Ты одна? Я тебе не помешаю, если останусь до утра?       Женщина слегка нахмурилась и закусила губу, откинув длинные волосы, распущенные по плечам.       − Ммм... Не то чтобы я была против... Что произошло? У тебя такой безумный вид...       − Найдется что-нибудь выпить? − он прошел в гостиную и обессиленно рухнул в глубокое мягкое черное кресло.       Что произошло? Лизе, конечно, можно все рассказать. В некотором смысле, только ей он и мог рассказать нечто подобное... Эдвард привел к ним домой женщину и уговаривал заняться сексом втроем. А он сбежал. Сказал, что ему нужно несколько минут, чтобы привести себя в порядок и дал деру из квартиры. Так как его машина осталась на стоянке возле бара, пришлось ловить такси. Уже очутившись на улице, сообразил, что уже ночь и идти, собственно, некуда. Можно, конечно, номер снять в отеле, но он рехнется там один за несколько часов. В отчаянье, Эван чуть не дошел до того, чтобы позвонить Танит, на этот раз надеясь, что она не проводит время с Чарли, и напроситься к ней в гостиницу. Вот только всегда есть вероятность, что она неверно это истолкует. А если вдруг она с Чарли... Мысли против воли вернулись к теме секса втроем и, едва не взвыв от досады (это было бы уже слишком!), он сначала почти целый час просидел в круглосуточном бистро, заливая в себя кофе, а потом рванул к Лизе.       Тонкая женская рука с золотым браслетом на запястье протянула ему стакан с виски. Лиза пила только крепкие мужские напитки, и у нее дома всегда был отменный скотч. Выхватив стакан, Эван опустошил его в один глоток и неожиданно для самого себя выпалил:       − Мы с Анной были на озере, и она призналась мне в любви. Это ужасно, но я так обрадовался... А когда я вернулся домой, и Эдвард предложил заняться сексом втроем с какой-то женщиной, я просто... Я просто понял, что если соглашусь, то буду не достоин ее любви. Она бы об этом никогда не узнала, но ведь я бы знал...       − Ты поэтому пришел ко мне в гости среди ночи? Чтобы спросить совета? − Лиза хмыкнула. − Слишком много информации в двух предложениях.       − У меня в квартире голландская проститутка! − с возмущением воскликнул он.       − Выгони ее. Это и твоя квартира тоже.       − Есть еще кое-то... − в легком ажиотаже продолжил он. − Танит приехала. Сегодня я пытался свести ее с Чарли Уайтом, и знаешь что?       − Что? − Лиза зевнула и села в кресло напротив, закинув ногу на ногу.       − Потом мне почему-то пришла в голову мысль о сексе втроем с ними! И она не выглядела такой уж ужасной... То есть... Танит всегда казалась мне особенно привлекательной, когда я представлял ее с другим мужчиной... Например, с Чарли... Налей мне еще, а? − он умоляюще посмотрел на Лизу.       − Другими словами, на самом деле ты искал повод подумать о Чарли Уайте. Я поняла.       − Я очень устал. У меня голова идет кругом... Анна, Танит, Эдвард... Проститутка... Все сразу... − он закрыл лицо руками и некоторое время молчал. Хорошо, что их отношения с Лизой позволяют вести себя подобным образом, а то было бы очень неловко. Женщина встала и, подойдя к нему, обняла за шею, притягивая голову к своему животу. Эван благодарно уткнулся в пахнущую сандалом прохладную шелковистую ткань. Он не мог вернуться домой сейчас, но ему в любом случае придется это сделать рано или поздно. И что подумает Эдвард? Что он трус? Безнадежный импотент?       Пальцы Лизы мягко перебирали его волосы, поглаживая. Рядом с ней он начинал чувствовать себя почти подростком, хотелось начать ныть и жаловаться.       − Что на тебе... надето? − Лиза отступила на несколько шагом и оглядела его.       − Униформа для свидания, − он махнул рукой. − Можно я тут посплю?       − Ох, милый... − она тяжело вздохнула. − Спи, конечно. Но утро наступает везде. Я принесу тебе подушку и одеяло...       Она направилась в соседнюю комнату, когда Эван внезапно остановил ее фразой:       − Все получилось. Там, на озере. Я снова могу. Ты понимаешь, о чем я...       Наверное, это прозвучало по-детски, потому что Лиза улыбнулась. И вроде как не была сильно удивлена.       − Эван, ты влюбился?       Мужчина ошеломленно уставился на нее. Влюбился? Он даже в мыслях не применял к себе это слово. То есть он влюблялся, конечно, как и все люди, но сейчас это прозвучало так, словно он сделал что-то невероятное.       − Нет... Ты что... Ничего не было! − поспешно добавил Эван. − Мы не смогли. То есть я мог, но не стал. Она замужем и... вообще, я... Я не собираюсь второй раз наступать на одни и те же грабли!       − Ты каждый раз наступаешь на разные грабли. Впрочем, я ничего такого не имела в виду. Просто спросила. Ты выглядишь... взволнованным. Да-да, я помню! У тебя в квартире проститутка из Голландии...       Спать на жестком кожаном диване в гостиной у Лизы было не очень удобно, тем более, что сон всё равно не шел к нему. Нервная дрожь по-прежнему охватывала Эвана при мысли об Эдварде и его предложении. Он представлял, как тот сейчас занимается сексом с Луизой в разных позах, и в какой-то момент даже почувствовал возбуждение, но ему и думать не хотелось о том, чтобы... Нет. Это слишком. Даже если бы у него не было никаких проблем.       Мужчина перевернулся на бок и уставился в темную спинку дивана. Когда он встречался с Танит, то иногда, занимаясь с ней сексом, представлял, как она делает это с другим мужчиной. Не с ним. А он как будто просто наблюдает со стороны. В своих фантазиях он часто становился кем-то другим, отделяясь и избавляя таким образом себя от чувства стыда. Как правило, секс с женщиной представлял для него определенные трудности и каждый раз, думая об этом, он чувствовал себя совершенно ужасно! Были, конечно, и исключения, но он определенно не хотел даже видеть, как Эдвард трахает на его глазах какую-то голландскую шлюху! Одно дел фантазировать о чем-то, и совсем другое − делать это в реальности. Как тот вообще мог подумать, что ему это может понравиться? Эван тихо застонал и снова сменил положение, стараясь принять удобную позу. Теперь, стоило закрыть глаза, перед ними возникало воспоминание о том, что происходило в палатке на озере. Он против воли вспоминал ощущение нежной, бархатистой кожи под пальцами, жар, исходивший от тела Анны, запах ее духов... и горячий комок напряжения, постепенно распадающийся и растекающийся лавой внизу живота. Почему он возбудился с ней? То есть, это хорошо, с одной стороны. Если бы не запутывало все больше − с другой. Это не могло быть реакцией на ее признание, ведь они говорили позже. В памяти всплыли слова Лизы: "Ты влюбился?" В Анну? Нет, это невозможно! Она его друг, она женщина... Он больше не хочет связываться со всем этим. Он никогда не влюблялся в женщину по-настоящему и уже выяснил это на терапии. Чёрт возьми, ему придется рассказать все это доктору Льюису! И она замужем... Анна замужем! Он не может просто взять и переспать с ней, чтобы что-то проверить. Эван попытался представить, как делает с Анной что-то подобное тому, что Эдвард мог делать с Луизой, и передернулся. Нет, это его совсем не возбуждает.       "У меня не складываются отношения с женщинами. Я пробовал! Я хотел, чтобы так было! Но нужно принять реальность такой, какая она есть!       − Окей, назови мне хоть раз, когда они у тебя сложились с мужчиной!       − Если не вышло с Сашей, то не получится уже ни с одной другой...       − Почему ты все время стараешься себя ограничить? Она любит тебя, разве это не потрясающе?       − Нет, это очень и очень плохо...Господи, что во мне такого, что женщины продолжают влюбляться в меня, даже не смотря на то, что я одеваюсь, как сегодня? Может быть стоит пригласить Анну куда-нибудь и накрасить глаза?       − Это еще что за чушь? Тебе обязательно все доводить до абсурда? Ты живешь и работаешь в мире, где вместо сообщений от любимого человека постоянно получаешь гребенную рассылку распродаж из магазинов!"       Эван вел этот внутренний диалог, параллельно стараясь уснуть. Ему все-таки удалось задремать ненадолго, но он был разбужен шумом поблизости. Вздрогнув, мужчина открыл глаза. В просторной комнате было еще темно. Эван прислушался. Чуть в стороне, там, где была кухня, почудились шаги. Нет, не почудились...       − Лиза? Это ты? − шепотом спросил он, прищуриваясь и вглядываясь в темноту.       − Эван... Ой...       В углу, возле книжного шкафа, застыла женская фигура, завернутая в белую простыню. Не привидение. Просто девушка.       Все ясно. У Лизы оставалась какая-то из ее любовниц...       − Я спала и не слышала, когда ты пришел...       Знакомый голос. Как это может быть? Эван пошарил на журнальном столике в поисках очков, потом вспомнил, что уснул как был, в линзах, но всё равно не мог разглядеть собеседницу. На всякий случай приняв сидячее положение, он порадовался, что хотя бы не раздевался.       − Простите... Я...       Фигура двинулась вперед, выходя в легкое пятно лунного света. Эван почувствовал, как рот невольно раскрывается от удивления. Перед ним, смущенно улыбаясь, стояла Шанталь. ***       Все вещи были собраны и упакованы для окончательного переезда в Нью-Йорк. Джонни уже уезжал из родительского дома, когда в 2007 году перебрался в Нью-Джерси, но в тот раз, несмотря на боль разлуки с семьей, он испытывал сладкое предвкушение от самостоятельной жизни. На этот же раз его отъезд носил скорее характер бегства. Имея такую кучу денег, он мог бы купить жилье где угодно, и раньше эта мысль привела бы его в экстаз. Он так хотел хорошо зарабатывать, чтобы не думать о завтрашнем дне, покупать понравившиеся вещи, не глядя на ценник товара, и хотя деньги не гарантируют абсолютного счастья, но они, чёрт возьми, даруют нам свободу жить так, как нам нравится! Он долго выбирал подходящую квартиру для покупки. С одной стороны, район должен был быть достаточно престижным, с другой стороны, жить в самой гуще мегаполиса совсем не хотелось. В конце концов, он остановил выбор на большой и светлой квартире в верхнем Ист-Сайде, с видом на центральный парк. Пришлось выложить неприлично большую сумму за удачное расположение, но Джонни был доволен. Макс помогал ему в выборе, давая профессиональные советы, но несмотря на это, переезд Хэмптона к нему в Нью-Йорк вызывал у него эмоций не больше, чем если бы он забирал из дома коллекцию фарфоровых сувениров, ну, или что-то в этом духе. Еще можно было все переиграть, но каждый раз, когда он собирался завести этот разговор, Макс делал или говорил что-то настолько милое и приятное, что необходимые слова застревали в горле. Судьба послала ему классного парня, неужели он даже шанса не даст их отношениям?       Машина с вещами была отправлена вперед. Джонни прошелся по комнатам, отмечая про себя, что с каждым годом здесь остается все меньше его вещей. Снизу доносились приглушенные голоса Макса, Саши и Брайана. Он попросил разрешения побыть наверху одному и зашел в детскую, чтобы попрощаться с Эммой. Девочка спала безмятежным сном маленького ребенка. Джонни старался заходить к ней как раз в такие минуты и просто наблюдать. Он вглядывался в детское личико, неосознанно выискивая свои черты. Вчера, когда к ним приходили гости, Боз вынес показать Эмму. Он стоял почти совсем рядом с Джонни, и, держа девочку на руках, то и дело повторял: "Это моя красавица! Моя!" Брат с таким упором произносил это "моя", слегка встряхивая ребенка почти перед его носом, что Джонни с трудом сдерживался, чтобы не встать и не выйти. Нет, находиться в одном доме было невыносимо, это становилось выше его сил.       − Будем прощаться... − Джонни пододвинул стул и присел возле кроватки. − Завидую тебе... скучать по мне ты точно не будешь. Мы, конечно, будем видеться... Но не очень часто. Но ты очень скоро научишься слышать, что все говорят о твоем сумасшедшем дядюшке Джо... − он задумался. − Только не зови меня дядей, ладно? Мне не нравится, как это звучит.       Неожиданно Эмма открыла глаза, и Джонни испугался, что она заплачет. Он всегда боялся этого, находясь рядом с малышкой. Но девочка радостно загулила и улыбнулась. Улыбнулась так, как улыбаются взрослые люди друг другу... осознанно и радостно.       − Эй! − Джонни просиял и наклонился над кроваткой. − Не хочешь проспать мой отъезд? Эмма Луиза Вейр... − он ощутил внезапный восторг. Его дочь будет носить его фамилию, вот что важно. Теперь он понимал, что возможность растить ребенка в его семье была со стороны Судьбы огромным подарком. − Давай на чистоту... Ты еще не знаешь, но ты уже очень богатая наследница. Я постараюсь не растратить всё состояние к твоему совершеннолетию... − Джонни закрыл глаза, чувствуя, как к горлу подступает комок. Эмма засмеялась и протянула к нему ручки. Джонни осторожно вытащил девочку из кроватки и прижал к груди. От Эммы пахло розовым маслом и чем-то нежным, детским. Он посмотрел на свои руки, держащие ребенка, руки, в которых разом появился новый смысл жизни. − Надеюсь, ты не унаследуешь вздорный характер своих родителей... Хотя, не помешало бы взять у нас хорошие качества.       Он прошелся по комнате, где все было завалено детскими вещами, и вдруг ему до ужаса, до боли в груди захотелось забрать её с собой. Чтобы там, у него дома, сделать для нее вот такую же комнату... Нет, еще лучше! Он закрывал глаза и видел все в мельчайших деталях, вплоть до рисунка на персиковых обоях.       − Не думаю, что был бы таким хорошим уж отцом... По крайней мере, точно не лучше, чем Боз... − пробормотал он, целуя Эмму в висок. − Я часто шутил, что был бы лучшей матерью... Но это не то, что тебе нужно, верно?       Эмма смотрела на него зеленовато-карими глазами так, словно понимала всё, что он говорил. Она такая маленькая... Но не успеешь оглянуться, как ей стукнет семь, и Брайан поведет ее в школу. А ещё... Брат увидит первые шаги, услышит первое слово, будет учить всему, а что остается ему?       − У тебя будет все самое лучшее. То, чего не было у меня. И ко всему в придачу − экстравагантный дядя, приезда которого ты будешь ждать с нетерпением... А когда я буду приезжать... это будет такой праздник! Я не буду тебя ругать и наказывать, потому что это задача родителей, и между нами двумя все будет только хорошее... Пожалуй, в том, что ты не узнаешь, кто твой отец, есть даже свои плюсы...       Он положил ребенка обратно в кроватку. Эмма цеплялась за рукав его куртки, радостно смеясь, пока он не отошел от кроватки и не отвернулся. Нет, только не плакать.       − Джонни, все в порядке?       Он обернулся и увидел Сашу. Она держала в руках какую-то большую коробку, которую потом поставила на пол.       − Да, я зашел попрощаться с Эммой. Уже пора... − он глянул на часы. − Да, пора.       Джонни быстро, стараясь не смотреть на нее, обошел Сашу и вышел в коридор. Ну как можно чувствовать себя одновременно настолько счастливым и несчастным человеком?       − Я вспомнил!       − Что? − она непонимающе посмотрела на мужчину.       Джонни обернулся.       − Я вспомнил... Как мы с тобой познакомились...       − Ааа...       Он хотел сказать что-то еще, но передумал, и бегом спустился по лестнице вниз.       2007 год, Cup of Russia       − Я одного понять не могу: откуда у Джонни Вейра столько поклонниц в России? Такой поддержки среди собственной публики нет даже у российских спортсменов!       − И ведь он не сделал ни одного четверного прыжка... Давайте откровенно, это не мужское катание.       − Он обыграл Ламбьеля, тот много ошибался в произвольной программе.       − Ладно, Стефан любимец публики во всем мире... девушек можно понять, но что они, черт возьми, находят в Джонни? По этому парню как в свете прожектора видно, что он голубой.       Саша быстро отвернулась от группы парней, сидящих в фойе отеля с ноутбуками на коленях. Судя по всему, интернет-блогеры, журналисты-любители. Несут свой персональный глас и особое мнение в массы, надеясь блеснуть остроумием. Зарецкая подслушивала беседу уже минут двадцать, и почти ни о ком из победителей на этом чемпионате троица не сказала доброго слова. Разве что отдала должное кореянке Юна-Ким. Но с таким количеством набранных баллов девушка могла занять сразу все три места на пьедестале.       − Ты чего до сих пор тут сидишь? − к ней подошел Рома, державший в руках две зимние куртки. − Поехали на вечеринку. Вся королевская конница и вся королевская рать уже собрались в Метрополе.       − Это банкет для медалистов, − скептически ответила девушка, тем не менее вставая и забирая свой белый пуховик. − А мы даже в десятку не вошли.       − Ой, да кого это волнует! − брат махнул рукой. − Все просто нажрутся и не заметят, кто пришел, а кто нет.       − Меня волнует. Нас туда не пропустят.       − Пропустят. Я позвонил Андрею. Нет там ни хрена никаких пригласительных... Скажем, что пришли к друзьям.       В этом был весь Рома. Вечно все у него так просто... без напряга...       Саша медленно надевала куртку, чувствуя, как сердце невольно начинает стучать сильнее. Вечеринка победителей.       Единственный шанс прикоснуться к звездам. Рома уверен, что они прорвутся в лидеры через пару сезонов, но Зарецкая не была в этом уверена. Когда видишь истинных мастеров, собственные результаты кажутся еще более ничтожными. Но возможность даже просто постоять возле подножия чужого Олимпа все равно выглядит очень заманчиво.       − Там, конечно, будет этот американец, который тебе так понравился... − хмыкнул брат, − Джонни Вейр. Если сможешь прорваться сквозь толпу оголтелых фанаток, может быть, возьмешь автограф.       Девушка ничего не ответила.       − Я просто с ума схожу по Галине! Она совершенно невероятная! А ее русский акцент... Я здорово позабавился... Несколько месяцев скрывал, что понимаю русский язык! Слышал бы ты, как она матерится!       − Никто не хочет еще шампанского? − Саша Успенский многозначительно посмотрел на сидящих рядом Джонни и Стефана.       − Я хочу! – Вейр послал ему чарующую улыбку. − Сегодня я хочу выпить здесь всё шампанское!       − Джооонни... Ты и так уже пьян... Хватит пить! − Ламбьель засмеялся и уткнулся носом ему в плечо.       − Я опьянен победой! − Джонни дернул плечом, сбрасывая его с себя. − Что, Стеф, никак не можешь смириться с тем, что я надрал тебе задницу?       Ламбьель фыркнул. Смириться? Как будто ему есть с чем мириться! Джонни был на седьмом небе от счастья после сегодняшней победы. Они шли почти вровень после короткой, но Джонни вырвался вперед в произвольной, заняв в итоге первое место. Стефан ничуть не чувствовал себя ущемленным. Он прекрасно знал, как важны для друга высокие персональные результаты именно в этом году, после смены тренера. Надо сказать, что Джонни сделал приличный рывок вперед, которого от него мало кто ожидал. На кубке Китая он выиграл у Эвана, параллельно повысив собственный личный рекорд, и пребывал в эйфории по этому поводу. Впереди была Россия, которая встретила его первым ноябрьским снегом и армией поклонниц с огромными букетами и корзинами подарков в аэропорту. Он не успел выступить на соревнованиях, а его уже приветствовали, как победителя.       − Заткнись, Джо, впереди Чемпионат мира... посмотрим, кто кому и что надерет...       − Погодите драть друг друга, для этого еще будет время... − Саша принес и поставил на стол поднос с тремя бокалами шампанского. − Может быть вам, ребята, посоревноваться в количестве разбитых женских сердец? Я никогда в жизни не видел такой толпы молодых девушек у этих дверей!       Джонни переглянулся со Стефаном и радостно заулыбался. Вокруг шеи у него был обмотан шелковый шарф цвета индиго – подарок одной из поклонниц. У них состоялось несколько встреч с фанатами, и после каждой из них можно было увозить подарки на тележках мешками. Это была фантастика! Никто не скрывал, что это им нравится, ОЧЕНЬ нравится. Столько красивых и влюбленных в тебя девушек сразу. Да от этого кому угодно может сорвать крышу!       Народу в банкетном зале было больше, чем ожидалось. Стефан любил Россию не только за ласковый прием, но и за шикарные фуршеты, которые организаторы устраивали для победителей. Шампанское лилось рекой, и все эти закуски... с черной и красной икрой, семгой, осетриной, салатики в маленьких розочках из слоеного теста, пирожки... Он так объелся, что уже хотелось расстегнуть брюки прямо тут, за столом...       Джонни встал и куда-то исчез вместе с Успенским, а через несколько минут они вернулись в компании российской пары, так и не вошедшей в тройку победителей, − Максимом Траньковым и Марией Мухортовой.       − О, я думал, вы не придете! Ребята! − к ним тут же подошел какой-то лысый, уже довольно пьяный на вид, парень, один из организаторов, имени которого Стефан никак не мог запомнить и по-очереди обнял.- Молодцы, да! Макс! Не расстраивайся, что в этот раз не вышло. Все впереди! Вы еще обязательно что-нибудь выиграете...       На лице Транькова на миг промелькнуло раздражение, почти злость, но он быстро взял себя в руки.       − Это Джонни их выловил в фойе и привел... ребята скромничали...       − Мы думали, здесь вход по приглашениям..       − Стеф, ты ведь знаком с Максимом и Машей? − Джонни небрежным жестом представил ему высокого статного голубоглазого брюнета и маленькую блондинку с вычурным макияжем и платинового цвета волосами.       − Конечно! − Ламбьель так устал сидеть, что, воспользовавшись поводом, вскочил с места, уронив при этом столовые приборы.       − Хеллоу... − Максим пожал протянутую руку, немного натужно улыбаясь, а Маша только едва кивнула головой.       − Присоединитесь к нам? − с энтузиазмом воскликнул Джонни.       − Ну...       − Слышать ничего не хочу! Хочу шампанского! − Джонни расхохотался и хлопнул Транькова по спине, добавив по-русски: − Боже! Как ты высокий!       Макс ответил ему, и через пару минут выяснилось, что по-английски он говорит с ужасным акцентом и ошибками. Примерно как Джонни на русском. Только намного менее уверенно.       Едва все расселись, Джонни тут же погрузился в болтовню с Сашей Успенским. И по тому, какие взгляды Александр время от времени бросал в сторону Джонни, как наклонялся к самому его уху, чтобы что-то сказать, делая вид, что музыка заглушает его слова, выводы напрашивались сами собой. Когда Джонни приезжал в Россию, этот парень находил любую возможность, чтобы очутиться рядом! Он что, гей? Хотя иногда кажется, в Джонни влюбляются все подряд без разбору, независимо от возраста, пола и сексуальной ориентации. И он поощряет это. Стефан не то чтобы осуждал такое поведение, но наблюдать за этим было забавно. Хотя в данный момент было бы намного лучше, если бы друг поучаствовал в общем разговоре, потому что владеющий несколькими европейскими языками Стефан чувствовал себя немного неловко рядом с человеком, который говорил на языке, которого он не знает.       Сидевший на краешке стула Траньков выглядел напряженным. Его партнерша почти сразу же куда-то исчезла, и это показалось Ламбьелю странным. По его наблюдениям, парники представляли собой единое целое и в компании практически не разлучались друг с другом. Ему хотелось сказать что-то ободряющее, но все, приходившие на ум слова, были либо слишком сложными, либо банальными.       − Как дела? − наконец выдавил он, обращаясь к Транькову.       − Все окей... как ты?       − Здорово!       Оба вздохнули и почти одновременно посмотрели на Джонни, шушукающегося с Сашей.       Стефан поймал себя на том, что продолжает глупо улыбаться. Они с Траньковым пересекались на соревнованиях, но практически не общались, ему казалось, что Максим и Маша предпочитают держаться особняком. Да и необходимость лишний раз говорить по-английски явно давалась парню тяжело.       − Хочешь? – Ламбьель пододвинул ему свой, пока еще не тронутый, бокал с шампанским.       В глазах Макса на мгновение мелькнуло удивление, но он взял бокал и сразу сделал большой глоток. Стефан, не долго думая, умыкнул порцию Джонни. Ничего, если понадобиться, ему еще Успенский принесет...       − А знаешь, что может быть хуже, чем занять второе место?       Стефан понял, что Макс обращается к нему. Стол рядом был заставлен пустыми бокалами. Саша регулярно приносил их, наполненными шампанским, и Ламбьель выпивал два, пока Джонни понимал, что все еще пьет первый.       − Да?       − Занять четвертое.       Их взгляды встретились. В глазах Максима была такая тоска... Он улыбался, когда кто-нибудь обращался к нему, но этим было не скрыть истинного настроения. Стефан понимающе кивнул. Он видел их выступление. Траньков катался с упрямством и вызовом человека, отдающего себя на суд собственным принципам. Он был не стабилен, как спортсмен, но мечтал о славе. А вот Джонни говорит, что его слава не интересует. Но это не правда. Сегодня он звезда и наслаждается местом на троне.       − У тебя впереди много шансов. Все будет хорошо.       Это прозвучало не очень убедительно, но взгляд Максима неожиданно потеплел.       «Ему не повезло с партнершей... − подумал про себя Ламбьель. − Он холоден. Откуда взяться страсти на льду, если ее нет в жизни?»       Саша оглядела заполненный людьми зал. Фуршет, начинавшийся торжественно и благородно, плавно перетекал в хаотичную вип-вечеринку, а помпезный стиль ресторана только усиливал эффект. В глаза бросилось сразу несколько знакомых лиц. Рома обещал, что их встретит Андрей Грязев, но пока никто не спешил обращать на них внимание. К счастью, почти все приглашенные были одеты демократично, и ей не было неловко за собственные простые джинсы и джемпер. Люди сидели небольшими группами за столиками, смеялись, разговаривали на всех языках и, конечно, пили.       − Добрый вечер! Какой у вас номер столика? − словно из воздуха перед ними возник молодой официант в классической униформе и с безупречным английским.       Рома открыл рот и... Не издав ни звука, уставился на сестру.       «Ну вот... попались...»       Саша вспыхнула и хотела сказать про Андрея, но почему-то получилось:       − Джонни Вейр... − она тут же пожалела, что ляпнула это.       Брови официанта взлетели вверх, и на губах появилась улыбка.       − Друзья мистера Вейра?       − Да, − облегченно ответила она, почти уверенная, что теперь-то уж их точно не прогонят.       − Я провожу вас к их столику... Мисс...?       − Александра, − она намеренно не стала называть фамилию. Всё равно парню это ни о чем не скажет. − И Роман.       Брат уставился на нее, вытаращив глаза, и, едва официант направился вперед, покрутил пальцем у виска:       − Ты что, совсем? Пошли отсюда!       Но было поздно. Их присутствие уже привлекло к себе внимание, развернуться и бежать было бы ну слишком уж стыдно. Чувствуя, как от страха ноги становятся ватными, девушка ухватила брата за руку и последовала вперед. Официант ловко лавировал между столиками, пока не остановился возле одного, где-то посередине, и не обратился к сидевшей за ним компании молодых людей.       − Мистер Вейр, ваши друзья разыскивают вас...       Она увидела его. Джонни Вейр с удивлением прервал разговор и повернувшись, уставился на нее. До этого момента Саша видела этого парня только издалека. Поразившие на льду грация и красота американского фигуриста только подтвердили свое существование в реальности. Темные, слегка вьющиеся волосы были зачесаны назад, подчеркивая аристократическую утончённость юного лица, гладкая светлая кожа будто светилась изнутри. Он был так красив, что казался ненастоящим. Краем глаза она успела отметить его соседей по столу: Стефана Ламбьеля, Максима Транькова и Сашу Успенского. Все замолчали и смотрели на них в ожидании.       Девушку охватил жгучий стыд. Что теперь о них подумают? Лучше провалиться сквозь землю. Она уже всерьез была готова использовать минуту назад сделанное предложение брата и просто сбежать, но Джонни неожиданно поднялся из-за стола и ослепительно улыбнулся.       − О, спасибо! Можно нам еще два стула для друзей?