Глава 7
12 августа 2015 г. в 15:03
Италия, Турин, Олимпийские игры 2006 год
"Милый, ты участвовал в Олимпийских играх… Я еще никогда не была так горда тобой".
Джонни снова и снова вспоминал слова матери, которые преследовали его, спасая от саморазрушающего чувства вины. У него были все шансы получить медаль, а он не получил.
Пока продолжалась праздничная эйфория и чествование победителей, можно было позволить сосредоточиться на себе. Господи, мало того, что он провалил произвольную программу (чертов недокрученный аксель!!!), попал в список спортсменов, обязанных пройти допинг-контроль, так еще и эти письма ненависти на е-мейл, ставшие последней каплей. Откуда? Ну откуда в людях столько злобы? Нужно сделать вид, что все это его не волнует, «держать лицо», как он держал его во время оглашения результатов. Джонни знал, что на него рассчитывают. На него, а не на Эвана, который, при всех проблемах со здоровьем, обогнал его, заняв четвертое место!
Самым естественным желанием было напиться, что он и делал последние полчаса, сидя за импровизированной барной стойкой в компании Танит Белбин, которой, в противовес ему, было что праздновать – они с Беном заняли второе место.
– Джонни, не надо так расстраиваться! – девушка ласково гладила его по плечу. – Все эти ужасные люди и ногтя твоего не стоят!
– Танит, олимпиада была мечтой всей моей жизни! И ничего не вышло... я подвел стольких людей!
– Никого ты не подвел! – решительно сказала Танит. – Ты просто слишком сильно нервничал...
– А кто тут не нервничал?
Джонни не испытывал никакого желания участвовать во всеобщих празднествах. Ему нечему было радоваться, к тому же очередная ссора с Дрю накануне выбила его из колеи. Лучше бы тот не приезжал в Турин... В последнее время они начали часто ссориться, и это беспокоило.
– Джонни, я хотела тебя спросить... – Танит с видимым смущением водила пальцем по гладкой поверхности стойки. – У вас с Эваном... все-таки что-то было?
Отвлекшись от собственных мыслей, Джонни с недоумением посмотрел на подругу. Ему сразу не понравился вопрос, заданный, как показалось, совершенно не ко времени. Танит выглядела смущенной и озадаченной.
– Нет, не было! Почему ты спрашиваешь? – он с подозрением посмотрел на девушку.
Щеки Танит залил легкий румянец. Она слегка мотнула головой и небрежно, словно отвлекая внимание, провела рукой по волосам.
– Да так... ничего... просто он странно ведет себя в последнее время. Мне даже кажется, что я ему нравлюсь... он уже три раза ко мне подходил.
Джонни откровенно фыркнул. Слова Танит как будто его чем-то задели.
– Эван сам по себе странный. Что это взбрело тебе в голову?
– Ничего! Просто хотела уточнить!
Молодой человек уставился на нее с подозрением. Танит отвела глаза и, схватив салфетку, стала рвать её на части.
У Джонни, вообще-то, уже были некоторые подозрения, но… не может быть!
– Танит! – он тронул подругу за плечо. – Тебе Эван нравится?
– Мне?? – девушка дернулась. – Нет, конечно! Ты что... Извини, Джонни, я думала, он НРАВИТСЯ тебе...
От возмущения у Джонни перехватило дыхание. При чем здесь Эван вообще? Лайсачек волновал его в последнюю очередь. В последнее время про Эвана, однако, слишком много говорят... Его выступление на Олимпиаде сочли чуть ли не геройским, тогда как его самого опустили лицом в грязь все, кому не лень.
– Это с какой-то стати мне должен нравиться Эван? Танит, ты что за чушь несешь вообще?
– Да я так... не знаю, почему спросила... – она заметно обиделась и спрыгнула с высокого стула, на котором сидела. – Ты явно не в духе.
Джонни не стал спорить и налил себе еще одну порцию джин-тоника.
Бен вышел из номера в коридор гостиницы, чтобы перевести дыхание. Вечеринка однозначно удалась. Америка получила призовые места и две серебряных медали, что уже было неплохим поводом для большой пьянки. Сам Агосто, впрочем, был не так уж доволен собственным результатом. Второе место – не то, на что они с Танит рассчитывали. Хотя им было чем гордиться! Первая Олимпийская медаль в танцах для США за последние 30 лет! И все-таки... вот было бы золото, а не серебро... и вот бы не пить текилу после водки...
Дойдя до конца коридора, он дернул дверь мужского туалета, которая, к его удивлению, оказалась запертой. Несколько мгновений постояв в недоумении, он услышал приглушенные голоса, заставившие навострить слух. Бен приложил ухо к двери, почти не сомневаясь, что слышит голос Эвана Лайсачека.
– Отстань, слышишь?
– Ты делаешь ошибку, пойми! Я ведь ни на чем таком не настаивал! Но так ничего не решить!
– Тогда убери от меня руки, понял? – говоривший явно был настроен агрессивно.
– Эван, пожалуйста! Давай поговорим!
– Я не хочу, Тим, ты слышишь?! НЕ ХОЧУ! И хватит ходить за мной!
Раздался звук шагов, вынудивший Агосто отпрянуть от двери.
– Эван!
– Что?
– Я люблю тебя...
Повисла тишина. Бен снова осторожно прильнул ухом к двери, кусая губы и сжимая пальцы в кулак от напряжения. Каков будет ответ?
– Ты сошел с ума... Оставь меня в покое. У нас ничего не может быть! – голос Эвана звучал резко и хлёстко, грубо. Бен почти видел перекошенное лицо Гейбла в этот момент.
– Я все старался делать ради тебя... – голос Тима будто одеревенел от предыдущих слов. – За что ты так... А? Ведь ты пожалеешь... Эван...
– Ни о чем я не пожалею. Меня все это достало!
Раздался звук отодвигаемой щеколды и дверь распахнулась. Бенджамен увидел Лайса, который буквально вылетел ему навстречу из туалетной комнаты. Вид у парня был довольно взбудораженный: волосы дыбом, лицо в красных пятнах. Увидев Бена он резко притормозил, еще больше покраснел и протиснулся вперед. Смущенный, Агосто заглянул в туалет. Гейбл стоял, опираясь ладонями на раковину, глаза его были закрыты.
– Привет... Ты, это... Извини... Я шел и... – Бен уже не знал, стоит ли заходить в туалет или пойти на другой этаж.
Тим повернулся и с неожиданной улыбкой посмотрел на него.
– Все в порядке.
Они не были друзьями, но Бен хорошо относился к Гейблу. Он знал об его отношениях с Эваном (конечно, в открытую это так никто не называл) и ему было жалко Тима. Чисто по-человечески. Лайс, во-первых, младше его на пять лет, а в их возрасте это много, ну, а во-вторых, Эван был сам по себе довольно проблемный парень. Ничего удивительного, что всё так закончилось...
По взгляду и выражению лица Тима было ясно: он понял, что Бен слышал часть разговора. Направляясь к выходу из туалета, Гейбл дружески хлопнул его по плечу.
– Не говори никому, ок?
– Ну, что ты! Конечно. О чем речь... – быстро произнес Агосто и добавил, больше из вежливости, чем искренне: – Вы помиритесь. Просто у Лайса год такой... сложный.
– Мы и не ссорились, – спокойно сказал Тим.
– Конечно.
Они обменялись взглядами людей, которые поняли друг друга.
– И еще раз... На счёт три... Раз... Два... Три... Урррраааа!
Саша Коэн слегка взвизгнула, когда ребята, подхватив под колени, в очередной раз подняли ее в воздух.
– Все-все! Хватит! У меня уже голова кружится...
Она спрыгнула на пол с "пьедестала" и перевела дух. Сегодня она королева вечера, а уже завтра ее атакуют журналисты. Не то чтобы девушку это пугало... К вниманию прессы она привыкла, и оно ей нравилось. Правда, теперь надо более тщательно краситься... Вопрос в другом: это то, чего она хотела? И стоит ли рассчитывать на большее? С другой стороны, если уходить, то сейчас для этого самый подходящий момент. Она так молода, перед ней открыты все дороги... нужно только выбрать правильную...
– А где Джонни, не видел? – она ухватила за руку Джеффри и постаралась перекричать музыку. Баттл направлялся в другой конец комнаты, каким-то чудом удерживая в руках три картонных стаканчика с выпивкой.
– А хрен его знает... Он с нами никогда не сидит... Может, вообще ушел праздновать к русским на другой этаж. Я бы не удивился... Хотя, что ему там праздновать...
Бедный Джонни! Саша на всякий случай вертела головой в поисках друга. Какое хорошее было начало, и как нелепо все закончилось! Быть вторым после короткой программы и стать пятым после произвольной... Она могла только догадываться, КАК Джонни расстроен. Они почти не пересекались с момента церемонии награждения, после которой ее подхватила на руки и потащила, скандируя имя, американская сборная. Она только видела вымученную, будто нарисованную на лице, улыбку Джонни, который изо всех сил старался порадоваться за нее. Конечно, он не рассчитывал стать пятым. Проиграл даже Эвану, который был в отвратительной форме к началу соревнований. При мысли о Лайсачеке, девушка машинально закрыла глаза. Она выпила не так много, но у нее кружилась голова. Нужно было найти кого-то из них двоих... Эвана или Джонни, и она никак не могла решить, кого именно.
Впрочем, судьба все определила за нее, потому что Джонни вышел откуда-то сам, едва не сбив девушку с ног.
– Джонни! Ура! – она ухватилась за его руку, удерживая равновесие. – А я тебя искала...
– Да? А я ухожу...
Саша посмотрела в расстроенное лицо с заметно покрасневшими глазами, и ей вдруг стало стыдно и неловко за свое веселье. Она решительно взяла его за руку и потащила к освободившемуся диванчику.
Джонни покорно, хотя и без особого энтузиазма, последовал за ней.
– Вот только не надо меня успокаивать, ладно? А то вы все как сговорились... Сначала Танит, теперь ты... Не хочу я принимать соболезнования от людей, которые сегодня получили медали... – пробурчал он, закидывая ногу на ногу.
Саша поцеловала его в щеку и погладила по растрепанным кудрям.
– Джонни, но ты действительно был потрясающим... не надо уходить, пожалуйста!
– Знаешь, кем я себя чувствую? Предателем!
– Почему?
– Потому что ДОЛЖЕН был выиграть медаль. На меня рассчитывали, а я, выходит, всех подвел...
– Ты никого не подвел! И куда ты собрался идти?
– К себе. Лягу спать.
– Ты с ума сошел? – возмутилась она. – Еще нет десяти вечера! Если тебе нечего праздновать, то хотя бы раздели с другими радость победы... Эван же не уходит...
Джонни быстро посмотрел на нее, и девушка отвела взгляд. Господи, почему все они прячут глаза, стоит произнести это имя!?
– Эван остается здесь с другой целью. Напиться. И если ты думаешь, что он способен за кого-то порадоваться, то ты слишком хорошего о нем мнения...
"И он всё равно оказался выше меня. Опять!" – подумал Джонни про себя и стиснул зубы.
– О, вы про Лайса? – к ним на диван, втискиваясь посередине, присела Мишель Кван. Она чуть приобняла Сашу за плечи, заставив парня в очередной раз поразиться спецификой их отношений: Кван была главной соперницей Саши на протяжение стольких лет, и это не мешало им дружить!
– Что там с Эваном? – поинтересовалась Коэн.
– Он с Тимом расстался... – Мишель произнесла это поистине драматическим голосом.
– Откуда знаешь?
– Бен сказал. Он слышал их разговор в туалете. Только никому не говори... – она понизила голос до шепота.
Джонни уставился на девушек.
– Вообще-то я тоже это услышал...
– Джооонни... – Мишель протянула к нему руки через Сашу. – Не расстраивайся!
– С какой это стати мне расстраиваться? – разозлился тот. – Пусть Гейбл плачет по этому поводу.
– Я про то, что ты занял пятое место.
"Всем просто обязательно напоминать мне сегодня об этом?"
Он надеялся, что Мишель займет Сашу, и они обе оставят его в покое, но Кван позвали Денис и Мелисса, и она упорхнула с диванчика, снова оставив их наедине. Джонни с тоской смотрел на передвигающихся по комнате людей, полупьяных, веселых, взволнованных. Гуляния после соревнований – прекрасный повод повеселиться для тех, кто выиграл хоть что-то, или просто пришел поболеть за друзей. Ему было почти физически тяжело находиться здесь, сидеть сначала с Танит, потом с Сашей, которые никогда не поймут, что он сейчас чувствует. Джонни увидел, как Саша смотрит на дверь комнаты, в которой появился Эван в обнимку с Джеффри Баттлом. Вот... Еще один медалист... Еще не хватало, чтобы они завалились сюда... Он схватил лежавший рядом журнал и стал обмахиваться им, прикрывая лицо.
– Бедный Тим... И в такой момент... – Саша грустно вздохнула.
– Это твой шанс.
– Что? – она с недоумением посмотрела на Джонни.
Тот указал ей рукой на Эвана, который громко смеялся чьей-то шутке, расплёскивая содержимое своего стаканчика.
– Действуй... А то свято место долго пустым не бывает...
– Ты о чём это? – девушка нахмурилась.
– О тебе. И Эване. Брось! – он склонил голову набок. – Мне можешь не заливать. Сейчас самое время. Еще пара стаканов – и Эван согласится на что угодно.
– Я не...
– Иди и скажи ему!
– Что сказать?
– Что хочешь дружить с ним по-взрослому... – Джонни усмехнулся. Саша вспыхнула и в растерянности приоткрыла рот, не зная, что сказать.
– Ты сегодня королева. Тебе нечего терять... Если Лайс не помрет от такого счастья на месте... Ну, кто знает, может, у вас что-то и выйдет...
– Джонни, ты с ума сошел?
– А долго ты собираешься скрывать свои чувства? – он сам не понимал, почему так сильно разволновался. – Вот возьми нас с Дрю... Кто-то должен был сделать первый шаг и признаться в любви, и этот шаг сделал я, и ни секунды не жалею об этом... И это не так страшно, как кажется. И не смотри на меня такими глазами... Они у тебя и так большие...
Саша явно не знала, как реагировать на эти слова. На щеках девушки выступил нежный румянец, она слегка нахмурила брови и облизнула губы. Джонни подумал, что этот разговор неплохой повод отвлечься от грустных размышлений и на что-то переключиться. Неожиданно ему самому понравилась эта идея: свести Коэн и Лайса. Вот же забавная была бы пара! А что, они и так постоянно ходят вместе... и если уж выбирать между ней и Гейблом... Да он бы сам скорее стал натуралом!
– Ну! – он обнял девушку за плечи и щелкнул по носу. – Дерзай! Сколько можно держать его в неведении? Это же Лайс... Он сам не догадается...
– Джонни, я не могу! – она растерялась.
Они никогда не обсуждали эту тему открыто – о самом личном Сашка всегда молчала, как партизан. Даже сейчас, говоря все это таким уверенным тоном, он не был убежден в правильности своих наблюдений, но... Чёрт возьми, в яблочко! Странно, почему он не удивлен?
– Если делать это, то сейчас! – уверенно произнес Джонни. – Эван послал Тима, а ты вся такая красивая и с медалью на шее... Я вот никогда не верил в их роман с Гейблом. Так что хватай, пока он тепленький...
Он все больше воодушевлялся от собственных слов. Саша испуганно смотрела то на него, то на Эвана. В какой-то момент, как специально, группа людей разошлась, Джеффри куда-то исчез, и Эван оказался один возле стола. Джонни встал и, ухватив Сашу за плечи, подтолкнул её вперед.
– Давай! Все получится, я уверен!
– Джонни! – девушка беспомощно смотрела на него, вцепляясь в руку. – Я не могу так!
– Слушай, если ты этого не сделаешь, это сделаю я!
– Ты? Признаёшься ему в любви?
– Блин, нет! Подойду к нему и скажу, что у него красивые глаза, и ты его хочешь. Господи, Коэн, ну будь хоть ты мужиком! – он театрально закатил глаза и снова подпихнул Сашу вперед.
Сначала неуверенно, она всё же сделала шаг вперед, и, осушив чей-то недопитый стаканчик, направилась к столу, где, пока еще в полном неведении относительно этих планов, стоял Эван.
Джонни снова опустился на диван и с интересом наблюдал за подругой. Если у них все получится, Сашка будет по гроб жизни его благодарить...
– Джонни!
Кто-то обнял его сзади за шею, страшно напугав. Коротко вскрикнув, парень обернулся и увидел Дрю. Тот обошел диван и присел с ним рядом.
– Ты меня напугал... – Джонни нахмурился. – И где тебя носило весь вечер? Я уже собирался обидеться...
– Меня носило? Джонни, когда я подошел к тебе в раздевалке, ты сделал бешеные глаза, развернулся и убежал, словно я какое-то страшное чудище...
На губах невольно возникла улыбка. Джонни взъерошил копну густых волос Миккинса, борясь с желанием поцеловать его прямо у всех на виду.
– Да, вспомнил... я был расстроен...
– У тебя настроение меняется, как погода... – Дрю вздохнул.
– И все-таки, где ты был?
– Ты не поверишь! Я договорился с администратором... я смогу переселиться к тебе в номер сегодня... – Дрю засиял, сообщая эту новость.
– Скажи это Ламбьелю, который живет со мной... – пробурчал Джонни. – Учитывая, на каком он сегодня небе от счастья, я могу только вообразить, в каком состоянии он сегодня завалился спать.
– Ты не говорил, что живешь с ним... – Миккинс слегка нахмурился.
– Да. Не говорил... – Джонни взял воротничок его рубашки и стал ласково теребить, поглаживая плотную ткань. – Потому что ты начал бы ревновать, а я этого не хочу.
– Джо, в отличие от тебя, у меня нет привычки ревновать ко всем подряд...
– Стефан – это не все подряд... – Джонни хихикнул. – Кстати, хочешь новость? Знаешь, почему я сижу здесь и смотрю во-он туда? – он показал на Сашу и Эвана.
– Если ты про то, что Лайс кинул Гейбла, то я знаю.
– Откуда? – Джонни стало смешно.
– Эй, так это правда? – к ним, услышав разговор, подошел парень из сборной. – Про Лайса и Тима? Охренеть... А там надо места забивать?
– Где?
– В очереди... На Эвана... – парень хихикнул. Он был пьян и говорил довольно громко. Джонни занервничал. – Пойти, что ли, тоже счастья попытать?
– А ты не хочешь пойти? – Джонни шутливо пихнул Дрю. – Попытать... Эвана?
– Не. Обойдусь.
– Ты меня любишь? – Джонни продолжал улыбаться, глядя в красивое, родное лицо. Как же ему хотелось иметь возможность вот так, при всех обнимать и целовать его, не вздрагивая от каждого взгляда…
– Неа... – Дрю потянулся и легко коснулся его губ своими. – Я тебя ненавижу...
– Классно... Я тебя тоже...
– Фу! – по-прежнему стоявший за их спиной парень вытаращил глаза и отошел в сторону.
Джонни снова перевел взгляд на Эвана и Сашу. Пока ему нравилось то, что он видел. Коэн стояла к нему спиной, но лицо у Лайса было весьма довольное и при этом взволнованное. Знать бы, о чем они говорят... Конечно, Саша умная девочка, но от волнения даже она могла бы наговорить глупостей так, что Эван еще бы ничего и не понял.
– Я уговорил Сашу признаться Эвану в любви... – довольно сказал Джонни, чувствуя как рука Дрю осторожно пробирается между ним и спинкой дивана, забирается под футболку и начинает поглаживать. – Пусть засунет руку к нему в штаны... Может, найдет там что-то стоящее...
– Джонни... – рядом с ухом раздался тяжелый вздох. – Ну почему ты вечно влезаешь в то, что не имеет к тебе отношения?
Вейр с возмущением посмотрел на Дрю и выпрямился, так что тому пришлось убрать свою руку.
– Я влезаю?
– Да! Тебе нравится заниматься сводничеством... сплетничать... А какое вообще тебе дело до того, с кем встречается Лайс? Сами разберутся.
Это была совсем не та реакция, которую он ожидал услышать. Джонни открыл рот, чтобы заспорить, и вообще высказать Дрю сразу все свои претензии, но тот его опередил, продолжая смотреть в ту сторону, где были Эван и Саша.
– Если она признаётся ему в любви, то почему он смотрит на тебя? Да еще... Таким взглядом?
– Что? – Джонни тоже обернулся. Эван действительно смотрел на него.
Сначала Саша решила, что Джонни пошутил. Вот это небрежно брошенное им: время для признания в любви Лайсу! – просто не могло быть сказано всерьез. Ей нужно было перевести все в шутку, как всегда делал это сам Джонни, когда не хотел развивать какую-то значимую для него тему. Но получилось как-то внезапно глупо. То ли эйфория от победы так на нее подействовала... но неожиданно для себя девушка подумала: не важно, шутит Джонни или нет, но может быть, он прав? Саша смотрела на Эвана, уже довольно пьяного, но еще более обаятельного в этом состоянии. Он стоял, опираясь одной рукой на стол и держа в другой стакан с выпивкой. Когда он напивался, то всегда вел себя совершенно не так, как в трезвом виде, словно сбрасывал оковы застенчивости, которые обычно мешали ему свободно общаться с людьми. В своем кругу, с друзьями Эвану легко было оставаться забавным и милым, шутить, прикалываться и выглядеть расслабленным. Но на вечеринках по случаю крупных соревнований он, как правило, тушевался и начинал хлестать выпивку больше от страха, чем от реального желания напиться. И сейчас, одетый в модные темно-синие джинсы, синюю рубашку, расстегнутую на несколько пуговиц, взбудораженный, немного взлохмаченный, он выглядел удивительно доступным. Саша отсчитывала удары собственного сердца, делая шаг вперед. Все-таки она тоже была недостаточно трезва, потому что страха как такового и вообще понимания того, ЧТО она собирается сделать, не было. Было желание сделать что-то грандиозное, вроде того, что она уже сделала сегодня, а именно – получила олимпийскую медаль. Ее признание Эвану, хоть она еще и не решила, в какой форме оно должно быть, могло стать этаким логичным продолжением всей этой череды ее персональных успехов. Саша видела, как на губах Лайса появляется широкая улыбка, когда он заметил ее, идущую ему навстречу. Он раскинул руки и моментально заключил ее в поистине медвежьи объятья, чтобы через секунду поднять над полом, как и все остальные сегодня вечером. Саша коротко взвизгнула и рассмеялась, инстинктивно обнимая его за шею, пока он кружил ее на месте. Едва не споткнувшись об стол, в конечном итоге он поставил девушку на пол, чтобы снова тут же обнять и прижать к себе. От Эвана пахло алкоголем и одеколоном – очень сексуально и по-мужски. На лице – едва заметная щетина, которую он почти никогда не сбривал до конца, и которая сейчас щекотно колола ей шею. Вообще, пьяный он нравился ей иногда даже больше, чем трезвый. Это всегда было одновременно смешно и мило.
Глядя на появившиеся от улыбки две маленькие ямочки на щеках, Коэн подумала о том, что должен чувствовать Гейбл сейчас, после того, как Эван его бросил. У них с самого начала были странные отношения, это факт, но в последнее время Лайс слишком уж откровенно избегал Тима.
"А что, если я скажу ему, а он испугается и перестанет со мной общаться тоже?"
Она вздрогнула при мысли об этом. Такое ведь может быть? Как он может отреагировать? Саша стала перебирать в голове различные варианты, пока Эван бормотал над ее головой какую-то чушь. В прошлом ей не приходилось признаваться парню в любви, хотя самой получать такие признания было не впервой. Она знала, что если просто скажет ему: Эван, я тебя люблю, – то, скорее всего, он ответит что-то вроде "я тебя тоже" и снова заключит ее в дружеские объятья. Он не поймет. Но почему-то сейчас, стоя посреди комнаты, прижатая к его груди, почти в эпицентре всеобщего веселья, с мыслями об успехе, который ждет ее за пределами этих стен, девушке казалось, что она либо может сделать это сейчас, либо не делать уже никогда.
Почему-то ей, как и Джонни, казалось естественным, если он будет приятно удивлен этой новостью и воспримет ее правильно. Хотя, конечно, то, что он расстался с Гейблом, еще не означает, что Эван захочет встречаться с девушкой. Но отчего-то Саша была более-менее спокойна на этот счёт. Те несколько раз, что они целовались с Эваном, дали ей определенные надежды на то, что она ему все-таки нравится. По крайней мере, инициатива почти всегда исходила от него, и почему бы ему не рассмотреть вариант чего-то... большего.
– Пошли танцевать, Коэн... – он допил свой стаканчик и потянул ее... куда-то. Учитывая, что в переполненной людьми комнате совершенно не предусматривалось площадки для танцев, ей было даже интересно, где он собрался отплясывать... На столе?
– Эван, подожди... я поговорить с тобой хотела... О важном...
Он попытался придать лицу серьезное выражение, но получалось с трудом, и губы почти сами собой раздвигались в глупую ухмылку. Еще полчаса – и разговаривать с ним будет вообще бесполезно.
– Давай. О серьезном... и вечном... – он взял ее за руку и как-то очень фамильярно подтолкнул к дивану, согнав оттуда ни в чем не повинную парочку каких-то канадцев.
Почти всегда, если они напивались в одной компании, Эван начинал приставать к ней. Не всерьез, конечно, и не переходя границы, почти машинально, но его руки с упрямой регулярностью оказывались на различных частях ее тела, которые он начинал хватать, щипать или поглаживать. Кажется, ему просто нравился сам физический контакт, нравилось обниматься, но он не мог позволить себе делать это так откровенно, когда бывал трезв. Она сбрасывала его руки с притворным возмущением, но не слишком рьяно, так чтобы он мог уже через пару минут водрузить их куда-то еще. Вот и сейчас, усевшись на диван возле стола, он сгреб ее в охапку и стал хватать и гладить ее волосы, напоминая чем-то двоюродного племянника, которому было два года,
"С девушками он определенно ведет себя смелее... – Саша смотрела на Эвана, радуясь, что тот не может заметить ее пристального интереса. – Но это ведь не очень хорошо, на самом деле..."
– Эван, – она решила импровизировать на ходу. – У меня к тебе вопрос. Как к мужчине...
При слове "мужчина" он снова ухмыльнулся, и ей стало смешно от того, что она всерьез собирается это сделать. Признаться в любви. Эвану.
– Я не очень разбираюсь в мужчинах..
– И не надо. Просто скажи, как ты думаешь... это как, нормально, с твоей точки зрения, если признаться ему в любви?
– Кому?
– Мужчине. Любому.
– Любому не надо признаваться...
– Эван! – девушка шутливо пихнула его. – Я имела в виду, если ты, допустим, догадываешься, что нравишься человеку, стоит ему признаться в любви... Если он парень?
Эвана явно поставила в тупик сама формулировка. Он странно посмотрел на Сашу, перестал улыбаться и на короткий миг ее охватило чувство: он знает! Знает все про нее! В горле встал ком, ее охватила паника. Хотелось встать и убежать.
Эван слегка сузил глаза, от чего его взгляд стал напоминать кошачий. Он убрал руки и посмотрел на нее с какой-то тревогой.
– Почему ты меня об этом спрашиваешь?
– Потому что не знаю, как поступить, – она решила идти до конца. – Есть один человек, который мне нравится... я хочу сказать ему об этом, но не знаю, как он это воспримет.
– Узнаешь, когда скажешь.
– Эван... – она схватила его за руку почти в страхе. – Я боюсь все испортить... но мне кажется, я должна. Потому что уверена: он сам этого никогда не сделает... а сегодня подходящий день.
Тут она заметила, что Лайс смотрит куда-то ей за плечо. Обернувшись, она увидела сидящих на диване в обнимку Джонни и Дрю. Поймав ее взгляд, Вейр ободряюще улыбнулся и подмигнул ей. Девушка непонимающе развернулась к Эвану.
– В чем дело?
– Ты права. Про подходящий день... – он снова посмотрел на Сашу. – Иногда все нужно решить в один момент...
– Ты думаешь? – она придвинулась ближе. Девушку охватила почти эйфория от уверенности, что она может это сделать, и все будет хорошо! Блин, ну в конце концов, если ему не понравится, всегда будет можно вернуть все назад...
"Как это трудно сказать всё же... Может, сразу его поцеловать? А то он и впрямь не поймет, о чем речь..."
– Саша... – он взял ее ладошки в свои и крепко сжал, придвинув к себе. – Я тоже хочу тебе кое-что сказать... Вернее, спросить...
Она сглотнула и прошептала:
– Давай.
– Есть у меня шанс, что Джонни согласится?
– Что? – девушка в недоумении отпрянула. При чём здесь Джонни?
– Ну... Со мной... ты поняла... Я знаю, что он с Миккинсом. Но если я ему скажу, хуже не будет, правда?
– Эван... – остолбенев внутри, она каким-то образом продолжала говорить. – Ты... Влюблен в Джонни? На самом деле?
"Господи, скажи, что ты пошутил... Умоляю! Пожалуйста..."
Саша закрыла глаза в страхе.
– Да.
В груди взорвалась атомная бомба. У нее было мало времени... Слишком мало...
– Ну, тогда иди и скажи ему об этом... пусть он знает.
Она резко встала и стала пробираться к выходу из комнаты, из последних сил удерживая рыдания.
– Ну и где эта длинноногая кокетка с ямочками на щеках? – к Джонни и Дрю подошел Бен.
– Ты Танит ищешь?
– Не, я про Лайса... – Агосто хмыкнул. – Он в свободном полете просто расцвел на глазах…
– Это ты растрепал всем про него и Гейбла? – не выдержал Джонни. – Мне уже трижды за вечер сообщили эту новость...
– Так все равно все узнают. И вообще-то я просил Мишель никому не рассказывать...
– А вот и твоя кокетка... сама идет...
Джонни посмотрел в сторону и увидел Эвана, который с неестественно решительным видом направлялся в их сторону. Он был один, без Саши. И что это могло означать? Коэн не выдержала и доложила Эвану, что это была его идея, и теперь Лайс хочет вправить ему мозги? Джонни поискал глазами девушку, но Саша куда-то испарилась, а он пропустил момент ее ухода, так как толпа отгородила их с Эваном от него.
– Эй, Бен, Лайс идет бить тебе морду... – хмыкнул Дрю, – за твой трепливый язык.
Джонни до последнего надеялся, что Эван свернет с намеченного пути, и что вообще идет совсем не в ту сторону, но через несколько секунд тот уже стоял напротив них, глядя на Джонни такими глазами, что тому отчаянно захотелось выпить еще.
– Можно с тобой поговорить?
– Говори.
– Наедине...
– Ох... – Бен сделал большие глаза, а Дрю нахмурился. Джонни очень рассчитывал, что Миккинс воспротивится такой нахальной просьбе, но, принимая во внимание воспитание Дрю, пришлось смириться с неизбежным. Тем более, что тот отчего-то всегда очень хорошо относился к Эвану... Ну, почти всегда... По крайней мере, в открытую он никогда ничего плохого ему не скажет.
– Пойдем, Бен... Принести вам, ребята, еще что-нибудь выпить?
– Эвану я бы не советовал продолжать... – Джонни нервно поерзал на своем месте, провожая отчаянным взглядом Дрю и Агосто. У него уже не было идей, зачем он понадобился Лайсу, но все это не нравилось ему с самого начала. Тем более, вид у Эвана был уж слишком взволнованный.
– Я весь во внимании, – Джонни изобразил на лице подходящую гримасу.
Лайсачек опустился рядом, на то место, где сидел Дрю, и закинул руку на спинку дивана. Этот жест не понравился Джонни, но он не знал, как сообщить об этом, ведь тот к нему не прикасался и не делал пока ничего предосудительного.
– Я хотел тебе сказать... Джонни... вернее... предложить... – Эван уставился на собственные ботинки и замолк.
Джонни терпеливо ждал продолжения почти целую минуту, а потом не выдержал:
– Хочешь сыграть в армрестлинг?
– Нет.
– Я пошутил.
– Я понял.
Было совершенно очевидно: о чем бы ни помышлял Лайс, это наверняка либо расстроит, либо разозлит, но уж точно не обрадует. Джонни стал искать глазами Дрю, или Сашу, или Танит – любого, кого можно было бы подозвать на помощь.
– А где Саша, кстати? Вы сидели там...
– Не знаю... она ушла... – как-то рассеянно ответил Эван и повернулся к нему.
Взгляд, которым Лайсачек посмотрел на него сейчас, заставил Джонни судорожно вцепиться рукой в подлокотник кресла. Он сжимал его так сильно, будто хотел отодрать и, возможно, использовать в качестве оружия для защиты. Джонни знал этот взгляд. Помнил его. А также то, что Эван не смотрел на него так уже очень давно... Перед глазами против воли замелькали обрывки воспоминаний. Странно, иногда, когда он вспоминал об этом (а это происходило довольно редко), казалось, что он смотрит нарезку эпизодов из какого-то фильма, будто все происходящее не имеет к нему, реальному, никакого отношения. И вот теперь снова... но, может быть, ему это все только кажется?
Он уже почти полностью погрузился в собственные размышления по этому поводу, когда из них его вырвал тихий, чуть охрипший от волнения голос Эвана:
– Джонни, не думаю, что тебя это удивит, но я хочу сказать... я бы хотел... на самом деле... может быть, не прямо сейчас, а потом...
– Эван... – Джонни испытал отчаянное желание прервать, остановить его.
– Ты бы стал со мной встречаться, если бы я предложил?
Вот так вот. Просто. Без обиняков. Эван словно проглотил что-то очень большое и застрявшее у него в горле. Когда он говорил все это, то по-прежнему смотрел себе под ноги, а сейчас поднял глаза и выжидающе уставился на Вейра.
– Если бы... предложил?
– Считай, что предложил.
Обычно он быстро ориентировался в подобных ситуациях, но на этот раз... на этот... Джонни очень хотел бы, чтобы Эван сейчас начал смеяться, и все это оказалось шуткой, которую они придумали с Сашей, сидя вот на том диване напротив. Чтобы это был розыгрыш... хотя такие розыгрыши и не в характере Эвана.
«Он это не всерьез...»
И все-таки Джонни понимал, что всерьез. И нужно в любом случае что-то ответить. Не может же он молчать вечно, тем более что Эван ждет его реакции. И он ответил.
– Иди, проспись, Лайс.
Лицо Эвана, его глаза, глаза, которые Джонни в глубине души считал очень красивыми, оставалось неподвижным. Он, несомненно, думал, что будет что-то еще. Ведь это не ответ. Джонни подумал, что наутро, вспоминая о этом эпизоде, Эван придет в ужас. Но это будет завтра. А сейчас это ему приходится сидеть тут и мучиться под этим темным, каким-то гипнотическим взглядом рысьих глаз, которые наблюдали за ним, за каждым взмахом ресниц, движением зрачков... они сводили его с ума...
– Эван... – он встал, не в силах выносить все это. – Я сделаю вид, что этого не слышал.
– Но ты слышал... Джонни... – Лайсачек не поднялся следом, но поднял к нему лицо, в котором была... о боже, почти мольба!
– Сейчас же прекрати это! – прошипел Вейр. – Не смешно.
– Ты знаешь, что я серьезно...
Он знал, конечно. И это было ужасно, хотя со стороны, должно быть, выглядело смешно. Как он хотел услышать эти слова... сколько раз представлял себе, что Эван их произносит... А теперь поздно. Неужели он думает... думает, что ответ может быть положительным? Джонни смотрел в серьезное, взволнованное лицо и понимал: да, думает. Может быть, даже мысленно готов дать ему время на размышления. Что он вообразил, в самом деле? Что можно вот так подойти к нему на пьяной вечеринке и предложить свою персону? Что ему вообще можно вот так это предложить? Прогнать Дрю и...
– Ты мне ничего не ответишь?
– Отвечу... – Джонни стал закипать. – Ты псих, Лайс. И ты пьян. Отвяжись от меня.
Он встал и ушел, не оборачиваясь и не желая знать ни за что на счете, с каким лицом там остался сидеть Эван.
Вечер явно пора было заканчивать. Плюнув на Дрю, который как сквозь землю провалился, злой донельзя, Джонни вышел в коридор и перевел дыхание. Закрытая дверь отрезала шум голосов, и тишина на несколько секунд оглушила. Фигурист прислонился к стене, закрыл глаза и мысленно сосчитал до десяти. Зачем он вышел? Нужно разыскать Сашу... Господи, что это было? Ему не приснилось?
Не в силах спокойно стоять на месте, Джонни быстрым шагом направился вперед по коридору. В идеале сейчас было бы хорошо пробежать пару-тройку километров, чтобы сбросить напряжение, которое клокотало внутри, как лава в разбуженном вулкане. Он представлял себе Эвана, который по-прежнему сидит на диване, уставившись в одну точку остекленевшим взглядом, и ненавидел себя и его почти одинаково.
"Что же она ему сказала, что в этой голове возникла подобная идея? Саша... бедная Саша... А я виноват, что ли? Эван, ты полный идиот. Почему из всех моментов в жизни ты выбрал именно этот, чтобы подкатить ко мне со своим безумным предложением?"
Джонни дошел до конца коридора и дернул балконную дверь. Прохладный ночной ветерок приятно освежил лицо. Парень вышел на балкон и, прикрыв за собой дверь, облокотился на металлические перила. Только сейчас, стоя с закрытыми глазами, он ощутил, как сильно пьян в действительности. Разноцветная россыпь огней в темноте напоминала ему стадион во время концерта, когда зрительный зал встает и, медленно раскачиваясь из стороны в сторону, размахивает зажигалками. Он словно случайно вышел на сцену в неположенном акте и выставил себя на обозрение перед удивленной толпой людей. Вот за что он так не любит эти вечеринки... После них всегда приходится о чем-то сожалеть. Джонни снова и снова прокручивал в голове услышанные несколько минут назад слова, взгляд, которым смотрел на него Эван, видел постепенно меняющееся выражение лица. Как назло в голову полезли совсем не те, неподходящие воспоминания... Они обожгли изнутри, заставив зажмуриться и глубоко задышать. Он ведь почти забыл... Обо всем... и был счастлив. Зачем надо было все портить?
Два огонька впереди приблизились и, мягко вспыхнув, превратились в блестящие темные зрачки глаз, которые, мигая, смотрели на него из темноты. Испуганный, взволнованный тихий шепот и поцелуи, тепло отчаянно льнущего, будто стремящегося укрыться от чего-то тела, неловкие движения рук, сбивчивое от стыдливого возбуждения дыхание...
Три года прошло, а казалось, пронеслась уже целая жизнь...
"Ты первый меня оттолкнул..."
Джонни держался из последних сил, чтобы не заплакать. Его выводила из себя сама мысль о том, что хочется плакать по этому поводу. Не может этого быть, чтобы он был влюблен в Эвана. Ни сейчас, ни тогда. Сейчас – потому что он любит Дрю... Любит. Он это знает лучше других. И нельзя позволить себе засомневаться даже на секунду, потому что иначе все, во что он верит, к чему стремится, что знает о себе, – все рассыплется в прах. То, что произошло между ними, казалось чьей-то хорошо срежиссированной постановкой. Он вообще не мог поверить в то, что Эван говорил все это всерьез. Потому что иначе нет совершенно никаких шансов на то, что между ними все когда-нибудь будет по-прежнему. Что все будет хорошо. Они не могут быть вместе. Это УЖЕ невозможно. Даже если бы он согласился... Нет, нет! Не думать об этом, не думать!!
Чувствуя страшную слабость, Джонни вышел с балкона и столкнулся с тем, кого желал сейчас видеть в последнюю очередь после Лайсачека. Тимоти Гейбл шел по коридору, слегка пошатываясь и держась за стену. Увидев Джонни, он удивленно притормозил.
– Ты?
Он никогда не питал особых симпатий к Гейблу, и тот платил ему взаимностью. Однако в том, что касалось отношения Тимоти к Эвану, он не мог не сострадать сейчас первому. Тим был пьян, но лицо его выражало такую безысходную обреченность, что сердце Джонни сжалось от острой жалости. Тим любит Эвана. А Эван только что признавался в любви ему самому. Если это можно так расценивать... и хотя Гейбл не знает об этом, но он-то сам знает. И ничего не может поделать. За последний час ему казалось, он сделал глубоко несчастными сразу четырех человек: Сашу, Эвана, Тима и самого себя. И все они – жертвы какого-то жестокого плана... или нелепого стечения обстоятельств.
– Джонни... – Тим прислонился к стене, прижимаясь к ней ладонями. Он был бледен и с трудом держался на ногах. – Прости меня.
– Хорошо... – Джонни не стал спрашивать, за что. Не стал останавливаться и давать самому себе повод нести ответственность за то, что сейчас происходит в душе у Тима.
Не было ожидаемого злорадства. Только чисто человеческое сочувствие. Тимоти знал, что проиграет, что не сможет удержать Эвана. Но как мог Эван прямо сегодня, вот так, подойти к нему? Словно Тима и не существовало все эти годы? Что это? Желание отомстить?
Джонни прошел мимо, глядя на вспотевшее лицо с закрытыми глазами, по которому скользили серые тени от ламп. Стены коридора слегка качались перед глазами, казалось, что он шел по судну корабля, который вот-вот потерпит крушение.
– Ну, слушай, я его на себе в номер не потащу... Первый час ночи уже... – недовольный мужской голос справа сменился высоким женским тембром.
– Эван... эй! Не спи!
Танит в растерянности смотрела на почти полностью опустившегося грудью на стол Лайса. Рядом с ней стояли Бен и Денис Петухов.
– Только этого еще не хватало... Ну, чего он так надрался-то, а? – искренне недоумевал Ден. – У меня уже глаза закрываются, ребята... Сил нет, как спать хочу.
Танит бросила растерянный взгляд на Бенджамена. Агосто тяжело вздохнул и ощутимо потряс Эвана за плечо.
– Давай, приятель, поднимайся! Пора баиньки.
Эван пробормотал что-то нечленораздельное и еще больше спрятал лицо в столе, отгородившись от них руками так, как будто закрывался от невидимых ударов. Народу в комнате почти не осталось. Кто-то продолжил вечер в более приватной обстановке, уединяясь в собственных апартаментах, кто-то отправился спать. Танит с Беном, как особые виновники торжества, были в эпицентре внимания почти до конца. Разозлившись на Джонни, девушка провела остаток вечера в компании Джоанны Рошет и Мелиссы Грегори. На Эвана она обратила внимание не сразу, а лишь когда кто-то из девчонок не ткнул пальцем в угол комнаты со словами:
– Смотри, Эван такой грустный сидит.
Новость о разрыве Лайса с Гейблом не слышал разве что только тот, кто спал или оглох. Возмущенная словами Джонни, Танит демонстративно избегала искать взглядом Эвана, как и самого Вейра. До чего же надоели эти их вечные разборки! Однако проследив взглядом за Мелиссой, девушка почувствовала, как сердце упало в груди. Эван сидел за столом в компании нескольких ребят из сборной, и у него было такое лицо...
"Джонни явно сегодня не только мне наговорил гадостей! Ну почему, почему он такой!"
Танит видела, как они сидели вместе на диванчике и разговаривали, потом Джонни ушел, а Эван остался сидеть в одиночестве и через несколько минут присоединился к тем, кто приканчивал остатки выпивки за столом.
– Джонни ему что-то сказал, – уверенно заявила девушка. – Змеиный язык! Никак не может прекратить к нему цепляться! Держу пари, это он распустил слух о его разрыве с Тимом.
– А Эван все-таки симпатичный парень... Жаль, что гей... – вздохнула Меллиса.
Танит отвела взгляд и рассеянно переплела пальцы.
– Да, симпатичный...
Эвану казалось, что он сидит на пустых трибунах. Впереди тускло блестит ровная гладь катка, слабо освещённая светом нескольких прожекторов. Он испытывает странно ощущение, будто бы одновременно и там, и здесь, сидит на жестком пластиковом сиденье и рассекает ледяное пространство арены, чувствует, как буквально взлетает надо льдом и парит в воздушном пространстве.
– Эван, иди проспись.
Джонни сидит рядом, упрямо повторяя одну и ту же фразу, недовольно хмуря темные линии бровей.
Эван хочет попросить его прекратить, замолчать, но именно в этот момент снова оказывается отброшенным куда-то за пределы арены, так что Вейр остается в своей горделивой недосягаемости.
– Эван, иди проспись!
Звук голоса становится громче, Джонни уже орет эту фразу, злобно тыкая в него пальцем.
Если действительно заснуть, а потом проснуться, все это вполне может оказаться ненастоящим. Трибуны, он сам, Джонни...
Джонни.... Он мысленно повторяет про себя это имя, оно мягко скользит внутри горла, опускаясь ниже, растекаясь в грудной клетке. Если он сейчас заплачет – это будет равносильно смерти. Так стыдно. Почему ему всегда стыдно?
– Эван, иди проспись!
"Ты хочешь, чтобы я ушел? Давай уйдем вместе!"
- Эван, иди проспись!
"Точно. Хорошо. Я буду спать... как скажешь..."
Трибуны растворяются, и он погружается в успокаивающую темноту.
– Эван, проснись!
– Джонни, определись уже, что мне делать... – пробормотал он.
– Вставай, нельзя здесь спать!
– Танит, забей на него, – Бен махнул рукой и подал девушке ее джинсовую курточку. – Пусть спит. Проспится – сам найдет дорогу к себе...
Танит растерянно смотрела на безвольно лежащего лицом практически в столе Эвана, сжимая и разжимая кулачки. Ее слегка трясло от волнения.
– Ну, не можем же мы его тут так бросить...
– Почему? – искренне удивился Денис. – Он же не на улице лежит... тут тепло.
– А где Джеффри? Куда подевался Баттл? Почему он тут его бросил? – продолжала возмущаться она.
– Они с Ламбьелем и Плющенко в ресторан укатили.
– Танит, как знаешь, а я пойду, – вздохнул Агосто. – Охота тебе – сиди и сторожи этого алкаша...
Они с Денисом медленно направились к выходу, на полпути оглянувшись и ожидая, что она пойдет следом. Танит тихо опустилась на спинку дивана рядом с лайсачеком и осторожно коснулась его плеча. Она не представляла, что такого мог сказать ему Джонни, что он так расстроился... Вообще-то Эван и так плохо держал алкоголь, и непонятно вообще, как... Девушка вдруг вспомнила, что тот накануне соревнований говорил, что заканчивает курс приема антибиотиков. И ему хватило ума пить здесь сегодня? Танит испугалась своей догадки и, уже не стесняясь, снова начала довольно активно тормошить парня за плечо.
– Эван, Эван! Пожалуйста, проснись!
Неожиданно тот поднял голову и посмотрел прямо на нее.
"Слава Богу, живой..." – она облегченно вздохнула.
Он понял только, что его зовет девушка. Женский голос. Не Джонни.
Саша?
Собрав все силы, он разогнал темноту и открыл глаза. Вокруг царила удивительная тишина. Он был в комнате, сидел на диване, а рядом, на спинке, сидела Танит. Одна. Лайсачек в недоумении огляделся, не понимая, как это минуту назад здесь была целая толпа народу, а теперь осталась одна Танит?
На лице девушки был написан испуг, который уже начал сменяться облегчением. Она сползла со спинки к нему на диван и, придвинувшись, ласково погладила во волосам.
– Ты в порядке?
Вопрос поставил в тупик. Эван смотрел в хорошенькое лицо, которое в обрамлении белокурых локонов напоминало лицо куклы Барби-принцессы. Добрая, светловолосая фея...
– Где все?
– Ушли. Уже очень поздно... – она помолчала. – Мы тебя будили с ребятами, а ты никак не просыпался... Ну, они ушли...
– А ты чего тут сидишь? – он был в недоумении.
Танит пожала плечами и улыбнулась. Эван машинально улыбнулся в ответ.
– Тебя сторожу. Чтобы не украли.
На Танит было темно-розовое узкое платье, открывавшее длинные стройные ноги. Эван подумал, что в ней ведь нет почти ни одного изъяна... Ни в фигуре, нигде... И они с Беном выиграли серебряные медали, и она такая добрая, осталась с ним тут... А потом подумал, что Танит Белбин подруга Джонни. И снова горечь стала растекаться по телу, пробираясь в рот и даже в глаза. Эван почувствовал, что еще немного – и он расплачется перед Танит, и это будет ужасно...
Убедившись, что Лайс более менее считывает реальность, Танит решила, что в любом случае не стоит оставлять его здесь. Она уже приготовилась к долгим уговорам, но Эван неожиданно сам встал с дивана и заявил, хватаясь за стол, чтобы не упасть:
– Я тебя провожу!
Это прозвучало безумно смешно и в то же время невероятно мило. Может быть, он и не понял, почему она сидит здесь в одиночестве, но трудно было не оценить этот джентльменский порыв, учитывая состояние Эвана в данный момент. Если ему так проще... Зато это вытащит его из-за стола. Пока он еще не оказался под ним...
– Да, проводи... – она протянула ему руку, всерьез опасаясь за нарушенную координацию движений.
Эван, впрочем, держался вполне хорошо, и изо всех сил старался не шататься. Танит хотелось спросить про Джонни, про их разговор, но она постеснялась. Зато в какой-то момент, забыв про смущение, приобняла его за талию, потому что идти так было легче, будучи готовой в любой момент подстраховать его от падения.
– Танит, где ты живешь?
Она удивилась этому вопросу, но ответила, сдерживая смех:
– В Мичигане. Но, думаю, провожать меня туда не надо...
– Нет... В смысле... Где тут... С кем, то есть? Куда идти?
– Я живу одна. Мне повезло. Парница из Германии уехала сегодня сразу после закрытия.
Они дошли до ее номера, и только тут Танит поняла, что правильнее было бы ей проводить Эвана до его номера, передать на руки...
– А с кем ты живешь? Я забыла... – они остановились.
– С Тимом... Жил... – лицо Эвана неожиданно изменилось, как если бы он сам только что понял смысл сказанных им слов. В глазах парня мелькнул страх, он сделал шаг ей навстречу, заставив отступить к стене, а потом, вдруг, обхватив за талию, рухнул на колени. Остолбенев от ужаса и неожиданности, она сначала решила, что он упал.
– Господи, Эван, ты что?!
Он продолжал стоять на коленях, держась за нее, как за фонарный столб, как за опору, уткнувшись лицом в живот. Танит испуганно смотрела по сторонам: не дай Бог кто-то выйдет сейчас из номера и застанет эту картину! Она попыталась расцепить его руки.
– Поднимайся, ты что делаешь? Эван, ну приди в себя!
Он поднял на нее лицо. Темные глаза смотрели с какой-то небывалой яростью и даже страстью. Она почувствовала, как по спине пробежали мурашки, и явственно ощутила вдруг все: холодную поверхность стены, яркий свет ламп на потолке, и его горячие руки, лежавшие у нее на талии. Танит понимала, что если бы он сейчас, например, решил ее поцеловать, она бы не стала сопротивляться. Более того, ей вдруг страшно, до дрожи захотелось этого.
– Встань. Я прошу.
Он с трудом, но поднялся с колен и показал взглядом на номер:
– Здесь?
– Да. Спасибо.
"И как он пойдет в таком состоянии обратно? – эта простая мысль заставила соображать очень быстро, отбросив всякое смущение. Эван не был ее другом, как Джонни. И даже несмотря на его ориентацию, она не относилась к нему так же, как к Вейру. Поэтому, делая следующее предложение, она чувствовала прилив адреналин.
– Слушай... Оставайся у меня, если хочешь...
Эван уставился на нее во все глаза. Чувствуя себя ужасно глупо, она поспешила внести поправку:
– Вторая кровать свободна. Ляжешь на ней...
– Ой, нет, спасибо... Я пойду лучше...
– Не надо никуда ходить! – она ухватила его за руку.
– Танит, я в норме... – он смущенно завертелось головой, чтобы не смотреть на нее.
– Эван! – она придала голосу строгость. – Я тебя дважды поднимала почти с пола! Я же не усну спокойно, если не буду уверена, что с тобой все в порядке.
Он был смущен ее предложением, но оно уже не казалось таким пугающим. Оглянувшись назад, Эван явно прикинул обратный путь и поджидающие его трудности, потому что вздохнул и произнес:
– Ладно... Я тогда посплю немного... А потом уйду...
Она открыла ключом дверь и быстро зажгла свет. Эван зашел в номер и после короткого спора, во время которого она убеждала его лечь на кровать (они уже поменяли там постельное белье!), а не на пол, девушке удалось уложить его.
– Все, спи теперь. И не вздумай никуда ходить! – она улыбнулась и, поддавшись порыву, наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку, чувствуя, как кожу слегка уколола щетина. Ей нравилось. Захотелось потереться об его щеку своей, вдыхая запах чужого одеколона.
Эван странно посмотрел на нее и на несколько мгновений задержал руку в своей, слегка пожимая с какой-то щемящей благодарностью. Танит снова подумала о том, что хочет его поцеловать и совсем не по-дружески и, наверное, сделай она это сейчас, он бы не был так против...
– Спокойной ночи, Эван.
– Спокойной ночи... Спасибо... – он притянул ее руку к лицу и неожиданно поцеловал. Вспыхнув, она вырвала ладонь и поспешно отошла. Через минуту Эван перевернулся на другой бок и уснул.
Джонни практически удалось заснуть, когда дверь номера с грохотом распахнулась, под потолком вспыхнул свет и в комнату с шумом ввалился Стефан. Уже по одному звуку его появления можно было сделать вывод о степени опьянения.
– Привет, спишь? – радостный возглас во втором часу ночи пришелся как нельзя кстати.
Джонни сел на кровати и прикрыл глаза рукой от света. В другой ситуации он бы высказал Ламбьелю все, что о нем думает, и запустил в голову подушкой, но сейчас у него не было ни малейших сил даже на такое проявление недовольства. Он молча открыл тумбочку и стал шарить в поисках блистера со снотворным.
Стефан стащил куртку, расшвырял ботинки и бухнул в углу охапку цветов. После чего пританцовывая (или покачиваясь?) дошел до своей кровати и рухнул на нее прямо в одежде.
– Шикарно было. Просто шикарно. За ужином я съел еды больше, чем за последний месяц... и даже немного выпил...
Фыркнув на это заявление, Джонни встал, чтобы налить воды и запить лекарство. Но на полпути вспомнив, что завтра ему предстоит тест допинг-контроля, выматерился и побрел обратно.
– Жаль, ты не поехал.
– Меня туда никто не звал... – Джонни лег на кровать и отвернулся лицом к стене, надеясь, что Стефан утомится и перестанет болтать. Сбудется ли когда-нибудь его мечта об одноместных номерах?
– А тебе нужно персональное приглашение? Джо, эй... Ты спишь?
– Я пытаюсь... – пробормотал Вейр.
– Знаешь, я так счастлив... – голос Стефана и правда звенел от радости. – Второе место – это не первое, я понимаю, но ведь первое у Жени, и это нормально... Ему не страшно проиграть. Мне сейчас кажется, что вот теперь жизнь начинается... Знаешь, я ведь не рассчитывал даже... Хотел, мечтал, но не рассчитывал. А после короткой думал, что мы втроем можем там быть... Женя, ты и я... Представляешь?
Джонни уткнулся лицом в подушку и закрыл глаза. Будь на месте Ламбьеля кто-то другой, он бы уже начал огрызаться и попросил заткнуться. Но радость Стефана, такая искренняя, чистая и по-детски непосредственная, заставляла испытывать невольно почти такую же радость за друга, который заслужил свою медаль. Джонни понимал, что Стефан бы радовался и за него точно так же, если бы он действительно стал вторым вместо него. Но сейчас у Джонни не было сил участвовать в каких-либо разговорах, поэтому он ограничивался тем, что позволил Стефу свободно изливать на него ушаты восторгов. Между тем его мысли были уже далеко от Олимпиады. Он совершил страшную глупость, когда, найдя Дрю, передал ему то, что сказал Эван. Нужно было поделиться хоть с кем-то, чтобы сбросить с плеч этот груз, услышать одобрение своих действий и найти понимание в чувствах, но Миккинс не оправдал его ожиданий.
– Зачем ты мне это рассказал? – он побледнел, как всегда делал, когда злился про себя.
– А не должен был? – удивился Джонни. – Ты мой парень и имеешь право это знать.
– И как думаешь, приятно мне это слышать? Кому еще ты успел разболтать об этом?
– Никому, только тебе!
– Похвастаться хотел? – Дрю смотрел на него с такой страшной обидой, как будто он только что сообщил ему, что переспал с Эваном, и желал поделиться подробностями, какой Лайсачек классный любовник.
– Что с тобой? Ты ревнуешь? – Джонни пытался понять, чем вызвана такая реакция. – Ведь я послал его подальше!
– Твоей деликатности, Джо, стоит поучиться... – Дрю оттолкнул его и пошел прочь.
Пораженный до глубины души, Джонни впервые испытал желание вот сейчас взять и порвать с Дрю.
"В конце концов, один я не останусь..." – быстрая мысль, заставиашая его устыдиться.
Он бы не стал встречаться с Эваном Лайсачеком, даже если бы был свободен.
Но Эван не имел права так поступать и признаваться ему. В любви? О нет, он весьма обтекаемо и аккуратно сделал ему сексуальное предложение, потому что слово "встречаться" употребляется Лайсом совсем в другом контексте. Эван не встречается с парнями. Он трахался с Тимом, очень может быть, что еще с кем-то, и решил, что точно так же может взять и начаться трахаться с ним. Да пошел бы он....
– Джонни, что с тобой?
Очнувшись от размышлений, Джонни обнаружил, что Стефан сидит на его кровати и держит руку на плече. Судя по всему, не слыша реакции на свой бурные восторги, он заподозрил неладное.
"Ничего", брошенное спокойным голосом, так и просилось с языка, но прежде чем он сделал выбор, из раскрытого рта уже вырвалось:
– Мне Эван сегодня предложил с ним встречаться...
На лице Ламбьеля промелькнуло сразу несколько эмоций: удивление, любопытство и... Опять радость!
"Этот парень радуется всему на свете! Когда я этому научусь?" – хмуро подумал Джонни.
– И что ты ответил?
– Естественно, отказал.
– Я думал, тебе нравится Эван...
От возмущения Джонни сел на кровати. Они все сговорились, что ли? Как это по нему видно, что ему нравится Лайсачек? Особенно, если он ему совсем не нравится...
– Я с Дрю, если ты забыл.
– Если причина только в этом, то странно... – швейцарец пнул его в бок и улегся рядом, взбив подушку. На нем был тонкий кашемировый свитер бежевого цвета, который уютно гармонировал с густыми, оттенка горького шоколада, волосами. Джонни вдруг захотелось уткнуться лицом в этот свитер и заплакать. И чтобы Стефан поделился с ним своей радостью, передал ее волшебным образом, оттягивая все переживания, сомнения и обиды. Словно уловив это его желание, Ламбьель просунул руку, положив ее под голову Джонни, и слегка приобнял.
– А еще я имел глупость рассказать об этом Дрю, и тот просто рассвирепел...
– Хм... Ну, это ты зря... кто ж рассказывает своему парню или девчонке про то, что у него есть конкурент? – резонно заметил Стефан.
– Дрю не помешало бы время от времени об этом напоминать... – Джонни поудобнее устроился на согнутой руке и умиротворенно прикрыл глаза. – Он собирался договориться и ночевать сегодня со мной в этом номере, а теперь мы поссорились и...
– Эй! – Стефан обиженно приподнялся на локте. – Как это ночевать в одном номере? А меня куда дели?
– Честно говоря, я был уверен, что ты не вернешься до утра...
Стефан встал, погасил свет и забрался обратно на кровать. Джонни собрался напомнить другу, что его спальное место располагается в паре метров отсюда, но ему так хотелось продолжать чувствовать рядом успокаивающее тепло тела и дыхание, пропитанное терпким запахом вина, слышать тихое бормотание на французском и просто не думать ни о чём.
– Все это ерунда, Джо... Так всегда после вечеринок, дарлинг. Завтра Эван проснется и позабудет о том, что тебе предложил... А с Дрю вы помиритесь... Вы всегда миритесь... Он тебя любит...
Джонни тихо усмехнулся, вспомнив, как полгода назад во время шоу Стефан в ужасе ворвался в его номер, моля спасти от расправы. Оказывается, он полвечера флиртовал в баре с какой-то русской девчонкой, пока не выяснилось, что та замужем. И теперь разъяренный супруг преследовал его, чтобы учинить страшную расправу. Решив оставить чтение морали на потом, Джонни пошел навстречу и, когда обманутый муж постучал в его номер, то застал за дверью бурную сцену любовной разборки. Джонни швырялся в Стефана подушками с воплями: "Между нами все кончено!" А тот, с трагическим видом заламывая руки, повторял: "Джонни, этого больше не повторится!" Смущенный увиденным, глупо хихикая и едва ли не приседая в реверансе, парень разом растерял весь свой гнев и покинул их территорию к облегчению Ламбьеля.
– Ты мой должник! – заявил ему Джонни. – В следующий раз я не стану тебя покрывать...
Стефан в порыве благодарности бросился его обнимать, и как раз в этот самый момент в комнату заглянул Дрю. Как и сегодня, Джонни честно поведал ему о том, что происходило в номере минуту назад. Стоит ли говорить, что с тех пор Миккинс относился к Ламбьелю более чем сдержанно? И кто говорит, что откровенность и отсутствие тайн – это залог крепких отношений? Дрю явно нарывается на то, чтобы начать ему лгать.
– Я уверен, Джо... Все будет очень классно... – бормотал Стефан, обнимая и заворачивая Джонни в одеяло.
– Я выгляжу как девчонка, а он ведет себя как девчонка...
– Кстати, в ресторане была классная девчонка...
– Надеюсь, у нее нет мужа иди старшего брата? – Джонни строго посмотрел на Стефана. – Никто не придет сюда ночью, чтобы тебя кастрировать?
– Неа... – тот рассмеялся. – Я теперь стал умнее...
– Да неужели?
– Ну да... я надеюсь, ты не будешь рассказывать Дрю о том, что мы спали с тобой в одной постели?
Джонни закрыл глаза и улыбнулся, чувствуя обнимающую его за талию руку. Узел внутри развязался, стало хорошо и спокойно.
– Никогда. Это будет наш секрет.
– Да, детка...