Глава 8
20 августа 2015 г. в 00:09
Нью-Йорк, июль 2017 года
– Ладно, перерыв!
Эдвард закатил глаза и с облегчением расслабил мышцы, которые начало сводить судорогой от напряженного пребывания в одной и той же позе. Этот идиот Макги совершенно не умел делать снимки в движении, по несколько раз сбивал настройку объектива и орал на осветителей как раз в тот момент, когда все начинало налаживаться.
– Если я сейчас не выпью, то просто сдохну, и этот лопоухий кретин будет сам придавать моему трупу нужную позу, – бросил он в раздражении, подходя и помогая подняться с пола хрупкой блондинке.
– Нальешь и мне стаканчик, Эд? – девушка зябко поежилась и огляделась в поисках того, чем бы прикрыться. Из одежды на ней был только комплект кружевного нижнего белья из новой коллекции, который Эдвард про себя окрестил "императорский крендель". Он подал Шанталь халат, и они вместе направились в гримерную. Закрыв дверь, мужчина подошел к тумбочке, отпер ключом один из шкафчиков и достал оттуда уже начатую бутылку виски. Открутил пробку и сделал глоток прямо из горлышка.
– Будешь? – он вытер губы и протянул бутылку блондинке.
Та скривилась:
– Фу, виски в одиннадцать утра... Как это вульгарно. А шампанского нет?
– Тебе здесь не барная стойка, детка, – ухмыльнулся мужчина, поворачиваясь к зеркалу. Увиденное ему явно не понравилось. Нахмурившись, он присел за трюмо и стал перебирать тюбики, коробочки и кисти. Поправляя макияж, Валентин попутно прикладывался к бутылке под любопытным взглядом блондинки.
– Ты никогда не бываешь трезв к полудню, а, Эд?
– Шанти, зная Макги, это безумие продлиться еще часа три, не меньше. И знаешь, что меня выбешивает больше всего? – он развернулся к ней на стуле вертушке. – Он херовый фотограф, и половина отснятой пленки всё равно будет выброшена. Задумайся! Половина нашего молчаливого стояния раком – псу под хвост.
– А мне понравилась моя прошлая фотосессия... – протянула девушка, накручивая на палец длинный белокурый локон. У нее было красивое, хотя и немного простоватое, лицо с большими голубыми глазами и маленькой пикантной родинкой над верхней губой. Но некоторый недостаток аристократизма и утонченности компенсировался, по мнению Эдварда, шикарной породистой тушкой. Тело Шанталь выгодно отличалось натуральными изящными формами и не походило на тело умирающей птицы перед ее отправкой на рынок. А большинство моделей и манекенщиц здесь были именно такими.
В дверь постучали, и Валентин успел спрятать бутылку в шкафчик как раз в тот момент, когда в комнату зашел невысокий полный мужчина в сером костюме, который явно был ему маловат. Его быстрый и резкий, как у птицы, взгляд бросился вслед за дернувшейся рукой, которая закрывала дверцу.
– Привет, Пол, – небрежно бросил Эдвард.
– Привет, Эдвард, – мужчина сухо улыбнулся. Шанталь, которая ела персик, сидя на подоконнике, пожала плечами и отвернулась. – Опять выпиваешь на работе?
– На работе? – Валентин сделал большие глаза. – Разве это работа? Ведь я же в раю! Не то, что ты, старина... Целый день сидеть в душном офисе и портить людям жизнь... Ведь этим занимается менеджер по персоналу?
– Вере не понравится, если она узнает, что ты опять пьешь.
– А кто ей скажет? – на лице Эдварда отразилось презрение. – Ты?
– В прошлый раз ты, пьяный, опрокинул один из софитов.
– Он стоял на моем пути и мешал!
– Я не собираюсь жаловаться на тебя Вере, но если что-то подобное повторится... – медленно начал Пол.
– А я тогда скажу Эвану, что ты собираешь в коллекцию волосы с его пальто... – насмешливо ответил мужчина, наблюдая, как багровеет полное лицо.
К ним заглянул один из ассистентов.
– Продолжаем!
Эдвард и Шанталь прошли мимо Пола, одарив его одинаковыми ослепительными улыбками.
Съемка продолжалась, но теперь Валентин, как почти всегда после перерыва, уже откровенно бросал фотографу раздраженные реплики. Впрочем, гнев только усиливал прелесть этих черт, подчеркивая их выразительность. Густые каштановые волосы падали на лицо красивыми прядями, от вспышек камер алебастровое лицо казалось совсем бледным.
– Я буду похож на мумию! На лице должны быть эмоции! – яростно спорил он с Макги, который требовал придать физиономии выражение загадочность и не смотреть в камеру.
– А куда мне смотреть? На твою жирную задницу? Возьми левый ракурс! И музыку кто-нибудь может включить?
По всей съемочной группе пронесся усталый вздох. Эдвард был явно в ударе сегодня, а в таком состоянии стоять у него на пути было бесполезно. Он плевал на концепцию и кричал фотографу, что у того руки растут из задницы, постоянно крутил Шанталь, не желая задерживаться в одной позе дольше нескольких секунд. Если бы имя Валентина не украшало собой половину обложек ведущих мужских журналов, как имя одной из самых успешных мужских моделей нового века, такое поведение мало где стали бы терпеть. Впрочем, Эдвард ухитрялся сногсшибательно выглядеть практически на всех сделанных фото. Основная проблема была в Шанталь. Сегодня у них была парная фотосессия для Vogue в рекламе свадебного нижнего белья. Эдварду от начала до конца не нравилась сама идея и стиль фотосъемки, а так как особый упор делался всё же на женский образ, он взял на себя задачу самому направлять Шанталь в процессе работы.
– У тебя лицо, как у той дамы из ток-шоу, которой сообщили что она выиграла холодильник LG! – Эдвард слегка шлепнул девушку по попе. – Не думай ни о чём... Так лучше всего... У тебя это хорошо получается.
– Эд, твою мать, ты ее наполовину загородил! – рявкнул фотограф и, отложив фотоаппарат, направился к ним.
– Так лучше для нее...
Макги грубо схватил его за локоть и развернул к себе.
– Эй, руки прочь! – прошипел мужчина. – А то я отберу твое приспособление для работы и сделаю им пару снимков своих гениталий... пусть Вера развлечется вечером за просмотром! Будет хоть что-то стоящее!
– Попридержи язык, Ференци! – угрожающе начал Макги. – Ты снова срываешь нам работу!
– Предлагаю поменяться местами, потому что я – и то сумею снять твою заплывшую тушу лучше, чем ты снимаешь меня!
На площадке повисла тишина. Оглянувшись, Эдвард увидел стоящую в дверях Веру Вонг и чуть позади нее Эвана. Шанталь радостно махнула ему рукой, поймав в ответ легкую улыбку, но, увидев строгий взгляд Веры, опустила глаза.
– Что здесь происходит?
– Эдвард снова срывает нам съемку! – пожаловался фотограф.
Женщина подошла к замершим в угрожающих позах мужчинам и пристально посмотрела на Валентина. Тот поприветствовал ее легким кивком головы.
– Здравствуй, Вера.
– Хватит на сегодня! – скомандовала она и снова обратилась к Эдварду: – Поговорим?
– Конечно.
Он выпустил Шанталь из объятий, и девушка, быстро накинув халат, подбежала к Эвану, чтобы чмокнуть того в щеку.
– Он что, опять пил? – очень тихо спросил Лайсачек, наклоняясь к пахнущей духами светлой копне волос. Шанталь вздохнула и пожала плечами, мол, сам все знаешь. Эван наблюдал, как чуть в стороне Эдвард разговаривал с Верой. Его всегда поражало до глубины души, как тот умудрялся держать себя настолько небрежно и уверенно рядом с ней, словно между ними двумя не было разницы ни в возрасте, ни в положении. Судя по выражению его лица, он как раз доказывал Вере собственную правоту в споре. Как правило, та принимала его позицию, но Эд явно играл с огнем, позволяя себе увлекаться алкоголем во время работы и с регулярной периодичностью устраивать скандалы на студии.
– Ну, что она сказала? – спустя десять минут спросил Эван, когда они втроем зашли в гримерную.
– Что уволит меня, если еще раз застанет пьяным на съемке. И велела Макги снять всё так, как я сказал... – Валентин подошел к своему столику и снова извлек оттуда бутылку.
– Весело у вас... Я прямо завидую... Мечтаю работать на этом этаже... – Эван опустился в глубокое кожаное кресло и с улыбкой посмотрел на Валентина, который одновременно заливал в себя виски и стирал грим с лица.
– Хочешь? – он протянул Эвану бутылку.
– Нет, я пока еще на работе, в отличие от тебя... И не хочу быть уволенным.
– Вера тебя никогда не уволит. Эй, Шанти, не вздумай стащить домой эти трусы! – крикнул он девушке, которая одевалась за ширмой. – Они омерзительны, так что лучше ходить вообще без белья. Эван, я давно говорил тебе: перебирайся к нам. Мы можем устроить отличную фотосессию... Знаю-знаю, ты не любишь фотографироваться... Но! Но я-то понимаю, с какого ракурса тебя надо снимать, милый, чтобы твоя красота заиграла всеми своими гранями.
– Куда мне до тебя. РEOPLE уже включил твое имя в список самых красивых мужчин планеты. Правда, ты не на первом месте, а всего лишь на пятом, но...
– Эван, – Валентин обреченно и с оттенком томной усталости вздохнул, – я, может, и красив, но слишком женоподобен, чтобы когда-нибудь занять в таком рейтинге первое место. Мужская красота должна быть именно такой, как у тебя. А твоя палка вообще будит во мне зверя!
Эван посмотрел на прислоненную к спинке дивана трость. О да, ходить с ней – очень сексуально! Он даже мысленно сравнил себя с Хью Лори в роли доктора Хауса, чья гламурная клюка стала неотъемлемой частью любимого многими образа. Сколько еще ему придется ходить с ней? Месяц? Два?
Шанталь выпорхнула из-за ширмы, одетая в узкие джинсы, застегивая на ходу полупрозрачную газовую блузку с запахом.
– Вы закончили на сегодня? – Эван обнял девушку, которая тут же устроилась у него на коленях, скорчив рожицу Эдварду.
– Еще небольшой кусок ближе к вечеру. Снимать будут на крыше, ждут нудного момента захода солнца.
– Нужного?
– Нет, именно нудного. Ты представить себе не можешь, до чего мне скучно... два часа из трех они настраивают аппаратуру, чтобы потратить еще минут двадцать на то, чтобы изображать из себя профессионалов. А что ты? – на лице Ференци появилась почти кошачья улыбка. – Всё так же сидишь у себя и играешь весь день в скраббл?
– За кого ты меня принимаешь? – с притворным возмущением воскликнул Эван, театрально приложив руку к груди. – Я играю, то есть работаю, не покладая рук!
– И ног. На стол, – Валентин хихикнул. – Твоя любимая рабочая поза.
– Полезно от варикоза, – вставила Шанталь, вызвав общий смех.
– Вообще-то я хотел пригласить вас на ланч, – Эван вспомнил свой разговор с Кристиной по телефону полчаса назад. – Нужна ваша помощь, ребята.
Выпустив пар на фотосессии, расслабленный выпитым виски, к полудню Эдвард пришел в более привычное для себя благосклонное расположение духа. Это могло показаться удивительным, но за пределами рабочей обстановки он, как правило, оставался спокойным и ироничным. Несмотря на то, что карьера Валентина шла в гору семимильными шагами, и в его уме и таланте не сомневались даже отъявленные недоброжелатели, Эван сильно подозревал, что сам Эдвард не особенно любит свою работу. Он часто подчеркивал, что карьера модели – это проходной этап, и он не намерен всю жизнь кривляться на камеру и выполнять указания страшных, но обладающих влиянием и властью людей, которые используют его личные данные, чтобы набить свой, и так заполненный деньгами, мешок эго. Иной раз, наблюдая Эдварда за работой, Лайсачек думал о том, что судьба сыграла с этим парнем злую шутку, наделив его талантом к тому виду деятельности, который ему совершенно не интересен. Его явно тяготила необходимость следовать чьим-либо указаниям, даже Вера, при всём ее статусе и известности, не заслужила его уважения. У Эдварда, кажется, вообще не было авторитетов, и эта особенность отличала их друг от друга больше всего. Эван впервые встретил человека, которому было настолько безразлично мнение о нем окружающих. Господи, даже Джонни с его вызывающим поведением было далеко до такого пофигизма!
В кафе за ланчем Эдвард заказал себе очередную порцию виски с колой, клаб-сэндвич и картофель-фри, тогда как Эван и Шанталь ограничились только овощным салатом и минеральной водой.
– Вот как ты умудряешься столько есть и не поправляться? – с завистью произнесла девушка, глядя, как Эдвард уплетает картошку.
– Просто у меня сумасшедший обмен веществ. И я не могу работать голодным. Никто не посадит меня на диету раньше, чем я посажу его на кол... кстати, Эв, я совершенно серьезно говорил на счёт твоей фотосессии. У меня есть блестящая идея на твой счет! Просто доверься мне, и ты сам будешь поражен...
– Я не хочу быть поражен. Я не люблю фотографироваться. Особенно рядом с таким фотогеничным человеком, как ты...
– Да, Эд бы мог рекламировать даже навоз! – хихикнула Шанталь.
– Я бы стоял голым с табличкой: полюби худшее в себе... а Эван просто стесняется показать, на что способен... Так что у тебя было за дело?
Лайсачек засомневался на секунду, стоит ли делиться с друзьями своими соображениями. Зная Валентина, да и Шанталь, он не сомневался – обратного хода не будет.
– Дело в моей сестре.
– Что натворила Кристина? – хмыкнул Эдвард, уничтожив содержимое своей тарелки и небрежно откидываясь на спинку стула.
– Вы в курсе, ребята, что она обнаружила новую прелесть в том, чтобы артикулировать при знакомстве с кем-нибудь факт моей ориентации..?
– Эван! – Эдвард вытаращил глаза. – Не произноси при Шанти таких слов как "артикулировать"! Или "дефибриллятор"...
Девушка бросила на молодого человека гневный взгляд, но ничего не сказала.
– Короче, ее прикалывает сообщать всем, что ее старший брат, олимпийский чемпион Эван Лайсачек – гей и работает в индустрии моды.
– А это, конечно, очень большой секрет! – хихикнула Шанталь.
– Помимо того, что эта информация распространилась далеко за пределы нашей семьи, у меня такое чувство, что, будь ее воля, она бы выступила с этим объявлением по радио! Она готова ввернуть про это в любом удобном случае!
Он вспомнил разговор с сестрой пару часов назад.
Кристина радостно сообщила, что ее бойфренд Кевин окончательно перебрался в Нью-Йорк из Коннектикута, и нет лучшего момента, чтобы наконец-то познакомить его с семьей.
– Ты знаешь, что маман рано или поздно вынудит меня к этому! – тараторила она в трубку. – Я хочу поберечь его психику и не представлять всё наше большое семейство сразу, чтобы его не спугнуть. Я подумала, что будет здорово, если ты познакомишься с ним отдельно. Кстати, – ехидно добавила сестра, – я уже сказала ему, что ты гей.
Эван мысленно застонал.
– И как он отреагировал?
– Очень удивился. Он думал, что твой брак с Джонни был пиар-ходом после Ванкувера. Сказал, что зря я ему об этом сказала...
В такие минуты у Эвана возникал вопрос: всерьез ли Кристина говорит обо всем этом, или просто издевается над ним? И неужели в том, чтобы иметь брата нетрадиционной сексуальной ориентации, действительно есть что-то настолько захватывающее, что об этой части его жизни нужно сообщать при встрече с незнакомым человеком так же, как о том, что он завоевал олимпийское золото?
– Как мама? – он перевел разговор.
– Нормально. Как обычно, переходит от состояния бурного выражения ненависти к тебе до сострадательно-умилительных речей, суть которых сводится к тому, что ты, чертов засранец, если уж и хочешь жить с мужиком, то хотя бы делал это по-человечески...
– А я что делаю?
– Живешь табором и погибаешь в разврате. Кстати, она просила, чтобы ты приехал на выходные. Только без Эда, потому что соберутся всякие родственники и...
– И все начнут просить его автограф...
– ...и ей будет стыдно, что ее единственный сын, вместо того, чтобы стать нормальным губернатором штата, бороться с нищетой в Нигерии и разводить детей с милой маленькой блондинкой, дает в рот парню, который снимается полуголым для придорожных рекламных щитов...
– Поразительно... – пробормотал Эван. – Ничего из этого не волновало ее, когда я был с Джонни?
Кристина вздохнула:
– Подозреваю, что маман про себя просто считала его очень мужественной женщиной...
– Я не знаю, что делать, – признался Эван, пересказав их с сестрой диалог. – Она назначила встречу сегодня в восемь вечера в клубе Гиннес. Я понимаю только, что не хочу быть снова свидетелем этого процесса знакомства меня с кем-нибудь!
Эдвард расхохотался.
– Эван, я обожаю твою сестру! Клянусь! Все любят Кристину, кроме тебя.
– Ну, конечно... тебе-то она не засовывала червяков в носки... – проворчал Лайсачек.
– Признавайся, у тебя есть каклй-то план, да? – лукаво улыбнулась Шанталь. – Иначе бы ты все это так не рассказывал...
– Она хочет иметь брата-гея... – он переглянулся с Валентином, – и при этом вечно пачкает меня своей губной помадой... Я просто подумал...
Эдвард расплылся в понимающей улыбке. Они действительно научились понимать друг друга почти без слов.
– Подумал, что сегодня твой черед испачкать ее помадой, верно?
Встреча была назначена на восемь, но они смогли освободиться только к шести. Оставалось полтора часа на подготовку, к которой Эдвард подошел основательно. Убедившись, что Вера укатила на очередной прием и "случайно" не заглянет к ним, он позвонил Рокки – стилисту-дизайнеру, так как через сорок минут примерки различных вариантов Эван сдулся и заявил, что погорячился со своей фантазией.
– Нам нужен специалист в этом деле! – авторитетно заявил Эдвард, обращаясь к Рокки. – Ты можешь сделать из Эвана... Нуууу... Кого-то вроде тебя? – он оглядел парня с головы до ног и ухмыльнулся.
Рокки, ростом едва дотянувший до метра семидесяти, худенький и совершенно тщедушный с виду, был абсолютным олицетворением представления о том, как должны выглядеть настоящие, преданные своему делу геи-дизайнеры. Джинсы в облипку, фирменная маечка-стрейч из коллекции Дольче-Габбана (судя по размеру, женской), шарф-хомут, креативное мелирование на голове и пикантное колечко в ухе.
– Эвана? – Рокки скривился и произнес с чувством, прикладывая руку к сердцу: – Милый, честное слово, тебе не пойдет. Просто поверь мне! Я знаю, о чем говорю. Если тебе хочется сменить имидж, я могу подогнать несколько трендовых вариантов к началу следующей недельки...
– Слушай, Рокки, я, может, считаю, что никакому мужику не идет латекс и стрейч, но я же молчу по поводу твоего виртуозного стиля! – не выдержал Эдвард и слегка приобнял дизайнера за плечи. – Эван не собирается изменять своей готичной брутальности. Нам это нужно на один только вечер! Сечешь?
Выражение лица Рокки моментально изменилось. Он взвизгнул от восторга.
– Аааа... Так вы решили поприкалываться?
– Точно, душечка!
– Так бы сразу и сказал... – он засуетился вокруг Эвана, оглядывая его со всех сторон, задумчиво трогая себя за подбородок. – Хм... Кажется, у меня уже есть мысли. Но только одно условие! Дизайн мой!
– Я отдаюсь в твои руки! – Эван смиренно опустился на стул.
Через несколько минут вся гримерная была завалена вешалками с одеждой. Рокки по очереди прикладывал к нему очередной комплект, кривился и отбрасывал в сторону.
– Нет... Нет... Это на тебя не налезет... А в этом ты будешь похож на извращенца...
Валентин, размахивая почти пустой к вечеру бутылкой Jack Daniels, вместе с Шанталь удалился за ширму, и оттуда то и дело доносились взрывы хохота. Рокки заканчивал работу, укладывая волосы Эвана феном, явно пребывая в диком восторге от своего творения.
– А можно зеркало? – с некоторой опаской попросил тот, зажмуривая глаза от потоков горячего воздуха.
– Неееет... Я ещё не закончил...
На голову обрушилась лавина из мусса и лака. Эван чихнул. Появившаяся из-за ширмы Шанталь взвизгнула, уронив пустую бутылку из под шампанского.
– Ой, Эван... Какой ты... Забавный....
– Закончил! Беллисиммо! – Рокки в восторге отскочил в сторону, оглядывая свое творение. – Надо же... А вышло даже лучше, чем я ожидал. Твою природную сексуальность ничем не испортишь!
Эван встал и хотел подойти к зеркалу, но отвлекся на Эдварда, который вышел, переодетый в ярко-оранжевую длинную тунику без рукавов и черные леггинсы. Волосы на голове стояли дыбом, зафиксированные лаком. Они с Эваном уставились друг на друга и, застыв на секунду, громко заржали.
– Ты похож на Джонни в худшие моменты его жизни...
– Правда? – Валентин просиял. – А ты... Я даже не знаю, на кого похож... не смотри пока на себя. Это просто совет.
– Ты пойдешь со мной?
– Ну, не брошу же я друга в этом нелегком гомосексуальном деле... – он взял с вешалки шляпу.
К Эвану подошла Шанталь, держа в руках черные стринги.
– Что это?
– Эван, как говорила Коко Шанель, почти в честь которой меня назвали... Образ не будет завершенным без подходящих к случаю трусиков! – на полном серьёзе заявила девушка, протягивая ему белье.
– Шанти, я думаю, когда старушка Коко говорила это, она представляла себе кого-то, не очень похожего на Лайса... – Эдвард уже давился от смеха.
Он обнял и с чувством расцеловал Рокки, потом Эвана, потом Шанталь и еще несколько минут носился по комнатам, подбирая "последние штрихи" в виде сумок. Они так и не дали Эвану посмотреть на себя в зеркало, от чего тот начал всерьез нервничать. Выбор одежды оказался не так уж и велик, главное, по словам дизайнера, было "подчеркнуть твою талию", поэтому он, не долго мучаясь, упаковал Лайсачека в кожаные штаны (вполне приличные на вид, ведь в них ходят байкеры!) и черную рубашку. Она была немного маловата и жала в груди, но в целом должна была выглядеть не совсем катастрофично. При выходе из здания Шанталь протянула ему большие солнечные очки.
– Пока доедем до клуба, не надо, чтобы тебя видели в таком виде... но это так круто!
"В конце концов, я сам решил проучить Кристину... – подумал Эван, забираясь вслед за ребятами в машину на водительское сидение. – Эд выглядит хуже меня... Жаль, Джонни этого не видит..."
По дороге не обошлось без эксцессов. Эван все-таки увидел свое отражение в зеркале заднего вида и, вытаращив глаза, захотел повернуть обратно. Умелец Рокки, работая кистями и подводкой, явно добивался портретного сходства с Нефертити. Черные, поистине кошачьи стрелки жирной чертой подчеркивали две линии век, делая его похожим на египетскую царицу. Волосы были уложены на хитрый пробор и челка падала на лицо, почти закрывая один глаз, вынуждая его время от времени убирать ее одним движением головы.
– Я не просил красить мне глаза! Я не пойду! Это перебор! – возмутился Лайсачек, останавливая машину в двух кварталах от места встречи.
Эдвард и Шанталь принялись его успокаивать.
– Это была твоя идея! И ты выглядишь просто шикарно! Богом клянусь, Эв, подводка – это твое! Я среди девчонок не встречала, кому бы так шел макияж смоки айз как тебе! – Шанталь говорила это совершенно искренне, но Эван явно не оценил такой поддержки и еще больше распсиховался.
– Так не красят глаза даже самые отъявленные педики! Я похож на драг квин! На хренова трансвестита!
– Ты похож на фараона, – авторитетно заявил Валентин, – и выглядишь однозначно сексапильней меня.
– Я не могу появиться там в таком виде... Я передумал...
– Мы всё равно уже почти приехали, – Эдвард ободряюще похлопал его по плечу. – У тебя ведь есть чувство юмора, дорогой? Держу пари, у Кристины оно тоже имеется.. Осталось проверить, есть ли оно у ее жениха...
Через два часа вся троица высыпала из клуба на улицу, хохоча, как ненормальные. Эдвард почти висел на Эване, сгибаясь от смеха. Редкие прохожие, глядя на них, испуганно ускоряли шаг. Шанталь сняла туфли и держала их в руке, прислонившись к капоту машины.
– Нет... Нет... Нельзя так ржать!
Эван машинально вытер рукой слезившиеся от смеха глаза, чем вызвал новый приступ истерического хохота.
– Ну что... Что ты сделал!! Ты уничтожил произведение искусства Рокки!
Эдвард в какой-то момент перестал смеяться и, обхватив Эвана за талию, прижал к витрине магазина.
– Черт возьми... ты знаешь, как хорош? Тебе не нужно ничего сегодня ночью... – он взялся за воротничок его рубашки. – Ничего... Только эта подводка...
– Эван, в тебе погиб Аль Пачино... – лениво заявила девушка, помахивая босоножками.
– Скорее, Джим Керри, учитывая, какие рожи ты строил весь вечер... Мне особенно нравилось, как ты лихо приподнимал челку, словно козырек бейсболки, чтобы разглядеть собеседника..
– Ужасно неудобно было, между прочим!
– Ты гений... – Эдвард поцеловал его в губы. – Я тебя обожаю.
– Ты тоже был в ударе... вот только... я не ожидал встретить там Чарли... – с досадой пробормотал Лайсачек. – По-моему, он решил, что я окончательно сдвинулся по фазе...
– Забей. Завтра об этом уже никто и не вспомнит.
– Кроме Кристины.
– Кроме нее! Виват, Кристина!
Это действительно было очень весело. Эван нервничал только первые несколько минут, когда они вошли в клуб. Парень на фейсконтроле, правда, посмотрел на него ну очень уж подозрительным взглядом, но пропустил их всех внутрь беспрекословно. Нужно было видеть лицо Кристины, которая вместе со своим спутником уже ждала их внутри. Эван тут же перестал сомневаться в том, стоит ли игра свеч. Сестра была так поражена его внешним видом, что натурально лишилась дара речи, поэтому процедуру знакомства он проводил самостоятельно. Кевин, увидев их компанию, вытаращил глаза и поперхнулся своим напитком. Эван не знал, чего там наговорила о нем Кристи, но парень явно был в шоке.
– Привееет... Я Эван, брат Кристины, – он протянул Кевину ладонь жестом, которым обычно протягивают руку девушки для поцелуя и, увидев многозначительный взгляд, добавил со снисходительной улыбкой: – И да, я гей. Кристина так много о тебе рассказывала!
Кевин ответил осторожным рукопожатием и выдавил, изо всех сил стараясь скрыть удивление:
– Привет... Да... Я тоже... в смысле, я не гей, но это... круто... Да... Наслышан ...очень... Приятно...
Эдвард вынырнул у Эвана из-за спины и томно вытянул свою руку, попутно обнимая друга за талию.
– Хай, как дела? – и, хитро посмотрев на Кристину, шепнул Эвану на ухо, но так, чтобы Кевин услышал: - А он ниче такой...
После того, как третью кисть в порядке очереди вытянула Шанталь со словами: «Привет, я Шанталь и я женщина, если что...», успех был окончательно закреплен.
Эдвард явно проникся игрой. Когда он засмеялся какой-то шутке, почти в точности копируя высокий смех Шанталь, выдав что-то вроде: хо-хи-хо-хо, Эван, на пару с Кристиной, чуть не рухнул лицом в стол. Когда все устроились за заказанным столиком, на вопрос подошедшего официанта о желаемых напитках, Валентин томно протянул:
– Нам два секса на пляже!
– С оргазмом... – вырвалось у Эвана просто от того, что он увидел выражение лица сестры.
– У нас всегда с оргазмом, милый... – они почти одновременно развернулись друг к другу и запечатлели на губах короткий поцелуй.
Лицо Кевина выглядело настолько обалдело, выражая что-то среднее между ужасом и восторгом, что Эван уже не мог остановиться.
- Так ты эээ... Теперь работаешь... В мире моды? – чтобы хоть как-то поддержать разговор, обратился к нему Кевин.
Кристина сидела, уставившись в нетронутую тарелку с едой, время от времени кидая в сторону брата убийственные взгляды.
– Да, это так. Знаешь, так трудно найти свою нишу после ухода из спорта... – Лайсачек тяжело вздохнул и подпер щеку рукой. – Об этом мало кто знает, но в фигурном катании столько условностей... мне приходилось придерживаться определенных правил, а сейчас я чувствую, что могу наконец-то выражать себя, как хочу.
– А ваше лицо мне тоже кажется знакомым... – Кевин посмотрел на Валентина. Тот расплылся в чарующей улыбке.
– Вы носите нижнее бельё?
– Простите? – Кевин испуганно отшатнулся.
– Я рекламирую мужское нижнее бельё. Я модель.
– Видимо, вам нравится ваша работа... – выдавил из себя парень.
– О, это труднее, чем может показаться... – Эдвард отбросил соломинку и отхлебнул свой коктейль. – Знаете, индустрия моды в большей степени рассчитана на женщин, и приходится, как бы сказать... Соответствовать...
Они с Эваном обменялись улыбками.
– Весь этот гламуррр... – Эван закатил подведенные глаза и откинулся на спинку кресла. Кристина поперхнулась и закашлялась.
– Можно тебя на минутку? – прохрипела она, сжав кулаки.
– Мы отойдем в дамскую комнату, – он подмигнул Кевину, отбрасывая салфетку и вставая с места.
– Котя, не перепутай, как в прошлый раз… комната для мальчиков по соседству! – Эдвард предостерегающе похлопал его по плечу и добавил, заговорчески подмигивая Кевину: – Эван иногда их путает...
– Ты! Скотина! – набросилась на него Кристина, когда они отошли на безопасное от стола расстояние, так что Кевин не мог их видеть. Глаза сестры горели таким гневом, что Эван пришел в полный восторг.
– А что, собственно, тебе не нравится? Ты хотела брата-гея… скажи спасибо, что я не надел свою олимпийскую медаль.
– Чтобы Кев решил, что мой брат конченный псих, который ходит с золотой медалью, как собака с ошейником!? Ему явно недостаточно для этой мысли твоих накрашенных глаз! – рявкнула девушка.
– Ты же всегда подчеркивала, что твой брат – гей и олимпийский чемпион... я мог бы выразить эти две составляющие в одном человеке... – он закатил глаза.
– Сейчас же прекрати кривляться!! – взвизгнула она. – Я тебя ненавижу! Я все расскажу маме!
– Это не очень конструктивный ответ с точки зрения твоей психологической зрелости... – Эван хмыкнул. – Рассказывай, если хочешь, а я приду на вашу с Кевином свадьбу в стрингах Шанталь...
Девушка явно хотела добавить что-то еще, но их прервал возглас, заставивший обоих обернуться.
– Эван?!
Возле барной стойки, в компании нескольких человек сидел… Чарли. Уайт смотрел на него, вытаращив глаза, почти в точности как дружок Кристины несколько минут назад. Мысленно перебрав в уме все известные ему ругательства, Эван поймал торжествующий взгляд Кристины, мол, так тебе и надо! Сделать вид, что не слышал и попытаться скрыться? На мгновение эта мысль мелькнула в голове, но потом ему стало смешно. Джонни выглядел подобным образом большую часть своей жизни, и это приносило ему успех в большей степени, чем осуждение. Чувство стыда, непроизвольно вспыхнувшее по привычке, рассеялось, и он, ослепительно улыбаясь, шагнул навстречу Чарли.
– У тебя все в порядке? – парень смотрел на Эвана, старательно пытаясь не показывать ужаса на своем лице, но это только позабавило Лайсачека. А может быть, все дело в трех выпитых коктейлях?
– У меня? Все потрясающе! Как ты? – он едва удержался от того, чтобы не заключить Чарли в трогательные объятья.
– Да так… все нормально...
Они смотрели друг на друга с глупыми улыбками на лице, оба не имея возможности выразить то, что крутилось на языке. Чарли, естественно, решил, что Эван спятил, а тот только посочувствовал ему, глядя на спутницу Уайта, хрупкую блондинку, почти копию Танит. Что ж, по крайней мере, в его собственной жизни есть разнообразие...
Эван был так увлечен своей ролью "гея, брата и олимпийского чемпиона", что толком не присматривался к парню сестры, и под конец вечера поймал себя на мысли, что даже не смог составить о Кевине мало-мальски четкого впечатления, кроме того, что тот достаточно воспитан и толерантен по отношению к людям, которые выглядят подобным образом. Хотя, может, он решил, что старший брат Кристины, Эван Лайсачек, на самом деле просто сумасшедший? Ну, что ж, зато теперь она может совершенно спокойно знакомить его с мамой...
Кристина и Кевин покинули клуб раньше. Сестра на выходе тыкала парню под нос фотографии в телефоне, бормоча: "Вот, видишь, на самом деле он нормальный!", что еще больше позабавило Эвана. Наверняка, показывает его фотки. Ну и ладно, зато теперь она долгое время будет прикусывать свой язык, прежде чем презентовать его сексуальную ориентацию знакомым.
Всю дорогу до дома они с Эдвардом ржали как ненормальные, вспоминая лица и особенно забористые фразочки, которыми кормили Кристину и ее бойфренда целый вечер. Эдвард еще больше развеселил Эвана, когда, случайно поймав свое отражение в витрине магазина, выпалил совершенно искренне:
– Блять... у меня такой толстый зад?
– Это картофель-фри...
– Сам ты картофель! – Валентин крутился и задирал тунику, стараясь разглядеть себя в стекле. – Черт возьми, я действительно толстый! Почему мне никто не сказал? Почему ты не сказал?
– Я говорил… – Эван смеялся. – Но ты меня не слушал и ел...
– Что же делать? Что делать? – Эдвард в панике размахивал руками. – Они его фотошопят на снимках, да? Почему я раньше не замечал, что я толстый?
– Потому что раньше ты не носил лосины... – Эван успокаивающе обнял парня, целуя в макушку. – Успокойся, я выгляжу не лучше. Про тебя Кевин, по крайней мере, не думает, что ты хочешь сменить пол.
– Заткнись, Эван! Ты хотя бы не толстый… – расстроенно протянул Валентин. – И в этих штанах хорошо видно, что ты парень...
Правда, через несколько минут он позабыл о терзаниях по поводу своей фигуры и снова начал шутить и смеяться. Он был так красив… В какой-то момент освещенное светом фонаря за окном машины лицо Валентина напомнило ему лицо Джонни, и Эван подумал, что Эдвард ведь младше его на шесть лет, а ему самому уже тридцать два года... Мужчина вдруг посмотрел на самого себя глазами Чарли Уайта, и больше не было смешно. Он действительно немного сошел с ума.
Они отвезли домой Шанталь и поехали к себе, в большую квартиру, которую снимали на пару в самом центре Манхэттена. Едва войдя в прихожую, Валентин стянул с себя тунику и лосины и, оставшись в фирменных плавках, бросился разглядывать свое отражение в зеркале.
– Не смывай мейк-ап! – крикнул он Эвану, видя что тот направляется в сторону ванной. – Ради меня, сохрани его до утра… я всегда мечтал потрахаться с фараоном… эй, а сейчас вроде не такой и толстый... Эван!
– Что? – в ванной зашумела вода.
– Не смывай! Иди сюда... – Эдвард усмехнулся своему отражению в зеркале. Высокий, темноволосый, стройный парень с безупречным рельефом тела, словно вылепленным на заказ, он самому себе казался произведением искусства.
Эван появился на пороге ванны, раздетый по пояс.
– Если я тебя туда отпущу, ты засядешь там на час, и я усну.
Лайсачек подошел и встал рядом с ним возле большого, в полный рост, зеркала. Эдвард обошел его, вставая за спиной и опустив подбородок на плечо. Они были практически одного роста, но Эван не любил видеть свое лицо рядом с лицом Валентина, поэтому у них практически не было совместных фотографий. Хотя сейчас это лицо со странной прической и густо подведенными глазами словно принадлежало другому человеку. Чужая голова на его туловище. Удивительно, но Эд прав. Ему действительно идёт... Господи, ему ИДУТ подведенные глаза…
– Эван, что ты ответишь мне, если я попрошу тебя так краситься каждый раз перед тем, как лечь в постель? – тихо шепнул ему на ухо парень, дотрагиваясь губами до кожи и крепко сцепляя ладони на талии.
– Отвечу, что для этого нам нужно будет переселить к себе Рокки. Я такое не повторю.
Тонкие, прохладные пальцы Эдварда обвели контуры мышц на животе и спустились ниже, расстегивая джинсы. Эван закрыл глаза, откидывая голову ему на плечо, чувствуя, как голова начинает плыть от разливающегося по телу приятного жара. В какой-то момент он подумал, что не хочет, чтобы сегодня все было, как обычно, и в надежде прислушивался к собственным ощущениям в теле, силясь почувствовать знакомое напряжение внизу живота. Эдвард развернул его к себе, мягко целуя в губы и обвивая руками за шею. Его утонченно-красивое лицо с тонкими чертами породистого аристократа выглядело в такие минуты удивительно мужественно. Он излучал эту силу, и сколько бы Эван не убеждал себя, что дело лишь в уверенности в себе, он понимал: Эдвард всегда будет доминировать над ним и над любым другим мужчиной, независимо от того, насколько мужественно тот выглядит.
– Я должен смыть подводку... я чувствую себя странно... Знаешь, у меня и так не очень хорошие отношения с семьей... воображаю, что устроит Кристина... – пробормотал он, подставляя лицо и шею поцелуям.
– Забудь об этом, – Эдвард провел рукой по его волосам, убирая со лба челку. – Тебе никто не нужен, чтобы оставаться безупречным.
– Я не безупречен.
– Если бы ты был женщиной, я бы на тебе женился, – губы Валентина дрогнули в улыбке.
– Я и так чувствую себя женщиной, – Эван убрал его руки и отошел в сторону, испытывая странную тревогу. – Я быстро.
Он скрылся в ванной и через минуту оттуда донесся испуганный вопль:
– Твою мать, она не смывается!!