Глава 18
12 октября 2015 г. в 13:16
К тому моменту, как они добрались до места, ветер усилился настолько, что сбивал с ног. И большую опасность представляли даже не столько его резкие порывы, сколько поднятые в воздух предметы, норовившие броситься под ноги или попасть по лицу. Стало так холодно, будто температура упала разом градусов на двадцать. В воздухе повисла мелкая пыль, которая затрудняла обзор, и казалось, они бегут сквозь метель.
Говорят, в подобных ситуациях время ускоряется, но для Джонни оно, напротив, текло, словно в замедленной съёмке. Каждая секунда их бегства к укрытию раскалывалась на десятки, становясь бесконечной, уже невозможно было ни о чём думать, только рваться вперед почти с животной одержимостью желанием выжить, спастись любой ценой.
Старая ферма располагалась в поле, за покосившимся деревянным забором, пришлось бросить машину и лезть через ограду, невысокую, но все-таки они в кровь изодрали руки, пока перебирались на другую сторону. Удивительно, откуда берутся силы в такие моменты, тело словно начинает жить собственной жизнью, берёт контроль над помутившимся от ужаса разумом. Каким-то чудом они перемахнули через деревянное заграждение, словно супергерои из боевика. Джонни обернулся только один раз и тут же пожалел об этом: леса практически не было видно из-за гигантских размеров воронки величиной с небоскреб, которая поглощала пространство от неба до земли. Продолжая отступать спиной, он едва не споткнулся и упал бы, если бы его вовремя не подхватили сильные мужские руки. Клай.
− Джонни, бежим!!! − мужчина с силой пихнул его вперед.
Полуразрушенный фасад дома, как островок суши в бушующем море. заставил из последних сил ускорить бег. Джонни вспомнил эту ферму, оставленную владельцами ещё лет десять назад. Раньше тут разводили свиней, а теперь дети играли здесь в страшилки, да прятались по ночам от непогоды бомжи и алкоголики. Дом несколько раз хотели снести, он сам выступал с этим предложением в прошлом месяце, заявляя, что уродливая постройка совершенно бесполезна и занимает место, где вполне могли соорудить что-то стоящее. Теперь он был счастлив, что дом всё ещё уцелел.
Дверь, как обычно, была незаперта. Они вломились внутрь всей гурьбой, закрывая за собой засов, как будто тот мог удержать разбушевавшуюся стихию. Шум ветра немного утих. Внутри было темно, ни у кого не было с собой фонаря, пришлось светить мобильными телефонами.
− Где-то здесь... Я точно знаю... − бормотал Макс, расшвыривая старые доски. − Нашел, мать твою, нашел!! − Он опустил луч света и показал на железное кольцо в полу. − Невероятно... Не заперто! Раньше тут висел замок...
К Максу подошел Клай, и, ухватившись за кольцо, мужчины потянули его на себя, подняв столб пыли. Они отбросили крышку и в нерешительности остановились. На них пахнуло сыростью и гнилью. Черное отверстие в полу не казалось таким уж заманчивым. Брайан присел на корточки и посветил вниз.
− Там наверняка крысы... − пробормотала Дирки, отступая.
− Какая, на хрен, разница... Нужно лезть... − Брайан высветил лучом деревянные ступени. − Я спущусь первый.
Вой ветра снаружи усилился. Голова Боза скрылась в темноте, и через пару мгновений снизу раздался уверенный крик:
− Здесь нормально! Спускайтесь!
Саша решительно шагнула вперед и стала спускаться вниз, за ней последовали Клай, Дирки и...
− А где Стеф? − Джонни словно ударило молнией. Он в панике крутил головой, ища взглядом швейцарца. Ламбьелб же был со всеми, когда они бежали к дому. Он точно это помнил.
− Джонни... − Макс уже стоял на первой ступеньке. − Джонни, ты куда?!
Он сам не соображал, что делает, но уже через секунду дверь хлопнула за спиной и ветер хлестанул по лицу. Первые мгновения мужчина не мог понять, куда он попал, выбежав на улицу. Было так темно, словно наступила ночь. Будто во сне, Джонни поднял голову. Небо над головой было грязно-коричневым и напоминало месиво. Скрученная спираль из облаков стягивала к себе все больше пространства, зигзаги молний, как замыкающая лампочка, то вспыхивали, то угасали в вышине. Одна из них на его глазах ударила в дерево, раздался оглушительный треск и вверх взлетел сноп искр. Он моргнул один раз, второй, выходя из оцепенения. Как ни странно, ветер в том месте, где он стоял почти стих.
Сбежав по ступенькам, Джонни стал искать взглядом Стефана. Хотел позвать, но шум вокруг делал его крики бесполезными. И тут он увидел друга. Тот стоял у забора. Как вкопанная, знакомая фигура застыла на одном месте. Джонни бросился вперед и, добежав, с силой ухватил Ламбьеля за плечи.
− Что ты здесь делаешь?! Бежим!
− Джонни... − швейцарец повернул к нему лицо с остекленевшими глазами. − Смотри... Какая красота...
Джонни проследил за его рукой и почувствовал, как его собственное тело парализует от ужаса. Из-за леса прямо на них надвигалась воронка торнадо. Конусообразная, она расширялась с каждой секундой, захватывая, сжирая все на своем пути. Адская спираль серо-черного дыма, пепла и воздуха, такая, которую он видел только в кино.
− Я никогда не видел настоящий торнадо...
Он спятил... Взгляд у Стефана действительно был безумный, словно тот спал с открытыми глазами. Водоворот смерти приближался к ним с каждой секундой, сумасшедший вихрь, готовый засосать в себя всё, что попадалось ему на пути. Понимая, что ждёт их уже через минуту, Джонни, сам околдованный невероятным зрелищем, застыл на месте, не в силах отвести взгляда. Ему казалось, что он уже умер от ужаса, и все остальное не имеет значения. Они стояли почти в самом центре бури, и было невероятно, что смерть может быть настолько завораживающей.
− Надо чем-то привязать эту ручку... − бормотал Клай, рассматривая железную рукоятку деревянной крышки. − Смерч может вырвать ее снаружи и зайти сюда...
− Смерч не может никуда зайти, Клай, у него нет ног! − огрызнулась Дирки. − Мы не можем закрыть её, там Джонни и Стефан!
В подвале было темно, и тщетно они искали намёк на выключатель. По полу была разбросана солома и какие-то тряпки, похожие на одеяла.
− Кажется, это пристанище бомжей... − Брайан огляделся.
Прошло минуты три с того момента, как Джонни выбежал на улицу, все понимали, что нужно либо выйти следом за ним и попытаться вернуть, либо забаррикадировать выход.
− Мы не можем его там оставить! − Дирки посмотрела в скрытые темнотой лица. − Я пойду за ним!
− Ты спятила! − муж ухватил ее за плечи. − Это самоубийство!
− Джонни бы не хотел, чтобы кто-то ходил за ним... − пробормотал Брайан. Он сел прямо на пол и закрыл голову руками. − Они, может быть, уже мертвы...
Дирки вскочила на ступеньки и толкнула крышку, открывая её наружу. Внутрь тут же ворвался грохот. Клай попытался втащить жену обратно, но она отпихнула его и скрылась наверху.
− Чёрт! − мужчина в ярости сплюнул и полез за ней следом. − Оставайтесь здесь! Я верну её!
Дом ходил ходуном. Стены едва не трещали, словно были готовы развалиться в любой момент. Пошатываясь, Дирки направилась к двери, которая неожиданно сама распахнулась навстречу.
− Джонни? − слова застряли у женщины в горле.
В дверном проёме стояла, держась за косяк, компания из четырех человек. По их облезлому и грязному виду было очевидно, что это бомжи, скорее всего, те самые, что выбрали этот подвал местом своего обитания. Тот подвал, который они теперь заняли.
− Эй! − один из них шагнул вперед и с остервенением ухватил женщину за руку. − Выметайтесь отсюда! Это наше место!
− Спокойней, ребята! − Клай нервно сглотнул и выставил вперед руки. − Спокойно. Отпусти её... Здесь места всем хватит... мы просто хотим укрыться от бури!
− Вы знаете, что неприлично приходить в чужой дом без приглашения? − один из оборванцев прищурился и ткнул пальцем в Клая. − Забирай свою девку и валите отсюда!
− Нет, подождите! Вы что! Вы не можете нас выгнать! − Дирки в отчаянье смотрела на мужчин, чьи озлобленные лица не внушали никакого доверия. − Мы же погибнем там!
− Эй, Фредди, ты слышишь её? Они погибнут! − пришелец хмыкнул. − Сколько раз нас прогоняли, как крыс, от своих домов, вызывали полицию... никто не отличался гостеприимством. Никому не было дела... А теперь вы хотите занять НАШ дом?
− Это не ваш дом, вы, больные уроды! − в ярости крикнул Клай. − Мы не выйдем за эту дверь! Если хотите, сами валите отсюда к чертям!
− Тебе помочь, крутой парень? − один из бомжей бросился вперёд и тут же получил удар по лицу.
Двое других перехватили попытавшуюся броситься обратно к люку Дирки, и она почувствовала прикосновение холодного лезвия ножа к лицу.
− Пожалуйста... Не надо... Здесь же всем хватит места... − она зажмурилась, задыхаясь от острого запаха грязи, пота и перегара. Откуда столько злости и ненависти? Ведь она не сделали им ничего плохого!
− Если хочешь, тебя мы можем оставить... − один из них крепко ухватил её за талию и потащил к люку.
Ребята внизу должны были их слышать, должны. Макс и Брайан смогут справиться. Господи, но ведь на это нет времени! Она рванулась изо всех сил, пытаясь освободиться... и дом содрогнулся от очередного раската грома.
Все чувства в теле были обострены до такого предела, что с этим не сравнится ни один прыжок и выброс на льду. Ветер врывался в легкие, царапал лицо пеплом и песком, даже земля как будто дрожала под ногами.
"Это конец света, апокалипсис..." − удивительно, что эта мысль не казалась Стефану такой уж ужасной. Что-то произошло с ним... словно душа отделилась от тела, и он не мог вернуть себе контроль над движениями, заставить бежать и спасаться. Ноги будто вросли в землю, кровь пульсировала в венах, разгоняя по телу жар. Он чувствовал каждую клеточку тела, которое ему не принадлежало. Мужчина продолжал стоять, как самоубийца, с широко распахнутыми глазами, и смотреть на приближающийся торнадо, понимая, что балансирует на краю пропасти. Понимая, но не в силах сдвинуться с места.
В какой-то момент в эту бездну безумия вторглись две крепкие руки, которые с силой встряхнули его, практически опрокидывая на землю.
− Стеф, очнись!! − Джонни орал ему в лицо. − Мы погибнем! Всё по-настоящему! Это не шоу, никто не спасёт нас в последний момент!! Это конец, понимаешь?!
Конец? Он словно впервые понял, где находится. Слова Джонни взорвали в голове цепочку переживаний: вот он думал, что в последний момент эта чудовищная воздушная лавина исчезнет, её отключат, как это бывает в парке развлечений. Ламбьель выдохнул и, повернув голову, посмотрел на вихрь. Что-то отделилось от него, что-то блестящее и плоское, оно вращалось и приближалось... Вращалось и приближалось...
В глазах друзей постепенно рос ужас, когда они поняли, что в их сторону на полной скорости летит огромный рекламный щит.
− Берегись!! − завопил Джонни и рванул друга изо всех сил за руку.
Рука почувствовала боль. Стефан упал на колени, расцарапав ладони о гравий, тут же поднялся, и они рванули в сторону. Кусок пластика и металла пролетел метрах в двух от них и рухнул на землю рядом с домом. Ламбьель вдруг чётко представил себе, что было бы, оставайся он на том месте, где стоял пару секунд назад. Инстинкт самосохранения, если он и существовал, явно пробудился от спячки.
− Бежим!!! − теперь они оба кричали это друг другу.
Земля действительно дрожала под ногами, и Стефан умудрился упасть возле самого дома, споткнувшись на ровном месте, как в глупом фильме ужасов. Мир сошёл с ума, и он вместе с ним.
Поднявшись на ноги, Ламбьель ворвался в дом следом за Джонни и остановился как вкопанный.
− Они хотят нас выгнать наружу! − это кричала Дирки. В пустой сырой комнате происходило что-то еще более невероятное, чем творилось снаружи. Четверо незнакомых мужчин, один из которых держал нож у лица Дирки, стояли в паре метров от них. Трое удерживали за руки отчаянно вырывающегося Клая. Джонни стоял у двери, в шоке глядя на происходящее. Может быть, он ошибся дверью? Зашёл не туда? Ламбьель обернулся: если через минуту они не найдут укрытия, то погибнут. Это конец.
− Отпусти её!
Тот, что держал Дирки, смотрел на него так, как будто ни слова не понимал по-английски. Джонни сунул руку куда-то в карман брюк и Стефан подумал, что он достал кошелек и сейчас предложит им деньги. Через секунду он увидел в руке друга пистолет. Тот самый, из бардачке машины.
− Отпусти, я сказал! У тебя три секунды!
Трое мужчин в углу комнаты завороженно наблюдали за ними, не двигаясь с места. Дом вновь сотряс удар. Раздался звук выбиваемого ветром стекла. Все пригнулись.
− Джонни! − закричал Стефан, как будто тот должен был немедленно прекратить все это.
− Раз!
− Ты не выстрелишь! − парень сделал шаг к люку, поддел ногой кольцо в полу.
− Два!
− Эй, ладно! − он выпустил Дирки, потом шагнул навстречу и произнес очень странную вещь: − Джонни, ты не выстрелишь!
Что? Стефан видел, как лицо друга меняется. В глазах будто что-то провалилось внутрь, вглубь. Все произошло так быстро... и в то же время Стефан наблюдал это, словно в замедленной съёмке. Вот Джонни закрывает глаза, медленно опускаются вниз длинные ресницы, а палец спускает курок.
− Три!
Грохот от выстрела смешался с грохотом ломаемого дерева снаружи. Парень вскрикнул и упал, держась да бедро.
Джонни рванул вперед, отпихивая его в сторону, и открыл люк.
− Быстрее! Быстрее!
Дирки прыгнула внутрь, Клай, который вырвался из рук испуганных мужчин, нырнул за ней следом. На этот раз Стефан не колебался. В три прыжка преодолев расстояние до люка, он опустился в темноту. Последнее, что он видел, была сорванная крыша над их головами.
− Нет, пожалуйста!! − это кричал кто-то из оставшихся снаружи парней.
Снова выстрел.
− Джонни!
− Убирайся к чёрту! − Джонни спрыгнул на ступеньки, захлопнул крышку люка и уцепился на железную рукоять.
Даже в темноте Стефан видел, что лицо его совершенно белое, словно его обескровили. Снаружи кто-то с силой стучал, буквально долбил по крышке. Ламбьель машинально сделал шаг вперед.
− Впусти их, они же погибнут.
− Сюда никто больше не войдёт! − Джонни сказал это достаточно тихо, но слова прозвучали так, будто бы он проорал их. Ладонь судорожно удерживала ручку, Стефан видел, на напряжен каждый мускул в руке.
На плечо ему легла рука, и возле уха раздался голос Боза.
− Не надо... Оставь...
Никто не проронил ни слова. Брайан подошел к брату и уцепился рядом за рукоятку, как раз в тот момент, когда пол дома задрожал с ужасающей силой. Дирки и Саша в смертельном страхе съёжились в углу, прижавшись друг к другу. От ужаса женщины не мог даже плакать.
Сколько это продолжалось? Две минуты? Три? Точно не сказать. Возможно, намного меньше. Когда смерть проходит над тобой так близко, что можешь чувствовать её дыхание, время перестает иметь значение. Оно исчезает, теряет ценность и смысл. Стефан опустился прямо на пол, закрыв уши руками, чтобы не сойти с ума от грохота. Впрочем, ему казалось, что это уже произошло с ним... там, снаружи, когда он стоял и смотрел на торнадо. Он не мог думать ни о чём, что должно было бы волновать человека на грани гибели − семья, друзья, вся его жизнь, всё, что представляло в ней хоть какую-то ценность. В голове не было ни одной ясной, оформленной мысли или воспоминания... если сейчас ураган вырвет пол и доберётся до них, он умрёт, даже не успев осознать, что погибает.
Все закончилось так же внезапно, как началось. Шум снаружи стал постепенно затихать, а дверь в подвал, которую удерживали Джонни и Брайан перестала вибрировать и трястись.
− Кажется... Он... Прошел... − медленно произнес Клай. − Можно отпустить...
Боз выдохнул и отошёл в сторону. Джонни же будто пригвоздили, он с видимым трудом заставил себя отпустить ручку, сползти по ступенькам вниз и опуститься на пол.
− Думаете, все закончилось? − неуверенно спросила Саша.
− Закончилось... но не всё.
Стефан не сводил взгляд с Джонни, который по-прежнему сжимал в руке пистолет. Он заставил себя встать, подойти и забрать оружие из омертвелых пальцев. Он до сих пор помнил лицо друга в тот момент, когда тот спустил курок. Почему тот парень назвал его по имени? Кто были эти люди, и что они делали здесь?
− Кстати, Клай, откуда у тебя пистолет? − нарушил тишину Боз.
− Табельное оружие... по службе положено было... − ответил мужчина, словно очнувшись.
− Ты коп? − изумился Макс.
− Нет, я работал в охранной службе. Хреновая была работа, поэтому и ушёл... а пистолет остался. С собой ношу по привычке. И знаете, я как чувствовал, что он может пригодиться...
Снова повисла тишина, нарушаемая только шумом ветра и стуком чего-то твердого. Наверное, снова пошел град.
− Держи, − Стефан протянул Клаю пистолет.
Тот бросил взгляд сначала на Джонни, потом на оружие, кивнул и спрятал его в карман. Они не говорили об этом вслух, но все думали. О тех, кто остался снаружи. О том, что Джонни не впустил их внутрь. Никто не решался сказать хотя бы слово в осуждение, все понимали, что Джонни действовал инстинктивно, спасая тех, кто был вместе с ним. А Стефан подумал, что за каких-то пять-семь минут это произошло даже дважды. Он только сейчас осознал, сидя здесь, почти под землей, в подвале на сыром полу, что Джонни спас ему жизнь. Ведь он мог бы не возвращаться за ним. Он не был обязан. Он просто сделал это, легко, стремительно и не задумываясь, точно так же, как выстрелил в того парня с ножом. И теперь уже ничего не исправить.
Макс подошел к Джонни и присел рядом с ним, обнимая за плечи. Даже несмотря на все пережитое, этот жест заставил Стефана испытать негодование. Это он должен сидеть рядом вместо Хэмптона, он видел, что происходило ТАМ, наверху, пока этот парень сидел здесь вместе с женщинами. Если Джонни так дорог Максу, то почему он не пришел к ним на помощь?
− Все-таки жаль, что мы не могли остаться и спрятаться в погребе у меня дома... Там был виски... − неожиданно сказал Джонни, и все нервно рассмеялись.
Выпить сейчас было бы весьма неплохо, учитывая, что в подвале была ужасная сырость, воняло гнильём и было так темно, что они едва различали лица друг друга. С потолка закапала вода. Брайан вскочил и потрогал рукой деревянные доски.
− Там дождь...
− А нас не затопит здесь? − с подозрением спросила Дирки. − Может быть, уже можно выбираться отсюда и попытаться вернуться домой?
Все повернулись и уставились на нее.
− Домой? Ты это серьезно?
− Ну... Не можем же мы оставаться здесь... − неуверенно произнесла женщина, сцепляя пальцы. − Джонни...
− Я боюсь, Дир, что нам некуда возвращаться... Если та штука, которую видели мы со Стефаном, пронеслась по городу, то вряд ли там что-то осталось...
Все притихли, как-то сразу смятые этой фразой. Макс обнял Джонни за плечи, и тот благодарно склонил голову ему на плечо. Брайан сел рядом с Сашей, Дирки обнимал муж. Стефан чувствовал какую-то глупую неловкость, словно он лишний, и, к чёрту, лучше бы его убил смерч... Потом Дирки удивила всех, достав из кармана джинсов пачку сигарет, встреченную радостными криками, которые, впрочем, быстро затихли, когда выяснилось, что ни у кого нет зажигалки. Даже Стефан, который не курил и испытывал обычно отвращение к табачному дыму, почувствовал досаду. Да, бутылка виски и сигарета сейчас были бы как нельзя кстати... В голове роились разные мысли, одна хуже другой. Что, если дом, в котором они прятались, рухнул, и выход завалило досками? Ведь здесь, в подвале, их никто не услышит, как ни кричи. Глупо выжить после урагана и умереть от голода и жажды в темном подвале. Хотя, их же здесь несколько человек... Смерть от голода им не грозит... Кого-то можно съесть... Кого-то, наименее ценного... Например, Макса Хэмптона. О нет, он не сможет есть сырое человеческое мясо... Боже, о чем он думает?
− Эй, Джо, а помнишь мистера Линдермана? − подал голос Боз из темноты.
− Конечно, помню... Такой отвратительный жирдяй из нашей школы. Вел географию...
− Я вот тут подумал почему-то... Сам не знаю почему... Интересно, торнадо мог бы поднять его в воздух?
Из противоположного угла раздался сдавленный смешок.
− Поднять бы, наверное, смог... Но потом подумал бы и бросил обратно...
Джонни и Брайан расхохотались. Громко, почти истерически.
− Знаешь, когда ты выбежал наружу, я подумал, что скажу маме, если тебя унесет торнадо... Ты же знаешь нашу маму, для нее это не отговорка...
− Да, держу пари, Боз, ты о чём-то таком всегда мечтал в глубине души... Душераздирающая сцена, когда твоего старшего брата уносит торнадо, а ты провожаешь его взглядом, полным скорби и печали.
− Джонни, здесь никто не хотел бы, чтобы тебя унес торнадо! − воскликнула Дирки. − Мы очень переживали!
− Поверь, Дир, в разные минуты этого желал каждый из членов моей семьи... − хмыкнул мужчина. − И я не в обиде. Иногда я сам себя с трудом выношу.
− Выбирая между Джо и торнадо, я бы поставил на Джонни... − добавил Брайан. − Этому смерчу бы не поздоровилось, столкнись он с моим братом...
Стефан слушал эту глупую болтовню с улыбкой, прислонившись головой к холодной бетонной стене. Он чувствовал то же, что и все. Джонни был лидером среди них и вовсе не потому, что выступал в роли хозяина дома. Каждый почти неосознанно стремился быть к нему ближе, чувствуя эту силу, на первый взгляд не заметную, как тихо рокочущая лава в вулкане. Она вырывается наружу, как извержение, после изрядной встряски, готовая смести всё на своем пути. А ведь Джонни и сам не подозревает, на что может быть способен... и так это странно... Стефан был одновременно и удивлён, и не удивлён. Одно он знал совершенно точно: пока Джонни оставался рядом, все было хорошо.
Все дремали, измученные свалившимся стрессом. Стефан проснулся от того, что сильно замёрз. Тело трясло мелкой дрожью, а изо рта вырывались клубочки пара. В подвале было так холодно, словно наступила зима. Глянув на часы, Ламбьель понял, что они провели здесь пару часов. Он огляделся, выискивая в темноте знакомые лица. Клай и Дирки спали сидя, обнявшись и прижавшись друг к другу. Макс тоже дремал, прислонившись головой к стене. Саша сидела на коленях у Брайана. Они о чем-то тихо переговаривались, парень гладил жену по волосам, а она обнимала его за шею, склонив голову на плечо. Стефан встревоженно обшаривал взглядом помещение в поисках Джонни.
− Ты проснулся? − голос рядом заставил вздрогнуть. Джонни сидел в полуметре от него, соорудив из валявшихся тряпок и одеял что-то вроде подстилки. В руках у него был телефон.
− Смотри, − тихо произнес он, показывая швейцарцу аппарат. − Связь появилась. Правда, пока слабая, но все-таки. Значит, закончилось.
Они оба встали. Постепенно просыпались и приходили в себя остальные. Коллективно было решено рискнуть и выйти наружу. По крайней мере, попробовать. В подвале было так холодно, что оставаться тут становилось физически тяжело. Брайан полез первый. Встав на ступеньки, он прислушался и осторожно толкнул крышку. Не сразу, но та все-таки поддалась. У тех, кто был внизу, вырвался вздох облегчения. Что ж, по крайней мере, их не завалило.
Первое, что все увидели, едва дверь наружу была открыта − небо. Вечернее, лилово-серое, хмурое, но все-таки вполне привычное, без страшных туч и водоворотов. Они выбирались по очереди, помогая друг другу, держа за руки. Джонни вылез последний. Стефан видел, как глаза друга в лихорадочной панике оглядывают всё вокруг. Он знал, что тот искал. Вернее, кого.
От дома практически ничего не осталось, уцелел только фундамент. Как ни странно, но выход из подвала не завалило только потому, что смерч прошел прямо над ними, сорвав все укрепления и разнеся деревянное сооружение на части, которые были разбросаны от них на несколько десятков метров. Это было настоящее чудо.
− Эй, смотрите! Снег! − потрясенно воскликнул Брайан, вытянув ладони.
Стефан задрал голову. На лицо упало несколько снежинок. Через несколько мгновений с неба повалили крупные белые хлопья. Они моментально таяли, соприкасаясь с землей, и исчезали в сумеречной темноте.
− Невероятно... Снег в июле...
Дирки заплакала, уткнувшись мужу в плечо. Они смотрели на руины дома вокруг и думали о том, что вот так сейчас выглядит весь город. Все то, что от него осталось. Куча поломанного дерева, металла и кирпичей. Неожиданно Джонни сорвался и, отбежав в сторону, стал разбирать груду наваленных досок неподалеку от люка. Понимая, что он ищет, Стефан подошел к нему и молча стал помогать разбирать завал. Это оказалось не так легко: каждый кусок весил несколько килограммов, а пальцы то и дело резались о разбитое стекло. Джонни отшвыривал кирпичи и перекладины с мрачным остервенением, пока не увидел то, что одновременно так хотел и боялся найти. Ламбьель вздрогнул, когда между досок мелькнуло лицо. Труп мужчины. Теперь можно было отчетливее разглядеть его. Окровавленная голова и застывшая гримаса ужаса искажали черты, он был давно не брит и очень грязен, и все-таки можно было сделать вывод, что парню не так много лет. Может, чуть старше их... Интересно, что случилось с остальными? Стефан точно не хотел рыться здесь и искать еще три трупа.
Джонни замер, не сводя потрясённого взгляда с наполовину вытащенного тела. Стефан положил руку ему на плечо и твердо произнес:
− Он умер не от твоей пули. Его стукнуло по голове, когда дом рушился...
− Я мог пустить их к нам... − тихо сказал мужчина и посмотрел растерянным взглядом человека, который только что осознал, что сделал пару часов назад. − Они все погибли. Какая страшная смерть...
− Я знаю этого парня! − обернувшись, они увидели позади них Макса Хэмптона, который в изумлении смотрел на мертвеца. − Это же Джек Форстер... племянник судьи Форстера! Отсидел пять лет за продажу наркотиков и сам конченый наркоман. Ему скостили срок благодаря усилиям дяди... Но парень совсем опустился, с зоны вернулся еще хуже, чем был. Сидел на героине и, чтобы достать денег, стал воровать. От него отвернулись все, в том числе его семья.
− А ты откуда про него знаешь? − удивился Ламбьель.
− Была большая статья про их семью в газете в прошлом месяце. Знаешь, желающие нарыть компромата на судью Форстера. Там какие-то политические тёрки были... Вот и выплыла эта история с его племянником. Я видел его фото в газете. Это точно он. Только заросший... а что он тут делает? − Макс с недоумением посмотрел на ребят. − Бедняга... Наверное, он пытался укрыться в доме, как и мы, но не знал про подвал...
Джонни отвернулся. Дождавшись, пока Макс отойдет в сторону, Ламбьель подошел к другу. Они вместе, осторожно ступая, выбирались из завалов наружу.
− Он назвал тебя по имени... Откуда он знает тебя? − не удержался Стефан. Он не мог не задать этого вопроса, помня лицо Джонни в тот момент, когда тот выстрелил в Джека Форстера.
И почему-то Ламбьель был почти уверен, что Джонни соврёт ему. Скажет, что впервые видел этого парня... или что-нибудь в подобном духе. Поэтому вздрогнул, услышав тихий ответ:
− Джек был моим одноклассником, когда мы учились в младшей школе, здесь, в Коутсвилле.
− Вы дружили?
− Нет. Он меня доставал, − Джонни повернулся к нему и произнес с неожиданной яростью: − Считаешь, я поэтому его застрелил? Из чувства мести?
− Нет, я так не думаю. Ты правильно сделал, − примирительно ответил Стефан. Он сказал это просто так, потому что должен был сказать. Потому что видел всё своими глазами. Потому что Джонни спас его жизнь. Потому что никто из них не имел права его осуждать, не постояв там, снаружи. Один на один со смертью.
К ним подбежал, спотыкаясь о груду кирпичей, Брайан.
− Джонни, это мама! Я смог прозвониться, держи, поговори с ней!
Мужчина взял телефон и приложил к уху.
− Мама? Да, это я... Все хорошо. Мы живы. Что? Да нет... Не очень... − он посмотрел в сторону заваленного забора, через который они перепрыгивали. − Так... забор немного покосился... я... Нет, я в порядке. В норме. Могло быть и хуже... Все целы... Да, и Стефан в особенности. Он целее всех.
Он говорил быстро, короткими фразами, потом отдал трубку брату и пошёл вперед. Стефан слышал, как Брайан говорит, негромко, понижая голос:
− Да, мама. Все разрушено. Я не знаю... Но думаю, что да. Ты же понимаешь, о чем я... Города нет. Здесь ничего не осталось. Да... − Боз увидел, что Стефан смотрит на него, и кивнул, словно обращался теперь лично к нему. − Конечно, я постараюсь уговорить его приехать. Я понимаю. Мы должны его поддержать... Нет-нет, он пока держится... Он ведь еще не видел... Никто ничего не видел... Черт, я даже не знаю, куда нам возвращаться...
Он закончил разговор и сунул телефон в карман. Стефан моментально понял, что имел ввиду Брайан, говоря о том, что в Коуствилле все разрушено, и о том, что они должны поддержать Джонни. Каток. Стройка, которой он был так занят в эти месяцы. То, чем жил здесь, ради чего вернулся. Его больше нет.
Джонни сидел на ступеньках дома и пил виски прямо из горлышка бутылки. Не смотря на количество выпитого, он не чувствовал опьянения, только какое-то отупение и жуткую слабость. Ураган "Саманта" практически стер Коутсвилл с лица земли, но ирония судьбы была в том, что его дом, едва ли единственный во всей округе, уцелел. Даже стекла не выбило. И ни одно из растущих рядом деревьев не упало на крышу. Словно постройка находилась в заколдованном месте. Они возвращались пешком, проваливаюсь в лужи грязи, перебираясь через вырванные с корнем деревья, в немом ужасе смотря на последствия стихии. Перевернутые машины, сорванные с домов крыши, болтающиеся оборванные провода электропередач − все в городе было вверх дном. Люди выбирались из укрытий, перепуганные, шокированные, потерянные. Кругом крики, стоны и плач. Были жертвы. Потом он узнал, что большинство погибших были в машинах − люди, застрявшие в пробке при выезде. На кого-то упало дерево или рекламный щит, кто-то погиб в результате пожара и короткого замыкания, − точное число погибших никто никогда не называет. Когда они, уже в кромешной темноте, добрались до дома, и Джонни увидел, что тот цел, он не почувствовал ожидаемого облегчения или радости. Только чувство вины. Он самый богатый человек в Коутсвилле. И из всех домов уцелел именно его, а десятки людей остались без крыши над головой, и у них ничего больше нет. Почему так?
Он, может быть, не отошел еще от шока, но не мог даже плакать. В груди что-то постоянно скребло и ворочалось, дыхание перехватывало, его знобило от холода и усталости, но слез не было. Он вообще ничего не чувствовал, кроме усталости. Нужно было начинать обзванивать родных и знакомых, успокаивать, помогать остальным... А вместо этого он просто сидел на ступеньках своего невредимого дома, пил виски стоимостью двести долларов за бутылку и курил одну сигарету за другой. Электричества не было, и город тонул в кромешной темноте, из которой то и дело доносились жуткие звуки − так, наверное, выглядит ад. Почему-то большинство думает, что там очень жарко, но может быть, там просто очень-очень темно. Без света этот мир перестает существовать. И Джонни казалось, что и его самого почти уже нет.
Лежавший рядом телефон зазвонил. Увидев на дисплее номер Эвана, он даже не удивился. Только подумал о том, что бы случилось с остальными, если бы не тот его утренний звонок. Они бы сели в машину и поехали... навстречу смерти.
− Алло...
− Джооооонни... черт тебя возьми... Ты жив? Я просто хотел проверить...
− Как видишь. Вернее, как слышишь...
По первой же фразе и звуку голоса Джонни понял, что Эван жутко пьян. У него редко заплетается язык от выпивки, только если тот пил ну оооочень много. Сейчас был как раз такой случай.
− Слава Богу! Я так рад! − в трубке раздался какой-то шум, потом все затихло. Эван явно вышел куда-то. − Знаешь, по новостям про вас ничего не сказали... Только сказали... блять... что они горды... за опер... оперативную... ликвидацию... в смысле, эвакуацию Филадельфии и Атлантик-Сити...
− Эван...
− Джо, как все было? Скажи! Я... Знаешь, тут было так страшно... я очень боюсь ураганов, я тебе говорил? Это ужасно... Просто ужасно...
− Я не знаю, как было. Мы были в укрытии. Я ничего не видел, − соврал Джонни.
− А что Стефан? Он ведь с тобой, да? Он ведь цел, да? − Эван глотал окончания слов, и это звучало бы очень смешно в другой ситуации. Но сейчас Джонни ощущал вставший в горле комок. Смесь нежности, благодарности, сочувствия... Если Эван так напился, значит он переживал намного сильнее, чем сможет когда-то признаться.
− Да, все целы, Эван, клянусь тебе. И спасибо, потому что твой звонок, считай, спас наши шкуры...
− Аа... Ээ... Это не я... Это Тодд... Вообще-то, он тот еще говнюк... Он говорит, что ураганы очищают города от бомжей и всяких уродов... будто они не достойны того, чтобы жить...
Джонни вздрогнул и закрыл глаза.
− Я... Знаешь... я просто хотел сказать... как это глупо, что мы все вспоминаем друг о друге только в такие моменты, а? Мы живем своей глупой жизнью, пока на землю не рухнет какой-нибудь сраный астероид... Ты помнишь, как было раньше? Нам не было всё равно. Мы были большой дружной семьей... мы жили по-настоящему. Мы держались друг за друга и хотя соперничали между собой, но мы всегда были готовы надрать кому-то задницы... Ты помнишь? Я не в том смысле, что... Ну, ты меня понял... метафористически... выражаясь...
Джонни улыбнулся в темноту. Он слушал сбивчивую пьяную речь, и было неважно, что Эван сейчас находится за сотни километров от него. Он почти чувствовал стук его сердца рядом со своим.
− Что такое с нами со всеми случилось? Почему мы бросили друг друга? Я не знаю... Я скучаю по ребятам... скучаю по тебе... Ты считаешь, я плохой человек, а?
− Нет, Эван, ты хороший... Ты очень хороший... Я тебя люблю... − он прижал телефон к лицу. − Но сколько ты выпил, а?
− Неимовееееерное количество... − смешок. − Да я, в общем... Не то чтобы я пьян... Это таблетки.. Я их пью, а их нельзя с алкоголем... такой вот странный эффект...
− Ты с ума сошел?
− Наверное. Весь мир сошел, разве нет? − он замолчал. − Ладно, я рад, что ты выжил. Я пойду. Кстати, моя мама звонила твоей маме в Дэлавер. Мило, правда?
− Да, очень мило.
− Она и мне звонила... Раз пять... Она меня достала... Но я всё равно люблю ее... И тебя я тоже люблю. И Стефана. Он, наверное, больше никогда не приедет в Америку...
Джонни засмеялся.
− Не знаю... По-моему, ему даже понравилось.
− Пока...
Эван отсоединился и без сил сполз по прохладному кафелю ванны на пол.
Его тошнило и голова кружилась, стоило попытаться хоть на секунду закрыть глаза. Каждый глоток вина сопровождался вспышкой в сознании, где крупным шрифтом появлялась надпись на коробке с лекарствами: НЕ СОВМЕСТИМО С АЛКОГОЛЕМ. Это выглядит, как если бы он решил покончить жизнь самоубийством.
Свет лампы резал глаза. Она словно нарочно направляла ему в лицо свои безжалостные лучи, живые и страшные. Эван прислушался. В комнате по-прежнему играла музыка. Как-то незаметно вечер скорби по жертвам урагана перешел в вечеринку в честь нового контракта, который Шанталь подписала с Agent Provocateur. Ведь жизнь продолжается, а им очень повезло оказаться здесь, в Нью-Йорке, вдали от стихийных бедствия. Эдвард нашел утешение, выпив почти целую бутылку джина. Почему у него не получается отвлечься? С трудом встав на ноги, мужчина добрался до окна и распахнул форточку. Телефон сегодня просто разрывался на части. Все писали, звонили друг другу, чтобы убедиться, что все хорошо. Эвану вдруг пришла в голову простая мысль: ему даже позвонить некому, кроме Джонни. Конечно, не считая тех людей, о чьем местонахождении он знал наверняка. Не важно, что среди остальных никто не живет в Пенсильвании. Просто есть повод... набрать номер и услышать знакомый голос. Люди погибли. И их много. Много тех, кому уже никто больше никогда не позвонит... Он вспоминал сегодня все годы, проведенные в сборной, старых друзей, с которыми давно перестал общаться. Когда-то казалось, что это навсегда... Боже... зачем он так напился?
Эван отошел от окна, снова сел на пол и достал из кармана телефон. Пальцы бездумно пролистывали телефонную книгу. Кому он может позвонить, чтобы не сойти за психа?.. Какое счастье было слышать голос Джонни, чувствовать эту связь между ними, знать, что ты дорог кому-то в этом мире, и самому дорожить. Он закрыл глаза и нажал на вызов. В ухо понеслись гудки.
"Что я ей скажу? Она же наверняка бросит трубку... А если не бросит, то это еще хуже..."
Один гудок, второй... пятый. Сработал автоответчик. Эван облокотился на крышку унитаза, закрыл глаза и стал говорить.
− Привет. Если ты не дослушаешь это сообщение до конца и удалишь его, я пойму. Хотя тебе наверняка не нужно все это... Мое понимание... и вообще... Я не знаю, зачем я позвонил... Наверное, просто, чтобы напомнить себе, что моя жизнь не сон, и в ней было что-то очень реальное... Я редко звонил тебе даже когда мы... были друзьями. Мне почему-то всегда было очень трудно кому-то позвонить. Я не знаю, почему... Не то чтобы я не хотел, просто... может быть, боялся лишний раз обратить на себя внимание... Слушай... Саша... я не прошу у тебя прощения, потому что это такая бессмысленная вещь... Хотя, мне было бы легче, знай я, что ты хотя бы не держишь на меня зла. Я просто вспоминал обо всех нас и задумался... как так это вышло, что мы стали друг другу настолько чужими людьми? Мы все... А я чужой даже самому себе... Знаешь, Джонни сейчас в Пенсильвании... Там был этот жуткий ураган... но имеет значение только то, что он был там не один... он был со своими друзьями... и я подумал, что тоже не против был бы оказаться где-то со своими друзьями, пусть там будет хоть землетрясение... Это тяжело, когда ничем не можешь помочь, но еще хуже, когда не у кого попросить помощи. Ты знаешь, это ужасное чувство, когда вспоминаешь о человеке только тогда, когда с ним происходит что-то очень плохое или очень хорошее. Он попадает в аварию... или становится президентом... А ты думаешь: да я же знал его, мы были друзьями! И почему-то всегда говоришь об этом в прошедшем времени...
Эван говорил и говорил, и все это звучало как абсолютная чушь. Он произносил слова, почти не понимая смысл складывающейся из них фразы. Он пытался представить себе лицо Саши в тот момент, когда она будет слушать все это. Неожиданно Эван понял, что не видел ее так давно, что начинает забывать, как она выглядит. Почему-то перед глазами был образ девчонки пятнадцати-шестнадцати лет − когда слишком долго не видишь человека, реальность почти всегда отличается от воспоминаний о нем... Эван не понимал, зачем звонит ей и говорит все это. Он понимал только, что потерял друга, который был в его жизни семнадцать лет. От этого было так страшно, что хотелось кричать... В соседней комнате за стеной были люди, которые называли себя его друзьями, а они ведь так мало знают друг о друге, и еще меньше понимают. И никого из них он не хотел видеть сейчас рядом с собой.
− Несмотря на то, что я все испортил... − он уткнулся лицом в ладонь, − я всё равно жутко по тебе скучаю. Если бы еще можно было что-то исправить, я бы все сделал по-другому... Я точно знаю, что ты никогда не будешь одна − тебе это не грозит. Ты всегда умела заводить друзей... Мне казалось, что я этому тоже научился... Но вот удерживать их... Поэтому сейчас, когда мне это так нужно, я обнимаю не тебя, а... унитаз... − последняя фраза показалась ему очень смешной. А потом такой грустной, что он едва не заплакал. Господи, ведь он сам ее прогнал... Тогда... из больницы... и был уверен, что делает правильно! Что же такое сейчас с ним? Зачем он позвонил? Словно очнувшись, Эван сбросил вызов, даже не попрощавшись.
В дверь постучали, и он услышал голос Эдварда:
− Ты там живой вообще? Полчаса сидишь... Ты заснул, что ли? Шанти, он, походу, там отрубился...
Эвану не хотелось открывать дверь и впускать их, не хотелось выходить самому. И отвечать не хотелось. Хотелось оказаться за тысячу миль отсюда... Зря он позвонил Саше... в лучшем случае она разозлится, а в худшем − пожалеет его.
Когда запись оборвалась, и снова пошли гудки, Наташа отошла от шока и осторожно положила телефон сестры на пластиковый столик. Что это было сейчас такое? Неужели это Эван звонил? Девушка с опаской оглядела пляж. Саша и Рон плавали в море, и сестра оставила сотовый лежать на шезлонге. Что же делать? Сказать ей, что Эван звонил? Наташа смотрела на мобильный так, как будто тот сейчас взорвется. Он ведь не знает, что она на Сейшелах. Скорее всего, вообще ничего не знает... И Саше знать не нужно. У них с Роном всё так хорошо, а этот безумный поток сознания её только расстроит. Только этого не хватало сейчас, когда сестра, наконец, успокоилась и счастлива с другим человеком. Она забыла о нем, и не нужно ей напоминать. Эван ведь не ждет, что она станет ему перезванивать... Наташа глубоко вздохнула, решившись, и нажала "Удалить голосовое сообщение"...