Глава 26
25 ноября 2015 г. в 01:32
Анна положила трубку и бездумно уставилась на телефон. Удивительно, как эти десять минут она говорила с Эваном так легко и спокойно, когда внутри все содрогалось и переворачивалось от обуревавших чувств. Господи, как это могло с ней случиться? Как? Хотя мама сказала ей еще тогда, когда она собиралась выходить замуж за Джонатана: все это плохо кончится для тебя, Аня. Как в воду глядела.
Женщина вытерла выступивший от волнения пот на лбу и, чтобы унять дрожь, заходила по комнате. Умом она понимала, что самым разумным в ее случае было бы просто прекратить с Эваном всякое общение. Подвести черту, отрезать. Смогла же она уже сделать это однажды... Ну, хоть и не надолго...
Ее карьеру в "Танцах со звездами" нельзя было назвать очень удачной. Анне катастрофически не везло с партнерами. Что это было: простое невезение или что-то в ней не нравилось продюсерам – она не знала. Вот только мужчины, с которыми приходилось вставать в пару, попадались как на подбор – ленивые, капризные, слишком пожилые или откровенно бездарные. Анна искренне старалась тянуть человека, стремясь научить хотя бы чему-то, вот только создавалось впечатление, что ее партнеры приходили в шоу зачем угодно – только не чтобы научиться танцевать. Популярность проекта притягивала знаменитостей, как сладкая патока мух. И при ближайшем знакомстве оказывалось, что главной целью большинства из них является возможность лишний раз засветиться на экране телевизора. Часто донельзя избалованные, капризные, истеричные, они искренне считали, что ее обязанностью, как учителя, является научить их всему сразу, причём так, чтобы самим не приходилось прикладывать ни малейших усилий. Конечно, камеры этого не демонстрировали, но на репетициях и тренировках то и дело возникали настоящие скандалы. Многие из участников, столкнувшись с первыми трудностями, пасовали, начинали жаловаться и срывать на учителе свою злобу. Анна всегда верила, что залогом истинного успеха пары на танцполе является внутренний контакт между партнерами и взаимное уважение. Она могла постараться научить и поделиться тем, что знала сама, но не могла заставить их усердно работать и относиться хоть с мало-мальской серьезностью к делу, которым они занимались. Поэтому когда женщина узнала, что очередным ее партнером в десятом сезоне станет олимпийский чемпион по фигурному катания, то мысленно воздала хвалу небесам. Спортсмены, в отличие от прочих селебритис, были, как правило, трудолюбивы и не так избалованы популярностью, которая раздувала их эго до размеров воздушного шара. Хотя когда она впервые познакомилась с Эваном, то он ей совсем не понравился. За годы работы Анна неплохо навострилась в области понимания человеческой психологии, и ей понадобилось провести с ним один час, чтобы спуститься с небес на землю. Вживую Лайсачек представлял совсем не то, что она видела на записях и по телевизору. Более зажатого и неуклюжего парня трудно было представить. При том, что его фигуру можно было назвать идеальной для танца, его неловкость и поразительная неспособность владеть собственным телом ошеломляли. На льду он очень ее впечатлил, поэтому после первой же совместной тренировки женщина испытала такое отчаянье, словно над ней посмеялись. К тому же Эван с первой минуты вел себя странно. Он совершенно не умел держаться перед камерой и, хотя многие зрители могли счесть такое поведение милым, сама она невольно испытывала раздражение. Ей не были особенно симпатичны люди, которые искусственно стремились кому-то понравиться и при этом терпели бы в этом деле такое фиаско. А Эван явно хотел заслужить ее горячую симпатию с первой же минуты. Она, конечно, делала скидку на его возраст – парню было всего двадцать четыре, и ему простительна была некоторая ребячливость. Но, честное слово, он вел порой себя так странно! Впрочем, ее недовольство было недолгим. Когда Анна увидела в нем то, что всегда мечтала и безуспешно пыталась найти во всех предыдущих партнерах – фантастическое трудолюбие и самодисциплину – ей стало понятно: слава и популярность его не интересуют.
Эван действительно пришел в шоу, чтобы научиться танцевать, какие бы далеко идущие планы не имели на него пиар-менеджеры, продюсеры и прочие ремесленники от искусства. Несмотря на недавнюю шумиху вокруг его имени, он оказался человеком удивительной скромности. Впервые за много лет с ней был кто-то, кто ставил на пьедестал ее, а не собственную значительную персону. Он не капризничал, не спорил, не злился и не пытался тянуть одеяло на себя. Он работал. Анну до глубины души поразили слова, сказанные Эваном еще в самом начале их совместной работы: "Я постараюсь тебя не разочаровать..."
И это говорил ей человек, у ног которого сейчас лежало чуть ли не полмира, который был богат и известен в свои двадцать четыре намного больше, чем она в свои двадцать семь. Он, олимпийский чемпион, беспокоился не столько об оценках судей и рейтингах зрителей – его волновало ЕЁ отношение. Анна долго не могла понять, что стоит за всем этим – привычная настроенность на победу и желание оставаться лучшим во всем, или что-то другое? Одно она знала точно: никто еще не относился к ней и работе с таким уважением и признательностью. Его порой очень неуклюжие попытки что-то изображать перед камерой вскоре начали выглядеть милыми, перфекционизм в работе вызывал восхищение, а осторожная, трогательная забота доставляла удовольствие как женщине. Анна стала ловить себя на том, что ей начинает нравиться просто проводить время в его обществе, а тренировки становятся просто предлогом. Она не могла понять, когда точно, но с ней произошло то, что происходило неоднократно со многими участниками подобных шоу – совместная работа и время, проведенное вместе, зародили в душе чувства намного более сильные, чем просто сотрудничество. Анна никогда не влюблялась в своих партнеров, это было внутреннее табу, обусловленное не замужеством даже, а собственными профессиональными принципами. Поэтому она не сразу смогла отличить эту спонтанно возникшую привязанность к Эвану от простого дружеского участия. Когда поняла, что их тренировки начинают доставлять радость совсем другого рода, нежели спортивный интерес, а танец стал поводом прикоснуться к человеку, ощутить тепло его руки, лежащей на талии, почувствовать дыхание на собственной коже, иметь возможность обнять. Может быть, если бы их брак с Джонатаном изначально был нормальным, таким, каким должен быть брак мужчины и женщины, такого бы с ней не случилось, но это было уже неважно. Для некоторых пар вспыхнувшая во время проекта страсть служила отличным катализатором для работы, но только не в ее случае. Анна имела статус замужней женщины, а Эван...
О его нетрадиционной сексуальной ориентации нигде не говорилось открыто. Когда они только познакомились, она вообще не интересовалась этой стороной его жизни и, как все посторонние люди, знала только официальную ее часть. Эта тема не подлежала обсуждению, в том числе и на шоу, хотя как-то само собой так сложилось, что практически все думали о нем, как о клозетном гее, и прятали понимающие ухмылки, когда в прессе речь заходила о его якобы зародившемся романе с Настей Люкин. Анна удивлялась только, как на нее саму это не подействовало соответствующим образом. Но Эван казался настолько аутентичным по отношению ко всему, что творилось и говорилось вокруг него, что иной раз у Анны возникало ощущение, что он и сам не знает, кто ему нравится. Ее раздражала Эрин, которая сразу же начала вести себя с ним как с приятелем-геем, и рядом с ней он и вправду начинал казаться таким. Сама она вообще старалась не думать на эту тему и уж тем более не пытаться что-то выяснять у самого Эвана. Иной раз он виделся ей именно таким, а иногда, например, когда сжимал ее ладонь в ожидании оценок жюри, держал на руках во время танца и обнимал на радостях после оглашения результатов, женщину охватывало странное чувство, будто какая-то часть его просто обязана испытывать влечение к женщинам. В такие минуты она испытывала просто нечеловеческую эйфорию, которую Эван подхватывал в ней и иной раз смотрел почти влюбленно. И всё равно он оставался странным в её понимании. Мог совершенно не к месту нести полную чушь и заигрывать перед камерами, а потом, когда они оставались наедине, вдруг начать извиняться за это. А в следующий раз опять вел себя так же. С одной стороны, он как будто очень тянулся к ней и нуждался в друге совсем не на камеры, с другой – предпочитал проводить свободное время с той же Эрин или Николь.
Больше всего Анна боялась, что ее чувства станут заметными для окружающих, начала бояться направленных на них камер и в конечном итоге выглядела еще хуже, чем он.
Они прошли больше половины проекта, когда женщина поняла, что у них есть реальные шансы на победу. Их пару любили не только члены жюри, но и зрители. А ведь она, погрузившись в пучину переживаний, совсем позабыла о рейтингах. А потом было это безумное танго, ссора с Джонатоном и внезапно открывшиеся глаза на все, что происходит вокруг. Она оказалась на краю такой пропасти, что даже не видела дна своего возможного падения. Неужели сейчас может повториться то же самое?
Анна вышла на балкон и облокотилась на перила. Лужайка перед домом выглядела просто невероятно. Разноцветные листья ковром выстилали газон, словно заботливо прикрыли от наступающих холодов. Деревья еще не до конца облетели, а один клен, росший возле самой калитки, в закатных лучах напоминал факел – каждый его листочек был ярко-красного цвета. Анна завороженно смотрела на деревце, которое гордо выделялось на фоне своих собратьев волшебной осенней окраской. В этом году осень в Нью-Йорке была удивительно красива – теплая, мягкая, с короткими дождями, наполнявшими свежестью воздух, и словно одевающая деревья в карнавальные костюмы. Анна вспомнила, как Эван сказал, что она сама похожа на осень. И было в этих словах что-то загадочное и в то же время необычное и прекрасное, от чего она восприняла их как комплимент. Невин бы никогда не сказал ей ничего похожего... Не сравнил бы со временем года...
Анна думала о Невине с нежной грустью. Она действительно любила его. По крайне мере, так было в начале. С каким энтузиазмом они бросилась обставлять их новый совместный дом, стремясь наполнить его теплотой и уютом, окружить своей любовью и заботой, как хотела родить ребенка... После разрыва с Джонатаном она нуждалась именно в таком нормальном семейном счастье, крепкой семье, и ей казалось, Невин именно тот человек, который сможет все это дать ей. Они познакомились на вечеринке у общих знакомых. Тогда Анна пребывала почти в депрессии после разрыва с Джонатаном. Этот шаг дался ей нелегко, она бы вообще, может быть, на него не решилась, если бы не Эван и все то безумие десятого сезона. Когда же, спустя некоторое время после окончания шоу, ей стало известно о том, что он женится на Танит Белбин, что у них должен родиться ребенок, она была в таком шоке, что долго не могла прийти в себя. Разве могла она так ошибиться на его счет? А потом последовал развод и его скандальный союз с Джонни Вейром, который словно переключил в ней что-то. Стоило ей только увидеть их двоих вместе, таких счастливых, опьяненных любовью и страстью, которая столько лет не могла найти выхода и вот теперь вырвалась на свободу, чтобы тихо закрыть для себя дверь в его сердце раз и навсегда. Она успокоилась. Оглянувшись назад, женщина подумала, что вся ее жизнь с Джонатаном была самообманом и пора заканчивать с этим, чтобы начать новую жизнь. Она освобождалась от семейных уз вместе со своей так некстати возникшей любовью к мужчине, который останется для нее недоступен. Разрыв дался тяжелее, чем Анна могла представить себе, даже не любя мужа. Внутри образовалась пустота, в которую проваливалось все хорошее, что возникало в ее жизни. Она перестала получать удовольствие от работы, которая всегда была главным в жизни, общения с друзьями и родными, от окружающего мира вообще. Все стало бесцветным, черно-белым, никчемным. На ту вечеринку, где она познакомилась с Невином Милланом, Анна идти вообще не собиралась и в новом романе заинтересована не была. Ее вытащила подруга, которая их и представила друг другу, заговорщически шепнув Анне на ухо: "Это то, что тебе нужно!"
Первым, о чем она подумала, увидев приближающегося к ней высокого брюнета в безупречном костюме, было: Бог мой, ведь он похож на Эвана!
При ближайшем рассмотрении это сходство пропадало, но вот этих первых секунд потрясения было достаточно, чтобы позволить себе увлечься и продолжить знакомство. Они сразу понравились друг другу. В Невине было все, что Анна ценила в мужчинах: чувство юмора, уверенность в себе, галантность и доброта. И он был таким сильным, независимым и прямым в суждениях, открытым – все это выгодно отличало его от Джонатана, рядом с которым она никогда не чувствовала себя защищенной. Их роман развивался стремительно, она бросилась в эти отношения, как умирающий от жажды человек в водоем с ключевой водой. И хотя злые языки шипели за спиной об известной ветрености актера и его многочисленных увлечениях женщинами, Анна не обращала на это внимания. Рядом с ней наконец-то появился мужчина, который хотел ее, любил, проявлял заботу и внимание, а главное, был готов стать отцом ее ребенка. Так она думала поначалу. Поэтому не настаивала на официальном оформлении отношений, когда забеременела Амалией. Они жили вместе, он был счастлив в ожидании ребенка и этого было достаточно.
Анна присела на деревянный стульчик и заботливо провела рукой по лепесткам маленьких ноготков, росших в больших кадках на балконе. Здесь был настоящий цветник, а теперь она все это забросила, и только неприхотливые ноготки продолжают упрямо цвести, радуя глаз яркими цветами.
У них все было хорошо, пока через год после родов Анна не изъявила желание вернуться к работе. Невин не спорил, но в нем вдруг разом проявила себя черта, о которой она не подозревала. Ревность. Он ревновал ее отчаянно и агрессивно ко всем партнерам, не желая мириться с тем, что его жену обнимает и прижимает к себе, пусть даже в танцах, другой мужчина. Сейчас ей стало ясно, откуда в нем так развито это собственническое чувство. О том, что Невин не верен ей, Анна узнала случайно, прочитав сообщение в его телефоне. Обычно она не позволяла себе совать нос в его личные вещи, а тут вдруг, увидев оставленный на столе телефон, взяла и прочитала. Может быть, ей нужно было хоть какое-то объяснение... Профессия актера способствовала частым интрижкам, которые возникали на съемках с партнершами по фильмам, гримершами, помощницами режиссера, даже простыми статистками. Трудно было удержаться от преследующих повсюду соблазнов, тем более Невин умел быть просто невероятно обаятельным. Странное чувство она испытала, подтвердив свои подозрения: не злобу, не ревность даже, нет... Боль и разочарование. Все то, что она мысленно превозносила в нем, осыпалось, как позолота с куска железа. Нет, она по-прежнему любила его, но почему-то больше не уважала. Пропало желание что-то делать для их отношений, вкладывать и стараться. Не спасало даже наличие общего ребенка, потому что в реальности Невин оказался совсем не таким отцом, каким был, возможно, даже в своих фантазиях. Он так ждал рождения малышки, сам выбирал имя, осыпал Анну подарками, баловал и носил на руках. Пока ребенок еще не родился, ему было проще играть роль заботливого отца. Сама Анна, едва взяв новорожденную дочку на руки, разрыдалась от счастья и нахлынувшей любви. Амалия сразу же стала для нее центром вселенной. Невин проявлял же скорее любопытство, чем родительское участие. Нет, он покорно помогал ей в заботе о ребенке, купал, кормил из бутылочки, менял подгузники, но энтузиазма хватило не надолго. Очень скоро Анна поняла, что заботы о ребенке скорее напрягают мужа, чем доставляют удовольствие, и потихоньку отстранила его от хлопот, наняв няню. Возможно, не проявляй Невин столько радости в самом начале, когда она только забеременела, было бы проще смириться с тем, что маленький ребенок не представляет для него особого интереса. Ему не нравилось, что Анна проводит столько времени в хлопотах возле кроватки, и теперь почти все время такая не выспавшаяся и измученная. Наверное, тогда и начались первые походы налево, кто знает? Она была так занята своим материнством, что просто не замечала этого. Может быть, она и сама виновата... может... Только теперь об этом поздно думать.
Поняв, что замерзла, женщина вернулась в комнату и посмотрела на часы. Пять часов вечера. Невин обещал быть дома к обеду. Еще год назад она стала бы названивать ему и обрывать телефон. А сейчас – все равно.
Мысли снова вернулись к Эвану и его предложению. Поездка на озера – это не посещение циркового шоу и вечерняя прогулка по городу. Хотя ей даже туда не стоило звать его. Она ужасно обиделась на Невина, который взял и отменил вдруг всё, заявив ей в последний момент, что не сможет пойти из-за необходимости срочно переснимать эпизод в сериале. Якобы пленку забраковали и он, конечно, узнал об этом только сейчас. Больше всего женщину вывела из себя небрежно брошенная мужем фраза: "Пригласи кого-нибудь из подруг... Или Эвана, например. Он наверняка любит такие шоу..."
Этой рекомендации она и последовала, потеряв терпение. И сейчас жалела. Ее тянуло к нему просто отчаянно, и любая неформальная встреча за пределами танцзала сильнее разжигала желание. От того, что он был так мил с ней, хотелось завыть. Один раз Анне даже пришла в голову идея взять и признаться ему в любви, тогда он точно должен отстать...
"Почему он все-таки позвал меня? Неужели действительно из-за Амалии? Конец сентября – не самый сезон для подобной поездки, слишком холодно. С другой стороны, эти два дня он будет рядом, и никого вокруг... Соблазн слишком велик... Зачем так мучить себя? Я откажусь."
Приняв решение, Анна прошла в комнату, легла на кровать и взяла телефон, чтобы перезвонить Эвану и сказать, что не сможет составить ему компанию.
Танит сидела в пустом номере отеля и просматривала старые фотографии на телефоне. Мама высылала ей фото Александра каждую неделю, и чем больше сын взрослел, тем сильнее становилось его сходство с Эваном. Она гнала от себя мысль о том, что ее задевает такая похожесть, будто бы сама она не имеет к этому ребенку никакого отношения. Она слишком долго упивалась своим положением оскорбленной жертвы, брошенной жены, и не заметила, что такое отношение привело к тому, что Александр по-настоящему стал ей чужим. Она спорила с этим, но подсознательно относилась к его рождению так же, как Эван – как к помехе в собственной жизни. Сегодня, когда тот пришел к ней, она по привычке начала разговор с обвинений, почти машинально. Ей никогда не приходило в голову, что в их не сложившихся отношениях может быть и доля ее вины. В чем? Ведь это он вел себя ужасно, изменял ей, а потом просто ушел. Но ведь она знала, что так будет. Она знала с самого начала. Всегда понимаешь, если отношения обречены на провал, но можно находить десяток оправданий для других. В конечном счете, роль жертвы начинает тебя устраивать. Ей нужно было оставить Чарли, чтобы доказать себе, что она независима и тоже может что-то решать. Проблема в том, что принять решение остаться там, где тебе плохо, очень часто бывает труднее, чем просто уйти.
Декабрь 2006 года
За ужином Эван был необычайно оживлен, много шутил и сам смеялся. Танит старалась казаться такой же веселой, но выходило из рук вон плохо. Они с Эваном начали "встречаться" с августа, и, начиная с этого периода, практически всегда проводили время в компании друг друга. Он почти не отходил от нее при встрече, и все было бы неплохо, если бы в остальное время, когда каждый возвращался домой, не пропадал так резко и внезапно. Они могли полночи обмениваться смсками, лежа в номерах по соседству, но он совсем не писал и не звонил ей, возвращаясь в Лос-Анджелес. Танит молчала. Они с Эваном никак не комментировали свои отношения, и сегодня, после разговора с Мишель, девушка вдруг поняла, что, по сути, им и комментировать нечего. Бен частенько беззлобно подшучивал над постоянным присутствием Эвана в их компании и над их "трепетной, нежной дружбой", но это больше не выглядело милым. Сначала ей нравилось делать загадочное лицо и улыбаться в ответ на расспросы, но со временем стало надоедать. У Танит создалось впечатление, что Лайсачек мягко, но очень целенаправленно манипулирует ею. Конечно, она продолжала защищать его перед другими, но, в конце концов, это начинает выглядеть жалко. За все время, что они провели вместе, он не сделал даже попытки ее поцеловать. Черт, даже от Джонни иной раз исходило больше сексуальных намеков, чем от него! Эван всегда держался очень двусмысленно, с одной стороны, не скрывая своих симпатий, с другой – не переводя отношения во что-то более конкретное. Сначала Танит и сама не думала ни о чем таком всерьез, хотя его внимание, безусловно, льстило. Эван определенно хотел, чтобы их считали парой, а она позволяла так думать.
«Неужели он это делает назло Джонни? Я не должна позволять втягивать себя в это!»
Танит краем глаза наблюдала за Эваном, который сидел, развалившись на диванчике за столом, вольготно закинув руку на спинку рядом с ней. Он нравился ей. Сильно. Слишком сильно для того, чтобы их отношения оставались такими же, как сейчас. Было бы намного проще, если бы они общались как раньше, изредка пересекаясь на соревнованиях и шоу. Эван ведет себя С ДРУГИМИ так, будто они пара. Но они НЕ ПАРА.
Танит ошеломленно, словно только что поняла это, оглядывалась по сторонам. Эван что-то говорил Бену, ничего не замечая. Девушке захотелось встать и уйти прямо сейчас, положив этому конец. Ее мучил только один вопрос: если она скажет ему все это, он позволит ей уйти или нет?
Они выпили две бутылки вина на шестерых, и ребята взяли еще по пиву. В какой-то момент Эван повернулся к ней и улыбнулся так очаровательно, что снова зародил ворох сомнений. Ни у одного из знакомых ей парней улыбка не была такой потрясающе обезоруживающей. Он словно распускал перед ней букет цветов. Зачем, зачем он такой? Эван рассказал ей практически все про себя, про свое детство, друзей, увлечения, планы на будущее, но, черт возьми, не задал ни одного вопроса о ней самой! Как будто она ему совершенно не интересна.
К тому моменту, как вся компания вышла из кафе, Танит решила, что, когда они дойдут до отеля, она скажет ему, что не хочет продолжать. Что продолжать? Общаться с ним? Будет звучать странно. Как сказать так, что бы он правильно понял ее и не смог увильнуть от ответа?
Сердце колотилось до боли в груди, когда они шагали по Манхэттену в сторону форта Клинтон. Бен и Райан унеслись вперед, уже изрядно навеселе, громко гогоча о чем-то. Зима в этом году припозднилась, несмотря на приближающееся Рождество, снег и не думал выпадать. Эван сначала тоже ушел вперед, а потом, словно спохватившись, сбавил шаги, равняясь с ней. Он шел в куртке нараспашку, немного раскрасневшийся от выпивки и сытного ужина, говорил что-то, но, против обыкновения, Танит реагировала не особенно активно. Она с болью думала, что вот совсем скоро их прогулка закончится, и вместе с ней закончится все остальное. А может быть, ничего не говорить и все оставить, как есть? Нет, сколько можно надеяться? Она и так дала ему понять, что готова встречаться ним... или не достаточно ясно?
Кто-то предложил купить еще шампанского. Для профессиональных спортсменов они все пили достаточно много, хотя и не часто. Танит, которая не питала особых пристрастий к алкоголю, на этот раз горячо поддержала идею. Ей хотелось напиться. Она представила себе лицо Джонни, злорадство в его глазах. Она все-таки сдалась. Эван относится к ней исключительно как к подруге. И то, не так, как к Саше Коэн. Мысли о Коэн вызвали новый приступ мрачных мыслей. Эван и Саша были близкими друзьями уже много лет, и уж с ней-то ему не приходило в голову играть в подобные игры.
Девушка сообразила, что они прилично отстали от ребят, когда зашли на территорию Бэттери-парка. Впереди, сверкая огнями, возвышалась Статуя Свободы. Танит сто раз видела эту громаду, но почему-то именно сейчас была поражена величием огромной фигуры с факелом в руках. Она остановилась, захваченная внезапно охватившими ее патриотическими чувствами. Прошел год с тех пор, как она стала гражданкой США и вот, наконец, ощутила это в полной мере. Деревья в парке уже были украшены рождественскими гирляндами, и разноцветные огоньки весело мигали, напоминая о приближающимся празднике. Танит вдруг представила, что они с Эваном женаты, у них есть дети, и они гуляют все вместе по парку, держась за руки. Потом идут на каток, и они с Эваном учат детей кататься на коньках, едят сладкую вату, хот-доги, и люди вокруг умиляются, глядя на их прекрасную семью...
– Нам с тобой надо поговорить... – произнесла девушка, смаргивая внезапно выступившие слезы, и повернулась к Эвану.
– Угу... хорошо... – тот неожиданно ухватил ее за руку и стащил с дорожки.
– Не здесь... подожди... – она попыталась что-то сказать, но он неожиданно прижал ее к ближайшему дереву, словно хотел спрятаться.
Девушка пыталась возразить, но он опередил ее, неожиданно наклонившись и перехватив чуть раскрытые губы поцелуем. Танит моментально забыла, о чем хотела сказать. У нее закружилась голова и, если бы не ствол дерева, она рисковала упасть. Эван отстранился и почти тут же уткнулся носом ей в шею, что-то тихо прошептав. От его теплого дыхания земля закачалась под ногами. Она обвила его руками за шею и, встав на цыпочки, поцеловала в ответ. Он крепко прижал ее к себе и постепенно углублял поцелуй, пока они оба не утонули в нем. Где-то на заднем плане слышались отдаленные возгласы ребят. Танит было все равно, видят их или нет. Минута... две... три... казалось, они целовались целую вечность. Потом Эван отстранился, смущенно улыбаясь, лицо его сияло таким восторгом, и он был таким красивым в этот момент... Сверху упало что-то холодное и мягкое. Задрав голову, она увидела, что с неба повалил снег. Первый в этом году.
– Здорово, что ты согласилась поехать! Правда! Среди моих знакомых не так много тех, кто любит походы. Но я уверяю тебя, ты не пожалеешь... Когда я был маленьким, отец возил нас на озеро каждый год!
Анна улыбнулась, слушая болтовню Эвана за рулем. Когда она позвонила ему, чтобы отказаться от поездки, то не стоило признаваться, что ни разу не была на Великих озерах. Эван пришел в ужас, заявив, что в таком случае она не может считать себя американкой. На возражение Анны, что ее вполне устраивает быть русской, Эван обрушил на нее целый поток информации, суть которой сводилась к тому, что судьба дарит ей такой прекрасный шанс побывать в одном из самых красивых мест Америки, в сопровождении опытного гида в его лице и притом совершенно бесплатно.
– Тебе не кажется, что купальный сезон уже подошел к концу? – напомнила ему женщина. – И ты уверен, что дети не простудятся, ночуя в палатке?
– Брось, Анна, я уже бывал там в это время года. Поверь, сейчас там просто невероятно красиво! И вдвое меньше народу! Никто не собирается купаться, это просто возможность провести пару дней на природе. Я обещал Александру, что свожу его, и он очень ждет этой поездки.
– Но я как раз не походный человек! Я в жизни в палатке не ночевала! – созналась она.
– И что? Ты боишься, что ночью на нас нападут дикие звери? Да это место одно из самых густонаселенных людьми...
Обещав подумать, Анна рассказала о предложении Эвана Невину на следующее утро. Она надеялась, что тот даст ей возможность ответить отказом более решительно, но ошиблась.
– Озеро Мичиган? Да это фантастика! Черт! Я бы сам с вами поехал, если бы не чертовы съемки! Соглашайся, конечно! И Амалии полезно побыть на природе! – радостно воскликнул он.
– Ты правда хочешь, чтобы мы поехали туда вчетвером? – не удержалась она от сарказма. – Кажется, ты любишь Эвана даже больше, чем меня...
– Брось, золотко, ну что за глупости... – он обнял ее и поцеловал в макушку. – Эван серьезный парень, я ему доверяю моих самых дорогих девочек... Я не хочу, чтобы у тебя пропал еще один уик-энд. Эту последнюю неделю сентября обещают очень теплую.
"Вот так, собираешься держаться от человека подальше, а он вдруг зовет тебя провести выходные с палатками в одном из самых живописных мест страны..."
Анна хотела выдать в качестве последнего аргумента мысль о том, что они с Эваном не настолько близкие друзья, чтобы ехать на пару дней куда-то из города, и... согласилась. Ведь на самом деле, она бы поехала с ним куда угодно, хоть в Южную Африку...
Эван заехал за ними в пятницу утром и вдоволь повеселился над Анной, которая собрала с собой в поездку здоровенный чемодан. У него самого из вещей с собой было то, что обещано: две палатки, мини-холодильник, рюкзак с едой, аптечка – все лежало в багажнике машины, а компактную дорожную сумку с вещами он бросил на заднее сидение.
– Ты что, в кругосветное путешествие собралась? – рассмеялся он, оглядывая ее саму и чемодан. – Причем на Северный полюс...
Ну да, она предусмотрительно утеплилась. Но ведь они едут к озеру осенью, и там наверняка будет холоднее, чем в городе. Амалия, которую Анна держала за руку, захихикала и смущенно уткнулась маме в бок, пряча лицо.
– Эван, по-моему, она строит тебе глазки, – Требунская хитро посмотрела на дочку. – Амалия, почему ты не поздороваешься с дядей...
– Эй, не надо здороваться с дядей! И так меня называть! – возмутился он и, присев на корточки, подмигнул: – Иди, чего покажу...
Заинтересованная, девочка отпустила мать и подошла к Эвану. Тот протянул ей руку и взял две маленькие ладошки в свои, собирая их ковшиком. Через мгновение Амалия радостно вернулась, держа шоколадную звездочку в золотой обертке.
– Ты что, всегда носишь в карманах конфеты для детей? – не удержавшись, улыбнулась Анна.
– Нет, это привычка, когда иду в гости к сестре. Лаура говорит, что я безобразно их балую, потому что никогда не прихожу без подарков... и у них корыстная любовь к нашим встречам.
– А где Александр? – спохватилась она.
– Спит в машине. Я думаю будет здорово познакомить его с Амалией... Вдруг они влюбятся и поженятся! Когда вырастут.
Анна уставилась на мужчину, который, погрузив ее чемодан, захлопнул багажник автомобиля. Интересно, он это серьезно или шутил?
Дорога предстояла длинная. От Нью-Йорка до Мичигана езды почти сутки, и все это время Анне предстояло провести вместе с Эваном в одной машине. Во время "Танцев со звездами" у них бывали и такие дни, особенно ближе к концу сезона, но тогда между ними существовала невидимая черта, переступать которую не позволяли профессионализм и воля к победе. Свободные вечера они предпочитали проводить поодиночке, чтобы хоть немного отдыхать друг от друга. А сейчас ехали на совместный уик-энд, и ей некуда будет спрятаться от Эвана и самой себя в случае чего.
Первую половину дороги он возбужденно рассказывал ей об озере и вообще был невероятно разговорчив.
"Я нервничаю немного... Не был там десять лет! Знаешь, как бывает с этими озерами... Никогда не знаешь, как там у них все изменилось."
Они делали остановки, чтобы перекусить и немного отдохнуть в придорожных кафе. Эван вел машину быстро, чтобы сократить время дороги на пару часов, и поэтому очень переживал, как бы детей не укачало на заднем сидение.
"Меня каждый раз жутко укачивало во время поездок. Поэтому лет до пятнадцати, пока не перестало, я их терпеть не мог."
Если послушать его, так до вступления в подростковый возраст он был носителем всех детских болячек: начиная от близорукости и заканчивая морской болезнью. И как только он вообще умудрился стать спортсменом?
К счастью, Амалия и Александр сразу нашли общий язык. На этот раз мальчик показался Анне более жизнерадостным и общительным, чем в прошлый раз. Возможно, потому, что ему предстояло провести с отцом целых три дня. Через некоторое время в пути женщина успокоилась. Эван держался очень легко и непринужденно, между ними почти ни разу не возникло неловкостей, дети играли и смотрели кино на планшете на заднем сиденье, поедая шоколадки. Ближе к вечеру Эван утомился за рулем, поэтому они почти все время молчали. Переночевать предстояло в Иллинойсе, а утром в субботу отправиться на озеро. Эван забронировал два номера в маленьком семейном отеле, но выяснилось, что один из них одноместный с единственной кроватью. Анна предложила, чтобы Александр спал у нее вместе с Амалией, и Эван минут десять, сонно держась за косяк, рассыпался в благодарностях. Она вспомнила его опасения относительно сына и тяжело вздохнула. Почему в жизни все настолько нелепо? Эван так искренне любит детей и не может найти язык с собственным ребенком, потому что боится допустить ошибку, а Невину это просто неинтересно. Первое время они выезжали куда-то втроем, даже навестили ее родных в России однажды, но потом он потерял интерес к совместным поездкам – слишком много хлопот в них с маленьким ребенком. И еще было немного странным, что Эван принял решение остановиться в гостинице, а не у собственных родителей или сестры, живших неподалеку. Когда Анна переехала в Штаты, то готова была перетащить с собой всех родных, кого только могла. Странно, что Эван живет так обособленно от своей семьи...
Александр оказался действительно очень спокойным мальчиком, он безропотно перебрался к ней в номер и, в отличие от Амалии, которая категорически не засыпала без сказки, быстро угомонился и пристроился на одной из кроватей, тихо засопев. Анне было приятно осознавать, что он совершенно не боится ее и легко доверяет.
Отоспаться, впрочем, им не удалось. Эван разбудил всю компанию уже в семь утра стуком в дверь, сообщив, что если никто не хочет попасть в пробки, нужно выезжать уже сейчас. Он переоделся и выглядел непривычно, но очень эффектно в высоких черных сапогах на плотной шнуровке, армейских брюках, майке, стеганой куртке и бейсболке.
– Надень удобную обувь, придется ходить по камням, – предупредил он, надвигая на нос авиаторы. – Кстати, сегодня и завтра нам обещают хорошую погоду: плюс пятнадцать днем и до плюс пяти ночью.
Анна посмотрела на него и начала смеяться.
– Что? – удивился он.
– А сейчас ты должен закричать хриплым пиратским голосом из мультика о Губке Бобе: "Вы готовы, дети? – Да, капитан! – Я не слышу! – Так точно, капитан!"
Она демонстративно отдала ему честь.
– Да, главное, держитесь поближе ко мне и не сходите с тропинок, чтобы не попасть на обед медведям-гризли... – и, увидев обеспокоенный взгляд Анны, добавил: – Не волнуйся. Я захватил с собой бейсбольную биту, обороняться от людей и тех, кто их ест.
Конечно, Анна была наслышана о красоте Великих Озер, но даже представить себе не могла, что открывшийся ее взору вид будет так прекрасен. Озеро Мичиган было огромным и больше напоминало морское побережье. Идеально спокойная, сапфирового цвета вода омывала огромный песчаный берег четырех городов. Пляжи уже были закрыты, но на побережье вдоль Чикаго были раскинуты тенты и туристические палатки. Эван намеренно ехал в сторону от общественной зоны, выбрав пунктом назначения маленький дикий островок в северной стороне, поросший деревьями и кустарниками. Отсюда открывалась прекрасная панорама на береговую линию и город. Со стороны этот участок суши между пляжем и перелеском был почти незаметен, но при ближайшем рассмотрении он оказался ровно настолько удачно расположенным, что мог вместить как раз небольшую группу людей. Отсюда до озера было около ста метров, пространство было отгорожено несколькими крупными валунами, что создавало видимость ограждения.
– Откуда ты знаешь это место? – удивилась Анна.
– Был здесь с отцом пару раз. На рыбалке... – он почему-то нахмурился.
– Ты умеешь ловить рыбу?
– Я умею ДЕЛАТЬ ВИД, что ловлю рыбу, – мужчина усмехнулся, останавливая машину и отстегивая ремень. – Вот папа был в этом мастер. Хотя у него редко было свободное время для таких поездок... А я просто иногда держал удочку.
– А мы будем делать костер? – оживился Александр.
– Будем. Только надо потом за собой все убрать. А теперь правила! – он обернулся назад и с очень серьезным видом продолжил: – От лагеря далеко не отходим. Алекс, ты за старшего, будешь присматривать за Амалией... В грязи не возиться, к воде не лезть, потому что я никого спасать не полезу. С земли ничего не поднимать и на нее не бросать. Увижу, что мусорите, – скормлю медведям.
– Здесь есть медведи? – с явным энтузиазмом поинтересовался Александр. – Круто!
Анна хихикнула, а Эван закатил глаза.
– Может быть и есть... я бы на твоем месте не искушал судьбу.
Они вылезли из машины, и Анна глубоко вдохнула наполненный прохладной свежестью воздух. Небо было облачным, но не пасмурным, и было еще достаточно тепло, чтобы не чувствовать сырости. Оглядевшись, женщина тихо вздохнула. Она поняла, почему Эван настаивал приехать сюда именно в это время. Деревья поражали своей красотой, окрашенные в золотисто-багряные цвета, трава еще не пожелтела и была такого яркого, глубоко зеленого цвета, словно ее покрасили краской. В воздухе остро пахло свежестью и еще почему-то сеном, она словно вернулась в свои семь лет, в родную деревню к бабушке, в Россию. Анна чихнула.
– Ты взяла с собой непромокаемую обувь? – встревоженно поинтересовался Эван. – Я говорил тебе про резиновые сапоги.
– Взяла, не волнуйся... – она с хрустом потянулась и счастливо огляделась. Теперь казалось немыслимым, что она чуть было не отказалась от этой поездки. Даже Александр как-то оживился и начал проявлять активность, помогая отцу выгружать вещи из багажника. Анна смотрела, как Эван деловито достает рюкзаки с палатками, что-то объясняет сыну, и вновь подумал, как сильно он изменился за эти семь с половиной лет. Тогда, при знакомстве, перед ней предстал двадцатичетырехлетний подросток в теле взрослого мужчины, сумбурный, растерянный, опьяненный внезапно свалившейся на него славой и деньгами, горящий энергией, которую он не знал, в какое русло направить. С железной волей спортсмена и инфантильностью ребенка, который привык, чтобы ему указывали, как поступать. Умный и эрудированный, но совершенно эмоционально незрелый. Сейчас она видела его совсем другим. Усталым, но значительно повзрослевшим, по-прежнему трудолюбивым и упертым, но без этой искры безумия, более открытым и доброжелательным. А раньше Эван вел себя так, как будто все время ожидал какого-то подвоха, критики, и его недоверчивость, почти подозрительность, очень бросались в глаза.
Анна машинально достала из кармана мобильный, скинула Невину сообщение о том, что они добрались до места, и получив в ответ поднятый вверх большой палец, стала спускаться вниз по камням к пляжу. Пространство с двух сторон было огорожено и в песок был воткнут металлический указатель с табличкой "купаться запрещено". По правую руку от берега, в полукилометре от них был рыболовный пирс. Удивительно, но поблизости не было видно ни одного человека, не считая палаточного городка вдалеке, на общественном пляже. Место, куда Эван привез их, было настолько уединенным, будто они попали на необитаемый остров. Ей всегда казалось, что он предпочитает одиночество толпе людей, но это, скорее, огорчало, чем вызывало понимание. Каждый из нас имеет право на одиночество, но это не значит, что в действительности является одиноким человеком. А Эван производил впечатлил именно такого.
Анна немного прогулялась по берегу, взрыхляя влажный песок кроссовками, а потом вернулась к машине. Эван как раз ставил одну из палаток, стоя на колене, и вид у него был довольно раздраженный. Она решила, что он не выспался и устал от дороги. С другой стороны, вот такой, вполне естественный и настоящий, не скрывающий своего настроения, он нравился ей даже больше.
– Ты представляешь, одна оказалась бракованной! – увидев ее, он встал на ноги и указал рукой на развернутую вторую палатку. – Там сломана молния, она не закрывается. И если ночью, не дай Бог, пойдет дождь, то все внутри зальет!
– Оо... – женщина озадаченно подошла к нему. – И что же делать?
– Придется каким-то образом нам всем ночевать в одной... – Эван посмотрел на нее и добавил, как бы оправдываясь: – Ты только не думай, что я ее на самом деле сам сломал, чтобы спать вместе.
Анна вспыхнула и нервно рассмеялась. Вообще-то она уже начала вновь привыкать к его странному чувству юмора, но зная Эвана... он ведь мог и всерьез все это говорить.
– А где Амалия и Александр?
– Я их отправил за дровами для костра.
– Что?!
– Да ладно, Амалия спит в машине, а Алекса я отпустил погулять.
– Одного?
Эван пожал плечами.
– Знаешь, я за него почему-то совершенно спокоен. Он не потеряется. И потом, отчасти эта поездка тренировка. Родители Танит это поддерживают... В общем, они собираются отправить его в детский зимний оздоровительный лагерь на пару недель. Их там будут учить всяким этим... штукам на выживание... – и увидев ужас на лице Анны, успокаивающе добавил: – Ну, в смысле, ориентироваться на местности, кататься на лыжах, ночевать в палатках и все такое.
Анна оглядела разложенные на земле металлические колышки и саму палатку и произнесла:
– Тогда почему он гуляет сейчас один, а не помогает тебе?
Эван наморщил лоб, явно недовольный ее вопросом.
– Ну... Я должен сначала сам вспомнить, как она собирается.
Спустя примерно полчаса Эван, взмокший и уставший, наконец, с довольным видом оглядел сооружение.
– Ну, теперь все!
Анна несколько раз предлагала ему свою помощь, но он только недовольно отмахивался от нее, шурша инструкцией и поочередно беря в руки какой-нибудь инструмент. Он явно переоценил свою память и навыки бойскаута, потому что несколько раз разбирал и собирал все заново, и этот процесс явно начинал выводить его из себя. Женщина не сомневалась, что для него потребность сделать все хорошо с первого раза – это не особенность характера, а уже глубокая черта личности.
– Ну что, теперь забросим туда вещи и идем на прогулку... – он с довольным видом отогнул полог, как дверцу машины. – Оцени!
Анна наклонилась и осторожно заглянула внутрь палатки. Изнутри все выглядело действительно неплохо, только очень уж темно и тесно. Вчетвером они здесь явно не поместятся. Эван шагнул за ней. Она обернулась как раз в тот момент, когда его голова задела потолок конструкции, палатка покачнулась и, несмотря на попытку Эвана ее удержать, рухнула прямо на них. Это было совсем не больно, только очень смешно. И она хохотала, как ненормальная, ползая по полу в поисках выхода, запутываясь еще сильнее.
– Аня... стой! Нашел! – ее ухватила и потянула рука. Они едва не столкнулись лбами. – Это было очень... Позорно, да?
Их лица были так близко, что ей стало не по себе. Мужчина со стоном ткнулся головой ей в плечо и сдавленно рассмеялся.
– Может быть, теперь ты позволишь мне тебе помочь? – она начала быстро выпутываться.
– Женщины все делают лучше мужчин... – они выбрались наружу и посмотрели на "руины". Эван задумчиво почесал подбородок и повернувшись, с энтузиазмом воскликнул:
– А может быть, она тоже бракованная? – и, увидев выражение ее лица, добавил, примирительно подняв руки: – Ладно-ладно! Или я бракованный...
Анна оглядела разбросанные на несколько метров от них вещи, потом посмотрела на часы, которые показывали четыре часа дня. Они так до ночи не управятся, а завтра вечером уже уезжать.
– Давай попробуем вместе с этим разобраться... – женщина взяла в руки листок с инструкцией.
Эван улыбнулся и неожиданно положил руку ей на плечо, поглаживая, а потом скользнул ладонью выше, потрепав по щеке. Может быть, ей показалось, что в этом жесте было столько ласки? Анна пошла к нему и обняла, испытывая странное умиротворение. Она так привыкла к этим объятиям, которые не несут ничего, кроме заботы и желания немного поделиться теплом, что иногда даже не отдавала себе отчета в том, как часто они это делают. В его руках она чувствовала себя словно завернутой в уютное одеяло, удивительно защищенной. От чего угодно, только не от самой себя.
– Мама! – детский голос заставил их обернуться. Рядом стояли Амалия и Александр. Вид у обоих был довольно хитрый. Они поглядывали друг на друга. Анна была счастлива, что дети легко нашли общий язык.
– Вы уже построили палатку? А Алекс ест песок!
Она давно не чувствовала себя такой счастливой. И совершенно не напрягало, что в эту поездку они отправились не вдвоем. Правда, было в этих ощущениях и нечто печально-тревожное, заставляющее то и дело гнать мысли о том, каким бы отцом мог Эван быть, если бы эти дети были их общими... Ох, так думать нельзя, просто нельзя! Губы сами собой раздвигались в улыбку, когда женщина слушала, как он пытается отчитывать Александра.
– Ну, ты же взрослый парень уже, ну ладно бы тебе было два года, ну три... Но в шесть лет! Ты же в следующем году пойдешь в школу! Песок! И в каком свете ты выставляешь нас обоих перед дамами? – Эван опустился на одно колено перед сыном, пытаясь казаться строгим, но видно, что ему самому было смешно. – Они теперь подумают еще, что я тоже его ем...
– Пап... – Алекс прервал его.
– Что?
– Вообще-то, я уже хожу в школу.
– Да ладно? Да? – Эван сделал ошарашенное лицо. – Ну, я имел в виду ту школу, куда отправляют детей, которые едят песок.
Анна не выдержала и, отвернувшись, захихикала.