К истокам кровавой реки

Автомобиль певицы остановился у крыльца роскошного отеля. Ночь уже полностью сгустилась над городом, тем ярче горели во тьме витрины и рекламные огни. - Побеседуем здесь, я привыкла к комфортной обстановке, - заявила Аза, снимая очки и обворожительно улыбаясь. Своим дорогим элегантным нарядом, пышной прической, блеском украшений она словно демонстрировала, что менее дорогая обстановка ни в коем случае не будет считаться для нее комфортной. Инженер вышел с другой стороны машины. Он мрачно и недоброжелательно глядел на роскошный вход отеля, подняв воротник своего пальто, которое было вполне цивильным и приличным, но по сравнению с нарядами поднимавшихся по лестнице посетителей смотрелось едва ли не укоризненно. - Это же "Бристоль"*, - сказал инженер. Аза захлопнула дверцу автомобиля и опять улыбнулась. - И что с того? Поверьте, вы выглядите вполне прилично. - Прилично, но... - инженер секунду мялся, пытаясь подыскать вежливые слова, затем выпалил: - Если вы привезли меня сюда с целью указать на разницу в нашем социальном положении, то поверьте, вы напрасно стараетесь. Ваша просьба в отношении той машины невыполнима, даже если я соглашусь, на нашем заводе ее не отремонтируют, это технологически невозможно. Аза спокойно взяла его под руку. - Вы, мужчины, быстро сдаетесь. Это неправильно. Если бы вы весь свой пыл, направленный на то, чтобы убедить меня отказаться от проекта, пустили в другое русло, задача была бы наполовину выполнена. А вы еще даже не осматривали ту машину и не выслушали меня толком. Идемте. Широкая лестница вела на второй этаж. Справа от центральной двери располагался вход в казино. Аза не кинула туда и взгляда, инженер не удержался - скосил глаза. Он не одобрял таких прожигателей жизни, но это же все-таки "Бристоль"! Все было так, как и полагается в подобных местах - богатое внутренне убранство, слепящее сияние люстр, предупредительный обслуживающий персонал, живая музыка. Инженер опомниться не успел, как у Азы приняли ее жакет из светлого меха, у него - пальто. Лакеи попались вышколенные, ни словом, ни выражением лица не выдали, что отличают мужской костюм, сшитый в лучших ателье Парижа, от просто дорогого мужского костюма. Он остановился в нерешительности только посередине огромного зала. Аза шепнула тихо, не переставая расточать ослепительные улыбки окружающим: - За расходы не переживайте, у меня свой столик и абонемент, могу приводить кого хочу и в любом количестве... Ну, что вы застыли? Но инженер замер не потому, что растерялся среди пестрой нарядной толпы и суетящихся официантов. Внезапно погас свет огромной люстры под потолком, стихла музыка, зато загудел шум мощных моторов. Раздвинулись стены отеля. Вокруг было поле, покрытое высокой выгоревшей травой, над горизонтом за перелеском поднималось жаркое, по виду летнее, солнце. По полю впереди шла шеренга мощных бронированных машин-вездеходов, каждая из которых венчалась башней с длинным оружейным дулом. Навстречу выдвигался ряд похожих машин, лишь немного отличавшихся по внешнему виду, но таких же грозных. Обе колонны ехали друг на друга, подпрыгивая на кочках, сминая сухие колоски и плюясь огнем. Там, где заряды попадали в землю, взметывались вверх клубы черного дыма. Иногда загорался подвернувшийся под выстрел противника вездеход, полыхала сухая трава вокруг, в сторону отлетали куски металлической обшивки. Зрелище поля сражения продолжалось недолго, секунд десять. Дым от горящих машин рассеялся, и из тумана появилась Замковая площадь, с которой инженер только что уехал, но в каком виде! В большинстве эданий отсутствовали стекла, мостовая изрыта ямами, горожан нет. Со стороны Предместья, виляя между выбоинами, на площадь въехал крытый брезентом серо-зеленый грузовик. Он не успел даже остановиться до конца, когда изнутри, откинув покрытие, стали выпрыгивать люди в форме, сжимавшие в руках ружья. - Пан инженер, наш столик там! - голос Азы пробился сквозь шум призрачных шин и звучащие издалека выстрелы. Морок рассеивался, разрушенную Варшаву из видений сменяла Варшава настоящая, сверкающая огнями витрин и реклам, гремящая музыкой из репродукторов, спешащая к ежевечерним развлечениям. Слава богу, эти галлюцинации случались нечасто, совсем на короткое время, и никогда - на производстве, а то бы подобные отключки сознания вызвали ненужные вопросы. Конечно, неплохо было бы обратиться к врачу, но разве после Революции добродетели остался хоть один нормальный психотерапевт? Если бы эта избалованная жизнью беспроблемная дамочка узнала, что зовет за столик человека со странностями... хотя ладно, у кого в наше время нет странностей? Но не таких. Видения мрачного, чужого мира не всегда были связаны с кровопролитными сражениями. Иногда это были огромные заводы или обширные лаборатории - работать в подобной уже счастье. А однажды на краткий миг предстало необъятное поле под чистым небом, по краям площадки торчали вышки, схожие с телевизионными, но несколько иной конструкции, а в середине стояла блестящая сигарообразная башня. Дрогнуло что-то в прозрачном воздухе, белый дым поднялся у подножья конструкции, разошлись подпорки, держащие башню - и словно огненный луч подкинул ее ввысь. Несколько кратких секунд проносилось по небу творение рук человеческих, силой мысли превратившееся в прекрасное светило - и тут видение погасло. Никогда он не был так разочарован, никогда не пытался разгадать, что же крылось за подобными миражами - просто бред распаленной фантазии или же реально существующий где-то мир... о теории множественности им читал лекции профессор в Сорбонне. Где она теперь, та Сорбонна... на пепелище давно вырос развлекательный центр, казино или ресторан. Вроде того, в котором он сейчас. Возможно, там сохранилась Сорбонна, но там есть и эти вездеходы-убийцы. Как там они назывались в исторических книгах - танки. Неуклюжие здоровенные механизмы, которые не всегда доезжали до места назначения, разрабатывались, конечно, с другой целью - это должны были быть неуязвимые и быстрые машины, которые молниеносно прорывали бы линии обороны противника и сеяли страх и гибель среди его солдат. Первое и едва ли не последнее танковое сражение состоялось в сентябре 1916 года в битве на Сомме, но человечество запомнило этот день по другой причине. В ночь после битвы небо над Ла-Маншем было красноватым, и собаки на всем побережье выли, как по покойнику, и не работал телеграф. А наутро заработавшая связь принесла странные и страшные вести. Далеко за океаном, на западе Североамериканского континента, пробудился дремлющий миллионы лет вулкан, и извержение его затмило все катастрофы, виданные до того человечеством. Тысячи людей вынуждены были спасаться бегством от потоков лавы, а погибших никто не считал. Огромное количество выброшенных в атмосферу туч пепла погрузило Америку в Великий Сумрак. Волны цунами, родившиеся у берегов Калифорнии, пересекли Тихий океан и обрушились на восточное побережье Евразии - к счастью, они потеряли часть своей разрушительной силы, но пострадавшие страны долго еще расхлебывали последствия. В театре военных действий наступил вынужденный антракт. Тысячи кораблей пересекали Атлантику в направлении к Старому свету - люди, отправлявшиеся за океан в поисках лучшей доли, возвращались домой. Извержение нарушило климат во всем мире, но сильнее всего пострадали Соединенные Штаты. Впрочем, небывалая сейсмическая активность наблюдалась также в Чили, так что из Южной Америки также хлынул поток обратной эмиграции. Желтая пресса пугала жуткими картинами гибели всего мира, и ей верили. В одной из второсортных газет напечатали статью, автор которой убедительно доказывал, что извержение было спровоцировано выстрелом из гигантской пушки, незадолго до войны отправившей в космос ядро с несколькими безрассудными путешественниками, но на заметку мало кто обратил внимание. Катастрофа вызвала отток не только людей, но и капитала - лопались на глазах даже банки относительно мало пострадавшего Восточного побережья. Деньги из Филадельфии, Чикаго и Нью-Йорка устремились в хранилища Брюсселя и Парижа. События на фронтах более не устраивали владельцев этих капиталов. "Стальной трест", филиал которого открылся в Германии, несколько раз подвергался обстрелам. Мировые финансовые воротилы просто не могли допустить, чтобы в топке войны горели их ни в чем не повинные деньги. В середине зимы Четвертной союз выступил с предложением о мире, и противная сторона вынуждена была его принять. Не успев стать ни первой, ни мировой, Великая Европейская война закончилась. 2 марта 1917 года Николай Второй подписывал договор о мире с крайним неудовольствием - последние события на фронте могли привести к значительным успехам России и условия заключения мира могли быть много более выгодными. Большинство министров придерживались того же мнения, что и государь, и крайне досадовали, что победоносного весеннего наступления не получилось. Радовался лишь Столыпин, чудом уцелевший при покушении 1910 года, но так и не восстановивший здоровье до конца. Последним проектом министра-реформатора был перенос столицы подальше от возможного агрессора - в Ново-Николаевск, переназванный в итоге в честь Петра Аркадьевича. Впрочем, столицей город долго не пробыл, уже при преемнике Николая эту функцию снова взял на себя Санкт-Петербург, зато Столыпинск по количеству построенных университетов стал истинным наукоградом. Польша по итогам войны получила независимость. Германская империя распалась. Миллионы недовольных этим обстоятельством немцев желали бы иной участи для государства. В России вскоре после войны случился великий голод, который царское правительство поставило в вину извержению и изменившемуся климату. Правду сказать, на вулкан в то время списывали свои огрехи абсолютно все государства. В начале двадцатых годов скончался от тяжелой болезни цесаревич Алексей, наследник русского престола. Для оппозиции это означало относительную победу - к власти после смерти Николая приходил великий князь Михаил Александрович, человек слабовольный и внушаемый, который с легкостью согласился бы на то, что его старший брат окрестил "бессмысленными мечтаниями". Угроза революции отступила. Первая линия метрополитена в Москве была открыта сто лет спустя. В конце двадцатых годов молоденькую сотрудницу фотоателье в Мюнхене часто посещал мужчина много старше ее, ветеран войны и лидер одной из новых партий. Девушка увлеклась им, но организация кавалера не получила достаточного финансирования, воздыхатель, вначале много говоривший и увлекший ее идеей новой возрожденной Германии, теперь от свидания к свиданию все больше мрачнел и отмалчивался, и девушка порвала с ним. Она приняла ухаживания другого, оказавшегося режиссером - и тот даже снял ее в нескольких картинах. Кино оставалось "великим немым" до конца двадцать третьего века. В августе 1945 года города Японии спешно украшали и отмывали, ибо император Хирохито задумал путешествие по стране. Через пару десятилетий по Европе прокатилась вспышка туберкулеза. Лечить его было нечем, ибо лечебные свойства пенициллина открыли лишь в двадцать четвертом веке. В 1961 году у поселка Тюра-Там был распахан новый участок земли. Вулкан на Западе Североамериканского континента снова проявил признаки пробуждения. По совместному решению большинства европейских стран на территории Европы было основано объединение государств-союзников, закрепившее за собой название Соединенных Штатов Европы. Российская империя и конгломерат Азиатских государств, ведущую роль среди которых занимала Япония, образовали противовес новому Союзу. Три политических гиганта топтались на территории континента, как три держащих землю слона на черепахе, не решаясь напасть друг на друга. 2014 год выдался одним из спокойнейших в смысле политических конфликтов. Люди с некоторой опаской отметили столетие со дня начала последней масштабной войны, поздравив себя с тем, что крупных вооруженных столкновений с тех пор не было. В конце двадцать седьмого века петиция об освоении космоса не набрала и двадцати процентов голосов от требуемого количества. Мир погрузился в спячку, но время на месте не стояло. Спустя два века новая эра готовилась разменять четвертое тысячелетие.