Попытка.

Я проснулся, с досадой обнаружив, что Рукии уже не было рядом. По дому витал запах кофе и, кажется, сгоревшей яичницы. Поднявшись с кровати, я направился в ванную. Холодный душ всегда приводит меня в порядок, дает новые силы. Схватив с вешалки махровый халат, который ещё вчера там не висел, я пошел на кухню. Рукия читала какую-то книжку, при этом вгрызаясь в несчастный огурец. На столе стоял мой завтрак. - О чем чтиво? – спросил я, присаживаясь и заглядывая в книгу. - Решила, что ничего не знаю о детях, - проговорила она. - Тебе идет моя толстовка. Она улыбнулась, вдыхая ее аромат. Странная привычка, когда я возвращался, то постоянно лишался чего-то из своего гардероба. Допив кофе и поставив чашку, я встал рядом с брюнеткой. - Ты мне расскажешь? - Не сейчас. Простой ответ, и так же просто уходит, оставляя меня одного. Не хочет говорить, значит, придется выяснять все самому. Из соседней комнаты слышится шум, а затем и крик девушки. Медленно иду туда, зная, что будет отчитывать. - Ты издеваешься? Когда успел?! – кричит фурия, смотря на коробки посреди комнаты. - Ночью привезли, ты уже спала. Усаживаюсь на диван и включаю телевизор. Хм, даже не помню, когда в последний раз смотрел его. Все некогда, работа. Она садится рядом, опуская руки. Видимо, понимает, что спорить бесполезно. - Значит, ты надолго, - шепчет Рукия, смотря на меня. - Значит да, - киваю я, пытаясь вспомнить, откуда у меня столько барахла. – Вечером уберу в комнату. - Хорошо, - слишком спокойно говорит, аж, мурашки по коже. – Давай на кладбище сходим. Выключаю телевизор и закрываю глаза, откидывая голову назад. Процедура, которую не люблю. Потому что вроде больно, вроде как. А она хочет, отказаться нельзя. Киваю головой, чувствую ее холодные пальцы, сжимающие мою ладонь, и слышу тихое спасибо. Уходит, не оборачиваясь. Единственная, кто спешит туда в этот день, но кого там совершенно не ждут. Брат. Странно, что Рукия полюбила его и простила так много. Хотя, во всем виноват я, наверное. Дети, что вечно спорят и взрослый парень, вечно защищающий девчонку. Вот и влюбилась. А я не замечал сначала, потом просто не обращал внимание. Задирал, ругал, обзывал, лишь бы не поняла, что брат ее не любит. А он, как старший, всегда успокаивал и помогал малышке, не замечая, что делает еще хуже. Затем он уехал и вернулся уже с женой. Хорошенький подарок на День Рождения Рукии. Тогда, фиалковые глаза потухли, превращаясь в черные угольки. Помню, мы тогда сбежали вдвоем. Напились до беспамятства и проснулись на крыше раздетыми. Ее первый раз, который мы так и не смогли вспомнить. Как же она нервничала и краснела, одеваясь и пряча лицо. Именно тогда, наверное, Рукия стала для меня самым дорогим человеком. Единственным, к кому возвращаюсь до сих пор. Кайен, именно так звали моего старшего брата, погиб вместе со своей женой в аварии. Банальная история, не справился с управлением. Хм. А Рукия так и не разлюбила его даже после стольких лет. - Я готова! Смотрю на Рукию и ухмыляюсь. Моя толстовка почти до колен ей доходит, черные зауженные джинсы и кепка на голове. Хм, ну и какая из нее взрослая женщина, ждущая ребенка? - А я нет, - отвечаю и подхожу к ней. Снимаю кепку и заставляю смотреть мне в глаза. – Не замерзнешь? - Нет, - качает Рукия головой. – Нам еще в цветочный надо будет забежать. Разворачиваюсь и иду в свою комнату. Постель уже заправлена, а под подушкой виднеется пистолет. Ну и кто так научил ее прятать оружие? Пихаю его рукой подальше, чтобы видно не было. Достаю из коробки еще одни кеды и одежду. Всегда предпочитал серый, поэтому и перекрасился в пепельный. Цвет сигаретного дыма. Джинсы и толстовка, еще одна. Главное, чтобы Рукия не оставила себе. Запихиваю в карман раскладной нож, доставшийся мне от брата и еще один пистолет, чтобы по традиции выстрелить в дерево. Сегодня небо пасмурное, совсем холодно и как-то безнадежно. Рукия идет рядом, сжимая белые цветы. Она пытается сдержаться. Чтобы не начать напевать песню, доносящуюся из наушника, который наглым образом отобрала у меня. А мне неудобно так идти, наклонив голову, но приходиться. На кладбище пусто и сыро. Плита, где выбиты несколько символов и все. Рукия кладет цветы, снова проводя рукой по иероглифам. Словно, что-то могло в них измениться. Я лишь киваю в пустоту и отхожу назад. Сейчас она начнет рассказывать обо всем, что произошло за этот месяц, но меня это не касается. Поэтому стою и курю, выстрел в дерево и полчаса ожидания. Спросите, почему не люблю здесь бывать? Сам не знаю, но мои походы сюда ведь не вернут брата. Тогда, где смысл? Ведь, небо большое, а значит, он и так все знает, но сделать ничего не может. Мы наконец-то уходим, оставляя мертвых в покое. Рукия молчит, о чем-то думая. Я просто иду рядом, держа ее за руку. Еще одна традиция. Останавливаемся только в каком-то парке, присаживаемся на скамейку и смотрим на пруд. - Мы с тобой как старики, - улыбнулась наконец-то Рукия. - Лет через сорок опять сюда придем, наверное. - Я надеюсь, - улыбается она, кладя голову на мое плечо. – А я с работы ушла. - Я тебе говорил, что могу обеспечить нас двоих. Ну, теперь уже троих. Она молчит, обдумывая что-то. А затем, сжимает мою ладонь крепко так, боясь отпустить. Не смотрю на нее, знаю, что отпугну. Решилась. - Я возвращалась домой после вечерней смены в кафе. Не видела его лица, да и не чувствовала почти ничего. Он нанес удар по голове, так что... кажется, я задела его тем ножом, что ты дал мне. По щеке, наверное. Он тогда дернулся, резко вдавив меня в стену. Когда я очнулась, то была одна. Кое-как добралась до дома и не выходила неделю. - В полицию не обращалась? - Нет. Все равно ничего не помню. Хичиго, он забрал тот нож с собой. Интересно, она понимает, что сдерживает меня сейчас, не дает разбить морду тому зеваке или разгромить этот парк? Да и рука так и тянется к пистолету, но вместо этого беру сигарету и закуриваю. С нее хватит потрясений и насилия. А я потом отыграюсь, отдохну, когда раздавлю этого подонка. Я обязательно его найду.