Записки Низшего: Вкус звёзд

      Снова открыл глаза, уставший и невыспавшийся. За всю ночь мне удалось перехватить от силы часа полтора сна. В огромном окне виднелось нежное рассветное солнце, едва оторвавшееся от горизонта и горделиво поднимавшееся над миром. Ласковые лучи просачивались сквозь оконное стекло и слепили ярким светом. Я всё еще не мог поверить, что я пережил эту страшную, мучительно длинную ночь. Больная спина и грудь неприятно саднили, напоминая о полученном унижении. В голове повис туман, все события словно подёрнулись дымкой, будто вчерашний сон. Тяжёлая горячая тушка аристократа придавила меня к постели, не давая лишний раз вдохнуть и причиняя боль - снова. Раны и синяки пощипывали, мне было слишком жарко под Оливером и я решился скинуть парня с себя. Тело скатилось с меня, по мне пробежались мурашки от резкой смены температур, и я медленно сел, свесив ноги. Сделав колоссальное усилие, я смог подняться на ватных ногах и покинуть спальню, не разбудив её хозяина.       Все мои мысли по пути к холодильнику занял тот сон с умершей союзницей. Уж слишком она была настойчива в своем стремлении утащить меня на тот свет - либо я просто параноик, и это был обычный кошмар. Но прикосновения Лиз были такими реальными, руки её тёплыми и слегка шероховатыми, а глаза полны счастья и спокойствия. Мне отрадно было видеть её не замученной и живой - совсем другой. Надеюсь, ей хорошо по ту сторону. В холодном храме вкусняшек я отыскал апельсиновый сок, а в шкафу тяжёлый хрустальный гранёный стакан, и, усевшись за гранитную барную стойку, с удовольствием отхлебнул напитка. Кисло-сладкий ледяной сок прекрасно освежил мою голову и тело, подготовив к новому дню войны с Оливером. Допив, я вернулся обратно в кровать, с силой шлёпнувшись на постель. Едва я это сделал, как Высший тут же открыл заспанные глаза: - Утречка. Я медленно сел, сквозь зубы матерясь от боли и кинул на Оли злобный взгляд из-под чёлки: - И тебе не кашлять. Выспался, гад? Высший сладко зевнул, потягиваясь: - Ага, ты такой мягенький. Прелестное утро, а если б ты ещё не ворчал, как моя маразматичная бабка Андре, было бы вообще шикарно. Чего злой такой, недотрах? На последнем слове он гаденько ухмыльнулся, за что и получил подушкой по морде: - Я бы сказал, перетрах. Хохочущий аристократ швырнул подушку на её законное место: - Настолько, что ты прям затрахался? - Оливер! - М, моё имя так сексуально звучит из твоих уст... - А-а-а! Хватит! Ты помешан на сексе. - О, да, я тот ещё... Сексоман! Он заливисто рассмеялся, подползая ближе: - Ну, бука-бяка, кончай дуться - иди ко мне. Я же вижу, что ты перенапряжён. - Нет, я не хочу - даже пары часов не прошло, как ты занимался этим. - Что-то случилось? - Я весь избит до рассечений, в моём заду побывал тиран-аристократ, я видел страшно изуродованный труп девушки - да, я просто на седьмом небе от счастья. - Я тебя просто взял, а до этого - изнасиловал в наказание. Секса у нас ещё не было только потому, что ты кочевряжишься. Перестал бы ты уже париться и наконец расслабился - сам бы с меня не слезал. Я не эгоист, Энди, я хочу приносить нам обоим удовольствие, а не боль и негатив.       Его руки аккуратно уложили меня на постель, поглаживая по груди и плечам, будто заверяя, что всё будет хорошо. Губы ласково коснулись ямки возле мочки уха, постепенно мокрыми поцелуями спускаясь по шее вниз, к ключице. Я закрыл глаза, смирившись с происходящим и отключил мозг, в попытке получить такую необходимую сейчас разрядку. От поцелуев Высшего внизу живота всё сводило резкой, но приятной судорогой, разливаясь теплом по телу. Руки парня задрали вверх мою футболку, а его губы накрыли правый сосок. Я вскрикнул от избытка эмоций и потянул за волосы Оли в экстазе: - Оли! Он довольно мурлыкнул, будто кот, которого пустили к сметане: - Ещё разок, назови меня по имени. И, глядя мне в глаза, провел кончиком языка по ареоле соска. Это было до невозможности сексуально, пошло и так... Приятно, чёрт возьми! Я сжал пальцами край простыни и в изнеможении откинул голову: - Оливер, ах, Оливер, мой Господин! Сердце колотилось как сумасшедшее, разгоняя лошадиную дозу адреналина по организму, мозг затуманился и отказался хоть немного соображать, каждая ниточка нервов накалилась добела и пела, как натянутая струна. Вдруг аристократ утробно зарычал, схватил меня за предплечья и перекатился на спину, усадив сверху на себя: - Ты. Сверху. Давай. Его страстный полушёпот, словно красная тряпка для разъярённого быка: я с треском разорвал к чертям его майку и швырнул куда-то в сторону. Неописуемая никакими словами похоть завладела мной, я припал к шее аристократа губами, кусал кожу и целовал каждый укус десятки раз, не в силах насытиться. Тихие стоны с придыханием, доносившиеся от Высшего, доконали меня, и я шепнул, тяжело дыша в ухо парню: - Возьми меня. Пожалуйста! Оливер одобрительно хмыкнул и перевернул меня на живот. Мой стояк дико мешал лежать смирно, тело требовало разрядки и я словно горел от желания. Оли не стянул с меня трусы, лишь приспустил - и это было куда сексуальнее, чем если бы он снял их. Через секунду он уже смазывал своей слюной мой зад, и вот горячая головка члена аристократа упирается в сфинктер: - Ди, расслабься, больно уже не будет. - Хорошо... Сильный толчок - и я выгибаюсь в крике экстаза: Оли с первого раза нашёл мою простату. Может быть, он знал, где она, ведь мой зад уже не новая для него территория. Болезненное наслаждение захлестнуло меня, сбив дыхание и растерев в кашицу остатки моего мозга. Оливер постепенно ускорялся, ритмично вдалбливаясь в простату и заставляя меня кричать в восторге. Он схватил меня за волосы и притянул к себе: - Ты моя сучка. Сексуальный низкий голос парня окончательно размазал мои мозги ровным слоем по стенам комнаты, я приблизился к финишу и выдохнул: - Да! - Только мой, навсегда. О, Господи, Энди! Он ещё несколько раз сильно ударился в меня и с глухим рыком кончил в меня, а следом и я, вскрикнув "Оли!", выгнулся и излился на постель. Оргазм стрелой пронзил меня, все мышцы запели в экстазе, кровь закипела в жилах. Два обессиленных тела упали на матрас, разгоряченные и уставшие, но одинаково довольные. Оливер крепко прижал меня к себе и зарылся носом в мои волосы: - Теперь ты пахнешь тобой, мной и сексом. Чёрт, это самый возбуждающий запах из всех, что я только встречал. И только сейчас до меня дошло, что я натворил: я добровольно отдался своему врагу, стонал под ним, да ещё умудрился кончить. О, небеса, я идиот. Закрыв глаза рукой, я выдохнул слегка осипшим голосом: - Это... Слишком ново для меня, хоть и дико круто. Мне всегда было интересно, каково это - переспать с парнем. Урок на будущее: осторожнее с желаниями. Оливер нежно поцеловал меня в макушку и покинул моё тело с хлюпнувшим, до безобразия пошлым звуком: - Твои желания - моя цель, мой грязнокровный принц. - Оли, я... Я запутался в себе, во всём этом. Живу здесь всего три дня, а столько всего произошло... Аристократ положил мою голову себе на грудь и провёл по волосам рукой, успокаивая меня: - Я понимаю. Я всё понимаю, но поверь, однажды ты всё осознаешь. Хочешь, я расскажу тебе одну сказку? - Хочу. В детстве папа не читал мне ничего, кроме основ ведения счёта и грамматики. Я услышал, как Оли усмехнулся: - Эта сказка не очень весёлая. Ну, слушай. Давным-давно, когда еще не было аэромобилей, жил маленький мальчик. Ему было шесть лет, когда его родители умерли голодной смертью в безработицу, а его старшую сестру Инспекторы продали куда-то за границу, и больше он её не видел. Всё, что осталось малышу от прежней жизни - шрам на шее в виде звёздочки. А шрам этот появился от свечного масла, капнувшего с свечи из люстры. Тогда мама и папа мальчика смеялись, что он - их маленькая путеводная звезда. Так вот, этот малыш вышел на большие грязные улицы в одной лишь пижамке. А мимо проезжал серьёзный богатый дядька, увидел плачущего мальчика и взял его с собой. Богач выучил ребёнка играть на контрабасе и гитаре, уважать старших и помогать младшим. Но малыш вырос, ему исполнилось восемнадцать, и тогда его названый отец изменился: он бил юношу, измывался над ним, а потом однажды привязал к кровати и жестоко изнасиловал. С той поры, парня наказывали плетьми и розгами за любую провинность, и каждую ночь ему приходилось ублажать старого аристократа. И мальчик этот озверел, превратился из хорошего романтика в законченного ублюдка, он не жалел никого и никогда. Когда его названый отец умер и оставил ему всё имущество, правительство провозгласило разделение всех людей на Высших и Низших. Постепенно пустой дворец заполнился слугами и придворными, только сердце молодого хозяина поместья оставалось холодным и пустующим. И тогда нашёл он отдушину в муках Низших, их криках и треске лопавшейся под плетью кожи. Многие умерли, остальные сошли с ума от боли - в конец отчаявшийся аристократ отправился в Англию для развития бизнеса на четыре года. А когда вернулся, увидел, что его Низший-мальчик для битья покончил с собой, и отправился на Торговую площадь, где и увидел худого, замученного парня с голубыми глазами и спутанными чёрными волосами. Когда Высший увидел его, поклялся себе, что не станет бить и унижать его, во что бы то ни стало. Но не сдержал своей клятвы, и теперь он живёт с мучительной болью в душе - потому что он знает, КАК это больно.       С каждым словом Оливера волосы на загривке поднимались дыбом - я понял, что он говорит о себе. Я вскочил с его груди и бросился рассматривать его шею и увидел там маленькую неровную четырёхконечную звезду: - Святые небеса... В глазах аристократа виднелось такая вселенская грусть и тоска, что меня захлестнуло всевозможными эмоциями: - Оли, прости меня, я идиот, я сам виноват во всем! Я исправлюсь, обязательно, слышишь? - Не смей! Оливер в упор смотрел на меня, не сводя глаз: - Не смей меняться! Раньше мне нужен был покорный раб, сносящий все побои и унижения - но не теперь. Я хочу твою душу, чтобы я чувствовал отдачу и взаимность, а не тихую ненависть. Хочу думать, что любим хоть кем-то в этом мире, как несколько минут назад, когда ощущал на губах твои поцелуи.       Наш разговор прервал влетевший в спальню парень низкого роста, с взъерошенными каштановыми волосами и перепуганные взглядом: - Сайкс, мать твою, это катастрофа! Просто аврал! Пока ты тут прохлаждаешься, Лос-Анджелес сходит с ума! Оливер тут же подскочил: - Мэтт, что случилось?! - Низшие подняли восстание!