***
Длинные зелёные аллеи украшены цветущими фруктовыми деревьями, где-то невдалеке шумит то ли родник, то ли ручей, переливаясь звенящими струями ледяной воды. В воздухе витает едва ощутимый аромат садовых цветов и свежескошенной травы. Мне тепло в лучах яркого солнца на синем небе, слепящего меня, и сквозь солнечные блики вдалеке я рассмотрел тонкую фигуру в белом балахоне, медленно приближавшуюся ко мне. Зайдя в тень от кроны яблони, я увидел милые каштановые кудряшки, чуть пухлые алые губки, изогнутые в милой улыбке и лёгкую, почти летящую походку. Конечно, я узнал в этом сверкающем создании мою мёртвую союзницу Лиз. Она приблизилась ко мне и улыбнулась, обнажая ряд ровных белых зубов: - Снова здравствуй, Энди. Мы не виделись почти неделю, но я неотрывно наблюдала за тобой. Её рука ласково коснулась моей щеки, поглаживая, и я закрыл глаза, наслаждаясь прикосновением её бархатной кожи, а голос девушки продолжал литься бальзамом в мою душу: - Оливер покинул тебя одного в огромном поместье... Разве так поступают любящие люди? Он поимел тебя и уехал, не сказав ни слова о том, куда он и когда вернётся. - Лиз... - Что, Энди? - Не говори о Оли так, он... Не такой, каким хочет казаться. Девушка усмехнулась: - Ах, Ди... Ты такой наивный, милый, маленький мальчик. Он лишь хочет казаться нежным и ласковым для тебя, как же ты этого не понимаешь. Я открыл глаза и увидел, как Лиз вплотную подошла ко мне: я чувствовал её тонкий цветочно-ванильный аромат. Красивые тёмно-зелёные глаза Элизабет смотрели прямо в мои, она улыбнулась и поцеловала меня в губы. Её ротик, такой мягкий, с полными чувственными губками дарили мне истинное удовольствие, а маленький язычок словно крыло бабочки щекотал мне верхнее нёбо. Она была вкуса корицы, такая острая и волнующая... Когда наши губы разомкнулись, Лиз нежно улыбнулась мне, распахнув густые ресницы: -Не дай аристократу обмануть тебя. И я тут же проснулся, будто меня силой выбросило из сна. В дверь кто-то отчаянно ломился, громким стуком чуть не снеся её с петель. Я подорвался, не на шутку перепугавшись: нельзя, чтобы Честера увидели, распахнул двери и увидел на пороге Оли. Одетый в мешковатую серую худи и такого же цвета джинсы, он смущённо улыбался и приглаживал непокорную шевелюру: - Привет. Я не сдержал смешка: - Привет. Он вошёл в комнату, залитую тёмно-серыми сумерками. Закрыв дверь на два оборота замка, я сглотнул в предвкушении и обернулся. Оли уже стоял возле меня, дыхание его обжигало, заставляя вжаться в холодную шершавую стену. Парень неотрывно смотрел мне в глаза: - Я скучал. Сильным движением бёдер Высший прижал меня к стене, не давая шевелиться. От страстного выпада Оли у меня сбилось дыхание и я не смог сдержать стона, чем, конечно, порадовал Сайкса. Он победно ухмыльнулся, а потом схватил меня за плечи и аккуратно бросил на постель, усаживаясь сверху. Его пальцы ловко расстегнули на мне серую рубашку и Оли увидел, что ни синяков, ни рубцов не осталось - я не терял времени даром и лечился прописанными доком кремами и, кажется, аристократ это оценил. Он довольно хмыкнул, вырисовывая на моём животе узоры. Высший склонился надо мной и, прикусив зубами кончик языка, провёл пальцем по моим скулам, губами, ключицам, спускаясь всё ниже: - Хочу тебя. Сейчас. Его губы ласкали кожу на моей шее, оставляя засосы и отметины, покрывали мокрыми поцелуями каждый миллиметр, а комнату наполнили томные вздохи и тихий, мурлыкающий голос довольного, как кот, аристократа: - Какой ты притягательный, зараза. Я с силой сбросил с себя парня и вскочил с кровати, будто ошпаренный. Я не знаю, что со мной случилось, но я вдруг до смерти испугался аристократа. Ошарашенный Оливер быстро моргал, молча глядя на меня: - И что это было? И будто я увидел, как глаза Высшего полностью почернели, а рот неестественно широко раскрылся, обнажая зубы. Губы в уголках начали рваться, кровоточа всё сильнее. Комната будто попала в эпицентр землетрясения, по стенам поползли трещины, пыль от осыпающейся роскоши встала пеленой перед глазами, и только отвратная рожа Высшего ничем не перекрывалась. Меня прошибло на холодный пот, в голове кроме громкого пульса не осталось ни единой извилины, и тут... Я проснулся. Заорав, как резаный, я вскочил с постели, стирая рукой испарину со лба. Сон был чересчур... Реалистичным. Пора завязывать с этим сериалом про братьев, а то шизу поймаю. Я отправился в ванную, чтобы умыться и немного успокоиться: холодная вода освежила моё лицо, смывая остатки липкого кошмара. Из зеркала на меня смотрел бледнолицый, худой парень с спутанными чёрными волосами и вымученной улыбкой на тонких, слегка припухших губах, еще помнящих неправильные, но такие страстные поцелуи. На шее красовался уже немного сошедший, но всё равно тёмно-алый засос. Я коснулся его пальцами, и почувствовал, как это касание отозвалось лёгкой судорогой внизу живота. Всего несколько дней без аристократа, и я уже места себе не нахожу. За эту неделю я многое понял о нас с Оли: раны заживут, обида пройдёт, а вот если я буду бесить Высшего - могу лишиться последней радости в виде офигенно крутого секса. Ну, признаться честно, мне нравился Оли, больше, чем просто парень, который меня трахает. Поэтому я решил сыграть паиньку-лапочку, пока точно не решу, стоит ли бежать и рисковать жизнью Честера. Едва я вытер лицо мягким белоснежным полотенцем, в дверь раздался громкий неритмичный стук - на пороге стоял Алентайн собственной персоной, как всегда облачённый в камуфляж: - Бирсак, радуйся! - Чему? - Сегодня ровно неделя как я, рискуя жизнью и здоровьем, пробрался сюда впервые. Я закатил глаза: - Радость-то какая. Честер сделал вид, что не заметил моего выпада и продолжал: - Но я сегодня очень быстро: к тебе уже поднимается мистер Великий Могол. - Что?! Оливер здесь? - Именно. Так что там с побегом? - Я не знаю, приходи послезавтра, поговорим - а сейчас беги, идиот! Сам умрёшь и меня подставишь! Вдалеке раздался звоночек лифта, прибывшего на мой этаж, и Честер, подмигнув мне, ушёл быстрым шагом в противоположную сторону от лифта. Я закрыл дверь и прижался к ней спиной, пытаясь унять бешеный стук сердца. Конечно, я боялся, что Оливер уже знает о Честере, и что сегодня меня опять ждёт холодный подвал и крики боли. Наконец, в дверь тихо постучали. Я выждал секунду, будто иду к двери, распахнул её и увидел точь-в-точь такого же, как во сне, смущённо улыбающегося Оли в серых худи и джинсах, приглаживавшего волосы: - Привет. По спине пробежали мурашки, я сглотнул ком в горле: - П-привет. Вдруг Оливер перестал улыбаться и настороженно на меня взглянул: - Ты ждал кого-то другого? Я нервно хохотнул и промолчал. - Энди? Не пугай меня. Ты выглядишь будто сумасшедший. Ком из горла всё не уходил, как и напряжение, повисшее между нами. Я смотрел на милое лицо, а видел ту морду из сна, и хоть краем трезвого сознания я и понимал, что это - игры моего разума, успокоиться я не мог. Оливер протянул ко мне руку, но я тут же оттолкнул её, скованный непонятной истерикой страха. Высший нахмурился, втолкнул меня внутрь комнаты и вошёл сам. В темноте его лицо казалось мне ещё более устрашающим, а паника захлёстывала с головой. Я сдался и упал на колени в беззвучной истерике, только плечи содрогались в бесшумных рыданиях. Сквозь слёзы я давил слова: - Пожалуйста, оставь меня... Руки его обвили меня за плечи, прижимая к телу аристократа, шептавшего: - Боже, да что с тобой такое творится? Вместо объяснений из меня вырвалась только новая порция слёз и сдавленный шёпот: - Оли! Я, к-кажетс-ся, схож-жу с ум-ма-а... - Успокойся, прошу тебя, прекрати рыдать, мне страшно за тебя, Энди! Оливер осторожно взял моё тощее тельце на руки и потащил в ванную. Его сильные руки склонили меня над раковиной и раз за разом окунали в ледяную воду. Сквозь пелену слёз я бросил взгляд на лицо аристократа: оно больше не было страшной мордой из сна, остался лишь мой, родной Оли. Я перестал содрогаться в истерике и, судорожно хватая воздух ртом, я решительно освободился от его рук. Я убрал с лица мокрые от воды и слёз волосы и увидел в зеркале красные опухшие глаза, бледное, как всегда, лицо и искусанные до крови губы. Оли притянул меня к себе со спины, обвив руками и зарывшись носом в волосы, мирно сопел, будто успокаивая: - Что это было? - Мне снится Лиз, потом ты, а твоё лицо... Мой мозг встал набекрень, и будто увидел ту морду из сна в реальности... - Стоп, мне не нужна ещё одна такая истерика. Чёрт, как я испугался! Ты хоть представляешь себе, что я сейчас чувствую? Если бы я не уехал, этого бы не произошло. - Оли, это не из-за тебя!.. Просто я, я кажется, потихоньку съезжаю с катушек. Он ласково гладил меня по рукам, окончательно вселяя спокойствие: - Всё, всё, успокойся. Устал? - Нет. А ты? - И я совсем не устал. - Ты не расскажешь мне, куда уезжал? Оли хмыкнул: - Ну почему же, расскажу. В Вашингтон, на Всеамериканский конгресс Высшего населения. - Из-за восстания? - Да. Было принято решение не о снятии разделения на сословия, а о разработке пакета дополнительных привилегий для Низших - теперь им можно работать на фабриках и заводах богатых Высших, голосовать на выборах и избираться в парламент своего штата, и ещё теперь Низшие имеют право на образование. - О, здорово. И что, мятежи подавлены? - Думаю, да, ведь все их требования выполнены. Я не очень-то рад, но так лучше: обошлись, считай, малой кровью. - А как же Низшие-рабы, которые выкуплены у торговцев? - Рабство никто не отменит, это как колонии поселения. Обычные тюрьмы нужно содержать за счёт государства, а так заключённых содержат сами хозяева, а почти половина вырученных за раба денег идёт в казну. Одни плюсы, представители мятежников согласились, что это - оптимальный вариант. Я окончательно пришёл в себя, расслабился и почти заснул под тихий низкий голос парня, как вдруг он встрепенулся и, заботливо улыбаясь, развернул мою сонную тушку к себе: - Так-с, я ему тут распинаюсь про насущные проблемы, а он преспокойненько дремлет! Я сладко зевнул, стараясь улыбаться как можно милее: - Да не сплю, не сплю - просто я заслушался. Слушай, Оли... - Что? - Я хочу в душ. Оливер понимающе кивнул и уже собирался выйти из комнаты, как я расхохотался и поймал его за капюшон толстовки и, притянув обратно, шепнул: - Дурилка картонный - с тобой хочу в душ. Через пару часов мы спали на моей постели: Оли снова подмял меня под себя и уже привычно сопел мне в ухо. Впервые за эти недели я заснул почти счастливым.***
Снова на те же грабли - страсть, секс и Оливер. Но может быть, мне пора перестать сопротивляться и наконец начать получать кайф от той жизни, на которую я отныне обречён? Если, конечно, меня не перемкнёт и я не соглашусь на побег с Честером. Если. К уже известным мне вкусам моей звезды можно добавить ещё и вкус ледяной воды и секса в душе. Мне уже начинает нравиться эта статистика... Пометка на будущее: "Сверхъестественное" больше не смотреть!