Я проснулся от того, что мне очень жарко и ужасно хочется пить. Голова сильно болела от вчерашнего припадка, ещё и Оливер навалился на меня, давая вдыхать через раз. Я аккуратно вылез из-под спящей тушки аристократа, чудом его не разбудив. Вздрогнув от резкой смены температур, я отправился в столовую, шлёпая босыми ногами по дорогому паркету.
На часах было три часа, глубокая ночь, как всегда, скрывавшая мои тайны от всевидящего Оливера. Как бы он ни старался относиться ко мне по-человечески, я всё равно не могу перестать бояться его глубинами души. Странное ощущение опасности не покидает меня рядом с Высшим, и я, кажется, знаю, почему: та пытка и изнасилование - мозгом-то я понимаю, что сам нарвался, а вот попробуй-ка объясни это моему подсознанию. Ещё и Элизабет снится, непонятно почему. Эти сны, все они - слишком реалистичные, слишком правдоподобные - до сумасшествия. Но сегодня не было ничего, лишь блаженная темнота и тишина. Быть может, мне надо чаще трахаться с аристократом? Организм устаёт, и мозгу лень подсовывать мне идиотские сновидения. Я широко улыбнулся, вспомнив вчерашний вечер...
"Аристократ сексуально ухмыльнулся, убирая рукой с лица упавшие пряди каштановых волос:
- Ай-яй-яй, пошляк... И не стыдно тебе, Энди?
Я втолкнул его в душевую кабину, не отрываясь от него взглядом:
- Стыдно мне будет завтра, когда я осознаю произошедшее. Хочешь, чтобы я сделал это сейчас?
- Ни в коем случае.
Он притянул меня к себе, страстно овладевая моим ртом - так, как это умеет только Оливер. Его пальцы переплелись сквозь мои волосы, не давая мне отстраниться от него, наши языки соединились в единое целое, доставляли огромное удовлетворение обеим сторонам. Я с силой прижал его бёдрами к стене кабинки, одной рукой включая воду. Едва тёплые струи бросились сверху охлаждать наш пыл, но это у них совсем не получилось - даже наоборот, Оли ещё рьяней начал орудовать языком. Через пару минут в кабине стало слишком жарко от раскочегаренных страстью двух тел, тяжёлого дыхания и горячих прикосновений, от которых кожа пылала огнём. Оли запустил руки мне в расстёгнутую на первую пуговицу тёмно-синюю рубашку и рванул: пуговицы с треском отлетали и сыпались на дно кабинки, скатываясь на кафель ванной комнаты, куда и полетела моя рубашка, а затем и худи Оливера, ставшая грязно-серой от воды. Оли извернулся и теперь уже я был вдавлен в холодное стекло душа, его губы и язык оставляли горячие мокрые поцелуи от самой мочки уха, спускаясь вниз по шее, а когда он кончиком языка нырнул в ямку ключиц, я вцепился в его волосы и не смог сдержать сладостного стона. Кожей я ощутил довольную улыбку Оливера:
- Да, детка, мне нравится слушать тебя. Давай-ка ещё разок...
И вот он уже с силой втягивает нежную кожу на моей шее, оставляя засос. Эта боль, смешанная с неземным удовольствием, заставила меня уже негромко закричать:
- Ах, Оли!..
- Как же мне нравится моё имя в таком контексте...
Я приоткрыл рот в беззвучном стоне удовольствия, готовый растечься от кайфа, как вдруг Оливер выпрямился и, не отрывая от меня пристального взгляда тёмно-зелёных глаз, пошло облизнул мои губы языком:
- Сексяшка какой. Ни один Низший так себя не вёл со мной.
Облизнув свои губы вслед за языком парня, я ухмыльнулся, наблюдая за его удивлённым взглядом:
- Чёртовы идиоты, сами лишали себя всех прелестей жизни в этом поместье.
Оли утробно рыкнул, сильнее вдавливая меня бёдрами в стену, его каменный стояк не могли сдержать даже тесные джинсы - впрочем, как и мой:
- Вот так ты на меня влияешь, нимфоман хренов.
- Ах, вот как?
Я оттолкнул от себя Оли и, поймав на себе его недоумённый взгляд, упал на колени перед ним, похотливо облизываясь. Безусловно, моя выходка приятно шокировала аристократа:
- Святые небеса, Ди! Ты серьёзно?!
Я поднял на него полный решимости взгляд из-под мокрой чёлки:
- Абсолютно.
- Ох, чёрт... Я впечатлён.
Он откинул голову назад, предоставляя мне полную свободу действий. Я сквозь деним прощупал его член, налитый кровью, и победно усмехнулся. Трясущимися от нетерпения руками я расстегнули ремень, пуговку и ширинку джинсов, открыв своему взгляду белые боксеры, насквозь сырые от воды. Сквозь мокрую ткань отлично просвечивался не очень толстый, но охеренно длинный, увитый венами и аккуратно выбритый член парня, готовый к бою. Я не стал снимать одежду с аристократа, лишь приспустил её, чтобы не мешала, достал орган парня дрожащей от страха и нетерпения рукой, и нерешительно, почти опасливо коснулся кончиком языка головки. Оли вздрогнул от прикосновения, но не стал отталкивать меня. Потом я лизнул снова и снова, постепенно смелея, а в итоге я обхватил головку губами и с силой втянул в себя. Оливер громко и судорожно вздохнул, запуская пальцы в мои волосы:
- О, Боже, Ди, я и мечтать не мог... Ох, мать твою, развратник!
Возбуждённый голос Высшего подстегнул меня на более активные действия: я увлёкся процессом, сосал и облизывал член Оли как будто делал это всю жизнь, слушая тихую ругань и одобрительный шёпот аристократа вперемешку с шумом бьющейся об дно кабины струй воды. Мой собственный член чуть не взрывался от напряжения, готовый разорвать к хренам чёрные мокрые джинсы на мне. Я попытался протолкнуть орган Оливера дальше в горло, что у меня вышло без проблем. Сайкс удивлённо простонал:
- У тебя ч-что, нет глоточно-ого рефлекса? О, Боже.
Я почувствовал, как член парня движется во мне не так, как это делаю я, и до меня дошло, что Оли сам трахает мой рот. Он насаживал мою голову на себя, вовсю наслаждаясь процессом. Постепенно он ускорился и я понял, что он скоро кончит. Дождавшись, когда Высший будет на грани, я скинул мокрые волосы с лица и поднял на аристократа полный покорности и желания взгляд - и тут же он затрясся в оргазменных конвульсиях, громко стоная:
- Сучка какая, ах, чёрт! Энди!
Он обильно кончил мне в горло, я даже чувствовал, как его сперма стекает по пищеводу. Едва его отпустил оргазм, я аккуратно вытащил член парня изо рта и выпрямился, облизываясь. Оли обнял меня за талию и притянул к себе, глядя в глаза:
- Энди, ответь мне только на один вопрос...
Я насторожился:
- Ну, хорошо.
Он заметил моё замешательство и заулыбался:
- Почему ты такой развратный? Я до сих пор в шоке от твоей выходки, но, признаться честно, это приятный шок.
Я тоже улыбнулся ему:
- Не знаю, но мне определённо понравилось быть развратным и пошлым.
Оливер нежно поцеловал меня, сплетаясь со мной языком, и выдал:
- Я чувствую вкус нас обоих. Так странно и в то же время... Возбуждающе. Дико возбуждающе. Ну, раз у нас сегодня вечер сюрпризов, теперь моя очередь. Ты мне - охерительный для новичка минет, а я взамен побуду пассивом сегодня.
Я не поверил своим ушам: я - актив? Ого, что-то Оли расщедрился! Я похотливо ухмыльнулся:
- Ты же знаешь, мне будет только в радость тебя отодрать...
Оли расхохотался:
- Эй, не заиграйся в плохого дядю, это только на один раз!
Схватив его пальцами за скулы, я заставил его замолчать:
- Зато ты надолго его запомнишь. Очень надолго.
Высший нервно сглотнул, и теперь хохотал уже я:
- Испугался?
- Видел бы ты себя сейчас - просто убийца какой-то.
- Не бойся - тебе понравится.
Я накрыл губами его правый сосок, тянул и посасывал, снова наблюдая, как Оли выгибается и томно дышит, шепча что-то нечленораздельное. Едва его крайняя плоть снова пришла в приподнятое настроение, я развернул его спиной к себе и стянул с его задницы джинсы и трусы, отправив их вслед за худи и рубашкой. Я не удержался от пары слегка болезненных шлепков по заду аристократа, и услышал лёгкий удивленный стон:
- Оли, ты готов?
- Д-да, только давай там поаккуратнее - я уже лет семь как актив.
Я по примеру аристократа смазал слюной задний проход Оливера, и аккуратно всунул один палец. Сайкс зашипел от неприятных ощущений, а я лишь продолжал растягивать его. Постепенно я вводил второй, а затем и третий палец, и когда Высший совсем перестал содрогаться от неприятных фрикций, я смачно плюнул на руку, смазал свой член, чтобы максимально облегчить участь парня, и приставил головку ко входу, зажмурился, готовясь услышать вопль боли, и вошёл наполовину. Оли лишь зашипел, выгнувшись в спине, и заговорил:
- Погоди минутку, дай привыкнуть немного.
Он перевёл дыхание, стер пот и воду со лба и кивнул мне, чтобы я продолжал. Постепенно продвигаясь, я полностью вошёл в Оливера, и понял, что он чувствует, когда трахает меня, это двоякое чувство вины за боль партнёра и наслаждение от тугого и горячего нутра пассива. Я стал двигаться назад, чуть-чуть выйдя из него, и снова рывком вошёл до упора. Аристократ тихо застонал, но совсем не от боли:
- Ди, ты, кажется, нашёл её.
- Кого?
- Простату, дурила. Сделай-ка так ещё раз.
Я снова ударился в Оли, он снова сладко застонал:
- Чуть выше и сильнее, пожалуйста...
Я качнул бёдрами, так, как просил Оли, и наслаждался его сладостными стонами:
- Вот так?
- Да, черт, да! Дальше сам, давай...
Его узкая задница сводила меня с ума, каждая фрикция отзывалась в нас обоих громкими стонами и тяжёлым дыханием. Я положил Оли к себе на плечо и заглянул в его глаза, полные неподдельного удовольствия и интереса, и ускорил темп, слушая стенания и страстный шёпот аристократа:
- Ты прос-сто великол-лепный, Ди-и... Раньш-ше я такого-о ником-му не гово-орил, но... Кажется, я влю...
Я закрыл ему рот нежным поцелуем, предотвращая ошибку, о которой он пожалеет. Приближаясь к оргазму, я обнял Оли внизу живота и, ударившись в его простату ещё пару раз, нас одновременно накрыло волной оргазма. Мы вместе выдохнули имена друг друга, оседая на пол:
- Ах, Оли...
- Энди!.."
Увлёкшись воспоминанием я и не заметил, как добрёл до кухни и налил воды в стакан. Ночной город ангелов поистине прекрасен: огни, миллионы миллионов огней повсюду ослепляют и завораживают собой, а небесные звёзды будто перемигиваются с ними, лишь полумесяц ущербной жёлтой луны тоскливо замещает на небосводе яркое солнце. Невозможная красота. Я долго любовался и растягивал эту воду как можно дольше. Но вот она кончилась, а меня снова потянуло в сон и я отправился назад, провожаемый взглядом той самой одинокой луны.
Оли продолжал спать в той же позе, что я оставил его минут тридцать назад. Его обычно напряжённое лицо сейчас было спокойно, длинные ресницы чуть подрагивали во сне, красивые губы плотно сжаты и слегка шевелились, будто он едва сдерживал улыбку. Я решил проверить, спит он или нет и, наклонившись к нему, шепнул:
- Я люблю тебя, Оливер.
Он продолжил лежать в той же позе без изменений - наверное, ему просто что-то снилось. Я не солгал ему - кажется, я действительно влюбился в этот повелительный голос и нежные губы, сильные руки и сложный характер - жаль лишь только, что я Низший, а он Высший, таким быть вместе нельзя - иначе Оли лишится всего, что нажил непосильным трудом. Поэтому пусть продолжает мирно спать и не знать о моих чувствах, так будет лучше для него. А я всё-таки уйду с Честером, к таким, как я и он - отбросам и ничтожествам, создам своё Гнездо и смогу вырастить поколение Средних - Низших с образованием и постоянной работой, жильём и всем, что нужно для нормальной жизни. С такой грустной мыслью я лёг обратно в постель, прижавшись к Оли, и заснул. Без снов.
***
Когда я открыл глаза, в комнате ярко светило солнце, а Оли рядом не было. В ванной шумела вода, так что путём несложной логики я догадался, что он в душе. Я провалялся минут десять, когда шум воды затих и через минуту вышел бодрый и влажный аристократ в одном полотенце на бёдрах. Он упал на постель рядом со мной и, широко улыбаясь, сказал мне:
- Привет, сплюшка.
- Привет. Чего ты так рано встал?
- Выспался, да и когда рядом со мной - ты, я не могу думать ни о чём, кроме тебя. То, что вчера творилось в душе, это просто, просто...
Он замолчал, глядя на меня пронизывающим взглядом, правда, смотрел я совсем не на его глаза - моё внимание снова привлекла его роза на кадыке. Парень пощёлкал пальцами перед моим лицом, улыбаясь:
- Земля вызывает Энди, приём! Чего ты так уставился на мою розочку?
Я сфокусировал взгляд на глазах Оли:
- Да просто, нравится она мне.
- Мне тоже. Я набил её в память о своём третьем Низшем. Имя у него такое было необычное, европейское - Теодор. Мне было двадцать два, когда я купил его у Дона, а ему - семнадцать лет. Милый мальчик, он научил меня играть на банджо и плести африканские косички - представь себе, одно время я ходил с косичками и играл на банджо!
Он посмеялся и продолжил вспоминать:
- Мы были вместе целых два с половиной года... А потом я улетел в Англию. Я писал ему каждую неделю, как скучаю и жду, как Нового года, когда снова вернусь к нему - но не получал ответа. А когда вернулся, нашёл его в ванной с перерезанными венами и полусожжёными моими письмами. Он оставил мне записку, где написал, что всё это время он ненавидел меня и мечтал сбежать или умереть. Вот так.
- А почему именно роза?
- Он любил красные розы как символ любви и свободы. Его банджо был украшен декупажем из роз и всегда в его комнате стояла пара роз: чёрная и красная, будто он и я.
- Драматично.
- Да... Я долго страдал за ним, не мог понять, что же было не так - честно, я до сих пор не понимаю. А потом мы встретились с Мэттом и он посоветовал мне отправиться на Рынок за новым Низшим, где я и встретил тебя.
- Погоди, так я что, всего лишь четвёртый в твоём списке?
- Ну да. А ты думал какой?
- Двадцатый, ну, или на крайний случай, точно не в десятке первых.
Оли запрокинул голову, громко и заливисто хохоча:
- Я, конечно, ловелас, но не настолько!
Я пихнул его в бок, пытаясь заставить замолчать:
- Кончай ржать, Оливер!
Он повалил меня на спину, усаживаясь сверху и не переставая улыбаться:
- А хочешь окончательно охереть? Ты у меня второй любовник, первым был мой названый отец, мистер Сайкс. Все трое моих Низших не спали со мной - они были моими друзьями и собутыльниками, иногда я вымещал на них всю злость из-за проблем в бизнесе или нытья Мэтта - я отводил их в тот подвал и избивал розгами. Неудивительно, что они не жили долго - представь себе, вечный страх быть избитым и униженным в любой момент.
- Почему именно я? Почему ты не трахал Теодора или ещё кого-нибудь?
- Ты не понял. Я только насиловал их время от времени, в перерывах между битьем и пьянством. Никакого удовольствия не получал ни я, ни они - сунул, плюнул и пошёл. И не смей думать, что я тебя трахаю - я занимаюсь с тобой любовью.
Я не верил своим ушам. Мне показалось, или он только что сказал мне, что любит? Оли склонился ниже к моим губам, внимательно рассматривая их, когда вдруг его взгляд перескочил на мои глаза, и он быстро зашептал, легко целуя моё лицо:
- Вчера ты не дал мне сказать... А я так хотел... Чтобы ты знал... Энди, мой грязнокровный принц... Я тебя л...
Я снова не дал договорить и заткнул его поцелуем. Ну конечно я понял, о чём он хочет сказать - просто я снова не дал ему совершить ошибку. Сказать то, о чём он будет жалеть. Как же мне хотелось сказать ему, что и я люблю его! Что его губы и голос сводят меня с ума, что ради этого я готов видеть какие угодно сны и терпеть все лишения - лишь бы видеть и чувствовать взгляд аристократа. Я закрыл глаза и почувствовал, как по виску скатилась единственная слеза и исчезла, впитавшись в подушку подо мной. Тот нежный поцелуй, полный обоюдной любви и несказанных слов, казалось, длился бесконечно долго. Его мягкие и податливые губы ласкали мои, тянули и ласкали их, а языки сплелись в медленном страстном танце удовольствия. Целоваться с Оли - один сплошной кайф, а когда он ещё тепленький, после душа и почистил зубы - это ощущение сравнимо с оргазмом.
***
В тот момент я чувствовал себя реально счастливым и спокойным. Наверное, в последний раз за всю мою оставшуюся жизнь - тот поцелуй стал точкой невозврата - уже второй за мои девятнадцать лет. Я познал ещё один вкус аристократа - вкус непролитых слёз, упущенного счастья и поцелуев с мятной зубной пастой.
И только сейчас я понимаю,
Каким же идиотом я был, когда всё же решился на побег...
