Солнце в объятиях Звезды

Когда белый фургончик подъехал к ограждённой территории "Шинхва" и вдали показалось величавое строение школы, ощущение реальности происходящего только усилилось самым ужасающим образом. Машина наконец добралась до пункта назначения, несмотря на огромную вереницу шикарных автомобилей. Гу Хесон сглотнула, ощущая твёрдый комок в горле. - Пора! - сказал сонбэ Ан Сокхван. Она неохотно взялась за ручку машины. И осенённая воспоминанием, замерла одновременно с криком сонбэ. - Стой! Я открою. - И он ловко выскочил из кабины. - Давай. Хесон сконфуженно, прямо как Чанди вылезла из машины, уже зная, что она услышит. - Иди. Гым Чанди, файтинг! Сокхван сонбэ, как заправский шпион оглянулся по сторонам и после сжал кулаки за дочку и захлопнул дверцу фургончика. "Чанди" зажмурилась чуть раньше, чем вой громкоговорителя огласил всю округу. - Химчистка "Чанди"! Приехали из химчистки "Чанди"! Как Хесон и ожидала, все взгляды пафосных школьников, и даже их элитных шофёров, были прикованы к ней. Их надменные лица и ехидные улыбки она уже однажды видела, только после фразы: "Снято, все молодцы"- они менялись на дружелюбные и искренние. Оказавшись, наконец, наедине со своими мыслями, она ещё какое-то время продолжала просто стоять на одном месте, не в состоянии собраться с мыслями. Она уже была практически уверена в том, что это вовсе никакой не сон. Румянец, который залил её щеки в этот момент, только ещё раз подтверждал это. Внезапно, Хесон почувствовала довольно-таки сильный толчок в плечо. Было абсолютно ясно, что кто - то из проходящих мимо школьников специально её задел, будто говоря: "Как ты смеешь стоять у меня на пути?". Медленно обернувшись к обидчику, Хесон увидела удаляющиеся в сторону школы силуэты трёх девушек. По довольно-таки специфической походке не сложно было определить, что это никто иные, как "Трио школьных красавиц". Ноги Хесон невольно подкосились... Это было трио. Не дуэт, а трио. Смерть Чан Чжаюн отложила свой отпечаток в душе Хесон. Она ясно помнила тот ужас и печаль, с которыми столкнулась вся съёмочная команда и весь их каст. Помнила похороны и убитых горем сестру и младшего брата Чжаюн, которым пришлось оплакивать и старшую сестру. До этого их родители погибли в автокатастрофе. Они остались совсем одни. И помнила громкий скандал, который разразился в связи с письмами, пришедшими посылкой в офис телекомпании SBS. Самое ужасное и пугающее заключалось в том, что убийцы Чан Чжаюн не были наказаны. За неимением прямых доказательств, судебного разбирательства так и не последовало. Письма несчастной не были оглашены и были признаны серьезным основанием для возбуждения уголовного дела. Имена этих ублюдков остались за семью печатями, их репутация осталась нетронутой, оставалось лишь гадать, кто был в списке девушки... Но Чан Чжаюн... Она была жива. Здесь, в этом странном, знакомом, и одновременно чужом мире. Это не могло быть затянувшейся шуткой, розыгрышем или сном. Это было реальностью, с которой предстояло смириться. Сияло солнце, одинаково освещая своим светом и чеболей во втором-третьем поколении, и растерянную актрису в обличье школьницы. Старшая школа «Шинхва» жила своей жизнью, размеренно катясь по накатанным уже рельсам. - Смотри, какие часы. - Эта рубашка как у Гу… - Сумка привезена из Лондона, – улей школьников мерно гудел давно забытой музыкой в ушах. Девушка в идеально отглаженной форме озиралась по сторонам, узнавая знакомую картину, и находя в ней новые детали, только подтверждающие жесткую действительность. "Теперь я Гым Чанди. Я уже была ею, я долго изучала характер Макино Цукуши и Шань Цай. Я создавала Гым Чанди вместе с сценаристом Юном и режиссером Чжоном. Я вложила душу в этот образ. И в конце концов, я знаю сценарий, - думала Хесон, - Стоп! Я знаю сценарий. Сценарий, где Чанди бьют и издеваются над ней?! Причем в ближайшее время!" Она остановилась, как вкопанная. Схватила карту учебного заведения, прикрывая ею свое поражённое лицо. В далеком две тысячи девятом году, в котором она чудесным образом оказалась на съемках сериала, ей порой приходили мысли об абсолютной неправдоподобности сюжета. Девочка начинает дружить с компанией богатеньких сынков, после того, что ей довелось пережить по их милости? Все эти унижения и травля… А после и влюбляется в одного из них. Невероятно. Неужели ей придется… Однако, более насущные проблемы заняли её рассудок. Ключевое слово – травля. - Ну уж нет – решила Хесон, сжимая кулаки, отчего бумага карты натянулась. - Я вам не груша для битья. Я взрослая женщина, причем довольно талантливая, смею думать. Какая бы чертовщина со мною не творилась, я не позволю с собой обращаться подобным образом. Простите, сценарист Юн Чжирён. Но это будет уже другая дорама. На большой перемене Чанди-Хесон вышла из класса, намереваясь побродить по школе. Об обеде в школьном ресторанчике не было и речи, приходилось рассчитывать что стряпня «мамы Чанди», вложенная в контейнер её рюкзака будет довольно сносной. После её утреннего осознания ситуации, Хесон направилась прямиком в класс, не желая искать бассейн, и тем более встречаться с Ким Хёнчжуном. Чем позднее она увидит Ф4, тем лучше для неё. В идеале – не встречаться и не контактировать ни с кем из них вообще. Добра от этой дружной компании её героине не приходилось ждать. Особенно, в первые серии дорамы. Хесон вздохнула. Интересно, что это происходит? Надеюсь, что я не попала в аварию и не лежу в коме, или не свихнулась от своей «гениальности». А ведь моя мама меня предупреждала, когда я выбирала профессию, что все артисты с «прибабахом». Вот только у меня он капитальный. Она спускалась по лестнице, когда услышала это. Громкие, прямо-таки, истошные, девичьи крики. Её закрутило как щепку в бурном водовороте и смела толпа восторженных школьниц. «С дороги». Мурашки поползли у нее по коже. Началось. Хесон прекрасно понимала, что эта встреча для неё будет судьбоносной. Ф4, Гу Чжун Пе и все окружающие её на данный момент люди - всё это был не её выбор. Терпеть побои, унижение, идти по этому "сценарию" она точно не хотела. "Если мне придётся остаться здесь, жить такой жизнью я точно не хочу. Нет... это не мой выбор, не мой...". Она слышала, как всё начинается: визги девушек, громкий шепот парней и с особенным пафосом, открывающуюся, заглавную дверь. Хесон сделала глубокий вдох, сжала кулачки, повернулась на 180 градусов от источника шума и быстрым шагом направилась к выходу. Остановилась она только за пределами школы. И, как не странно, почувствовала облегчение. Хесон понимала, что никак не смогла бы ощутить себя действительно живой, если бы всё время её преследовало ощущение дежавю. "Теперь я сама себе режиссёр, сценарист и актриса. Ну что ж, попробую начать всё с самого начала.". Эффект от своего решения девушка почувствовала, вернувшись обратно в школу. Святая троица глянула на нее, словно они задумались о необходимости прочесть лекцию новенькой. Но, вопреки ожидаемому, троица синхронно фыркнула, и картинно повернулась к Хесон спиной. Той оставалось только подивиться удивительной гармонии, царящей среди самопровозглашенных королев. "Не пялься на них, и особенно на Чжаюн" – внушала себе Хесон. - Привет! Как твое имя? Хесон стремительно повернулась. И обомлела. Ли Сиён. Хотя бы это происходит не по сценарию – заглушила Хесон в себе чувство тревоги. - Гу… Гым Чанди. Да, Гым Чанди, как сорняк, - нервно засмеялась она. - Неправда, - заявила, улыбаясь, прехорошенькая девочка перед ней. Чанди переводится как трава, да? Или как пастбище, лужайка? Меня зовут О Минчжи. - Очень приятно, но мне уже пора на урок – попыталась откланяться Хесон. - Мы в одном классе, не хочешь сесть ближе ко мне? – начала было Минчжи, но тут её бесцеремонно прервали. - Стипендиатка! Эй ты, это твой отец владеет прачечной, как орала утром ваша колымага? – «Джинджер» стояла перед ними, уперев руки в бока. Как ни странно, она подошла одна. Видимо, решила одной проверить нищенку. Гу Хесон открыла было рот, но вдруг осознала, что собирается ответить ей, как ответила бы Чанди, теми же словами. «Не прачечной. Химчисткой.» Как если бы она вновь играла эту сцену. Как если бы она действительно стала её персонажем. На мгновение ей стало жутко. Усилием воли она стряхнула с себя это непонятное ощущение. Раз уж она решила не идти на поводу у дорамы, то следует вести себя иначе. Надо затеряться среди этой золотой молодежи. У нее не было амплуа, подобного Джинджер и трио «школьных красавиц». Хесон никогда не играла стерв, разве что… - Жесть! Да как ты смеешь так пренебрежительно ко мне обращаться? Ты хоть знаешь, кто мой дядя? – Хесон ткнула в неё указательным пальцем, мгновенно скривив губы. - Прачечной? Меня никто ещё так не оскорблял! Такая деревенщина, как ты, не может знать, как долго я разрабатывала своё появление здесь. Так эффектно как я, не может появиться никто. Судя по вытянувшемуся лицу не только Джинджер, но и О Минчжи, Хесон сделала вывод, что они обе не ожидали от неё такой прыти. - То есть, ты не нищенка-стипендиантка? – из голоса Джинджер пропали нотки превосходства. Зато в голосе Хесон появились: – Ты серьезно считаешь, что я буду отчитываться перед тобой? – девушка тряхнула волосами, намереваясь горделиво провести по ним пальцами. Не обнаружив привычной длинны волос, она несколько смешалась, но мгновенно продолжила, - Дорогуша, в отличии от тебя, у меня есть мозги. Так что, да, я получаю стипендию. - Не дав продолжить воодушевившейся было «красавице», произнесла, - Но еще раз только посмей ко мне так обратиться, я раздавлю тебя. Перееду экс-ка-ва-то-ром. Поворачиваясь спиной к оробевшей Джинджер и Минчжи, довольная Хесон в который раз почувствовала удовольствие, которое получала, играя лишь одного персонажа – взбалмошную и яркую Ю Риту. Что было замечательней всего, так это то, что знания Хесон не изменились. Шинхва не была школой со сложной методикой преподавания или особо тяжелой учебной программой, это была всего лишь школа для богатых. Всё, что в ней проходили студенты, Хесон уже знала. Последний урок – урок английского языка был довольно простым для неё, родной язык Шекспира Хесон изучала вот уже четвертый год. Учитель лишь попросил представится и немного рассказать о себе, очевидно не ожидавший столь хороших познаний. Однако Хесон с готовностью продемонстрировала отличное владение английским языком. Наконец, первый день в школе Шинхва был закончен. И, как можно было ожидать, мнение об этой школе не изменилось, и если это можно представить, даже ухудшилось. Весь день Хесон наблюдала картину общения между собой чеболей и троицы «красавиц». Надо заметить, что те трое вовсю копировали поведение Гу Чжун Пё в женской манере. Как и в дораме, три девушки были заводилами среди женской половины класса и всей школы и благодаря своей внешности имели определенное влияние на мужскую часть школьников. От лицезрения этого фарса отвращение от всего происходящего лишь усилилось. Однако, невозможно было не заметить эффект от эскапады с Джинджер, видимо поведение Хесон в духе богатой наследницы Темин не прошло незамеченным. По крайней мере, утреннее презрительное хмыканье и шепоток за спиной не тянулись следом за ней. "Надо вживаться в роль Чанди, искусно чередуя ее с образом Риты" – решила Хесон, вся погруженная в свои мысли. После школы ее вновь забрал сонбэ Ан Сокхван, про себя Чанди решила звать его «папой» даже в своих мыслях, чтобы больше не попадать впросак. - Доченька, как прошел первый день в школе? Не сердись на нас с мамой, мы хотим тебе добра. - Хорошо, со... отец. День был правда, очень долгим. - Хочешь поехать сразу домой? - А мы разве не домой едем? – удивилась Хесон. - Все, поворачиваю домой, – улыбнулся отец. Вдали показался небольшая забегаловка. Знакомая забегаловка. - Ой, я сегодня сама не своя. Останови машину, пап. Гаыль ждет меня, - спохватилась Хесон. - Но ты же сказала, что устала… Хесон уже вышла из мини-фургончика. - Доченька, прости своего никчёмного папу. Больше я никогда не пойду на скачки, и не буду влезать в долги, – раскаяние на лице сонбэ было таким искренним, что Хесон сразу ощутила жалость. Сонбэ Сокхван всегда был отличным актером, и Хесон не впервые играла с ним в дорамах, он был по настоящему ей симпатичен. - Папа, Гаыль моя лучшая подруга, и только здесь я могу с ней поболтать, и работы не так уж и много, – она улыбнулась и пошла в сторону кафе с овсянкой. После огромной и враждебной Шинхвы, маленькое и уютное кафе было особенно дружелюбным. Хоть и Хесон знала, кого встретит внутри, она не смогла полностью скрыть очередной приступ удивления, увидев Ким Соын. Тем не менее, Хесон постаралась полностью сконцентрироваться на сущности Чанди, ведя себя так же, как и в сериале с Гаыль. Руки были заняты нехитрой работой, а голова забита мыслями. Что же это такое… Как мне выпутаться из всего этого… Надо будет просто постараться быть Чанди до конца дня. До конца этого странного дня, сна… Этот день закончится и я проснусь в своей кровати. В своей реальности… - Девушка! Сколько можно ждать? Девушка, может вы, наконец, примете у меня заказ?! - Чанди! Ты в порядке? - голос Соын (Гаыль) вернул Хесон в действительность, в небольшую забегаловку, в которой подрабатывал её экранный персонаж Чанди. - Да, да, извините... Я в порядке, просто задумалась... Такое впечатление, что всё происходящее было неким испытанием актёрского мастерства Хесон, так как с Гаыль, она должна была опять становиться Чанди. - Как первый день? - спросила Гаыль, после того как Хесон, наконец, обслужила нетерпеливого посетителя. - Ужасно... Гаыль, я думаю, что скоро умру. И что маме не нравилось в старой школе? - Всё ей нравилось, но подумай хорошенько, кто отказывается от такого шанса? Чанди, - Гаыль взяла Хесон за плечи, - будь сильной! О чем это я... Чанди! Будь собой! Последние слова произвели особое впечатление на Хесон. "Смогу ли я, вообще когда-нибудь, стать собой?" Наконец наступил вечер и следующая за ним ночь, чего с нетерпением ждала Хесон. Вернувшись после смены из кафе, усталая и обескураженная происходящим, актриса легла спать. Оставалось надеяться, что её надежды проснуться собой, и у себя дома, сбудутся утром. Несмотря ни на что, оставалось лишь надеяться на это. *Нигде и не во сколько, где-то там, в небытие* В центре темной комнаты, освещаемые кругом яркого света, стояли старец и мальчик. - Дедушка, она намерена изменить сценарий, – мальчик на вид лет десяти, обеспокоенно взглянул на пожилого мужчину. - Как бы море не бесновалось под натиском ветра, а струи воздуха всё равно управляют его волнами. Энергия тигра склоняется над мощью дракона, но дракон уступает мудрости священной черепахи, – изрекла величественная фигура старца. - Это еще что за фиг… Ай, дедушка, мне больно, больно же, - завопил мальчуган, схватившись за ухо, - Я просто напоминаю, что она должна следовать Её воле - он обиженно потер схваченное дедушкой ухо. - Не торопись, и ты достигнешь Ханьяна. Человек сам строит свою судьбу, но откуда ты можешь знать, что он строит её не так, как было задумано? - Убрать бы из твоего лексикона Чосонские приговорки, дедуля, – вздохнул мальчик, - Значит, мы будем ждать и вмешаемся, когда она решит совсем накосячить? - История повернет в другое русло в любом случае. Мы не можем изменить решения агаши. Но мы можем направить ветер в паруса этого корабля, меняя курс – старик глубокомысленно прищурился. Его внук попытался повторить многозначительную усмешку деда, но вскоре махнул на это рукой и просто широко улыбнулся. Их голоса, звучавшие где-то далеко, странным образом доносились до девушки, спящей в квартире здания, на первом этаже которого располагалась химчистка. Но вскоре и звук их голосов, и слова, чей смысл был ей непонятен, полностью изгладились из её сознания, оставляя лишь смутное ощущение ирреальности.