***
Гарри со всей силы прижимается к парню, двумя руками обнимая его, не давая вырваться, он жадно облизывает его губы, пытается разомкнуть их, хочет заставить его принять поцелуй. И он поддается. Он впускает язык парня, лаская его своим, он кусает губы и прижимает Гарри еще ближе. Он опускается и оставляет дразнящие поцелуи на шее парня. Он разрывает рубашку у него на груди, прозрачная нравилась ему больше. Он возвращается к губам и стонет прямо в рот Гарри, когда чувствует его руки у себя на ягодицах. Он распускает его волосы, одним движением сдергивая резинку, и запускает в них руку, тянет их. А тело Гарри дрожит от удовольствия. Он отстраняется на секунду, только для того, чтобы вздохнуть и… - Луи. И он просыпается. Вскакивает слишком резко, пытаясь понять, где он и что происходит. Он осматривает свою комнату так, будто видит ее впервые и прячет лицо в своих ладонях. Унять бешеное сердцебиение не получается, а каменный стояк сводит с ума. - Луи, просыпайся, - мамин голос доносится из коридора. Дверь тихонько скрипит и Луи натягивает одеяло до подбородка. - Доброе утро, милый. Ты сегодня долго спишь, все хорошо? - Доброе утро, все хорошо, устал вчера, наверное, - такое вранье! Более ужасного утра у него никогда не было, он просто разбит, подавлен, испуган и… возбужден. Горячие картинки сна так и стоят перед глазами. Мама улыбается и выходит из комнаты, оставляя сына наедине со своими мыслями. Желание прикоснуться к себе, получить разрядку слишком сильное, но Луи справляется с ним. На шатающихся ногах, полностью завернутый в одеяло, он идет в душ. Включает холодную воду и закрывает двери душевой кабины. Его губы синеют, все тело дрожит, зато напряжение пропало. Он насухо вытирается, кутается в одеяло и возвращается в комнату. Сидит и разглядывает стену напротив, пока мать снова не зовет его. Только спускаться не хочется. Хочется остаться в своем коконе и просидеть в нем всю жизнь. Луи верит, что Господь каждому дает испытание по его силам, поэтому все утро он проводит на коленях у своей кровати в молитве. Но перед глазами раз за разом всплывает сон. Гарри и его горячие губы. Луи сжимает виски, пытаясь избавиться от наваждения. Жалко, что сейчас лето и нет никаких дел, которые могли бы его отвлечь. Мама полностью освободила его от занятий, несмотря на то, что учился он на дому. «Лето есть лето», сказала она. Он быстро натягивает кеды, кричит, что будет дома к ужину и выходит на улицу. Может здесь у него получится не думать о Гарри.***
Луи стоит напротив церкви уже сорок минут. Он видел, как Отец Корнелий проводил женщину, напутственно ей что-то говорил, но в этот момент парень спрятался за дерево. Он так и не решился пойти и все рассказать ему. Впервые в жизни. Он не может рассказать сегодня, но попробует завтра. Будет приходить к церкви каждый день, пока у него не появятся силы зайти в исповедальную кабинку. По дороге сюда Луи намеренно обошел вокруг парка, неважно, что это заняло в два раза больше времени, он никуда не торопится, просто появился какой-то нелепый страх, что ему придется столкнуться с Гарри. Сейчас же он чувствует такую усталость, что ему уже все равно. Может даже лучше, если он увидится с ним, можно будет поговорить, обсудить все разногласия, договориться никогда больше не встречаться. Луи идет прямо к скамейке, где в прошлый раз он встретил кудрявого парня, но там пусто. Вообще, в парке стоит такая тишина, забывается, что ты не один на этой планете. Только звонкое пение птиц напоминает о существовании остального мира. Он опускается на скамейку и поджимает колени к груди. Может все решится само собой, и сегодняшний сон окажется ни чем иным как нелепым недоразумением, разум слишком ярко принял случившееся в церкви. Луи закрывает глаза и наслаждается пением птиц. Им повезло, они могут просто расправить свои крылья и улететь далеко-далеко от проблем, от решений, от всего. - Привет. - Боже мой, - Луи пугается, когда слышит знакомый хрипловатый голос. Гарри стоит около скамейки, перекладывая из одной руки в другую стаканчик кофе и поправляя лямку сумки на плече. Цветастая рубашка привычно расстегнута на слишком много пуговиц. Взгляд Луи на секунду опускается на ключицы парня, но тут же перемещается на свои собственные руки. - Всего лишь я, - Гарри садится на скамейку, а Луи машинально отодвигается так далеко, как это возможно, и тут же слышит смешок. - Почему я раньше тебя не видел? А за последние дни ты слишком часто попадаешься на глаза, - Луи спрашивает и чувствует, как без причины в его груди разжигается огонь ненависти. Просто от того, что этот человек сел рядом с ним. - Я переехал в этот район недавно. Снял квартиру, с меня определенно хватит проживания с родителями. Через парк хожу на работу. - И как же твои родители относятся к тому, что ты пед... гей? - Да уж получше, чем некоторые. Гарри лезет в карман и достает пачку сигарет. Протягивает ее Луи, на что тот недовольно морщится и молча отказывается. Неприятный дым летит прямо на него. - Ветер в твою сторону дует, давай поменяемся местами. Луи не понимает, зачем он соглашается. Он должен идти домой, заниматься своими делами, скоро ужин, в конце концов, но вместо этого он сидит на скамейке в парке с парнем, лицо которого еще совсем недавно хотел стереть из памяти. Они встают одновременно и одновременно сталкиваются. Луи вздрагивает и поспешно отстраняется, а Гарри ухмыляется и извиняется. И как только Луи опускается на новое место, он тут же начинает тараторить. - Прости меня. Прости, что ударил тебя, я... Мне не стоило этого делать. Конечно, ты заслужил, но я не должен был. Я должен был просто... Ты сам виноват, зачем ты... сделал то, что ты сделал? Хотя, неважно. Прости, что ударил. И что наговорил гадостей. Короче, прости, ладно? Луи смотрит на землю, он весь превратился в один сплошной комок нервов. Он даже жалеет, что не взял предложенную сигарету, может, с ней было бы проще. Он слышит, как Гарри затягивается и боится поднять голову. Боится сам не зная чего. - Ты так и не сказал, как тебя зовут. - Луи. - Луи, - его мгновенно передергивает. Странно слышать свое имя, сказанное этим хриплым голосом. - Думаешь, простого «прости» хватит? - А что еще нужно? - Даже не знаю, приласкай его, ему было очень-очень больно. И снова этот смешок в голосе, и снова кулаки сжимаются от негодования. Луи вздергивает голову и смотрит прямо в глаза. - Зачем ты снова начинаешь свои приколы? Я же извинился, а ты снова вынуждаешь хотеть тебе врезать. Зачем? - Расслабься, это просто шутка была. - Твои шутки мерзкие. - Знаешь, я всегда думал, что верующие люди должны быть чуточку милее. Ты такой злой, - Гарри отвечает уже раздраженно. - Я злой? Это ты меня таким делаешь, своим поведением, своими пошлыми шуточками, - Луи вскакивает со скамейки и начинает ходить около нее взад-вперед. - Я пытаюсь нормально с тобой общаться, раз мы постоянно сталкиваемся, пытаюсь не обращать внимания на твои... больные наклонности, и было бы проще, если бы ты не вел себя как мудак. Попросил прощения, например? - Прощения? - брови Гарри вздернулись вверх. Оба парня уже стоят и просто кричат друг на друга. - За что я должен попросить прощения, по-твоему? - За то, что поцеловал меня. -Я никогда не извинюсь за то, о чем не жалею. Мне жаль, что тебе было противно, но я бы снова сделал это. Я бы снова поцеловал тебя, - Гарри понимает что он сказал слишком поздно. Луи замирает, замирает его тело, его сердце, его дыхание. Он сверлит глазами Гарри, пытается найти в нем хотя бы намек на насмешку, но тот серьезен как никогда. Он смотрит в ответ без страха и сомнения. Затем он подходит и внутри у Луи все переворачивается. Шаг, еще один... - Не надо, - Луи не узнает свой голос. - Почему? Я хочу этого. Так почему нет? Гарри подходит к Луи вплотную, между их телами совсем не осталось места. А Луи как будто парализовало, он хочет убежать, но не может пошевелиться, не может даже вздохнуть. Единственное, что у него выходит - это тихий шепот. - Потому что я не хочу. - Ты уверен? Гарри нежно кладет ладонь ему на щеку и чуть наклоняется. Он не торопится, будто ждет еще одного удара. Но ничего не происходит, никакого отпора нет, и он прижимается к губам Луи. Все не так, как было накануне в церкви. Все очень нежно. Нет языка, нет грубых удерживающих объятий, только нежное прикосновение горячих губ и нежное поглаживание по лицу. И становится так спокойно, так хорошо, что Луи забывает обо всем, он закрывает глаза и просто тонет в этом поцелуе, тонет в Гарри. Беспокойство появляется внутри, только когда он слышит в идеальной тишине парка посторонние звуки. Он слышит движение шин по земле и мальчишечий голос. - Педики. Это возвращает Луи в реальность. Он резко отстраняется от Гарри и убирает его руку со своего лица. Велосипед проносится мимо них и Луи резко срывается с места. Бежит в сторону дома и слышит сзади хриплое: "Блять" и звук удара. Он бежит и не оборачивается, когда Гарри зовет его по имени, не останавливается, когда слышит, что Гарри бежит за ним. Он залетает в дом, поднимается на второй этаж, забегает в свою комнату и только тогда переводит дыхание. Только тогда он дает волю слезам.***
От сигарет уже подташнивает, но остановиться не получается. И снова шорох открывающейся пачки, щелчок зажигалки и затяжка. Гарри не помнит, чтобы когда-нибудь курил так много. Он быстрым шагом идет по улице. Останавливается у многоэтажного дома и нажимает на звонок. - Да? - Это я. - Гарри? Поднимайся. Джош должен помочь ему с этой проблемой. Больше обратиться все равно не к кому. Он нажимает кнопку лифта, но не может ждать дольше. Бросает окурок на пол, тушит его носком ботинка и, перепрыгивая через ступеньку, поднимается на пятый этаж. Дверь уже открыта. - Привет, какими судьбами? Гарри не отвечает, он впивается в губы удивленного парня и стягивает с него футболку. Когда первый приступ удивления у Джоша проходит, он ногой закрывает дверь и ведет кудрявого в спальню, не разъединяя губ. Он расстегивает брюки и пробирается в трусы, но Гарри тут же отстраняется и берется руками за голову. - Гарри, ты в порядке? - они знакомы не так давно, но это определенно не тот Гарри, каким его привык видеть Джош. Он замечает разбитые костяшки пальцев на правой руке и берет эту ладонь в руку, чтобы рассмотреть ближе. - Что случилось? Гарри резким толчком опрокидывает Джоша на кровать и нависает над ним. Целует гладко выбритую грудь, посасывает соски, ведет дорожку языком, опускаясь все ниже. - Гарри! Остановись! Успокойся! Он замирает, утыкается лбом в живот другу и пытается дышать ровнее. - Ну-ну, успокойся, - Джош тянет его в свои объятия и удобно устраивается на кровати, успокаивающе поглаживая друга по голове.- Расскажи мне. - Он назвал меня ничтожеством, но вместо того, чтобы врезать ему, я захотел его трахнуть. Когда он сказал, что у меня больные наклонности я поцеловал его. Я думал, пересплю с тобой, и все станет как раньше, но… я не хочу с тобой спать, я не хочу ни с кем спать. - Ничего, станет легче. У меня тоже такое было, да. Втрескался я тогда хорошенько. Целый год бегал за Сэмом, как собачонка. - Втрескался? Нет, нет, нет, - Гарри мотает головой. - Я не могу в него втрескаться, Джош. Нельзя. Он гомофоб. И для него я просто грязный педик.