Косплейрату

Наташа шла, пиная впереди себя со злостью какую-то коробку. Планы на дружескую попойку рухнули, когда компания разбежалась в разные стороны и наотрез отказалась слушаться голоса разума (в лице Интегры), требовавшей придерживаться плана и бежать в дом Ильи, где уже и закрыться. Как крысы бегут с тонущего корабля, так косбенд улепётывал с «торжества чудес» в беспорядке. Разделившись. Потому что толпой больше шансов натолкнуться на вампира. По одному же… …шансы, возможно, даже возрастают. Ведь не ты наткнёшься на бродящего не пойми где кровососа, а он сам выйдет на твой след. Беззащитных, одиноких, загнанных и мечтающих побыстрее добраться до дома – проще поймать. Сигарета предательски затухла прямо во рту под крупными каплями начинающегося дождя. И вновь раздался раскат грома, заставляя девушку съёжиться и прибавить шаг. Оставив коробку доживать свой недолгий век под дождём, Наташа быстрым шагом добралась до перекрёстка. Пустой. И красный свет сигнала так плохо контрастировал с её зелёным цветом костюма. Тряхнув головой, косплеерша ступила на проезжую часть, и тут же та – как по команде – озарилась молнией. Лучше б фонари делали хоть такими же яркими. На середине дороги прямо из мрака соткалась алая фигура. Широкие поля шляпы на опущенной голове закрывали лицо. – Красный свет – дороги нет, – раздалось оглушительно, отчего Наташа сделала неуверенный шаг назад – на тротуар. Дождь усиливался, и одежда промокла, пиджак прилип к спине. – Возвращение после содеянного не искупает вину. Как гром среди ясного неба, как приговор. Не дожидаясь кары, девушка развернулась и бросилась прочь, штанины предательски зацеплялись за пряжки. Наташа упала, наткнувшись на что-то безбожно жёсткое. Город вообще не приспособлен для нормальной жизни: вечно там появляется то, чего быть не должно, и не хватает самого необходимого. Например, того, кто просто-напросто обнимет и защитит от всего. – Вот я и догнал вас обоих, – склонив голову набок, произнёс Алукард. – Как же госпожа решилась гулять в ночи без охраны, без свиты, без… единого шанса на искупление? – губы вытянулась в улыбку. Искреннюю и милую. А глаза с поволокой блестели. Наташа наконец пришла в себя и, приподнявшись на руках, обдирая пальцы о жёсткий крупинчатый асфальт, присмотрелась. – Толя? – произнесла она. – Родной! – вскочив, она бросилась парню на шею и прижалась к нему. – А я уж боялась, что тебя тот псих того… Я… – всхлип, – счастлива, что ты здесь… На глазах юноши выступили слёзы, а в груди всё сдавило. Как же всё так могло получиться? И зачем?.. Он положил руку на спину любимой, а вторую – на живот. И тут же улицу огласил нечеловеческий вой. Вырвавшись из объятий, Алукард, сгорбившись, отошёл на шаг. – Толя… милый мой… что с тобой? – поднятые на уровень груди руки Наташи дрожали. – И со мной, и с тобой, – грустно проговорил он в ответ, не поднимая головы. – Он ведь меня всё-таки… того… – Толя кивнул. Он потёр ладонь, обожжённую даже через ткань рубашки и перчатки серебром. Губы Интегры сложились в трубочку, а глаза расширились. – Изнасиловал?! Юноша активно замахал руками, отрицая даже такую возможность. – Просто показал мир совсем другим. А после этого смысла жить больше нет. Девушка сделала шаг назад. – Я это… на групповые суициды несогласная… – она тоже замахала руками и продолжала отступать. Сильная рука вампира буквально выдернула её из-под машины, когда Наташа неосторожно вновь ступила на проезжую часть (и вновь на красный). – Помнишь сцену из «Титаника»? Где «ты умрёшь не здесь и не сейчас, Роза»? – произнёс Толя. Наташа кивнула. – Так вот – просто не так. Девушка и сама не поняла, как он одним взмахом плаща заставил мир потемнеть и преобразиться – наполниться сосущей темнотой и пространством, которого как бы и не было. Беги без конца – и никуда не прибежишь. Мир без мира. Сплошная чернота. – Ночь создана для того, чтобы мир не казался серым, – раздалось из ниоткуда. Наташа повернулась вокруг своей оси и никого не увидела. – Единственный смысл жизни – удивить самого далёкого, Бога, и порадовать самого близкого, избранника, – вновь произнёс Алукард. – Но… – Ни с тем, ни с другим, ты не справилась. Интегра… Хозяйка может быть или жёсткой, или ласковой, но всегда – любящей. Он возник рядом с девушкой. – Я буду… – на выдохе произнесла Наташа, жмурясь. Она поцеловала юношу в щёку, потом в скулу. Затем, опустив руки на плечи Толе, поцеловала его в шею – рядом с тем местом, что было буквально порвано пастью вампира. Нежными гладящими движениями Наташа переместила руки на грудь юноше и, расстегнув плащ, приступила к пуговицам рубахи. Губы спускались ниже… – Ты хотела бы стать вечно молодой и прекрасной, бродя вместе со мной в ночи? – прошептал, млея против собственной воли, Анатолий. Наташа вздрогнула. Зачем эти слова, когда… когда она может сейчас сделать для него всё – как ему понравится, а потому спастись? – Да. Но только с тобой, – промурчала она. Вампир провёл рукой по белоснежным волосам и погладил дужку очков. Втянув воздух, юноша склонил голову и прислонился губами к шее девушки. Проведя сначала языком по коже, он царапнул Наташу клыком, отчего та пискнула и подалась назад. – Только ведь тебе мешают два фактора, – запрокинув голову, Толя развёл руками. – Я люблю тебя! – выкрикнула девушка. – Давай отбросим всё и сделаем это! – прочь метафоры, намёки, она готова отдаться прямо здесь, на улице или в пустоте. Лишь бы выжить. И никогда, никогда она больше не свяжется с этой шайкой психов! Анатолий рассмеялся. Ломать чужую волю, а тем более человека, что занимал все мечты, – трудно. Но если она сама буквально дала карт-бланш… Алукард сделал шаг к девушке и положил одну руку на плечо, а вторую – на бедро Наташи. Затем с улыбкой повёл по ноге выше… Расстегнул пуговицу на брюках. Ширинку. Позволил штанам упасть и, дождавшись уверенного кивка девушки, улыбнулся. Наташе показалось, что пальцы второй руки слишком сильно впиваются в плечо, но стерпела: волнуется парень. – Мешают ли чужие дети быть паре вместе? Пожалуй. – Ногти на правой руке заменились длинными и твёрдыми чёрными когтями. – А уж приплод Марка, который меня фактически угробил… – Анатолий перешёл на рык, а девушка принялась вырываться. Бесполезно. И тут же по телу прошла волна холода. Дрожа зубами и с животным ужасом в глазах, Наташа поняла, что не может пошевелиться. И в то же время чувствует всё. – А теперь к делу. – Улыбку заменил оскал.