В вечном вихре

-Ну и ночь была сегодня,-выдохнул Страйкер, опустившись на заросший травой двор полузаброшенного аббатства. -Ничего не скажешь, всем ночам ночь,-проухала рядом Челестия и, оглядевшись вокруг, чтобы убедиться, что никого нет, тихонько уткнулась клювом Страйкеру в горло. - Только не надо больше таких ночей, ладно? -У самого что-то желания нет,-пробурчал тот и вдруг шмякнулся лапами вверх, на лопатки, застыв с блаженным выражением на лицевом диске.-Мои кости, Глокс, мои кости...Я бывал во многих битвах, не раз видел подобное изнеможение у других, а сам не понимал, что это с ними. Но после этой ночи, после этих полетушек, когда я понял, что такое настоящий ярак*...Я сомневаюсь, что я вообще когда-нибудь еще смогу воевать. Тут он встал, очистил и стряхнул перья от дворовой пыли и грязи, и, шатаясь от усталости, подошел к задумчиво глядящей куда-то в сторону Челестии. -Вернее нет,-прокашлявшись, проговорил он.-Знаешь что? Я клянусь, что я больше никогда не буду воевать. -Воевать?-пораженно проговорила белая сова. -Да. Всю свою жизнь, долгих шесть лет, я воевал, бился, метал сюрикены. Кровь стала мне второй водой, и ее мне приходилось пролить не одну сотню и не одну тысячу раз. Скажи, Челестия, милая, ты видела, чтобы боевые когти ржавели? -Ну...разве что у Эзилриба, но он ведь ими давно не пользовался, так что это и понятно. Но чтобы у простого бойца Тито заржавели когти? Никогда в жизни. Тем более, что Стражи, что Чистые, если ломают когти, они очень быстро заказывают новые. Но я слишком цинично говорю сейчас, цинично и глупо. Я знаю, что ты хочешь мне сказать - у тебя одного ржавчина на когтях. В таком случае, я попытаюсь тебя удивить. Она достала из подсумка что-то мутно-блестящее. -Мои старые, еще гахуульские ДВК из суперникелевого сплава. Посмотри на них - я не использовала их всего три месяца, с того момента, как мы сбежали, а на них уже появляется ржавчина. Это говорит не о том, что Стражи совсем не умею делать оружие, а о том, что они вечно живут ожиданием битвы, они вечно в готовности к битве - они вечно в яраке. И кстати, они не знают усталости, как мы. Но сейчас не об этом. Я лишь хочу сказать, что если пользоваться оружием, оно никогда не заржавеет. И то, что у тебя абсолютно негодные к использованию когти, это лишь знак того, что ты стал лучше - ты уже перестал убивать, теперь ты выше этого. Страйкер нагнулся, вгляделся в траву, и в конце концов, отыскав что-то в ней, поднял и поднес к свету. -Помнишь, я выбросил перед вылетом когти? Красиво так выбросил еще. Так вот, это они. Видишь? Это не ржавчина, а въевшаяся кровь. Я выбросил их еще и потому, что понял - это знак Глаукса. Они заржавели не потому, что я ими не пользовался, а наоборот, потому, что когда-то пользовался ими слишком часто. Не оправдывай меня, просто скажи, как все есть - ты действительно после этого еще доверяешь мне? После всех тех убийств, которые я натворил своими когтями? -Верю. И более того, я даже сильнее стала любить тебя, потому что ты сам мне сказал то, что ни один Чистый бы в жизни не произнес - ты понял, сколько ты убил. Однако нам теперь стоит поторопиться, потому что я уже слышу биение сердец Стражей, они скоро будут здесь. -Не приукрашивай - ты слышишь биение только одного сердца. Однако нам и вправду лучше уйти в подземелье. Все еще сомневаясь в скором прилете Стражей, майор быстренько юркнул в подвал за белой тенью Челестии. Они укрылись в том закоулке, где Страйкер встретил когда-то Томаса. Они слышали, как прилетели Стражи, но выходить не стали - они спали, как убитые, после тяжелой битвы, наскоро перевязав раны и поблагодарив Глаукса за то, что оставил их живыми.