Mellon nin

Март 2936 г. Т.Э. За деревьями мелькнул высокий силуэт. Он двигался осторожно, бесшумно ступал по влажной после дождя лесной подстилке и внимательно всматривался в освещённую солнечными лучами полянку: кого-то выглядывал. Как и любой другой эльф (а это, без сомнения, был эльф), он будто не шёл, а летел, изредка касаясь кончиками пальцев тёмных стволов деревьев. Спрашивал… Однако, судя по недовольному выражению лица, лесные великаны оставались глухи к его просьбам. Ещё бы! Леголас как-то подметил, что природа злится на жителей Имладриса за их равнодушие к её красотам; за то, что они забывают приветствовать её по утрам и вслушиваться в её неповторимую песнь на закате. И именно эта многовековая злость побуждает лес гордо молчать, не допуская повседневных разговоров с нолдор. Близнецы лишь отмахивались от весёлых замечаний друга: «Если лихолесец не вычитает нам за его любимые растения, десятилетие пролетит зря!» Эстель же больше доверял Леголасу, ведь он действительно умел говорить с природой и, конечно, понимал её намного лучше Элладана и Элрохира. Именно поэтому сейчас, притаившись в кустах под пушистой елью, мальчик был уверен – его не выдадут. Стоило ему об этом подумать, как силуэт замер, прислушиваясь. Медленно повернулся в ту сторону, где сидел Эстель. Сердце с громким «Бух!» подскочило к самому горлу. Неужели заметил?.. — Мне кажется, гванур*, кто-то решил переиграть нас, – пожаловался «силуэт» пустоте за спиной Эстеля. — Чувствуешь этот горьковатый привкус проигрыша? – поддакнул ему другой голос. Мальчик испуганно пискнул и сильнее прижался к чёрным корням. «Силуэт» ненадолго замолк, а потом снова двинулся в левую сторону. — Это удар по моей гордости, – бросил он через плечо. – Мы обыгрывали аду, Эрестора и даже Глорфиндела! Не можем же… Ах! Морготову!.. – Младший близнец разогнулся, потирая ушибленный лоб. Эстель быстро заткнул уши. Ну и ругался бы ада за такие слова! — Смирись, Элрохир, на этот раз мы потерпели поражение, – сквозь смех проговорил Элладан, раздвигая очередной куст. – Пора звать Лесного эльфа. — Ты хочешь втоптать наш авторитет в эту грязь?! – возмутился младший, указав на прилипшую к ботинкам мерзкую жижу, и вдруг обеспокоенно поглядел на маленького пушистого зверька на ели. – Элладан… белка. Рука старшего эльфа замерла в каких-то десятках дюймов от плеча мальчика. Эстель изо всех сил прижался к земле. Его спасал только плащ – подарок от волшебной леди Галадриэль. И, как ни странно, его спасла белка, самая обычная глазастая белка. — Она не чёрная, – наконец изрёк Элладан, поравнявшись с братом. Теперь они оба стояли под огромными лапами ели и всматривались в любопытного жителя леса. – И мы не в Лихолесье. — Думаешь, его нет поблизости? – неуверенно протянул Элрохир и нервно оглянулся по сторонам. – Вчера вечером он куда-то собирался. Эстель недоумённо нахмурился. О ком они говорили? Кто куда собирался? Мальчик собрался уж было выйти к братьям и спросить, чем их так напугала самая обычная белка, когда в макушку Элладана прилетела сухая шишка. Глаза ребёнка удивлённо округлились. Откуда она взялась? Старший близнец ойкнул, прикрывая голову руками, и в два прыжка скрылся за широким дубом. Его примеру последовал и Элрохир. — Одно из двух: либо эти чёрные лихолесские живодёрки умеют передавать сообщения по воздуху, либо засыльный лихолесец успел «поговорить» и с нашими «милыми» зверьками, – проворчал кто-то из близнецов. Раздался очередной звук удара. Стоило бы подивиться меткости рыжих проказниц: их шишки не только точно попадали в намеченные цели, но и били в самые жизненно важные места. Эстэль выбрался из колючего куста и теперь с непонимающей улыбкой выглядывал из-за ели, с которой и вёлся прицельный огонь. Наверное, это белки научили Леголаса так хорошо стрелять. Он ведь живёт в Лихолесье, а Эрестор говорит, что диких нандор сама природа учит выживать. И, глядя на метких белок, мальчик окончательно убеждался в его словах. Откуда-то сверху раздался ехидный смех. Эстель резко поднял голову: на высоких ветках дуба, свесив вниз длинные ноги, расположился Леголас. Его коричневые одежды как будто делали его единым целым с древним дубом, а смех сливался с мелодичным и разноголосым пением вернувшихся в родные земли птиц. Даже светлый ворот рубахи, выглядывающий из-под камзола, напоминал оставшийся кое-где снег. Он настолько сливался с окружающим миром, что Эстэлю пришлось следить за ним, почти не моргая, чтобы не потерять из виду. Лихолесец бесшумно спрыгнул на ветвь пониже и с задорной улыбкой подмигнул мальчику. Приложил палец к губам. Он что-то крутил в пальцах, но с такого расстояние Эстель не мог различить предмет. Тем временем Леголас привстал, легко балансируя на ветви, и, резко швырнув нечто в близнецов, снова поднялся наверх. Эстеля удивила та лёгкость, с которой молодой эльф проделал этот трюк. Как будто он сам был частью дерева или одной из пронырливых белок. — Элладан, я был прав! Проклятый Лесной эльф что-то наболтал нашим животным! – указав пальцем на заливающегося смехом Леголаса, воскликнул младший Элрондион. Погрозив лихолесцу кулаком, Элладан ухватил брата за руку и бросился наутёк. Зверьки не гнались за ними; они с умным видом перепрыгивали с ели на ель и, явно довольные своими трудами, смотрели вслед убегающим эльфам. — В том направлении река, нолдор! Я всегда говорил, что лес зол на вас! – размахивая руками на прощание, кричал Леголас им вслед. Эстель переводил взгляд то на него, то на удаляющиеся фигуры братьев. Он ещё никогда не видел на лицах Эла и Ро такого ужаса. Ясно было одно: всё дело в белках.