Зоопарк в студенческой общаге

И, улыбнувшись на прощанье, Ушло в астрал мое сознанье...

- Эй, Вовчик! Вова-а-а-ан! Вованидзе! - доносился противный голос сквозь сладкие объятия подушки. - Вставайте, Ваше Великокняжеское Величество, дружина в сборе! С трудом оторвавшись от любимой (моя, только моя подушка!), я не рассчитал местных габаритов и влетел головой в дверной косяк. Бля-я-я-я! Зато проснулся. - Ну чо тебе? - потирая лобешник, поинтересовался я у Лехи, который давил лыбой на мой интеллект. - Наши все, говорю, собрались, пошли знакомиться. Ну да, с соседями надо дружить. А для этого хотя бы узнавать в морду, а то придет в голову с похмелья настучать по репе, а она окажется соседской. Нехорошо, не по-соседски. Лешка по-хозяйски открыл дверь общей комнаты, и я предстал перед тремя парами глаз, которые порадовали разнообразием эмоций: ледяное презрение, мягкая доброжелательность и полное отсутствие связи с реальностью. Четвертая пара обнадеживала насмешливым прищуром, спинным мозгом чую. Первый экземпляр этой кунсткамеры был в состоянии поразить воображение даже спящей в хрустальном гробу красавицы. Причем поразить настолько, что она этот гроб уже ни за какие пряники не покинула бы. Он был высок - оценить рост было можно, так как он стоял, опираясь на стену. Волосы цвета воронова крыла, чуть волнистые, не дурацкими кудряшками, а именно легкой волной падали на плечи. Он откинул челку небрежным жестом и явил миру свои ярко-голубые глаза. Бледную кожу, нос легкой горбинкой и тонкие поджатые губы я рассмотрел уже после, когда отошел от вспышки этой голубой молнии. А заодно узрел вселенское высокомерие на этом, почти идеальном, лице. Одето чудушко было в черную водолазку и черные же джинсы. Поверх водолазки красовалась массивная цепь белого металла с крестом, еще один крестик поблескивал в ухе. Короче, гот-аристократ. Единственное, что никак не вписывалось в этот законченный образ - полиэтиленовые перчатки на руках. - Эммануил, - представил Лешка. Рукопожатия не последовало, ограничились кивком. Второй представитель зоопарка оказался миловидным созданием. Тоже темноволосый, но ближе к каштановому, да еще и основательно выгоревшему на солнце. Серо-голубые глаза, чуть вздернутый нос, мягкая улыбка. Он подошел ко мне, представившись: - Илья Муромцев, историк. Будущий, правда. Очень рад. - Владимир. Хороший парень, без закидонов, хотя и со своими тараканами. В течение наших посиделок он метался между комнатой и кухней, постоянно что-то подкладывая, унося, принося обратно, короче носился, как электровеник. Под конец от его предупредительности начало подташнивать. Третий был улетевшим блондином. Серьезно, тело сидело на диване, а душа парила в заоблачных далях. Правая рука передвигала персик по столу, видимо, с какой-то определенной целью. Я перевел взгляд на Лешку, требуя пояснений: - Это Никитос. Если видишь на рабочем столе полный завис, то смотри на руки - дергаются обе, значит, пишет новый вирус, а если только правая - клеит новую флэшку. - Чо делает? - я пытался совместить в одну картинку персик, флэшку на четыре гига и клей “Момент”. Получалось что-то дикое. - Флэш-мультик рисует. Для очередной возлюбленной. - А... и часто с ним такое? - Постоянно. - А почему не на компе? - Сюда запрещено таскать все, что связано с учебой. Нейтральная территория. - Кто запретил? - Все. - И он согласился? - Ага. Услышал или нет - неизвестно, но согласился, - хихикнул Леха. - Он программист? - Естессно! Не в учителя ж начальной школы ему идти, - снова посмеялся парень. - Эй, Ник, ау, перезагрузка, очнись, пока Матрица тебя не поглотила, - он потряс блондина за плечо. Тот сфокусировал взгляд на мне и завершил процедуру знакомства. *** - Да много ты понимаешь! Да с ними вообще надо по-другому разговаривать! “Непринужденная обстановка достигается несколькими литрами алкоголя” - аксиома. Тем не менее, мы ее в очередной раз доказали. Через пару часиков все уже любили друг друга и клялись в вечной дружбе по пятому разу. - Да я тебе говорю, мента надо напугать, - уверенно сидящий на диване, но плохо стоящий на ногах, вещал Ник. - Вот останавливает меня один и начал: да тонировка темная, фары-то не горят, а очки темные снимите. Я ему: "Зачем?" Он смотрит, сравнивает с фоткой и говорит: "Похож!" А я ему: "Я там такой страшный, как ежик чернобыльский, а вы говорите, что похож? Да как вы смеете?!" И все, пожелал он счастливого пути и помахал платочком, про тонировку даже не вспомнил. - А ты что, из э... э... этих? - кажется, то, что отвечает в организме за речь, ушло в отпуск, не спросив разрешения. Или я его утопил. - Которых... ик?! - Никита изо всех сил поддерживал беседу, невзирая на то, что меня он видеть не мог: Лешку справа, Эммануила слева - видел своими разъехавшимися глазками, а меня по центру - нет. - Которые эти, - доходчиво объяснил я. - Нет, я из тех, - так же вразумительно ответил он. - Вот, Вова, давай я тебе объясню. Ты же не можешь отрицать о-о-очедивное... Очевидное. И невероятное не можешь. А я могу. И отрицаю. Поэтому, когда ты говоришь из этих, я их отрицаю в силу их отрицательности. Как Карлсон. - А что отрицал Карлсон? - кажется, сегодня я познакомлюсь с “белочкой”. - Он отрицал насилие над личностью путем прекращения прямого доступа к плюшкам. - Как? - Не знаю. Контрл-альт-делит? - Ник, я ничего не понимаю в программировании. - Да? Так я тебе щас объясню! Он попытался встать с дивана, но Эммануил придержал его за руку, и Никита свалился обратно, толкнув спящего Лешку. Тот дернулся и рухнул вперед, аккурат в тазик с салатиком. Блин. - Эх ты! А я тебе такой вирус написал! - к кому обращался блондин, было непонятно, но брюнет сразу же отдернул руку. - Не смей даже приближаться ко мне со своими вирусами. И бактериями. И микробами. - Ну вот... - мечтательно протянул Ник, - он был такой красивый... - Микроб? - Эммануила чуть ли не скрючило от брезгливости, поэтому он не придумал ничего лучше, как полить шампанским салфетку и начать протирать ею стол. Илья, узрев такое, сорвался с места - он был самым трезвым, потому что больше бегал, чем пил - отобрал салфетку и начал вытирать сам. После чего к столу стало прилипать все. - Э-э-э, а салатика не осталось? - Если только под Лешкой. - Не, я не козел, я такое не ем, Лешка в салате не в моем вкусе, - забив на мечты об остатках оливье, я пытался дотянуться до бутербродиков. Блюдо с этим изысканным яством в моем исполнении (криво порезано и косо навалено) стояло на противоположном конце стола, рядом с Эммануилом. Я потянулся к нему, а парень начал вжиматься в диван, все сильнее округляя глаза. - Ты зачем ко мне тянешь свои микробные лапы?! - Нет у меня микробов, - возмутился было я, но на всякий случай обтер руки об джинсы. - Они повсюду! - шепотом сообщил мне парень. Кажется, у каждого из моих соседей своя шиза. - И чо теперь? - Бороться, - уверенно кивнул парень. - Как? - много нового я сегодня узнаю. - Универсальный обеззараживатель. Я над этим работаю. - И как успехи? - Тайна! - Американские спецслужбы пытаются выкрасть? Не боишься, что за твоей головой идет охота? - Никто не знает! - Эммануил Соловьев, вы арестованы за нарушение изобретательской этики и разглашение государственной тайны в состоянии алкогольного опьянения. - Больной? - А ты? - Раз на мне микробы, то да. И все больны. Потому что они повсюду. Так, это уже было. - Ты вообще кто? - Я это я. - Ну это понятно, учишься-то где? - Биохим. Суду все ясно. Помешался, изучая содержимое пробирок. - Не обращай внимания, - Илья вернулся с кухни с новым тазиком салата. Ах, вот почему его не было, овощи строгал. - Держи. - Спасибо. - Не за что, сейчас минералки принесу. - Так есть же. - Так на утро. Знаешь, как плохо будет? До холодильника ни один не дойдет, - Илья окинул взглядом поле битвы с зеленым змием, который был сегодня на редкость многолик - водка, пиво, шампанское и красное вино. Дикий коктейльчик. Он прав, завтра выживших не будет. - Ты обо всех заботишься? - Ну да, привык, у меня мама и три младших сестры. - А отец? - Ушел. - А... а у меня и не приходил. Так что я почти дитя пробирки. Илья, а что ты в историки подался, ты ж надежда всего гринписа, тебе там во врачи или ветеринары какие... - Не-е, там же такого насмотришься, а я не могу. Жалко мне всех этих лягушек препарированных. Это вон, по части Эммануила, - он кивнул в сторону брюнета, который напряженно изучал на свет содержимое стакана. Явно искал микробов. - Ладно, Илюха, давай выпьем, раз остальные не хотят! Зря я это предложил - последняя доза оказалась лишней.