Зоопарк в студенческой общаге

Серость будней, как проза жизни. Ты по краю идешь не дыша. Яркой ниткой сквозь тусклые ткани Улыбнет твой стишок про ежа.

Эммануил Приведение Николая в божеский/человеческий/нормальный/приемлемый вид затянулось. Сначала я пытался давать ценные советы, но продавщицы, скептически окинув взглядом мой костюмчик, уверили, что справятся сами. Да знали бы они... Я пошел пугать народ в торговом центре, пока девушки занимались этим красавцем. Вообще, я б на месте Коленьки почувствовал себя Джулией Робертс. Осталось только уточнить, знает ли он, кто такая Джулия Робертс. Два часа не прошли даром - я поймал такое количество презрительно-снисходительных взглядов, что при разумной экономии мог чувствовать себя ущербным всю оставшуюся жизнь. Другое дело, что меня такими мелочами прошибить невозможно. *** Появление Николая было эффектным. Нет, не надо думать, что я ушел, оставив бледную поганку, а мне вручили прекрасного принца. Поганкой он и так не был, а до принца еще немного не дотянул - речь подвела. Точнее, ее отсутствие. Звуки, которые издавал Николай, разглядывая себя в зеркало, были либо невразумительными, либо нецензурными. В целом же, девушки со своей задачей справились - дикие шмотки, я надеюсь, отправили в мусорный бак, а его обрядили в темные джинсы, светлую рубашку и светлый же пуловер. Волосы тоже привели в порядок - чуть укоротили сзади и зачесали челку набок. Ну вот, оболочку подретушировали, займемся начинкой. *** - Коля, что ты прочел за последнее время? Он, кажется, смутился. - А как называлась последняя прочитанная книга? Опять молчание. - Ну не разочаровывай меня. Хотя бы “Колобка” ты осилил? - Так это когда было? Я и потом читал. В школе... - Ты меня обнадежил. Нам сюда. Я затащил Николая в книжный отдел. В принципе, я ждал, что он пойдет к комиксам или просто застынет на месте с гримасой полного отторжения, но он отправился в раздел поэзии. Моя очередь подбирать челюсть. - Ты любишь стихи? - Ну... да, - он покраснел как вареный рак. - Кого-то конкретно предпочитаешь? - Да так... Хармс нравится. Я смотрел на него и фигел. Он взял в руки томик, но тут же поставил на место. - Выбирай что хочешь. Без ограничений. В результате мы резвились среди книжных полок чуть ли не до полуночи. Понабрали всего, включая самоучитель испанского языка и философский словарь. Ну а что, надо же “культурно расти над собой”. Коля ржал над незнакомыми словами, а я над его “рязанским прононсом”. - Давай я тебя провожу? - брякнул я, не подумав. - Ебнулся? Все-таки до “принца” нам еще далеко. - Николай, - начал я вкрадчиво, - а ты можешь не материться? - А чо? - Давай попробуем, а? - На хера? - Коля! - Да чо заладил-то? Ну разговариваю нормально, как все. - Не все матерятся. Иногда можно прибегать к эвфемизмам. - К эвфе... чему? - К заменителям. Их много. - Ты еще скажи, что суп едят ножом и вилкой. - Суп - нет, а мясо и рыбу - да. Николай присвистнул, явно послав меня в очередной раз по широко известному адресу. Мы прогулочным шагом (если не считать двух пакетов с книгами) шли в сторону дома. Чьего-то. - Где ты живешь? - спросил я, когда до общаги оставалось несколько сотен метров. - На Лихачева. - Ничего себе, это ж другой конец города. Как ты доберешься? - Как обычно, пешкодрапом. - Долгий путь. - Не-е-е. - А я уже пришел. - Да знаю. - Ты часто следил за Лешиком? - Ну... - Любишь его? - Ну... Офигеть, какое красноречие. - Знаешь, он уже выбрал. И с этим стоит смириться. Особенно, если ты действительно любишь. Коля посмотрел на меня со злостью. А я смотрел на него. - У тебя есть неделя на то, чтобы понять, принять и извиниться. Тот же набычившийся взгляд исподлобья. Теленок, ей-богу. Повинуясь внезапному порыву, я свободной рукой притянул Колю за подбородок и поцеловал. Пакет с книгами таки не выдержал и порвался, вывалив источники знаний на ноги. Ну почему романтика всегда обламывается прозой жизни?