***
Кажется, все зависает кругом на мгновение, становится каким-то необычным. Иду, спотыкаясь о собственные ноги, но никуда не дохожу. Я стою на месте, но вроде как иду. Я двигаюсь в пространстве, в то время как само пространство стоит, стою, а пространство бежит. Странно, правда, ощущать сплошное противоречие, не совладать собственными мыслями, разумом и телом? Каково это, знать, что ты есть и, вроде как, нет? Какого это понимать, что ты всего лишь манипуляция, часть игры, марионетка? Паршивое чувство. Раньше я даже предположить не могла, что мне придется с этим когда-либо столкнуться. Но жизнь не идет по плану, и в ней таки возможны спонтанные решения и действия. В моей, по крайней мере, так. Первое, самое ужасное и неправильное решение я приняла в свой первый учебный день, когда помогла неизвестному парню и в ответ даже не заслужила благодарности. Я не должна была оказывать помощь, как бы прискорбно это не звучало, положившись на свои человеческие качества. Таким образом, я навлекла на себя большую беду в облике Хорхе Бланко. Тогда последовали глупейшие ошибки под номером два, номер три, четыре… Результатом чего стало мое положение в данную секунду. Положение, которое я не в силах больше контролировать и каким-то образом регулировать. Меня практически выворачивает наизнанку от вида спортивной машины, которую я навечно вбила в своей памяти. Я нахожу в себе силы выйти из этого помещения под пристальным взглядом Бланко, что провожает меня до тех пор, пока я не оказываюсь в огромной комнате, которая, наверное, ослепляет своей красотой. Это гостиная, о чем, оказалось, несложно догадаться по наличию мягкой мебели. Отвожу взгляд в сторону, так как в это мгновение меня совершенно не беспокоят никакие мелочи связанные с дизайном этого дома. Если раньше я окидывала все с восхищением, то сейчас лишь с настоящим, нескрываемым безразличием. Хорхе идет впереди, взмахом руки он дает понять, что мне следует идти за ним. Я делаю это, еле силясь поднять ноги, чтобы перейти по ступеням, крепко держусь за поручень, боясь упасть вниз головой, двигаюсь за ним. Практически отстаю от человека, идущего впереди. Кажется, он понимает это и останавливается на пару троек секунд, дожидаясь меня. О, а ещё я заметила раздражение в его движениях. Вероятно, у него слишком мало времени и его затраты должны быть для меня хоть как-то значимыми и осязаемыми. Но есть один немаловажный факт, который следует принять и навсегда запомнить: Мне плевать на него и на все, что с ним связано. Раньше я позволяла себе завидовать людям, которые могут контролировать свои эмоции и мысли. Я помню, как пробовала отразить на лице безразличие, когда разговаривала дома с Франциско или не договаривала правду матери. Но мне никогда это не удавалось, поэтому все сразу же могли понять, что я не спокойна и меня что-то колышет. А сейчас, смотря на этого мужчину перед собой со стороны, я не могу сказать, что мне нравится эта излишняя сдержанность. Возможно, потому как для меня это невыгодно и мне это неудобно. Я не могу предугадать его реакцию и последовательность действий. Я не могу спасти себя от таких разрушений. Идя за ним, я не перестаю думать о том, что мою жизнь можно назвать маленькой катастрофой. Конечно, это нельзя сравнивать с природными катаклизмами, в результате которых страдают тысячи людей, животных и растений. Это громадное крушение, которое происходит внутри меня самой. Я меняюсь, и это нельзя назвать чем-то положительным, что происходит в жизни. Это как таяние ледников в мире. Только я замораживаюсь в своем. Радость, беззаботность, счастье с криком скрываются под всем негативном, испытуемом сейчас. Я думаю, невозможно описать словами насколько мне не хочется находиться вблизи с Бланко, понимать, что он находится недалеко, как и то, что мы будем находиться под одной крышей. Хорхе останавливается, и я вторю его движениям, повторяя за ним. Он недовольно щурится, окидывая мое тело взглядом. Что, не нравится вид? Извините, но причиной моего безобразного облика являетесь именно вы. Ему следует привыкнуть видеть меня такой, поскольку я не собираюсь «сиять» из-за его предпочтений. Ведь в его голову может тут же придти мысль об убийстве членов моей семьи. На самом деле это очень пугающе — находится вблизи с человеком, от настроения которого зависят жизни людей. Ему может стать скучно, тогда он убьет человека, просто от нечего делать. Кто-то мешает? Не проблема — убьем. Конечно, я знала, что в действительности есть такие персоны, но, опять же, не думала, что столкнусь с этим на личном опыте. Интересно, что сделают со мной, когда я покажусь бесполезной? — Выглядишь не лучшим образом, — говорит Бланко, на что я заметно ухмыляюсь. — Поэтому, думаю, тебе следует отдохнуть. Твоя комната, — он открывает дверь в небольшое помещение, что становится для меня настоящей неожиданностью. Теперь я точно ничего не понимаю. В принципе, я могла бы спать на чердаке или в подвале. Зачем такая возня? — И приведи себя в порядок, не нужно пугать людей. Для начала — выспись. Он что, серьёзно? О каком сне может идти речь? Особенно сейчас, когда я готова рвать на себе кожу от отчаяния. Я слишком долго ждала момента, когда смогу высказать ему все. Все, что связано с этими дурацкими сообщениями! Эта шутка перевернула всю мою жизнь с ног на голову, и теперь я не позволю ему просто так уйти. Я считала секунды до тех пор, пока мы останемся одни, и за нами не будут наблюдать заинтересованные прислуга и охрана. Ожидание было чрезмерно долгим. И сейчас время пришло. Я просто хватаю его за плечо, когда он разворачивается, чтобы выйти из комнаты. За это получаю пораженный и уже до жути гневный взгляд зеленых глаз. — Ты должен объяснить кое-что, — твердо начинаю я, что крайне удивляет не только мистера напротив, но и меня саму. — Полагаю, ты и сам понимаешь, к чему я веду, не так ли? Все-таки я имею на это право. В особенности, после всего, что испытала, — я собираюсь с мыслями, фокусируясь в пространстве. Ожидаю ответа, но он молчит и не сдвигается с места. — Ты решил игнорировать меня? — У меня куча дел и мало времени. Загруженный график, в котором, к сожалению, нет места для тебя, — он приподнимает брови вверх, и на его лице находит место ухмылка, что никогда не предвещает за собой что-то хорошее. — Но обещаю, что в следующий раз я уделю тебе больше внимания, сладкая. Я даже могу сказать когда. Например, завтра ночью. Тогда я буду свободен и рад заняться с тобой чем-то интересным. Я прикрываю глаза от его слов. Он быстро находит, что сказать. Будто нарочно подбирает то, от чего мне в точности станет мерзко. Естественно, я понимаю весь смысл его речи, к чему именно он ведет и о чем так красноречиво намекает. Мне даже не хочется думать об этом. Ощущение отвращения к самой себе накрывает с головой, ведь я знала, на что соглашалась, и не смогла как-то этому помешать. В мозг совершенно ничего не доходит. Я стою в смятении, не имея представления о том, как достойно ему ответить. Хорхе умеет подобрать слова и подать их с таким выражением лица, что ты начинаешь ощущать себя низко рядом с ним. Не его уровня. Однако я уже вполне привыкла к такому, поэтому даже научилась не удивляться. Поскольку от этого человека можно ожидать чего угодно. Просто любопытно, вынуждал ли кто-либо его впадать в такие же отвратные ощущения, в кои он вводит меня? Мог ли Бланко когда-то не ответить колкостью? Мне не кажется это возможным. — Зачем, Хорхе? Чего ты этим добился? — он подошёл ко мне ближе. Слишком близко, так что носом я практически прикасалась к его шее. Стало не по себе. Как и каждый раз, когда между нами оставалось чрезмерно маленькое расстояние. Но я не успеваю и моргнуть, когда больно сталкиваюсь лопатками об стену. Разряд тока проходится по всему телу, когда я ощущаю, как его рука резко касается моей цветной рубашки и расстегивает пару пуговиц. От неожиданности действий у меня широко раскрываются глаза, а от понятия, что это за действия, я начинаю дергаться, пытаясь всеми силами его оттолкнуть от себя. — Что… чего ты хочешь? Отпусти меня немедленно, пожалуйста, отпусти меня. Он нагибается ко мне, и я ожидаю чего угодно, но не того, что он делает. Бланко дергает рубашку за край, так что оголяется часть одного плеча. Паника назревает во мне, я понимаю, что нет смысла кричать, молить о помощи кого-то постороннего, потому что уверена, что никто не отзовется. Ведь Хорхе платит им деньги, и они не прибегут отталкивать его от меня с риском потерять работу. Однако отчаянный писк вырывается из меня, но это не привлекает внимание Бланко, который медленно спускает с плеча лямку черного лифчика. Я должна остановить его и, кажется, знаю как. — Боже, весь этот бред всего лишь месть, — голову озаряет эта мысль, и я позволяю ей прозвучать вслух. Темно-зеленые глаза Хорхе встречаются с моими карими. — Если бы ты не встретил меня там, то никогда бы даже взглянул в мою сторону. Я-то думала, чем я тебя заинтересовала. Так вот в чем дело, вот в чем были причины, чтобы начать игру, где ты король, а я всего лишь пешка. Как же я сразу не догадалась. Все связано с тем избиением и моим вмешательством. Господи, так я задела тебя этим? Помеха. Помешала закончить дело и ущемила твою гордость. В этом и вся проблема, с этого все и началось. Я не отрываю своих глаз от его, даже не знаю толком зачем это делаю. Словно пытаюсь разглядеть что-то особенное, хоть какое-то оправдание этому поступку, хоть какой-то ответ на один из моих вопросов. Но не нахожу ничего. Кроме ярости, злобы, раздражения. За секунду его глаза становятся такими темными, какими я их никогда не видела. Это взгляд убийцы. Он готов сжечь меня до тла, он готов выпустить всю ненависть на меня, медленно, тягостно разбивать, слыша мольбы о пощаде. Я боюсь его больше чем когда-либо. Эта мысль пробивает череп, я резко осознаю, что нужно спасаться, пока не произошло что-то слишком ужасное. Но не успеваю, потому что в следующее мгновение его рука крепко хватается за мою шею.***
Мне казалось, что я двигалась по длинному темному лабиринту, где стены вот-вот начнут сужаться и с каждым мгновением делать пространство все меньше. Коридор этого огромного дома не имел конца, и потеряться в нем не составило бы мне особо труда. Освещение не ослепляло глаза — именно здесь его было достаточно мало, по сравнению с другими помещениями особняка. Небольшие желтые огни искрились на темном потолке, как мне казалось, таком далеком и необъятном, подобно бездне. Темные оттенки здесь преобладали, что порой вгоняло меня в панику. С самого детства я боялась темноты именно из-за ее загадочности. Странно было теряться в таких помещениях, но я делала это. Чертовых семь дней прошло с момента моего знакомства с этим местом. Мне пришлось свыкнуться с мыслью о том, что моя жизнь замерла — остановилась на месте. После стольких кардинальных перемен, как в ней, так и во мне, я опустила руки и пустила все на самотек. Ведь мне пришлось подписать приговор и повесить ярлык марионетки на свои хрупкие плечи. Какой был бы смысл бороться и искать выхода, которого нет? Я наконец-то вспомнила, что у меня есть мозги. Все было слишком просто и невероятно сложно одновременно. Мысли смешивались во что-то непонятное, образуя гремучую смесь и смутную картинку происходящего. Каждое мгновение, что я находилась здесь, было слишком тяжело дышать. Напряжение. Невольно ощущала, как холодный воздух давил на меня. И я уже не знала, чего можно еще бояться: самой неизвестности событий, вопросов без ответа, что каждую секунду уничтожали меня изнутри, или гадких прикосновений Бланко? Временами такие холодные, сухие касания, изо дня в день желающие лишь одного — окончательно лишить меня рассудка и умения дышать. Да, именно их я боялась больше смерти, предпринимая жалкие попытки избежать контакта — приходилось избегать случайных взглядов и молчать, погружаясь в мысли. Моя персона прекрасно знала, что избежать своей участи не удастся. Но я по-прежнему, с глупой надеждой, тянула время. Не до конца вжилась в роль куклы. Одна лишь мысль об этом человеке отражалась на моем теле в виде жалких мурашек. И я не могла это контролировать. Мучительно долгое время я искала нужную мне комнату и, наконец, нашла. С самого поворота приметив взглядом светлое помещение, резко остановилась, жадно вдыхая ртом огромное количество кислорода. Уверенность в том, что все будет хорошо — просто испарилась в воздухе и, как мне казалось, навсегда покинула мой разум. Ну почему все так? Я даже не зашла туда, но уже сдалась, отчаянно махая белым флажком. Наконец вспомнив, что мои ноги не ватные и могут двигаться, устремляю свой якобы «спокойный и не предвещающий беды» взгляд в идеально начищенный пол, заходя в столовую. Мужчина одарил мою персону коротким взглядом, в котором я чувствовала недовольство. А кисти рук уже предательски затряслись. Легкие резко сжались, не давая возможности вздохнуть полной грудью. Как всегда опоздала. Это уже вошло в привычку — всегда и везде приходить последней. Тихими бесшумными шагами я заставила себя шагать в сторону своего места, осматривая каждую ничтожную мелочь, что только попадалась на глаза. Гробовая тишина действительно радовала меня. Боже, как же мне хотелось продлить ее до конца приема пищи. Но я почему-то знала, что так не будет. Обычно все случается в точности наоборот. Присаживаясь за высокий деревянный стул, уже по привычке всматриваясь в свое отражение на зеркальном потолке, снова лицезрела бледное, словно снег, лицо и лишь удостоверилась в том, что фальшивая маска небывалого спокойствия красовалось на нем. На белоснежной скатерти располагалось огромное количество разных видов еды. Этот стол был бесконечен, такой длинный и необычный, но так только казалось. За другим концом сидел шатен. Целый стол разделяет наши тела. Но почему я все также боюсь этого человека? Ведь он больше не прикоснется к моей шее в попытках придушить? Как же хочется в это верить. А в голове уже огромным потоком нахлынули воспоминания того момента. Те глаза, которые мне никогда не удастся забыть, будут продолжать мне сниться в кошмарах. Я сфокусировалась на одной несчастной чашке, окончательно потеряв контроль над своим разумом. Вспышки. Непонятные отрезки мельком пронеслись перед моими глазами. Его взгляд, который менялся с каждой нашей встречей все больше и больше. Будто целый мир жесткости открывался предо мной. За одним изумрудным взглядом. Моя персона несколько минут сидела без всяких признаков жизни, и я, черт возьми, знала, как это странно выглядит. И не могла остановиться. — Ты не прикоснулась к еде, — четкое, резкое обращение мексиканца заставило вернуться в реальность и поспешить наполнить пустую тарелку во избежание разговора с мужчиной. — Выглядишь немного растерянной. Все хорошо? — Он интересуется моим самочувствием? Я воспринимаю это как своеобразную и дикую шутку. Фыркнув, гневно сжала столовый прибор в костлявых руках, нарочно игнорируя собеседника. Ему ведь абсолютно безразлично то, что я чувствую. В конце концов, мои проблемы заключались лишь в нем. Еще секунда — и мозг взорвется. — Я задал вопрос. — А почему я должна чувствовать себя спокойно? — я ощущала, будто Бланко смотрел сквозь меня, принося своим взором ужасные ощущения. Вдали его глаза выглядели чудовищно темными, и я позволила себе нагло сверлить их своим взглядом даже на расстоянии. — Назови хоть одну причину, — мне казалось, что уже по всему помещению искрилась моя неописуемая злость, что вспыхнула подобно огню и распространилась везде. И только одна персона была тому причиной. Он будто знал. Предугадал мое желание избежать разговора. И сделал все по-своему. — И чем же я могу тебе помочь, Мартина? — столовая залилась моим истерическим смехом, и на секунду показалось, что она эхом разнеслась по стенам всего дома. Освободив свои пальцы от ненужных на данный момент вещей, я откинулась на спинку стула. Необъяснимая дрожь сковала мое тело. — Прекрати этот спектакль, милый, — на секунду мне стало противно от своего же голоса. Это я вообще говорю? — Чего ты ждешь от меня? Какого поведения? — Слишком много вопросов, куколка. — Разве тебе не доставляет удовольствие видеть меня такой беспомощной? — я ощутила, что человек напротив уже настойчиво изучает каждый изгиб моей шеи и ключицы. Он так далеко, но я ненароком вспоминаю скользящие движения его рук на своем теле. Глубоко вздыхаю и закрываю глаза. — Возможно, ты права, — услышав ответ, который я не ожидала услышать, мои веки широко распахнулись, наблюдая за тем, как мужчина опустошает стакан с прозрачной жидкостью. Боже, подари мне его спокойствие и самоконтроль. Как ему это удается? — И ради этого стоило устраивать весь этот цирк? — я осознавала, что вопросы, которые доносились из моих уст непрерывным потоком, начинали раздражать моего собеседника. Но как иначе? — Не жалко было тратить свое драгоценнейшее время на такую жалкую букашку как я? — Это того стоило, сладкая. Мою глотку одолело дикое желание завопить, словно маленький ребенок, незнающий нормы поведения в обществе. Именно сейчас подсознание разделилось на две противоположные стороны: одна, что хотела наброситься с кулаками на мужчину, яростно рыча противные высказывания в его сторону, и вторая, которая являлась более разумной и господствующей, заставила мои кисти двигаться и наполнять свой рот зелеными овощами, в попытках приглушить рвущийся наружу рев. Как глупо надеяться на лучший исход событий с моей стороны. Нелепо. Тщательно пережевывая пищу, я стала ощущать ее вкус и хоть как-то пытаться отвлечь свои мысли от только что услышанных слов. Но эта отвратительная, до жути противная ухмылка на лице Хорхе заставила мои глаза загореться пламенем, которое невозможно было потушить. Если я продолжу молчать, то избегу падания в неизвестную тучу событий. Но видимо шатен не хочет этого. Будто все подстроено. Специально. Назло мне. — Ты сама не заметишь, как тебе начнет нравиться это, — хрипло выдал тот, перебирая своими изящными пальцами несчастную вилку. — Все, что будет происходить здесь. Если этот человек решил добить меня своими словами, то у него это прекрасно получилось. Волосы встанут дыбом от одних таких мерзких фразочек Бланко-младшего. В ушах раздается противный звон. Не успев справиться с перемалыванием пищи во рту, я резко начинаю давиться от внезапной неловкости, охватившей мое тело. Кашель, такой сухой и беспощадный, вот-вот лишит меня возможности дышать. Резким движением руки, я касаюсь стеклянного стакана и впускаю в себя потоки воды. Жаль, что вместе с пищей я не смогу проглотить и эти ужасные ощущения. — Какая чушь, — свободной рукой я провожу по своему горячему лицу. От переизбытка негативных эмоций оно больше походило на цвет спелого помидора, нежели на свой привычный облик. А в голове продолжает непрерывно крутиться фраза, сказанная его бархатным, мелодичным голосом. Он настолько уверен в своей правоте. И почему это так меня пугает?***
У темноты нет начала и конца. В ней можно забыться и ею можно насладиться, точно также как тишиной и одиночеством. Но иногда это губит меня. Беспощадно. Происходит особый анализ своих действий и бурных эмоций, что пару часов тому назад поглотили всю мою ничтожную сущность. И, в какой-то степени, я была рада, что нелепый диалог закончился исключительно моим гневом. За определенный промежуток времени мне пришлось осознать, что шатен не контролировал порывы злости, которые довольно трудно было вызвать, а остановить — невозможно. Он был спокоен. Мексиканец не тронул меня. Я была в безопасности, когда закрывалась в помещении, что за прошедшую неделю стало моей комнатой — местом, где я проводила большую часть времени в этом доме. Отец, брат, мать — ведь им больше ничто не угрожало. Я встретилась с проблемой в лице Бланко-младшего и защитила родных от бед. Одна лишь мысль о том, что они сейчас за несколько тысяч километров дружно смеются и наслаждаются будничной жизнью, напрочь позабыв о негативных эмоциях, приносила мне позитивный настрой. Произошедшие события остались для них в прошлом, лишь временными трудностями, которые, словно тяжелый груз, свалившийся с их плеч. От этой новости я легче дышала и осознавала, что сделала все правильно. Взяв в руки мобильник, я набрала до боли в ребрах знакомый мне номер. Постепенно вставая с мягкой кровати, на лице образовалась глупая улыбка. Сейчас я услышу ее голос — и все будет хорошо. Медленно расхаживая по темному пространству, попутно пиная ногами ненужные вещицы, что попадаются на пути, я вслушиваюсь в длинные гудки по ту сторону провода. И вот я уже открываю шторы, осматривая большое окно с прекрасным видом на сад. Тусклый свет распространился по комнате. Душевное успокоение настигло мою душу. — …Тини? — звонкий голос братца заставляет меня внезапно подпрыгнуть на месте от удивления и пересмотреть номер, который я только что набрала, и удивиться — ведь он никогда прежде не отвечал за маму на звонки. — Франциско, — запинаясь, произнесла я, задерживая свой взор на дереве с темно-зелеными листьями, — а где мама? — по телу растеклось странное ощущение холода, а губы сжались в тонкую линию. — Она потеряла сознание, и мы сейчас в больнице, — он произнес это слишком тихо и нервно. — Все было хорошо, мы дружно ужинали, — глубокий, протяжный вздох, — а потом она поднялась на ноги и упала, — парень заикается от тревоги, что полностью поглотила его, но в итоге собирается духом: — Врачи говорят, что она впала в кому. Я понимаю, что не могу стоять — просто не в состоянии, не могу держать этот чертов гаджет и слышать продолжение реплики Франа. Все вокруг расплывается. Тело застыло. Нет сил дышать и моргать. Чертова пелена перед глазами. Слезы, такие мокрые, жалкие и слизкие, непрерывным потоком растекаются по моим щекам. Удар в спину. По самому больному. Мама. Ринувшись в сторону двери, я слишком громко открываю ее и выхожу в коридор. Кажется, что ноги живут своей жизнью, и я уже двигаюсь в непонятном направлении. Не могу говорить. Что-то внутри сломалось. Идти прямо. Вперед. В сторону местонахождения этого… подонка. Он обещал. Гарантировал безопасность моим близким. Я будто обжигаюсь собственной ненавистью, что перекрывает мои здравые мысли. Захожу в помещение, где дверь осталась открытой нараспашку, впуская в коридор яркие потоки света. Я в рабочем кабинете Бланко. Это дает мне понять силуэт мужчины, упорно перебирающего документации. Дикое желание закричать одолело меня. Завопить во всю глотку. — Как я тебя ненавижу, — мой голос заставляет шатена наконец заметить присутствие моей персоны в помещении, где кислород порядком наэлектризовался. Фиксируя глазами отвратительное состояние, тот откладывает листы в сторону. Удивление на его лице еще больше злит меня. Я приближаюсь к столу из красного дерева, в диком желании откинуть все эти бумаги в сторону и накинуться с кулаками на зеленоглазого, что плавно встает со стула. — Подлый и жалкий врун. — Мартина, что случилось? — слишком громко спрашивает тот, всматриваясь в мои глаза, наполненные слезами. Дрожащие пальцы рук сжимаются в кулаки. Мои зрачки расширились до максимума возможного. Гнев, смешанный с отчаянием овладел моим разумом. — …Мама, кома, — я начинаю произносить слова отрывками, даже не думая связывать их в полноценные предложения. — Ты виноват! — Верхняя губа мужчины вздрагивает, он делает пару шагов ко мне и обхватывает мои плечи своими горячими руками. — Не прикасайся ко мне, мерзавец! — в попытках увеличить расстояние между телами, я начинаю отчаянно бить руками по твердой груди собеседника. — Причем здесь я? — вновь плавно поднимает мой подбородок вверх, предварительно отпустив одну руку с моего плеча. — Что ты несешь? — Встретившись взглядами, тот продолжает слишком странно осматривать меня. Мое нынешнее состояние — его рук дело, чему удивляется этот урод? — Ты обещал не трогать моих близких, — скалюсь, но соленые ручьи продолжают пачкать мое лицо. — Но теперь моя мама в коме. — Тот глубоко вздыхает, а его ноздри постепенно расширяются. — Из-за тебя! — еще раз нелепо ударяю мексиканца, а по обонянию ударяет запах мужского одеколона, который я уже давно успела выучить. — Успокойся, — довольно тихо произносит он. — Слышишь меня? — отпускает мое лицо, и я утыкаюсь носом в его шею, продолжая бить. — Я не имею никого отношения к делу с твоей мамой, Тина, — я перебиваю его своим долгим и громким всхлипом. — Успокойся, — горячие, сильные руки резко прижимают меня за плечи к своему телу, и я задыхаюсь от переизбытка тепла, что буквально опалило мое ледяное тело через одежду. Я замираю, но уже через секунду пытаюсь вырваться. Ни черта не выходит. Он крепкой хваткой обнял меня, даже не думая отпускать. — Мамочка, — шепотом выдает моя персона, не выдерживая напора со стороны Хорхе. И я снова опускаю руки, впуская в легкие большим потоком запах свежей мяты и шоколада. Его запах. А внутри все бурлит от переизбытка эмоций. Мне словно кожу вывернули наизнанку. Я даже не пыталась это скрыть перед ним. И почему я чувствую, что эти объятия нужны мне в данный момент? Почему? Что вообще творится?