Сельский доктор

Расскажи мне, где ты был? Где ты был, когда на Земле любовь жила? Где ты был, когда я одного тебя ждал.

Как и обещал Такао, через несколько часов он заявился в ветхое здание больницы, надев на этот раз бахилы перед входом и, бесцеремонно завалившись в кабинет врача. Мидорима явно не ожидал столь странного визита знакомого, поэтому отвлекся от своей работы с бумагами и посмотрел на ужасный вид парня. — Добрый день, — поздоровался врач, — Что вчера ты устроил, и почему мы проснулись полуголые? — нервно постукивая карандашом по столу, поинтересовался мужчина. — Шин-чан, не гуди.. Голова ужасно болит. Дай таблеточку, а?! Ты же врач в конце-то концов, — завопил Казунари, извиваясь на стуле, словно змея. Мидорима совестно выполнял свои обязанности, даже если к нему приходили вот такие алкоголики, как Такао, который не мог найти себе места. Он достал таблетку, налил в стакан воды и передал парню. Тот жадно впился в спасительную пилюлю, запивая живительной влагой, и радостно расплылся на предмете обихода. -Ты меня спас, Шин-чан, — через некоторое время радостно кричал Казунари и улыбался во все тридцать два. — Меньше пить надо, — отчеканил Шинтаро, — Так что насчет вчерашнего? — Да все путем, — парень махнул рукой и закинул ногу на ногу, — Ничего не было. Мы напились и уснули. Хороший виски попался, правда? — Заткнись и не разлагай мне тут дисциплину, — грозно ответил доктор. — Дисциплина нужна в спорте, как в баскетболе, например. — Ты играешь в баскетбол? — Мидорима снова оторвался от бумаг. — Играл когда-то, — уныло проговорил Такао, — А ты тоже? — Тоже когда-то.. — Можем как-нибудь сыграть. Спорим, я обыграю тебя один на один? — с долей хитрости подметил брюнет. Шинтаро в ответ лишь ухмыльнулся, но все же согласился на игру. Радостный Такао отправился домой, подумывая о будущей стратегии, как обыграть Мидориму, еще не подозревая о навыках соперника. На следующий день выдалась пасмурная погода и оба решили отложить игру на следующие выходные. А за это время Казунари успел съездить в город и решить парочку своих вопросов по работе. Он работал в офисе, поэтому иногда выдавалась бумажная волокита, с которой можно было разобраться и дома. У Мидоримы продолжала кипеть жизнь. Посетителей было хоть отбавляй, все желали поглядеть на чудо-врача и по совместительству красивого парня. Некоторые особо смелые дамочки успевали подкатить со своими намерениями, но врач лишь косо смотрел и списывал это на неопытную молодость дев. Через неделю другую парни все-таки собрались поиграть. Такао привез новый мяч, они побродили по деревне и нашли подобие баскетбольной площадки, со своими ржавыми кольцами и дырявыми сетками, но трава была затоптана, что говорило о частом посещении поля ребятишками. Такао явно позарился на свою победу и лихо вытворял финты, но не смог провести пасы, которые выбивал Шинтаро. Ястребиный глаз помогал видеть все поле и соперника одновременно, но другой забирал мячи и четко отправлял трехочковые с середины поля. — Шин-чан, ты прям мастер в игре, — вытирая пот со лба, говорил Такао, — В какой школе учился? — С начала в Тейко, потом… На этом моменту у Казунари из рук выпал мяч и он с открытым ртом завис в одной позе. Его поразил шок, и парень долго не мог прийти в себя, вспоминая все свои игры. — Ты из Поколения чудес? — Казунари вопросительно поднял бровь. — Да. Ты знал о них? — Конечно! Еще бы не знать! — завопил брюнет и начал прыгал от радости, кидаясь на шею врачу, обнимая его. Но опомнившись, отпустил его и покраснел, словно знак зодиака Мидоримы. Позже оба шли по дорожке домой, обсуждая городские легенды баскетбола и выясняя вкусы другу друга. — Мне даже не вериться, что я знаком с таким знаменитым человеком, — никак не мог нарадоваться парень и светился от счастья. — В этом нет ничего особенного, Такао, — отвечал Шинтаро и поправлял очки своим фирменным жестом. — Сыграем еще? Да, пожалуй, — ответил доктор и парни разошлись в разные стороны. Еще несколько недель подряд, на выходных парни встречались для совместной игры и вспоминали свои прошлые навыки. Такао старался обыграть снайпера, но его коронные броски и молниеносные обходы не позволяли этого сделать, зато это дарило парням радость и наслаждение от вспомнившихся тренировок. Когда Мидорима возвращался домой, он часто представлял себе образ говорливого и неугомонного Казунари, подумывая о том, что парень действительно достоин внимания и любви Шинтаро. Он влюбился. Влюбился глупо и бесповоротно, но боялся своих чувств и правды, а еще… отпугнуть от себя юношу. Он скучал, когда тот уезжал в город по работе и подолгу не возвращался, вспоминал их игры и встречи. Иногда, в порыве задумчивости, мог пролить воду, поливая цветок или зацепить халат за мешающий гвоздь стола. Но когда брюнет возвращался, Мидорима с неохотным видом шел на игру, хотя в душе ждал этого. — Шин-чан, лови, — радостно передавал пас парень и громко смеялся. Мидорима успешно поймал передачу и бросил мяч в корзину, их спор уже давно перешел в совместную игру. Они перестали соревноваться друг с другом и просто отдавались ощущениям. Всю последующую неделю шел дождь, и парни никак не могли выйти поиграть, но один день выдался светлым, и они направились на импровизированную площадку. Такао веселился, передавая мяч и получая пасы, а Мидорима лишь ухмылялся. Неожиданно пошел сильный ливень и оба побежали домой, по пути брызгая лужами, как дети. Шинтаро проводил Казунари до дома, и они попрощались. Неприятный визит и новости принесла бабушка Такао, разбудив врача в час ночи и, сообщив, что у ее внука температура. Мидорима тут же сорвался и мигом последовал за женщиной, которая торопилась, как могла. Когда врач вошел в дом, он увидел спящего и стонущего от лихорадки парня. Все его тело было покрыто испариной, на голове лежало полотенце, которое старушка часто меняла и до жути болезненный вид. Так как больница находилась недалеко, Шинтаро сообщил, что у него нет с собой необходимых препаратов и Казунари надо срочно перенести туда, на что Такао-сан дала положительный кивок. Мидорима осторожно подхватил парня, закутал его в теплый плед и понес. Его вес был очень мал, и донести не составляло особого труда. Врач за несколько минут доставил больного и положил на диван в своем кабинете, Такао отозвался болезненным стоном и повернул голову, продолжая спать. Шинтаро померил температуру: градусник показывал отнюдь не хорошие цифры — 38,9. Он достал таблетки, заставил юношу их принять и устало посмотрел на больного. В его голову пришла мысль для скорого выздоровления парня. Мидорима извлек из шкафа несколько пузырьков со спиртом и разбавил чистой водой, отыскал чистое и стерильное полотенце, и намочил его. Доктор осторожно провел мокрой тканью по голому плечу и руке, затем по ключице, доставая до спины. Чтобы не смущать себя и не искушать, врач задернул плед до пупка и поднял край футболки, обтирая нежное тело. Затем он опустил верхнюю часть одежды обратно и опустил плед со штанами до колен, проводя полотенцем. Нехотя, Мидорима облизнулся от такого вида и томно вздохнул. Утром Такао проснулся в прекрасном расположении духа, температура спала и жар прошел. Мидорима спал в своем кресле, опустив голову на грудь. Парень осмотрелся вокруг и начал вспоминать прошлую ночь, но ничего не хотело приходить в голову. Хоть состояние и улучшилось, болезнь еще не прошла до конца. Шинтаро проснулся от шороха пациента и сразу подошел к нему, исследуя на предмет заражения. Позже врач заварил Казунари зеленый чай, и они мирно попивали его в кабинете. До этого времени на прием никто не пришел, даже было немного странно. Такао поблагодарил Мидориму и, сообщив, что ему не нужно помогать добираться домой, поспешил отправиться. Вечером Шинтаро решил проверить состояние Такао и посетить его дома. Там его радостно поприветствовала Такао-сан и усадила врача пить чай, заверив, что пока ее внук занят важными делами по работе, а как закончит, спустится к ним. Она рассказала, как страшно испугалась за Казунари, как он лихорадочно мучился и стонал что-то невнятное. Женщина поблагодарила Мидориму за то, что тот, в любое время кого угодно готов принять. С прихода парня прошло уже полчаса, а брюнет все никак не спускался, поэтому бабушка отправила врача проверить, не освободился ли ее внучок. Когда Шинтаро подошел к двери, было подозрительно тихо, он постучал, но ответа не последовало. Доктор решил немного постоять и скоро услышал первый приглушенный стон, он подумал, что Такао снова плохо и повернул ручку двери. Его виду открылась прекрасная картина: раскрасневшийся парень сидел на полу, а его ладонь держала вставший член. Мидорима подошел и осторожно присел, чтобы не спугнуть юношу, положил руку поверх руки Казунари и двинул один раз в такт его движениям. От этого действия парень ахнул и откинул голову назад, Шинтаро повторил движение еще раз и еще, а тот лишь сладостно отзывался, позволяя все. Мидорима повалил парня на пол и задрал его футболку, оголяя натренированный торс, замечая в пупке аккуратный и блестящий камешек голубого цвета. Врач провел по нему языком и поднялся выше, задевая набухшие горошинки сосков, продолжая усиленно двигать ладонью. — Ты гей, Такао? — поинтересовался Шинтаро. — Да, — без капли смущения ответил Казунари. — И у тебя уже было? — сомнение и интерес терзали врача. — Даааа, — сладостно произнес парень и простонал в шею партнера, — А ты хочешь попробовать? — Не против, — в ответ простонал Мидорима и получил первый поцелуй. Такао притянул врача за края рубашки свободными от действий руками и сжал его в своих объятиях. Язык лихо проскочил в горячую полость рта Шинтаро, проводя по небу и сплетаясь с его языком. Они долго не могли оторваться друг от друга, пока не закончился воздух. Оба тяжело дышали и доводили Казунари до вершины блаженства. Проведя еще несколько раз по возбужденной плоти рукой, Мидорима не успел отстраниться, чувствуя, как парень под ним кончил и как чужая сперма попала ему на лицо. Такао тут же залился краской и смущенно простонал.