***
Мидорима выдернул Такао в первый рабочий после проведенных выходных. Телефон потрезвонил несколько минут пропуская гудки, пока Казунари искал его по всей гостиной, а после твердый голос врача сообщил о том, что на улице намечается сильный дождик, и он будет совсем не против, если Такао принесет на всякий случай зонтик. Собравшись для вечернего рабочего отъезда и прихватив с собой требуемый предмет, парень вышел на улицу, поднимая голову к небу. Утреннего солнца словно и не было, и сейчас все небо было затянуто тяжелыми облаками, а над таким знакомым и видимым издалека лесом уже заходила темная туча. Отметив про себя, что это не лучшая погода для долгой поездки, Такао сел в машину, отправляясь к больнице. Прихватив зонт и прикрыв за собой входную дверь в местную «поликлинику», Казунари одернул пиджак костюма, и уже хотел постучать в дверь кабинета, но заметил, что та приоткрыта, и у Мидоримы сидят два незнакомых посетителя. Хотев отойти и подождать на приготовленных для посетителей креслах, Такао услышал обрывки странного разговора: » — Не скучаешь здесь, Мидорима-кун? Голос незнакомца Казунари сразу не понравился, но он решил не вмешиваться, продолжая молча сидеть. — Нет! Меня все устраивает. — Ммм, жаль… — Последующие слова заглушил звук стеклянного пузырька, который незнакомый мужчина передвинул по столешнице к третьему парню в комнате. — В тот раз с тобой было довольно интересно провести время». Не понимая о чем он говорит, Такао поднялся с места и подошел к двери, как в кабинете резко загремел стул и чуть не пришибив Такао той самой дверью, из помещения резко вышел чем-то расстроенный парень, который молчал все время разговора, и лишь когда выходил, зацепился взглядом за стоявшего в недоумении брюнета, но даже не останавливаясь, вышел на улицу, как раз под первый раскат грома. Осознав причину такого поведения молодого человека и то, о каком хорошем времени говорил незнакомец, Такао сжал в руке бедный зонт, да так сильно, что тот заскрипел своими спицами, и, хлопнув второй раз входной дверью, отправился к оставленной машине, решая остаться в такую погоду дома. Испорченный день и приправленное злобой настроение не сулили ничего хорошего, и, решив не рисковать ни транспортом, ни здоровьем, парень добрался до дома за несколько минут, и ничего не говоря старушке, встретившей его на кухне, отправился в свою комнату, закрывая дверь на замок. То, что сейчас в душе Казунари не мог описать даже самыми неприличными словами: ощущение того, что Мидорима был еще с кем-то, резало по самому сердцу, заставляло выть от досады и сильнее сжимать коленки, прижатые к груди. Хоть Такао и понимал что он у доктора не первый, да и он у него тоже, но увидеть рядом бывшего любовника оказалось намного сложнее, чем он думал раньше. Решив, не накручивать себя еще сильнее и просто узнать у Мидоримы кем был этот мужчина, Такао, немного придя в себя, отправился в ванну, умываясь холодной водой.***
Не выходя из дома несколько дней, который он должен был провести на работе, Казунари, наконец, выбрался на воздух, когда на улице совсем стемнело. Отправляясь в ближайший магазин, Такао оглядывался по сторонам, стараясь не попасться Шинтаро на глаза, но вместо того, что бы быть самому незамеченным, наткнулся взглядом на странную парочку, что-то выясняющую недалеко от него. Решив не вмешиваться и пройти дальше, брюнет заметил среди тех двух того самого расстроенного парня, которого впервые встретил в больнице и рядом с ним, уже ненавистного незнакомца, пытающегося молодому что-то объяснить, после чего уводя его в сторону темной улицы. Ни к делу вспоминая услышанный разговор, и снова чувствуя, что быть в неизвестности стало совсем невыносимо, Такао решает узнать все, и вместо магазина отправляется к дому Мидоримы. Ожидая приезда любовника только через несколько дней, врач был сильно удивлен, когда увидел его на пороге своего дома, не совсем в хорошем настроении. Не поняв причины того, что привело Казунари в такой поздний час, когда более нормальные люди уже ложатся спать, Шинтаро не заметил, как был втолкнут в собственную спальню, и опрокинут на постель. — Шин-чан, — Такао ждет, когда он уляжется на одеяле и садится на него сверху. — Я себе места не находил все эти дни, даже в город не ездил, думал все, — Голос от волнения дрожал, а тонкие пальцы пытаются осторожно подцепить маленькие пуговки на рубашке. — Подожди! — Мидорима останавливает его, когда половина пуговиц уже расстегнуты, — что случилось? — Случилось? Я не знаю, — Такао тяжело дышит через нос, и Мидорима замечает легкое возбуждение у него в штанах. — Не знаю, Шин-чан. Я просто зол. — Из-за чего? — Шинтаро продолжал смотреть непонимающим взг лядом, ожидая вердикта, ведь таким парня он еще ни разу не видел, и что он мог сделать, оставалось только догадываться. — Ты ведь спал с тем мужчиной, что недавно приходил к тебе, спал? — Горячее дыхание обожгло кожу, когда Такао склонился совсем низко, смотря прямо в зеленые глаза. — Это было до меня, но я все равно не могу успокоиться. — Прекрати, — Мидорима пытается подняться, но вес парня, сидящего сверху, не позволяет этого сделать. — Конечно это было еще до тебя. — Плевать… Горячие губы накрывают холодные и сухие и Казунари, пользуясь своей властью, углубляет поцелуй, не давая никакого шанса на отступление. Пока Мидорима ему отвечает, не менее страстно и мокро, брюнет тянется рукой к рядом стоящему стулу, снимая со спинки приготовленный на следующий день галстук. Пока Мидорима лежал под ним и был занят чужими губами и языком, Такао поднимает его руки к спинке кровати, фиксируя их в одном мгновение предметом гардероба, после чего доктор прекращает поцелуй, и оказывается почти полностью обездвиженным. — Такао! Ты не сделаешь этого! — легкая паника поднимается откуда-то из глубин сознания, и Шинтаро пытается скинуть с себя разозленного парня, который снова тянется к его губам, завершая его диалог. — Чего не сделаю? — Такао сам не понял, о чем врач говорит, но быстро слез с него на пол, и расстегнул собственные штаны, спуская их с ног. Мидорима продолжал смотреть за ним удивленными глазами, не понимая чего тот хочет, но уже предчувствуя, что ему может хорошенько достаться в том месте, в которое он точно не хотел бы получить в таком состоянии, в котором находился сейчас брюнет. Но от сердца сразу отлегло, когда Казунари вместо того, чтобы снять брюки с Мидоримы, обратно сел ему на бедра, постепенно пересаживаясь на грудь. — Шин-чан, я ревновал три дня как дурак, — Такао смеется от собственных слов и обхватывает свой возбужденный член рукой, прямо у доктора перед носом. Проведя несколько раз по всей его длине, парень оголяет головку и придвигается еще ближе, касаясь ею чужого подбородка. — Развяжи руки, — Шинтаро дергает привязанный галстук, и от движения только сильнее проходится щекой по чужому органу, слыша, как парень на нем негромко стонет. — Развя… Шинтаро не успевает договорить, потому что Такао оказывается быстрее его, и когда доктор вновь начал диалог, парень ловко сует ему в рот несколько пальцев. — Тцц, Шин-чан! — Казунари оглаживает подушечками пальцев шершавый язык, чувствуя, как рука становится мокрой от слюны. — У меня с того дня ощущение, что если я так сделаю, мне легче станет, — Такао снова проводит рукой по всей длине члена, который до сих пор прикасается к чужой щеке, и, обхватив его посередине, ведет головкой по линии подбородка. Пальцы во рту раздвигаются, заставляя Мидориму шире открыть рот, и брюнет подается вперед, заменяя их своим органом. Пару секунд Шинтаро приходит в себя, чувствуя, как Казунари постепенно двигается вперед и жалеет о том, что не может его остановить. Но ожидание бесконтрольных движений не оправдывается, и вместо того чтобы быстро довести себя до оргазма, Такао двигается довольно осторожно, не отрывая взгляда от глаз врача. После нескольких минут таких движений, парень, наконец, себя отпускает и двигается более уверенно, сосредотачиваясь на ощущениях до тех пор, пока на голые ягодицы не опускаются холодные ладони. — Эй! — Такао пугается неожиданного прикосновения, поднимает глаза и замечает развязанный галстук. Ожидая чего угодно после своего поступка, Казунари уже приготовился к худшему, вплоть до того, что Шинтаро его просто укусит, но вместо этого доктор поднимает руки на чужую тонкую талию, и одним рывком переворачивает Такао на покрывало, нависая сверху и разводя его ноги. Одарив любовника недовольным взглядом, Мидорима вновь склоняется на его пахом, вбираем член в рот, и продолжая недавно начатое. От такого напора парень уже не контролирует себя, полностью расслабляясь и доверяя Мидориме. Шинтаро лишь удобнее перехватывает его ноги, берет в рот до самого основания и обводит языком горячую головку, не отрываясь ни на минуту, и слыша, как где-то сверху Такао захлебывается стонами. — Шин-чан, я сейчас, — недоговаривая, но считая, что он выполнил свой долг, через несколько минут предупреждает Казунари и сам толкается в чужой рот, изливаясь прямо в горло, даже не пытаясь отстраниться. — Не вздумай уходить! — Шинтаро вытирает мокрые губы рукавом, смотря на тяжело дышащего Такао, который забился в самый угол кровати. Мидорима поднимается с постели и скрывается за дверью и когда из ванны раздается шум воды, парень, напуганный предстоящем разбором своего поведения, только и успевает одеться и так же быстро уйти из дома, как и недавно пришел.