***
Следующие полторы недели, несмотря на то, что были невероятно тяжёлыми, пролетели в мгновение ока. В это время Наруто приходилось ходить в Академию и вести себя там, как обычно, а вот во второй половине дня вместо тренировок Узумаки добывал информацию об Акацуки. Мальчику было невероятно сложно это делать, так как о том, чтобы задавать вопросы, не было и речи, а вовлекать в это Шикамару и Чоджи не хотел. Пришлось Наруто вновь нарушить правила деревни, только в этот раз за это нарушение его могли и казнить, ведь будущий шиноби залез в тайный архив Конохи. О расположении этого архива Наруто узнал от Курамы. Лис же знал о нём от Кушины, матери мальчика. Когда-то Демон уже пытался рассказать малышу о его родителях, но тот быстро закрыл тему и слышать ничего не хотел, сказав, что Курама заменил ему обоих родителей, и ему этого достаточно. Наруто очень удивился, что пробраться в тайный архив получилось так просто. Он-то думал, что его засекут уже на подступах к зданию, а оказалось, что охранникам плевать на всё с высокой колокольни, и им важнее, кто выиграет в карты. Узумаки, однако, не расслаблялся, мало ли, какие ловушки ждут его внутри. Но и здесь ждало его разочарование: все препятствия были настолько простыми, что даже смешно. Наруто казалось, что не хватает только огромной вывески со словами: «Заходите все, кому не лень!» В самом архиве Узумаки нашёл не только нужную ему информацию об Акацуки, но и его родителях и своём наследстве. Также, он узнал подробности той роковой ночи, когда был уничтожен клан Учиха. Узумаки мог только удивляться той глупости, самоуверенности и недальновидности старейшин. На их месте он бы уничтожил всю информацию о той ночи, тем более, если она настолько их компрометирует. Собрав все нужные ему свитки в рюкзак, который заранее захватил с собой, Наруто ужом выскользнул из архива и направился домой. Уже в своей квартирке Узумаки хорошенько изучил всю найденную информацию об Акацуки и выбрал первый подарок для Итачи, тем более, что тот протянул свои склизкие ручонки к Учихе. Этого блондин так просто простить не мог.***
И вот седьмое марта. Послезавтра будет день рождения Итачи. Наруто решил, что ничего страшного не произойдёт, если его несколько дней не будет в Академии. Шикамару он уже предупредил, что уйдёт в лес на некоторое время тренироваться и попросил того сказать учителю, что Узумаки заболел. Нара на это только ответил: «Проблематично». Что, впрочем, означало только то, что мальчик информацию принял к сведению и сделает так, как попросил его друг. Настало раннее утро восьмого числа. Солнце только взошло, а из Конохи уже тихо выскользнула тень и скрылась в неизвестном направлении. Если бы кто-то сейчас встретил Узумаки, то с криками шарахнулся бы от него. Сейчас мальчик действительно напоминал демона, пришедшего в мир людей. Глаза красные с вертикальным зрачком, клыки торчат, когти на руках выросли, а примечательные полоски на щеках из умильных и тоненьких превратились в резко очерчённые и будто выступающие. Волосы ребёнка были взъерошены сильнее обычного и отливали рыжим. Но самым страшным, как показалось бы жителю Конохи, было то, что всё тело мальчишки было покрыто рыжей чакрой. На голове она приняла форму торчащих колом лисьих ушей, а из места на пояснице, где предположительно находится копчик, торчал полупрозрачный также лисий хвост. Наруто передвигался с невероятной скоростью, периодически останавливаясь, чтобы принюхаться. Так как запаха чакры своего подарка для Итачи он не знал, то вынюхивал самого Учиху, чтобы позже пойти по запаху, который на парне определённо должен был остаться. Двигался так Наруто полдня, но своей цели достиг. По счастливой для Наруто и печальной для Акацуки случайности, все члены организации были в сборе, благодаря чему мальчик смог запомнить запахи всех присутствующих в убежище. Узумаки пришлось остаток дня ждать, пока Орочимару, его подарок Итачи, выйдет на улицу. Когда время близилось к полуночи, и солнце уже село, а мальчика уже охватывало отчаяние, саннин всё же соизволил выйти, подышать свежим воздухом. На губах ребёнка заиграла садистская усмешка, и Наруто оглушил свою жертву. Мальчик тихо отнёс мужчину подальше от убежища Акацуки. Когда Наруто искал Итачи, он наткнулся на небольшую пещерку, которая, кстати, была отлично расположена, и, даже если Орочимару будет кричать, то его всё равно никто не услышит, кроме самого Наруто. Быстро связав жертву, пока та не очнулась, Узумаки стал складывать печати, чтобы мужчина не смог использовать чакру и с её помощью сбежать. Эту технику используют шиноби-медики, когда надо провести операцию на бессознательном шиноби на случай, если тот очнётся и начнёт им мешать. Узумаки научила Ай, пока ещё была жива. Ребёнок помотал головой, чтобы выкинуть из нее все лишние мысли. Стоило мальчишке сложить все печати и активизировать технику, как пленник стал приходить в себя. — А вас ещё саннином называют, — ядовито хмыкнул Наруто, когда на него уставились жёлтые глаза с вертикальным зрачком. — Да вас любой уделать может! — Где я? Освободи меня и, может, ещё останешься жив, — мерзко прошипел мужчина. — Не в твоём положении приказывать, Орочимару, — неприязненно прорычал блондин. — Знаешь, я не привык делиться тем, что мне принадлежит. А ты посмел протянуть свои грабли в чужой огород. За это я тебя накажу. Думаю, ты против не будешь, — сумасшедше улыбнулся мальчик. И только сейчас Орочимару понял, что перед ним стоит джинчурики Девятихвостого Демона Лиса, и он очень и очень зол. Но о чём он говорит? — Завтра день рождения Итачи, надо бы подготовить подарок. Я ведь прав, Орочимару? Конечно, прав. Так, с чего бы начать? Хммм… может с личика? Да, начнём с него, ты же так дрожишь над каждой морщинкой, да и как Итачи поймёт, от кого подарочек пришёл? — с этими словами Наруто пропустил чакру через кунай, из-за чего тот стал таким же острым, как и скальпель. Наруто видел, что Орочимару занервничал, когда мальчик говорил, и начал откровенно паниковать, стоило ему поднести кунай к лицу мужчины. — Шиноби должен уметь скрывать свои эмоции и мысли. Этому учат уже на первом году в Академии. Я это хорошо запомнил, хотя тогда ещё учился не особо прилежно. Ты саннин, а я могу читать тебя так же легко, как и книгу. Непорядок, — пока блондин говорил это, он аккуратно выводил на щеках жертвы такие же симметричные полосы, что и у него. У Орочимару волосы на затылке зашевелились, а глаза на лоб готовы были вылезти не только от слов и действий ребёнка, но и от выражения лица и глаз своего мучителя. Лицо было отстраненным, словно мальчишка видел что-то настолько знакомое, что оно уже осточертело, а глаза были мёртвыми. Это и привело в себя Орочимару. Он попытался использовать чакру, но ничего не получилось. Мужчина пробовал снова и снова, но не выходило. Узумаки уже закончил с щеками саннина, когда заметил, что жертва слишком сосредоточена на чём-то, и это что-то совершенно не боль и не слова мальчика. — Хэй, Орочимару, неужели ты пытаешься использовать чакру? — привлёк внимание жертвы мальчишка. — У тебя ничего не получится. Но, раз тебе не терпится приступить к основной части, то ладно. Сразу бы так и сказал, а то, как неродной. Саннин с первого слова понял, что сейчас произойдёт нечто такое, что будет стоить ему жизни. А к концу речи осознал, что не ошибся в своих выводах. Внезапно джинчурики схватил мужчину за горло и стал его слегка душить. В месте, где Наруто касался Орочимару, у последнего всё жгло и горело, как при соприкосновении с огнём. Через минуту Узумаки отпустил шею и начал любоваться оставленным следом в виде его ладошки, состоявшем из обширного ожога. Блондин оставил ещё несколько таких следов по всему телу пленника, попутно снимая с того одежду. Однако живот Наруто не трогал. Там он решил выжечь след в виде печати, сдерживающей Кураму. Во время того, как мальчик оставлял следы, Орочимару пытался не обращать внимания на боль и придумать, как ему выбраться отсюда. Как назло, в голову ничего не приходило. Когда Наруто стал выводить печать на животе, саннин не выдержал и закричал от боли. Если раньше мальчик просто долго держал руку на одном месте, то теперь Узумаки по нескольку раз проводил и не останавливался, пока не доходил до мяса. Орочимару не знал, сколько длилась пытка, для него ничего не существовало, кроме боли, но он был, определённо, рад, когда она, наконец, закончилась. Мучитель отошёл на шаг назад и стал придирчиво рассматривать результат своего труда, потом поднял майку, оголяя свой живот, где начала проявляться печать. Несколько раз взглянув на свой, а потом на живот Орочимару, Узумаки удовлетворённо кивнул. — Ну, а сейчас самое веселье начнётся, — с этими словами Наруто подошёл к пленнику и навис над ним, будто выбирая, где можно укусить. Однако Узумаки отнюдь не кусаться собрался. Мальчик лишь пытался выбрать место, куда можно будет пустить демоническую чакру, чтобы та выжгла все каналы нукенина. Наконец, определившись, Наруто убрал демонический покров и положил левую ладонь в центр живота, где располагался очаг чакры Орочимару, а правую ладошку на левое бедро. Для этого мальчику пришлось забраться на колени саннина. — Что ты собрался делать? — панически прохрипел пленник. — Ты всё равно умрёшь, а мне нужно будет потом много тренироваться, чтобы стать достаточно сильным, дабы выполнить приказ Итачи. Я вычитал, что можно создать дополнительный резерв, куда можно поместить чужую чакру. Вот, хочу попробовать выполнить это. Тебе же чакра больше никогда не понадобится, — злобно усмехнулся Наруто. — Последние слова? — Ты монстр! Чудовище! Демон! — заорал Орочимару. Узумаки это не понравилось, ведь слышит эти слова в свой адрес ежедневно, и он начал выталкивать чакру саннина с помощью демонической, которая заодно и сжигала каналы. Из правой ладони шёл поток чакры Кьюби, а в левую входила чакра Орочимару. Для обоих это было довольно болезненно, но саннину было всё же хуже. Наруто же пытался создать этот самый дополнительный резерв. Через несколько минут пытки у мальчика это получилось. Теперь чужая чакра просто заливалась туда. Ещё через десять минут демоническая чакра достигла очага и выжгла его полностью. Этого саннин не смог пережить. В тот момент, когда чакра Кьюби полностью покинула тело Орочимару, его сердце остановилось, на лице застыла вечная маска ужаса и боли. Узумаки устало слез с трупа и вновь выпустил демонический покров. Надев спрятанный ранее в углу рюкзак и взяв мёртвое тело, Наруто направился обратно к убежищу. Около входа мальчик оставил убитого Орочимару, обсыпав вокруг землю лепестками любимых Итачи цветов и оставив несколько рядом с телом, а в руку трупа засунул записку с поздравлениями. Мальчик очень устал, поэтому решил не ждать, когда его подарок обнаружат, и направился обратно в Коноху. На этот раз путь занял больше времени, но уже в час дня девятого марта Наруто был в деревне, более того, он лежал в кровати и не мог пошевелить и пальцем от боли и усталости. Но, видимо, отдохнуть сразу с дороги ему не дадут, так как в дверь постучали, и мальчишке пришлось идти открывать из-за того, чью чакру он ощущал снаружи…***
В это время в логове Акацуки была едва ли не паника. Рано с утра на входе обнаружили труп Орочимару. Бывалым преступникам стало плохо от сочетания невинных цветов и зверски изувеченного тела саннина. Когда же нукенины прочли записку, зажатую в руке мертвеца, всем стало ещё хуже. Итачи же стало страшно, но не за себя или Саске. Ему стало по-настоящему страшно за Наруто. К парню пришло осознание, что он мог сломать мальчика настолько, что тот мог сойти с ума и превратиться в монстра, которого породил он — Учиха Итачи…