31 июля 2018 г.– 15 октября 2019 г.
Глава IX
19 октября 2019 г. в 08:32
Ночью явился Япет. Окровавленный, едва стоящий на ногах, он напугал Тефиду с Амалфеей. Богини уже готовились ко сну и внезапное появление раненого титана вызвало сильную тревогу.
– Что случилось, Япет? – растерянная Тефида уложила титана на сложенную в несколько рядов шкуру. Амалфея уже несла миску с водой, чтоб промыть раны.
– Беда, Тефида, – Япет говорил с трудом: похоже, дорога сюда отняла последние силы. – Крон захватил Рею, его соратники ранили многих из нас. Мне пришлось обнаружить себя … теперь Крон знает, что я тайно поддерживал его супругу. Я спешил сюда, чтобы предупредить … забирай детей и уходи. Боюсь, он выслал за мною погоню … не хватало еще, чтоб ребятишки в плен попали, – мужчина завалился набок, теряя сознание.
– Господин! – ахнула нимфа.
– Раны серьезные, – нахмурилась Тефида, забирая у Амалфеи тряпку и осторожно промывая глубокие порезы, сочившиеся ихором. Лицо Япета было бледным, сердце билось часто и глухо – измученный боем, тревогой последних дней и недавним бегством, организм давал сбой.
Амалфея смочила ему лоб. Влажная ткань прилипла к горячей коже.
– У него жар, – нимфа испуганно взглянула на Тефиду. – Япет может так пролежать много дней, Госпожа. Как же быть нам?
– Ты же слышала его, – угрюмо отозвалась богиня. – Бежать надо, детей спасать. К Океану направитесь, брату и мужу моему. Метис с собой возьмите. Она – Океана дочь, хоть и повздорили мы в прошлый раз, приют дочери и племянникам дать он должен.
– А вдруг Океан сторону Крона принял? – встревоженно спросила Амалфея. – Ну, как не пустит он нас к себе, или детишек Крону выдаст?
– Только не Океан, – покачала головой богиня. – Он слишком горд и сам силен, и хоть Временем не повелевает, все же все реки Геи-земли – Его. Впрочем, я могу отправить ему весть – по воде, так приход ваш не станет для него неожиданностью.
– Что же вы? – грустно спросила нимфа.
– С Япетом останусь, – ответила Тефида. – Не могу я бросить его в таком состоянии. А как полегчает брату, тогда и к вам путь направим.
– Но что, если слуги Кроновы сюда явятся? – Амалфея была ни на шутку напугана. – Япет же сказал – погоню ему вслед послали.
– Потому и надо торопиться. Собирай детей и уходите сегодня же.
– Ночью?
- Увы, промедление может быть опасно. А за нас с Япетом не волнуйся. В моем временном пристанище немало скрытых ходов, сумеем надежно укрыться. Только, Амалфея … ты детям до поры до времени о Рее не говори. Не пугай их зря. А я попытаюсь, тем-временем, что-нибудь разузнать о ней.
Нимфа, утирая слезы, кивнула.
Аид и Посейдон, стоявшие за занавесью, в ужасе переглянулись. Только этого не хватало!
– Как же так? – Посейдон в бессильной злости ударил кулаком по стене.
Аид напряженно молчал. Гнев и отчаяние наполняли его. Ох, зря послушался он тогда Амалфею! Следовало оставить ее да братьев с сестрами у Тефиды, а самому в лагерь Кронов вернуться. Может смог бы матушку от плена уберечь. А теперь … как узнать, где держат ее?
– Что же ты молчишь? – не сдержав эмоций, Посейдон толкнул брата, и Аид едва не упал.
– Возьми себя в руки, – зашипел он. – Девчонок да малышей разбудишь! Сам же Тефиду слышал – не надо им пока ничего говорить!
– Чего не надо говорить? – дрогнула занавесь, ограждавшая спальный угол, и Гестия появилась перед мальчиками.
– Мы разбудили тебя? – Аид виновато улыбнулся.
– Я малышей укладывала, да сама и задремала подле них, – Гестия осеклась, увидев, как за занавесь, отделяющий внешнюю пещеру, вошла Амалфея. За ней девочка разглядела лежавшего на шкурах Япета.
– Что-то случилось? – тревожно спросила она и шагнула, было, за порог, но кормилица ухватила ее за плечо.
– Не надо, малышка, – Амалфея попыталась незаметно сморгнуть слезы. – Там Тефида, она поможет ему.
– Япет ранен? – Гестия растеряно взглянула на Амалфею. Старший брат кивнул.
– Почему он здесь? – не по годам проницательную Гестию кольнул страх. – Дурные вести, да?
– Госпожа … – Амалфея оборвала сама себя, вспомнив о предостережении Тефиды и вздрогнула, когда Аид произнес:
– Матушку Крон полонил.
Гестия пошатнулась, и кормилица подхватила ее на руки.
– Только тебе и говорю, – продолжил Аид, внимательно глядя на сестру. – Но младшие пусть пока остаются в неведении.
– Вы уже знаете, – прошептала нимфа.
– Услышали Япета, – хмуро ответил Аид.
– Нам надо собираться, – Амалфея горьким взглядом обвела детей. – Уйдем скоро, пока Кроновы прислужники сюда не добрались.
– А вдруг они уже близко? – Посейдон был испуган ни на шутку. В памяти встала яркие картины – как едва не поймали их вражеские титаны. Дважды могли они в план попасть, и оба раза уберегла их Мать-Гея: видно не на стороне младшего сына она.
– Потому и поторопиться надобно, – Амалфея опустила девочку на пол и утерла ей слезы.
– Держись, Гестия, – тихо сказал Аид. – Уже не впервой убегать нам, верно?
– Снова бежать! – Посейдон бессильно ударил кулаком по стене. – Почему он никак не оставит нас в покое? Что мы ему сделали?
– Очевидно, мы для него – угроза, – нахмурился Аид и поманил за собой брата с сестрой. Вместе они начали собирать вещи, коих было немного – лишь то, что удалось приторочить на коз несколько недель назад. – Хоть мы и малы еще, отчего-то он нас боится, раз столько лет за очередным младенцем охотится. Зевса вон чуть не проглотил, – Аид поморщился. – Хотя причины я не вижу.
– И я, – тихо отозвалась Гестия. – По мне, так безумен наш отец.
– Безумен, это верно, – согласился мальчик, припоминая, как бесновался Крон в тот вечер, когда была спасена кормилица. И то – еще посмотреть, кто кого там спасал. – И тогда странно, отчего терпят его братья и сестры, те, что все еще с ним остаются и подчиняются приказам.
– Боятся? – предположил угрюмо Посейдон.
– Боятся, безусловно, – в пещеру вошла Тефида. – Ваш отец –единственный в мире титан, кому подвластно Время, дети. Страшная сила в руках неправедных … оттого и опасаются Крона сотоварищи.
– В самом деле? – удивилась Гестия, увязывая мешок с одеждой ребят и всякими полезными мелочами, без коих не обойтись на новом месте. – Но как можно управлять Временем? Я еще понимаю Огнём или Водой – их, по крайней мере, видишь, или Ветром – он хоть и невидим, зато легко ощущается. Но Время?
– Не спрашивай, девочка, не знаю я, как брат это делает, – покачала головой Тефида. – Главное, что он научился этому сам и в страхе держит окружение свое.
И снова в путь. Словно бы и не было этих недель, когда дети жили под присмотром Тефиды. Хорошее, право, было время – страх понемногу оставил их и, казалось, он не вернется уже. Мнилось детям, что все наладится: Крон, их грозный отец, будет повержен, возвратится матушка, и они будут жить с ней, как и всегда мечтали. Ведь это так важно, когда дети растут подле матери. Конечно, Амалфея хорошо заботилась о них и до недавнего времени у малышей было мало поводов грустить, но все же маму отпускали они неохотно, когда изредка, украдкой, навещала она их.
Но все изменилось – как и в прошлый раз – резко, страшно, неотвратимо. И опять ночь, и опять долгий путь на козах и лишь факелы в руках Амалфеи и Аида освещают путь. Гестия ведет коз в поводу, остальные едут верхом. Посейдон и Деметра крепко прижимают к себе малышей: еще памятен ужас, когда в пропасть сорвалась Гера. Последняя, как и Зевс, крепко привязанная для верности к нервно фыркающему животному, дремлет, уткнувшись в спину Зевса. Малыш, поначалу любопытно вертящий головой, вскоре съеживается и начинает тихо сопеть: темнота мало-помалу устрашает и его, да и всеобщая тревога передается от старших. Посейдон склоняется к брату и, стараясь унять дрожь в голосе, предлагает Зевсу последовать примеру сестры и уснуть. Зевс сопит громче – того и гляди заплачет. Да и Деметра с трудом сдерживает слезы: не так пугает ее путь к морю, где по словам Тефиды уже должна ждать их лодка, сколько страшит участь матери – ведь что может сделать с бунтаркой безумный супруг неведомо. Тефида же, прибегнув к Силе своей, послала весточку дочери, океаниде Филюре. Как и отец, не присоединилась она к войску Крона, хоть уже и имела от него сына – дивного ликом Хирона и теперь должна с ладьей ожидать их на далеком берегу. Но сколько еще идти до нее? Пытаясь успокоить Зевса, начинает тихо петь Гестия – колыбельная, что столько лет убаюкивала братьев и сестер, плывет над горами, заставляя отступить тревогу.
Малыши уже спят. Утомленные, успокоенные колыбельной старшей сестры, тихо сопят они, склонив головы к козлиным шеям. Спит и Метис на груди у Деметры – поплакав на руках у матери (тяжелое выдалось прощание), она все же забылась сном.
Козы волнуются, беспокойно перебирают ногами, стучат копытцами, хрипло мекают – спуск неровен, тяжела и их поклажа – дети подросли и подкормились у Тефиды. Неровный свет факелов выхватывает мелкие камни, что так и норовят сыпаться из-под ног, грузные валуны вырастают вдруг из тьмы, заставляя путников аккуратно обходить их, а это не просто, когда за тобой следуют напуганные животные. Пройдено уже немало, но еще почти столько же впереди. И хотя ветер доносит до них запах моря, кромку воды, как и песчаный пляж, прячет ночная мгла. Усталость спутывает ноги, заставляя спотыкаться вроде бы на ровном месте. То и дело смеживаются веки у Амалфеи и Гестии – безмерно хочется спать, но нельзя – лишь когда доберутся они до лодки и по безопасной пока воде направятся к чертогам Океана, можно будет, наконец, склонить голову и уснуть, а пока даже думать об этом нельзя – не то и, правда, сомлеешь и даже не заметишь того. Чтоб взаправду не заснуть Гестия сосредотачивает взгляд на старшем брате. Вот кого, кажется, не берет усталость: шагает Аид впереди их всех, на шаг опережая Амалфею, первым замечая неровные сколы почвы и валуны, негромко предупреждая о том остальных. Впрочем, Гестия вскоре подмечает, как подрагивает его рука, несущая факел. Знать и силы брата на пределе, понимает сестра, и сердце наполняется жалостью. Сколько же еще идти им?
К рассвету погода ухудшилась. Поднявшийся ветер – холодный, сырой – дул в лицо, мешая идти, гнал по темному небу тяжелые, полные дождя, тучи. Вдалеке слышались редкие раскаты грома. Приближалась гроза.
Уже виднелся берег – отрывистый, глинистый, а спуск к пляжу, куда вела узкая, извилистая тропка, был и того дальше. Но измученные переходом дети приободрились – по всему близился конец этого изнурительного пути.
– Радуйтесь, мои маленькие, – Амалфея через силу улыбнулась. – Совсем немного осталось идти.
– Неужели добрались? – Деметре, похоже, не верилось, что все уже позади.
– Смотрите, море! – воскликнул пробудившийся Зевс и подался вперед, едва не падая с козы. Малыш был заинтригован: ведь почти с самого рождения жил он пещере Амалфеи и знал лишь горы и лес, а потому море казалось ему диковинкой. Зачарованно глядел на темные воды и Посейдон, вдыхал свежий, напоенный запахом водорослей воздух, впитывал в себя звуки разбивавшихся о скалы волн, словно наяву видел, как взмываются они в воздух тысячью брызг, нутром чуя – именно там может пробудится его сила, его Дар, о котором столько думалось в последнее время.
– Папина вотчина, – подала голос Метис и невольно поежилась – знала не понаслышке, что старец Океан суров и в строгости держит ее старших сестер-океанид. Вздрогнул и Посейдон – как-то позабыл он, что все воды Мира принадлежат сыну Геи и Урана – отцу Метис. Как-то он еще примет их?
– А лодку видно? – Деметра чуть оживилась. Всю ночь она, как и старшие, не смыкала глаз и стерегла малютку Метис, чей сон был беспокоен, и не раз девчушка едва не соскальзывала вниз.
– Нет, малышка, – устало откликнулась Амалфея. Нимфа и сама едва стояла на ногах, а уж Аид с Гестией … видно было, что они держались из последних сил, хотя и старались не подавать вида, один Уран ведал, чего это им стоит. Кажется, Деметру огорчил ее ответ – девочка разом сникла, наверняка, понадеялась бедняжка, что пришел конец их ночному бегству.
– Думаю, пока рано, Деметра, – подал голос Аид. – Тефида, помнится, говорила, что нужно еще спуститься к пляжу, – он окинул взглядом тропку, нырявшую под откос – будет крут спуск. Малышам придется спешиваться и идти пешком, хорошо, если не заупрямятся козы – животные шли всю ночь, хоть и неохотно, но подчинялись детям, ныне же усталость может сыграть со всеми ними злую шутку. Но останавливаться даже на краткий отдых нельзя … хотя ноги так и молят о нем.
Дождь обрушился внезапно. Ледяные струи больно хлестали по щекам, стекали по спине и груди студеными ручейками, заставляя морщиться и хныкать самых маленьких, ежившихся в насквозь промокшей одежде. Факелы тотчас погасли, впрочем, они уже отгорели свое, прослужив беглецам целую ночь. И хоть вновь потемнело, дорога все же была различима. Путники прибавили шагу, волоча за собой беспокойно блеющих животных. Яркая вспышка на миг расчертила темное небо: слепящим взгляд зигзагом пронзила море молния. Дети вздрогнули: плыть по морю в грозу было страшно, но оставаться здесь еще страшнее. Захныкал Зевс, держась руками за голову: вновь болью отозвалась она на близость молний. Гестия обернулась к ним, с сочувствием смотрела она на младшего братишку, не зная, как помочь его недугу. Амалфея и Аид растерянно переглянулись: что тут можно сделать? Разве что до места добраться и малыша на руках убаюкать. Впрочем, едва ли боль уймется, пока не закончится гроза.
Кто из них насторожился первым? Кто разобрал шорох камней, по дорожке скользящих? Обернувшись, дети застыли в ужасе. Дрогнули поводья в руках Гестии, исказились от гнева лица Аида и Посейдона, закричала в испуге Деметра и вторили ей враз залившиеся слезами малыши.
– Подите прочь, бесстыжие! – бессильно крикнула Амалфея. Отбросив ставший бесполезным факел, она шагнула вперед и, раскинув руки, стала перед детьми, пытаясь закрыть их, хоть умом и и понимала, что это не поможет. Поздно. Не успели. Не уберегла.
В ответ раздался грубый смех – титаны, высланные Кроном на поиски предателя Япета, натолкнулись на наследников повелителя. Вот так удача. Они-то, пожалуй, для Крона поважнее будут, чем бывший лекарь. Так рассудили Гиперион, Форкий и Кой. За ними стояли великаны – те самые, что уже пытались похитить детей, да сами были ими пленены. Знать, Кроновы прислужники освободили их, а те на след навели, пронеслось в голове Аида. Да что же тогда сталось с Тефидой и Япетом? Навряд ли супруга Океана так легко могла выдать их, ведь с ними ее дочь. А значит … он бросил взгляд на съежившуюся от страха Метис, плачущую Геру, напряженно сопящего меньшого братишку.
– Вам было мало одного раза?! – в ладонях Гестии полыхали не маленькие сгустки пламени, как прежде, а целые костры. Огонь взвивался высоко, едва не опаляя девочке волосы, его отблески отражались в темных от ярости глазах. – Позабыли уже науку?
Великаны поежились. Ее пламя кусалось больно, это они помнили. Да и сами детки Кроновы оказались непросты. Как бы донести это до старших братьев. Впрочем … может, в этот раз удастся с мелкими управиться?
– Ручки-то не обожжешь? – насмешливо спросил Гиперион. Он ревниво смотрел на Кронову дочь. Вот как, значит, и она Огнем владеет? Это ему крепко не понравилось. Почитал себя Гиперион главным среди огненных титанов, Сияющим себя называл, а сестра и супруга его, Тейя, Лунной титанидой была. Силы свои они детям передали – Гелиосу, коему Солнечный венец в свой срок должен был отойти, и Селене – будущей вознице Лунного возка. Любил своих детей Гиперион, чтущих родителей, всегда послушно им внимающих. Ныне под сердцем еще одно дитя носила Тейя. Ширилась, росла семья его … и новость о чужом ребенке, неизвестно с чьего попустительства унаследовавшим Его Дар, не порадовала титана.
– Не обожгу! – наглая девчонка дерзко смотрела на преследователей. Не годилось так обращаться со старшими: не терпящий дерзости Гиперион сузил глаза. Следовало поставить негодницу на место.
– Вся Кронова мелюзга Силой владеет, – вмешался рыжеволосый великан. – Девчонка эта опасна, брат, да еще вон тот мелкий, – он указал на Зевса. – Ты не гляди, что мал, с нами-то двумя он справился.
– И не стыдно тебе, взрослому мужу, в таком признаваться? – хохотнул Кой. – Сам себя услышь – вас уделал младенец!
– С нами подобный фокус не пройдет, – мрачно отозвался Форкий. – Слыхали, детки? Советую быть благоразумными. Ваш папа вас уже заждался, – он криво усмехнулся.
– Ты бы лучше дружка своего послушал, – напряженно произнес Аид. – Он правду молвил. Мы вам не по зубам.
Мальчик блефовал, но что оставалось делать? Он узнал одного из титанов: в прошлый раз тот пытался помешать им с Амалфеей бежать от Крона. Аид тогда чудом вырастил кристаллы и почти тут же чувств лишился – слишком много сил выпило то действо. И если б не вмешательство Япета, не уйти бы им с Амалфеей из отцовского лагеря. Запомнил ли титан его? Впрочем, какая теперь разница? Они и так поняли, на чьих детей натолкнулись. И как же быть теперь, как сестер-братьев защитить? Неужто опять кристаллы придется растить? Вспомнить бы еще как. А вдруг снова он чувств лишится?
– Думай, что говоришь, малец! – озлился Форкий: вывести его из себя было проще простого.
– Погоди-ка, братец, – остановил его Гиперион. – Девчушка никак собиралась с нами биться? Ну что же, попробуй побороть меня, крошка. Удиви дядю Гипериона, – он, усмехаясь, разжег в ладонях пламя, что было ярче и явно жарче огня Гестии.
Девочка оскалилась и, обойдя Амалфею, бросила:
– Хочешь напасть? Рискни!
Аид видел, что сестра блефует, как и он, смотрела она с вызовом, но руки дрожали, а вместе с ними и огненные языки, что плясали на кончиках пальцев. Не только Аид это видел, видели и дети, и титаны: последние усмехались – позабавила их ее решимость, лишь Кой недовольно нахмурился и сказал:
– Глупо ведешь себя, брат! С девчонкой что ли драться решил? Хватайте их уже, хватит пустой болтовни! Крон ждет нас!
В этот миг огненный шар метнулся в сторону титанов. Но не в Гипериона целилась Гестия: в ярость привели ее слова Коя и взревел титан, обожженный кусачим сгустком. Вскрикнул возмущенно Форкий, и лишь Гиперион расхохотался.
– Слабый удар, малышка! – бросил он. – Да и промахнулась ты изрядно. Попробуй-ка еще разок, – титан шагнул к ней и словил ладонью огненный шар, что тотчас поглотило его пламя, затем еще и еще – было ясно, что ему они вреда не причиняли – огонь огня не обожжет.
Гестия едва не плакала от злости, страха и обиды – Гиперион будто играл с ней, словно сытый кот с мышью, забавлялся от души, явно не видя в ней противника. За спиной рыдали Метис и Деметра, похоже, сестра, попыталась оплести напавших лианами, как и в прошлый раз – великаны, взревев, стали срывать их с себя, но лишь еще больше запутывались, а Форкий и Кой рвали те в клочья и ярились, видя детское сопротивление – не желали добровольно сдаваться Кроновы отпрыски, вздумали коготки показать. Сдали нервы у Посейдона: камни, метаемые им и Аидом, дважды попадали в цель, рассекая до крови кожу на оголенных плечах титанов. Кой и Форкий, ранее смотревшие лишь с досадой, теперь глядели недобро и надвигались на малышей неотвратимо, точно камнепады. Отступать было некуда – за ними море и крутой берег, впереди озверевшие титаны, что вот-вот прибьют детей, вместо того, чтоб живыми их Крону доставить, как и было велено. Схватив погасший факел, Амалфея закрыла собой самых младших. Понимала бедняжка, что с легкостью переломят ее оружие титаны, но не знала, как по-иному задержать их. Пыталась охватить взором старших детей: вот рассредоточились Аид и Посейдон, бросают камни в обидчиков, но те лишь злятся да кулаками их отбрасывают, вот Гестия ожгла, было, их своим пламенем, да и завизжала, когда проворно шагнувший к ней Гиперион ухватил девочку за ворот туники и поднял в воздух. Ему-то ничего не сделают ее огненные укусы, да и она теперь не опасна: встряхнул Гиперион малышку, и лишилась она чувств, безвольною куклой повисла, а Амалфея истошно закричала – думала, что переломил негодяй хребет ее воспитаннице.
Когда мимо нее промчались слепящие стрелы, одна за другою, нимфа замолкла разом: дрогнули почти добравшиеся до мальчиков Форкий и Кой. Вскрикнули, хватаясь за обожженные места, падали, подсеченные на камни, но еще встать пытались и снова ловили собою небесные стрелы. Обернувшись, увидела нимфа, как за руки держась, выбрасывают ладони вперед Зевс с Герой и стекают-струятся с их пальцев молнии, вновь и вновь пронзающие небеса, текущие сквозь их тела непрерывным потоком. Ей показалось, это длится вечно … но вот рухнули оба малыша, и в ужасе увидела нимфа почерневшие до самых локтей маленькие ручки. Закричал Гиперион, отшвырнул прочь Гестию, отбросил походя Амалфею, что кинулась ему наперерез, не помня себя от горя, взвыл, когда вокруг него стали вырастать кристаллы горного хрусталя, скользкие от дождя, они дробились под его кулаками, но взамен из земли поднимались новые … врезаясь в икры, бедра, распарывая до крови плотную кожу, вызывая боль и досаду … припадая на колени, он с обидой вскричал:
– За что, мать? – не понимая, что не Гея сотворила это, не она воздвигла хрустальную ловушку … а неподалеку осел на землю Аид. Вот-вот хрустнут кристаллы, но пока еще держатся – Посейдон, обхватив брата за плечи, неумело делится своей Силой. Но и его хватает ненадолго, ослабев, сползает брат на мокрые камни … а мгновения спустя меркнет сознание и у Аида.