***
– Он отказал, – Фемида остановилась в дверях и хмуро обвела взглядом сестер. – Я так и знала! – Феба раздраженно стукнула кулаком по столу. – А я предупреждала, – тихо молвила Мнемозина. – Он не переступит через свою гордость – И что же теперь? – Тейя поморщилась: виски ныли с самого утра, а скоро ночь, и лунный возок ее уже ждет. Гелиос, их старший с Гиперионом сын, уже не раз брал в руки вожжи солнечного возка, вот-вот сам станет колесничим, Селене же еще расти и расти – рано ей Луной становиться, хоть и в этом ее предназначение – то Мнемозина сама видела. Недавно рожденная Эос теперь на попечении нимф, только-только успевает ее покормить Тейя и уже пора заступать на ночное дежурство. Хорошо хоть есть у нее день – время Светоносной Гемеры – которое титанида может посвятить детям. – Не знаю, – Фемида бессильно опустилась на кресло и спрятала лицо в ладонях. Тейя и не сомневалась в отказе брата. Это Феба да Фемида еще на что-то надеялись. Хоть и складно умеет говорить правдолюбивая сестра, а все же и ей не удалось переубедить Крона. «Что за глупость – пытаться усовестить Крона», – думала лунная титанида, растирая виски. Она была уверена, что Рее просто не повезло с супругом. Крон и в юности был себе на уме, а одолев отца, и вовсе возгордился. Поначалу они с Реей даже любили друг друга. Однако с пророчеством этим брат совсем сошел с ума и детей ей понянчить не дал – тут, как мать, Тейя понимала чувства сестры. Охоту Крона на собственных детей Тейя не одобряла. Но и мужа и не оставила – вместе с ним поддержала Крона, когда сестра восстание подняла. Гиперион на стороне младшего брата был – принял его как царя, избавителя от Урана-отца, хотя и сам мог бы претендовать на власть – хотя бы потому, что был старше. Но с другими братьями все же признал право младшего на верховенство. Поначалу не особенно верил, что слова Урана сбыться могут, и пока Крон пытался обезопасить себя, поглощая отпрысков, с усмешкой говорил Тейе, что Уран, верно, хотел досадить младшему сыну, в лицо бросая якобы пророчество. Нет, он тоже не одобрял подобного решения, однако, говорил жене, что Крон, как царь, волен по своему разумению защищать свою власть. Лишь столкнувшись лицом к лицу с детьми Крона, и увидев их силу, впервые задумался над пророчеством Урана. Как видно, правдою оказалось оно – каждый из ребятишек владел Силой. Другим родителям было бы то в радость (сам Гиперион с гордостью рассказывал братьям об успехах своего старшего сына – Гелиоса), Крон же желал только избавиться от своих детей … и злился, когда раз за разом возвращались посланные за ними слуги. Однако поднявшая восстание Рея непонятно на что надеялась – хоть и многие на ее сторону перешли, все же не сумела с братом-супругом совладать. Где теперь он держит ее непонятно. Дворец Крона не так уж и велик, и подземелий, насколько знала Тейя, в нем нет. Где же сестра? А может (титанида похолодела) он сбросил ее в Тартар к старшим братьям – Киклопам и Гигантохейрам? Нипочем тогда они не обнаружат ее … и кто же рискнет лезть во мрак, тревожа первобога, сына Хаоса, чье имя носит бездонная пропасть? Где-то там заточены старшие братья, первенцы Геи и Урана. Неужто и Рея тоже там? Только не это … – Может у тебя выйдет уговорить его? – Феба с надеждой взглянула на Мнемозину. Та покачала головой. – Едва ли он прислушается ко мне. Знаешь же, меня в отличие от вас он едва терпит. Слишком высокомерным стал брат … а теперь, поговаривают его слуги, и вовсе ума лишился. – Это правда? – Феба напряженно взглянула на Фемиду. – Я так не думаю, – Фемида смотрела на огонь в очаге. – Он был раздражен, но в руках себя держал. Зол на Рею и, как и прежде, изменницей ее зовет. И … мне показалось, что он огорчен. Тоска была в его глазах, хоть он и пытался ее скрыть. – Тоска, значит, – протянула Тейя. – Проняло все-таки нашего брата. – Зато Рею из заточения не согласился выпустить, – Феба сжала кулаки. – Мне к нему идти нельзя – обязательно наговорю обидных слов. – И сделаешь только хуже, – Мнемозина поднялась с кресла. –Возвращайся лучше к детям. – Лето и Астрея меня уже заждались, – Феба виновато улыбнулась. Как и Кето, она спрятала своих дочерей в укромном месте и старалась надолго их не оставлять. Даже Кой не знал, где она прячет детей, и это безумно злило его – как же так, жена ему не доверяет! – Вот и ступай к ним, – Мнемозина окинула взглядом сестер. – И ты Фемида отдохни. Нелегко говорить с нашим братом, верно? Но я все же попытаюсь. Хотя и не уверена, что он захочет меня услышать.***
– Посейдон, ну что же ты творишь, – Гестия бежала за братом, стараясь удержать его, но Посейдон упрямо взбирался по лесенке, что вела наверх, к небу, солнцу и морю. За тот месяц, что они прожили у дяди Океана, он успел истосковаться по всему этому и страстно мечтал хотя бы ненадолго выбраться на волю. Вдохнуть свежий ветер, поиграть с водой, что стала слушаться его гораздо лучше – видать, освоил он контроль над своей силой, как и говорил Алфей. А Гестия зря тревожится. Он же ненадолго уходит. Чуть-чуть погуляет – только у берега и сразу назад. Старшие бы и не заметили ничего, он бы враз вернулся назад, да нелегкая старшую сестру принесла. Теперь вот никак не отвяжется. Да и что с нее взять – девчонка! – Я Алфею скажу! – пригрозила запыхавшаяся Гестия, вслед за братом выбравшаяся на широкий скальный выступ, щедро освещаемый солнцем. Вниз вели выбитые в скале каменные ступеньки, они обрывались у самой воды, что плескалась о гранитные выступы. – Ну и докладывай! Ябеда! – бросил сердито Посейдон, и Гестия задохнулась от обиды. Мальчик, тем временем, обозревал с восторгом открывшееся пространство: всюду, куда не кинь взгляд, море – синее, бескрайнее, с белыми кружевными барашками пены. А над ним – глубина ярко-синего неба без единого облачка. И только вдалеке полоска берега – желтовато-серый песчаный пляж и скалы. Свежо и прохладно, струи северного Борея играют волосами, обдувают разгорячённое от бега лицо и тело. Посейдон зажмурился от удовольствия. Как же он соскучился по всему этому … – Не злись! – повернулся он к сестре. – Лучше смотри, как тут здорово! – И правда замечательно! – согласилась все еще обиженная на него Гестия. – Но нам все равно не следует тут оставаться. Я тебя понимаю, ты устал от нашего вынужденного заточения. Но Крон… – Да ну его! – перебил ее раздраженный Посейдон. – Откуда ему знать, где мы сейчас? – Всякое может случится, брат, – поежилась Гестия. – Лучше уйдем, беды не дожидаясь. – Вот ты и иди, а я здесь останусь! – заносчиво ответил Посейдон. – Никуда я без тебя не уйду! – твердо возразила Гестия. Спорящие дети не заметили, как на горизонте появилась странная волна, что увеличивалась с каждой минутой. Несколько мгновений спустя она плеснула о каменный выступ и обратилась водяным конем – оскаленным, всклокоченным, со страшно горящим взглядом. Насмерть перепуганные дети метнулись ко спасительному входу в дом Океана. Гестия успела толкнуть брата к лестнице, и тот, не удержавшись, полетел, было, вниз по каменным ступеням, как все вдруг замерло. Последнее, что успел заметить Посейдон прежде, чем провалиться в беспамятство – это зависшая над лестницей Гестия, точно собиравшаяся прыгнуть вслед за мальчиком, но отчего-то внезапно застывшая. И в следующий миг все померкло перед взором юного бога.08. 01. 2021 г. – 03. 07. 2021 г.