***
Посейдону не повезло. Он кружил над горой, которую чайки указали ему, как гору гигантских существ (по описанию мальчик понял, что они имеют ввиду титанов, и, значит, это Офрис). Он очень устал, хотел есть, спать и плакать – от отчаяния, потому что понимал, что долго не продержится. Несколько раз ему приходилось опускаться на землю, прятаться между камней и дремать, вздрагивая от каждого шороха. Последний раз он ел еще птицей – поймал на ходу небольшую рыбку и проглотил ее целиком, не отдавая себе отчета, отчего у него так ладно получилась охота – инстинкты птичьего тела вели его. Но долго так продолжаться не могло. Он спускался к волнам, морщась, глотал морскую воду и вновь поднимался в воздух. Долго летел вдоль берега, пока изнуренный, на излете сумерек, не добрался до вожделенной горы. Ему бы под покровом ночи пробраться в замок Крона да отыскать сестру … но тело, измученное долгим полетом практически без отдыха (небольшие остановки, что совсем не освежали истомленного тела в счет не шли), отказывалось подчиняться. Вернув себе прежний облик, он с трудом добрался до густого кустарника на одном из склонов и, забравшись под защиту ветвей, вырубился почти мгновенно, совсем забыв об опасности, ведь он находился на территории врага… Пробуждение было неприятным. Посейдон почувствовал, как его вытаскивают из ночного убежища, острые ветви царапнули щеку, и мальчик окончательно пробудился. Крепко удерживая огромными ручищами (Посейдон едва мог дышать), его держал великан – похожий на тех, кто когда-то преследовал их в горах Иды. – Так-так, – произнес он, внимательно оглядывая мальчика. – И кто это тут у нас? Посейдон пришел в ужас. Так глупо попасться! Но еще больший ужас он ощутил, услышав следующую реплику: – Да это никак Кронов сыночек! Резко обернувшись, так, что хрустнула шея, Посейдон заметил титана, что стоял неподалеку, и похолодел. Это же один из тех, кто когда-то пытался пленить их, когда они, спасаясь, хотели к старцу Океану плыть. Брат Крона. Имени его мальчик не помнил, да разве и представлялись они испуганным малышам? Но этот … он, очевидно, их всех запомнил в лицо. – Да ты что? – изумился великан. – Тот-то Владыка обрадуется. Титан не ответил на ухмылку, лишь кивнул, сверля мальчика взглядом. Тот рванулся, ударил великана ногами, но куда там? Тот только засмеялся, да и забросил его на плечо. – Ты с ним осторожней, Асти, – заметил титан. – Крон, знаешь ли, тебя не похвалит, коли ты его сыну синяков наставишь. – Да ж я легонько, Кой, – добродушно загудел Асти. – Неужто сам не понимаю? Посейдон в отчаянии взглянул вниз. Так далеко от моря. И никакой реки поблизости или, хотя бы, мелкого водоема. Не призвать ему своей Силы никак! А не воспользоваться ею нельзя, иначе прямо сейчас отнесут его к Крону и тогда … что? Практически не осознавая, что делает, Посейдон вновь обратился чайкой и взвился в воздух. Услышал за спиной изумленный возглас Коя, цоканье Астия … а в следующий миг огромные ладони схватили его. Сжали бережно, но от этого стало еще страшнее. И вдруг мир вокруг потемнел и сузился… его сунули в мешок! В мешок, как гуся на закланье! Посейдон заметался, забил крыльями, из его рта … нет, все еще клюва, вырвался пронзительный крик, каким чайки предупреждают товарок об опасности. – Сильный малыш, – услышал он приглушенный голос Коя. – Надо же, в его годах уже умеет облик менять. Повезло Крону с детишками, ничего не скажешь. Посейдон дышал часто, хватал воздух широко раскрытым клювом, сердце, как бешенное, билось о ребра. Что делать? Все пропало. Он и сестре не помог, и сам попался. Сейчас его отдадут Крону … А мешок все качался, как маятник, и Посейдона, никогда не мучившегося тошнотой, стало мутить. Еще чуть-чуть и он потеряет сознание, с ужасом понял мальчик. Внезапно в глаза ударил солнечный свет, а свежий ветер наполнил ноющие от недостатка воздуха легкие. Его аккуратно извлекли, и Посейдон увидел над собою синее небо, покачивающиеся над головой ветви деревьев. Взмыть бы сейчас вверх, к самым облакам. Вот только силы в крыльях почему-то не осталось. – Кого вы принесли мне? – услышал он резкий голос, вмиг понимая, кому тот принадлежит. – Давай, малыш, перекидывайся обратно, – сказал, оборачиваясь к нему, Кой. Впрочем, Посейдон обратился бы и без его слов. Удерживать птичий облик уже не хватало сил. Но и собственные ноги почему-то не держали. С трудом он заставил себя стоять и вздрогнул, услышав: – Посейдон! Мальчик вскинул голову. Гестия бежала к нему. Она была здесь! Обнимая его, сестра обернулась к кому-то и сказала с упреком: – Ты же говорил, что его не тронул! Что он в безопасности! – Так и было, – ответил ей высокий, черноволосый мужчина, с удивлением огладывающий его. – В кустах неподалеку отыскался, – сообщил, ухмыляясь Асти. – Похоже, что малец сам дорогу сюда нашел. Чайкой примчался, – он ухмыльнулся. – Это правда? – Гестия обхватила его за плечи. – Ты пришел сам, и никто тебя не выкрадывал? – Я за тобой явился, – угрюмо сообщил Посейдон. – Тебя, то есть, спасать. – Вот спасибо! – неожиданно рассердилась Гестия. – Тоже мне спаситель нашелся! И чего тебе дома не сиделось? А вдруг бы по дороге с тобой что приключилось? Как мне жить тогда? Что тебя не уберегла? Как все нам жить? Без тебя? – она всхлипнула. – Ты не реви, – Посейдон смотрел на нее смущенно – не так он хотел с сестрой встретится. И обернувшись к Крону (а он тотчас понял, что это и есть их отец), мальчик бросил, набычившись: – Вот что. Обидишь ее – будешь иметь де со мной. Гестия застонала и спрятала лицо в ладони. Крон усмехнулся и ответил: – Я запомнил, сын. – Крея! – позвал он кого-то. – Накорми моего сына: он явно потерял много сил. Посейдон открыл рот, явно собираясь что-то сказать. Но Гестия наступила ему на ногу и зашипела чуть слышно: – Молчи! Мальчик недовольно покосился на нее. Но сестра напряженно смотрела на него, взглядом умоляя молчать. И он прикусил язык, хоть и очень хотелось высказаться.***
– Что он с тобой сделал? – тихо спросил Посейдон, когда Крон оставил их с сестрой одних. Гестия покачала головой. – Зла он мне не причинил, не бойся, – сказала она. – Ведет себя хоть и сдержанно, но не так, как мы боялись, как он должен был бы себя вести. Ведь раньше-то он за нами охотился. – Раньше? – переспросил Посейдон. – А теперь разве что-то изменилось? Девочка кивнула. – Помириться хочет, – произнесла она. – Сказал, что сожалеет, что раньше избавиться от нас хотел, а теперь даже рад, что мама нас спасала всякий раз. Обещал ее отпустить … только не сказал, когда. Он ведь все еще изменницей ее считает, хотя и признает, что сам во многом виноват. – А где он маму держит? В каком-нибудь подземелье? – Посейдон отложил ложку с похлебкой, что принесли нимфы. – Если бы, – Гестия покачала головой. – Она в Междувременье … это место такое, куда только сам Крон попасть и может. – Откуда ты знаешь? – вскинул брови брат. – Может, он соврал тебе? – Нет, он не лгал, – тихо откликнулась девочка. – Он брал меня с собой, показывал маму. Она спит … и Крон сказал, что она проснется, только, когда он вернет ее в наш мир. – И ты поверила ему? – недоверчиво спросил Посейдон. – Что он маму вернет? Ведь он даже тебя в плену держит… – мальчик запнулся, вспомнив, что именно он виноват в ее похищении. – Не знаю, – Гестия опустила голову. – Я хотела бы ему верить. И я тут не пленница. Он говорит, что я гостья. Хочет, чтобы я при нем жить осталась … как его дочь. Обещал завтра вместе со мной всех наших навестить. – В самом деле? – сощурился Посейдон. – Так Океан его и пустит! – Океан уже был здесь вчера, – ответила Гестия, и Посейдон изумленно вскинул голову. – Крон обещал ему лично. При мне. Завтра, после занятий с Гиперионом, мы должны отправиться к Океану. – Подожди, я не понял, – Посейдон отодвинул прочь тарелку. – Причем здесь Гиперион? – Крон договорился с ним учить меня владению Даром Огня. – Ты и так научилась им пользоваться. А Гиперион – нам враг! Забыла, как он с братьями нас поймать пытался? – Посейдон взволнованно встал и заходил по комнате. – Я все помню, – нахмурилась Гестия. – Но я не против занятий. Знаешь … мне кажется, Крон всерьез намерен помириться. И мне хотелось бы в это верить. Во всяком случае, если он сдержит свои обещания, я в это поверю. – А я – нет, – упрямо отозвался Посейдон. – Брат, прошу, – Гестия тяжело вздохнула. – Ради нашей мамы, ради братьев и сестер – спрячь свою дерзость в разговоре с ним. Нельзя, чтобы из-за наших неловких слов и действий им стало плохо. Ты понимаешь меня? – Ладно, – нехотя протянул Посейдон. – Но я все равно ему не доверяю. – Как остальные? – перевела разговор Гестия. – Аид, Деметра, Гера с Зевсом? – Они расстроены и испуганы, – угрюмо ответил мальчик. – И злы на меня. Это ведь я виноват…, – он болезненно поморщился. – Крон, наверняка, хотел забрать меня, а попалась ему ты. Прости меня, Гестия! Я собирался выручить тебя и вернуть домой, а попался сам, – его голос дрогнул. – Не грусти, – сестра обняла его. – И я вовсе не сержусь на тебя, брат, даже не думай. Напротив, я даже рада видеть тебя. Рада, что ты жив и здоров. Конечно, было бы лучше, если б, ты дома остался, – она потрепала Посейдона по волосам – совсем, как в раннем детстве. – Но раз уж ты здесь, будем коротать время вместе. Еще бы увидеться с остальными, и я буду совсем спокойна, – и она улыбнулась.***
Крон, тем временем, писал письмо старшему брату. Разумно рассудив, он решил предупредить его заранее, что средний сын попал к нему, и он приведет обоих детей завтра. Острый костяной стилос резал на сосновой коре затейливые пиктограммы – иного письма титаны не знали. Закончив, и туго завязав лоскут коры, он отправил с ним черного ворона, своего извечного помощника-почтальона. Появление Посейдона стало для Крона неожиданностью. Нет, он, конечно, надеялся, однажды собрать у себя всех своих детей … Гестию пришлось выкрасть, он почти уже жалел, что пошел на этот шаг. С другой стороны, сумел бы он тогда так близко узнать дочь? Да и она его. Хранитель Времени надеялся, что девочка хоть чуть-чуть оттаяла … он почти поверил в это вчера, когда она, сама, без принуждения, назвала его отцом. А на следующее утро Асти притащил ему ее брата и дочь, кажется, подумала, что он, Крон, все-таки обманул ее: приказал привести мальчишку силой, хотя обещал ей, что не собирается причинять вреда никому из них. Как же не вовремя парень появился. И с ним будет непросто. Сын, похоже, уверен, что Гестию держат здесь в заточении, оттого и настроен агрессивно, хотя и чувствуется, что мальчик боится его. Но из-за упрямства не желает показывать этого, а ершится и обрастает иглами, стоит лишь к нему обратиться. И если так реагирует он, как же встретят его остальные дети? Плохо все это … но и отступать поздно. Да и не хочет он. И все же … как их доверие завоевать?***
Крон стоял у подножья Офриса. Где-то в небесах катила свою колесницу Нюкта-Ночь, сестра его матери, и стелился за нею по небосводу темный шлейф богини. Ночь скрывала очертания лугов, леса, дороги, что вела к морю. – Мама! – тихо позвал Крон. – Отзовись, мама, прошу! Какое-то время ничего не происходило. И вот наконец в ночи зазвучал негромкий голос богини Земли. – Я слышу тебя, сын. – Мама, мне нужен твой совет, – сказал Крон. – Совет, – грустно усмехнулась Гея. – Давненько ты не спрашивал моего совета, сын. – Знаю, – ответил титан. – Не обращался я к тебе. Но ведь и ты оставила меня, хотя обещала помогать и поддерживать. Гея молчала. – Но я пришел не упрекать. Я хочу помириться с детьми. Ты ведь знаешь, я прежде хотел их истребить, в себе заключить думал, чтобы пророчества избежать. Но теперь не хочу того. Скажи, могу ли я вернуть доверие их? – Доверие … протянула богиня. – Оно, что хрупкая амфора, сынок – толкни и в осколки превратится. Дело ты задумал непростое. Даже не знаю, выйдет ли у тебя. – Я изменился мама, – тихо произнес Крон. – Веришь ли, много за эти месяцы передумал … и тошно мне стало от себя самого. Скажи, ты веришь мне? – спросил он с надеждой. – Да, – признала Гея. – Ты стал другим, я это чувствую. И меня, конечно, это радует, но насколько тебя хватит, сынок? Мне ли не знать, что ты больше всех братьев и сестер похож на отца? Однако, надеюсь, что у тебя все же достанет воли не отступить от задуманного. Грустно мне было смотреть на вас все эти годы: прежде дружные, вы рассорились крепко, войной друг на друга пошли… вы, братья и сестры единоутробные! Горько мне было смотреть, как ты рушишь свою жизнь, жизнь твоей сестры и супруги, как на детей собственных ополчился. Но ты не слышал меня. Никто из вас не хотел меня слышать, – горечь звучала в голосе Первобогини. – Особенно ты, сынок, когда-то не побоявшийся отстоять меня у моего супруга. – Что мне делать, мама? – тихо спросил Крон. – Скажи, как быть? Как вернуть назад то, что было? – Ты – бог Времени, не я, – усмехнулась грустно Гея. – А ведь когда-то я радовалась, поняв, что за Дар был дан тебе при рождении. – Ты не поняла, – покачал головой Крон. – Я говорю не об изменениях во времени. Коли бы все можно было изменить так просто, я бы сам не колебался. Но резко поменять ход времени слишком опасно, мама. Неизвестно, что может выйти. Быть может, получится еще худший расклад, чем был. Я спрашиваю тебя о другом. Как помириться мне … со всеми: и с детьми, и с братьями, и с сестрами. Гея немного помолчала. – Я скажу тебе то, что ты не раз уже слышал, – молвила она, наконец. – Верни Рею и помирись сперва с ней… а там, возможно, сумеешь помириться и с остальными – с ее помощью. – Я подумаю над этим, мама, – тихо ответил Крон.20 марта – 9 апреля 2022 г.