Дети Крона и Реи. Альтернативная версия

Отнесла Амалфея малютку в пещеру. А тот уже и страх свой забыл: вертит головкою любопытно во все стороны, улыбается. Умилилась Амалфея, да тут заблеяла коза ее, чье молоко дети Реи пили. Поспешила на ее зов нимфа, малыша аккуратно на оленью шкуру положила – думала после колыбельку для него сплести. Зевс же не стал дожидаться ее прихода. Выбрался из пеленок, к самому большому камню в пещере пополз. Взобрался на него кое-как, устроился удобно, руки в бока упер, да осмотрелся грозно. Выглянули из детской братья и сестры его, изумленно воззрились на малыша. – Это кто? – озадачено спросила Деметра. – Это царь! – ответил ей Зевс. Дети с неудовольствием переглянулись. Они уже давно поделили между собою обязанности: Гестия огонь в очаге поддерживала, да за младшими присматривала, Деметра искала съедобные коренья, Аид никому жить не мешал, Посейдон громче всех орал, Гера капризничала. А тут царь! – Это наверно наш брат, – догадалась Гестия. – Ой, какой миленький! – умилилась она. – Все вы поначалу такими были, – сказал Аид. – С чего это ты царь? – недовольно спросила Гера. – Мною Крон подавился! – гордо ответил Зевс. Вновь взглядами обменялись дети Реи. Сообща пришли они к выводу, что сказанное младшим братом – повод серьезный. И признали его царем. А вскоре и Амалфея вернулась. Так поселился Зевс в доме Амалфеи вместе с братьями и сестрами. Своевольным и надменным рос он – все равно, что вторая Гера. Быстро научился ходить, но не доставлял лишних трудностей Гестии – следить за братом было проще всего. Облюбовал он себе большой камень – тот, на который и взгромоздился в первый день, и назвал его троном. С этого трона и обозревал самоназванный царь своих подданных, указания давал, да только мало кто его слушал. Правда, Зевса тогда это не особо трогало. Как-то под вечер явилась к Амалфее Рея с союзниками – верными ей титанами. Множество изготовленного киклопами оружия принесли они и спрятали в главном гроте пещеры. –Тише кладите, дети уже спят, – говорила им Амалфея. – Все ли спокойно у тебя? – спросила, отведя ее в сторону Рея. – Дети растут, сил набираются, младшенький ваш характер показывает, – тут Амалфея улыбнулась. – Это хорошо, – облегченно вздохнула Рея. – Но не расслабляйся, Амалфея, битва уже началась! Крон злобствует, меня изловить хочет, до детишек добраться мечтает – но не быть тому! Сгоним его с Олимпа, сами там поселимся! Крона же кара ждет – и я о том позабочусь! – Помоги вам Уран, – нимфа низко склонилась пред облаченной в доспех госпожой. – Буду ждать добрых вестей. – Мы скоро вернемся, оружье заберем. Гляди же зорко, Амалфея, врагов до деток не допускай! Я доверяю тебе! Едва покинули пещеру титаны, и Амалфея к себе ушла, как один за другим выбрались из детской пробудившиеся от шума дети. Приблизились они к сложенной титанами аккуратной груде, а Зевс, конечно же, взобрался на трон – оттуда ему лучше видно. – Сколько же здесь оружия! – удивилась Гестия. – Ты же слышала маму – бой с Кроном предстоит, – негромко сказал Аид. – Так надо маме помочь – выбрать себе оружие и биться вместе с ней! – заявил Посейдон. – Еще чего удумал! – отозвалась Гестия. – Мы еще маленькие, чтобы воевать! – А тебя и не приглашали! – тут же огрызнулся Посейдон. – Это не девчоночье дело! – А это что такое? – не обращая внимания на его слова, спросила старшая сестра. Аид тем временем выудил из вороха доспехов бронзовый шлем, по ободку которого шла серебром чеканная надпись. – Шлем-невидимка, – прочитала Гестия (совсем недавно она освоила эту непростую премудрость). Зевс тоже рассмотрел его. – Мое, мое, мое! – закричал он и свалился с трона. – Уже не твое! – веско ответил Аид, удерживая на весу тяжелый шлем. Однако Зевс не угомонился. Подбежал он к старшему брату и потянулся за шлемом, крича: – Хочу! Дай! – Не дам! – Аид отвернулся от надоедливого братишки. – Ну-ка, посмотрим, как это действует, – пробормотал он. Надел Аид шлем. Тот был слишком большим для него и закрыл мальчику весь обзор. – Да, теперь я понимаю, почему этот шлем называют невидимкой, – заметил он. – Брат, я тебя не вижу! – вскричал Посейдон. – Я тебя тоже, – невозмутимо ответил Аид и снял шлем. Зевс же, раздосадованный, что шлем не отдали ему (как-никак, он царь!) вытащил лежавший с краю длинный меч. Но поднять не сумел и, кое-как поставив клинок острием вверх, запыхтел рядом, с трудом удерживая его и гордо на всех поглядывая. – Осторожно, поранишься! – бросилась к нему Гестия. Зевс вцепился в меч, исподлобья смотрел он на сестру. Та же попыталась отнять опасный предмет. – Мое! – заверещал Зевс, и тут меч накренился. Еле успела подхватить младшенького Гестия, как рухнул с грохотом клинок, едва не задев ее саму. – Отпусти! – малыш принялся брыкаться. – Меч ребенку – не игрушка! – объясняла брату Гестия. – Уже ночь, пора спать. Пойдем, я тебя в колыбельку уложу. – Не хочу спать! Хочу воевать! – вопил Зевс, не желавший подчиняться сестре. Та подхватила его поперек туловища, но куда там – пуще прежнего забился он – вот-вот вырвется! – Гера, помоги мне! – в отчаянии воззвала Гестия. – Вот еще! – фыркнула та. – Он пинается, а на мне новая туника! Тогда подошла к ним Деметра. Деловито, без лишних слов, ухватила она брата за лодыжки и вместе они занесли его в детскую. Оттуда донесся возмущенный голос Зевса: – Не хочу-у-у-у! – А я тебе колыбельную песенку спою, – умасливала его Гестия. – Твою любимую! – И мне! И мне! – тотчас прибежала Гера. – И тебе, конечно, – улыбнулась старшая сестра. – Устраивайся-ка, поудобнее! Вскоре братья услышали тихий, мелодичный голос Гестии, напевавший малышам колыбельную – ей она научилась от матери, часто пела ее и Амалфея. Успокоились меньшие, задремали в своих колыбельках, тихо засопели во сне. Улыбнулась им Гестия и вернулась в главный грот, к братьям и сестре (уложив Зевса в колыбель, Деметра посчитала свой вклад в помощь Гестии завершенным и ушла к Аиду и Посейдону). Гестия приблизилась к Посейдону. – Поздно, братик, – сказала она, – ложись-ка и ты. – Ни за что! – затопал ногами тот. – Я останусь здесь, подберу и для себя что-нибудь! – Почему ты на меня топаешь? – удивилась старшая сестра. – Не бери пример с Зевса! – Он же топает, и ты ему ничего не говоришь! – заносчиво возразил брат. – Он – царь, ему можно, – объяснила Гестия. – Подумаешь, а, может, я стану царем! – вновь топнул ногой Посейдон. – Царь всего один! – сообщили из детской. – Ну вот! – огорчилась Гестия. – Зачем было так шуметь, братец? Из-за тебя малыши проснулись. – Видишь, каково посягать на царскую власть, Посейдон? – усмехнулся Аид. – Так недолго и царя разбудить. – Верно, ты будешь царь, а я царица, – разобрали они голосок Геры. – Нет, это я царь! – упрямо воскликнул Зевс. – Да, да, ты будешь царь, а я при тебе царица, – успокаивающе говорила Гера. – Как это? – не понял малыш. – Ты на мне женишься, и будем мы царь и царица, – объясняла непонятливому сестра. Зевс немного подумал. – А вот не женюсь на тебе! – неожиданно заявил он. Тут же из детской донесся звонкий шлепок и следом – громкий плач Зевса. – Гера, зачем ты дерешься? – Гестия тут же бросилась к малышам и подхватила на руки рыдающего брата. – Не хочу на ней жениться! – всхлипывал Зевс. – Она дерется! – Гера, как можно? – укорила ее сестра. – Он же маленький! – А чего он меня не слушается? – недовольно отозвалась та. – Поди, не каждый день ему в жены предлагают меня! – Я бы тоже на ней тоже не женился, – засмеялся Посейдон. – Тише, Гера услышит! – усмехаясь, ответил брату Аид. В детской, меж тем, происходил такой разговор. Гестия, вытирая слезы Зевсу, стыдила Геру: – Нехорошо, сестра, обижать братика. Он же не может дать тебе отпор. – Еще как может, – буркнула Гера, припоминая, как накануне брат пнул ее по лодыжке. – А ты его постоянно защищаешь! – Он маленький, оттого и защищаю, – объясняла, смягчившись, Гестия. – Да-а, а раньше я была маленькой! – капризно протянула Гера. – И ты меня любила-а! – Я и сейчас тебя люблю, – улыбнулась старшая сестра. – Но ты растешь. Среди нас ты младшая, а Зевс – самый младший. Потому я и вожусь с ним. Подрастет – и ему уже не нужна будет моя забота. – А мне нужна, – Гера прижалась к сестре. – Так я всегда рядом, – Гестия погладила малышку по голове. – Так что не дуйся, засыпай. Мы все припозднились сегодня. – И все равно я за него замуж выйду, – пробормотала Гера, забираясь в свою кроватку. – Чем только твоя головка забита, Гера, – усмехнулась Гестия. – Тебе еще рано думать об этом! – Про это думать никогда не рано! – возразила Гера. – И вообще, здесь нужен здравый расчет! – Что-что? – Гестия звонко рассмеялась, и разбуженный Зевс завозился у нее на руках. – Замуж надо выходить по любви! Ой, что я с тобой обсуждаю! – воскликнула она, укладывая братика в колыбельку. – Спи, сестренка! Уже утро скоро настанет. Я тоже сейчас лягу. – Ну вот! Только серьезный женский разговор начали и уже спать! – надулась Гера, но Гестия ей не ответила: расслышав чужие голоса в главном гроте, она поспешила туда. Рея, Амалфея и титаны-сподвижники столпились в гроте. За оружием явились они, один за другим разбирали воины мечи и палицы, копья и ножи, шлемы и кирасы – все из бронзы крепкой, или из дерева прочного – ясеня либо дуба. Амалфея руками всплеснула и подхватила Деметру да Посейдона – первыми попались они ей. – Отчего дети подле оружия бродят? – строго спросила Рея у разом залившейся румянцем Амалфеи. – Мамочка, она не виновата! – немедленно вмешалась совестливая Гестия. – Это я никак братишек и сестренок уложить не могу! – Мама, я с тобой воевать пойду! – прервав ее, завопил Посейдон и попытался вырваться, но не смог – Амалфея крепко держала малыша. – Защищу тебя от Крона! – Ты мой храбрый мальчик! – Рея погладила его по голове. – Обязательно возьму тебя в помощь – когда подрастешь. – Ну, ма-ам! – заныл Посейдон, однако Рея уже отвернулась, встревоженная. – Где же шлем мой? – Взгляд ее обшарил груду остающихся на полу доспехов. – Киклопы по особому заказу его сделали. – Аид! – воскликнула титанида мгновением спустя. – Ты зачем его взял? Отдай-ка мне, сынок – его мама оденет. – Ты будешь войском командовать? – с сомнением спросил ее Аид. – Войска у нас нет, – горько усмехнулась Рея, забирая шлем. – Но ты не бойся – Крон вам вреда не причинит. Главное – держитесь все вместе, – она присела перед сыном. – Ты ведь у меня умный мальчик, верно? – она взъерошила его непослушные волосы. – Приглядывай за младшими. – Это неплохо делает и Гестия, – заметил Аид. – Гестия у нас молодец, – согласись мать. – Но ты все же самый старший. Малыши нуждаются в твоей защите. Аид серьезно поглядел на нее. – Не беспокойся, мама, – сказал он. – Я буду их оберегать. Уже светало, когда, наконец, затихли в детской и недовольный Посейдон, и долго возившаяся в кроватке Деметра, вслух советовавшаяся с Амалфеей, сколько съедобных корешков стоит собрать завтра, и разбуженный шумом Зевс, пожелавший, было, поиграть в сраженье со средним братом, и разревевшаяся Гера, не вовремя узнавшая, что мать возвращалась в пещеру, а ее, Геру, так никто и не догадался разбудить, и сама Амалфея – измучившись за долгий день, она задремала на широкой медвежьей шкуре, что расстелена была у самой стены, не хватило сил у нимфы добраться до своего грота. Тихо шагая, Гестия приблизилась к Аиду. Тот даже не повернул головы – он хорошо знал ее походку. – Всех уложила? – спросил он. – Только ты остался, – вздохнула сестра. – И не мечтай, – отозвался брат. Гестия устало взглянула на него. – Ты как хочешь, Аид, а я ложусь спать, – сказала она. – Иди, – ответил Аид. – Брат? – она нерешительно шагнула к нему. – Чего тебе, Гестия? – отогнув оленью шкуру, коей прикрывали узкий разлом в скальной породе пещеры – импровизированное окно – он задумчиво смотрел на еще сумрачное небо, где гасли и гасли звезды. – Что если Крон явится сюда, за нами? Я очень боюсь. – Не найдет он нас. Кто бы ему сказал? – А все-таки? Он чуть не проглотил нашего брата. Мне каждую ночь кошмары снятся, Аид. Что делать будем, если он дорогу сюда найдет? Мальчик, наконец, повернулся. Улыбнулся сдержанно и положил руку на плечо сестры. – Не страшись, Гестия, – сказал он. – И снам не верь. Но если уж явится сюда Крон или слуги его придут – защищу я вас. Я обещал.