So God save me

Жопа моя чувствовала, что все выйдет точно так же как и всегда: Магнус напьется, машину придется оставить там. Но тем не менее я каждый раз на все это ведусь, а потом проклиная все на свете добираюсь домой самостоятельно. (Если добираюсь) В который раз зевнув за этот вечер я все же решил, что настала пора отдирать свою тушку с кровати всеми возможными способами. Чашка кофе неизменно помогала приходить в себя. Родителей дома не было. Они отправились на дачу в горах. Наверняка при этом повторяю какую-нибудь мантру в стиле: «В здоровом теле — здоровый дух». Меня такая мантра понятное дело не устраивала и приходилось выкручиваться, как умею и не умею, воспевая свой навык видоизменять и подгонять любые фразы под себя: «В здоровом теле — немного ликера никогда не мешает». Что в общем-то было почти правдой. Могло показаться, что мне некуда девать деньги и потому бешусь от внезапно нахлынувшей радости, но это была не совсем правда. Но я действительно тратил по одиннадцать евро за пачку сигарет, т.к. считал, что мне край как это необходимо. Я бы давно завязал со всем этим, если бы мог. Теперь бросить это кажется мне какой-то сверх тяжелой задачей. Практически не по моим силам. А начиналось все из-за того, что мне было тяжело. Но выходит я только еще больше тяжести навалил на свои плечи. Легче мне не стало, но дальше на дне сидеть все равно было нельзя. Почему? Из-за страха его в конечном тоге просто пробить и открыть изнанку. Я не знаю зачем учусь и меня абсолютно не волнует, что будет дальше. Не могу остановиться и понимаю, что мне нужно помощь, но никогда вслух не скажу и не признаю этого. Отрицать такое было бы бесполезно, но и менять что-то я не собирался. Поначалу я был слишком занят учебой и мне некогда было копаться в себе и разгребать завалы из душевной слабости и мерзких мыслей. А потом все само как-то улеглось и пришло понимание, что мне просто не хватает друзей. Правда это «просто» — совсем простым не было. У меня их никогда не было ровно до того момента, пока я не оказался в Раймоне. Там у них был какой-то свой мир, где дружба была чуть ли не на верхушке иерархии. Это стало открытием. Ко мне так хорошо еще никогда никто не относился, как ребята из Раймона. Все это стало чем-то важным для меня. У меня даже техника своя была, которую я назвал Хантасу нетто (ハンタｰズネット). Что же касается нынешнего времени — Когда я засыпаю, то не знаю проснусь ли на следующий день. Завтрашнего дня не существует. Как в прочем и любого другого, не считая сегодняшнего. Все это либо уже неправда, либо еще. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы предвидеть то, как дома наутро я буду лежать в коматозе, наглотаюсь обезболивающих и снова возьмусь за сигареты. Потому что кто как не они всегда готовы оказать мне поддержку. Я буду встречать рассвет на полу в своей комнате. А может и не в своей. Хер его знает на самом деле как там дальше сложится. Я никогда не знаю, где могу проснуться. (Особенно, если напоить меня чем-нибудь покрепче, чтобы слова были покороче). Время до полуночи пролетело незаметно, даже слишком. Но я радовался еще одной возможности поднять свою задницу со стула и выйти уже хоть куда-нибудь. Ехали сегодня быстрее, чем обычно. Дождь закончился, погода стала чуть лучше, чем всегда. Около пятнадцати градусов, пасмурно, ветер. Внутри выбранного заведения народу оказалось чуть больше, чем ожидалось. Магнус и Кэри почти сразу же на своем алкогольном радаре улетели к бару, а у меня промелькнула мысль, что все-таки эта парочка продала бы душу за пару-тройку хороших коктейлей. Я же задержался на пороге, потому что мое внимание привлек человек, который сидел в самом углу. Прическа его казалась мне смутно знакомой. А если что-то смутно знакомым кажется в стране, где смутно знакомым может казаться только очередной фьорд, то тут пора бы ретироваться ко всем чертям собачьим. Но интерес победил. Здравый смысл провали миссию: «Спасти жопу от смутных последствий». Когда я подошел ближе к столику, то сердце ушло в пятки и громко там крякало о глупости своего хозяина. В мире признанно сто девяносто семь стран, но встретить этого человека мне удалось именно здесь. Но ладно хрен со страной (она замечательная, волшебная, сказочная и далее по списку прилагательных), но почему именно этот паб? И почему вообще ПАБ. — Я смотрю вы так и не пробрались до бара раз решили сидеть в самом углу, — по привычке на норвежском начал я, но потом понял, что это был промах, и Кира Хирото решил меня просто игнорировать. Еще с полсекунды подумав и оценив ситуацию я все же бесцеремонно плюхнулся на стул, который стоял напротив. — И что же Кира Хирото делает в таком неприличном месте, а? «Здравствуйте», «Как поживаете?», «Мы не виделись шесть лет» — зачем мне все это литье воды? — О, Кария, а я думал заскочить к тебе завтра, — ответил Хирото, который, казалось бы, вообще не удивлен такому повороту. — А откуда вы знаете, что я живу в Осло? — А ты я смотрю наивно предполагаешь, что я вовсе не интересуюсь у опекунов жизнью детей? Или ты думаешь, что мне на всех вас плевать? Мол уехал в Берген и земля тебе пухом, — он хохотнул. Кажется вся эта ситуация его забавляла. Тут уже я не знал, что ответить. Колких фразочек в лексиконе как-то резко поубавилось. Честно, мне думалось, что Хирото очень занятой человек и что ему априори должно было быть на все и всех плевать. — Нет, но. — Можешь не продолжать даже, — Хирото усмехнулся, — У тебя на лице все написано. Нет, мне не наплевать. Вы же мне как семья. — Что вы тут делаете? — Я тут потому что стал преподавателем в вузе. Можешь поздравить. С твоей подачи, кстати*. Так вот, прилетел только сегодня. Я, к слову, не просто преподаватель, а декан факультета педагогики. Но прилетел я естественно не один, а с группой, которая собрана из студентов с разных факультетов. Парочка людей из Раймона тоже присутствует. А здесь я оказался потому что это был не день, а чертов цирк. — О, поздравляю. А вы… — замялся я, — А вы не говорили никому, что я здесь? — Нет. Но знаешь, шесть лет назад их очень напряг тот факт, что Масаки Кария в один прекрасный день просто взял и растворился. Словно его и не существовало никогда. Они заслуживали это знать. И заслуживают до сих пор. Подумай над этим.