Все, чего я боюсь.
За чашечкой шоколадного кофе мир уже не кажется мне таким ужасным, а страх отступает, но это всего лишь видимость. Я вызвал такси и пошел собираться, оставляя посуду грязной в который раз. Правильно отец говорит, что я нашел себя на помойке… Но в какой-то степени он и был прав. В больнице было так же безлюдной, как и в прошлый раз. Я поежился. Перед нужным кабинетом ноги стило ватными и пришлось прилагать немало усилий над собой и своим самообладанием, чтобы постучать и зайти внутрь. На этот раз мне действительно удалось рассмотреть врача. Это был мужчина средних лет с короткими черными волосами и пронзительными серыми глазами. Он рукой указал на стул, и мое сердце ухнуло в пятки. Ну не может врач таким задумчивым взглядом смотреть на пациента, с которым все в порядке. — Скажите, кто записывал вас на прием ко мне? Вы в курсе, что сюда отправляю только тех, у кого уже было какое-то подозрение на онкологию? — Мой отец делал это. Я особо не задумывался, — я пытался унять дрожь в голосе. — Кто ваш отец? — Главный врач в национальном госпитале университета Осло. — Понятно, — вздохнул врач. Мне тоже все было понятно. Отец подозревал, что-то на этот счет. Да, и Шиндо тоже говорил, что я выгляжу больным. — Нам нужно серьезно поговорить, я полагаю? — Нужно, — мужчина встал со своего кресла и пристально посмотрел на меня, — Сейчас я даже не уверен, что мы можем что-то сделать. Вероятность того, что вы проживете хотя бы ещё лет пять вероятна 13%. У вас рак легкого IIIb стадии. Опухоль метастазирует, раковые клетки проникают в сердце, пищевод, трахею, кровеносные сосуды. Могу гарантировать ещё год вашей жизни. А дальше… А дальше не знаю. Нужно комбинированное лечение и еще более подробное обследование. Но эффективность уменьшается на последних стадиях, сами понимаете. Я сидел как в воду опущенный. Не понимаю, как мне удалось сохранить рассудок ясным, что-то ответить врачу и выйти из кабинета. Я не знал об этом ничего. Мне даже дела не было до всех этих болезней, и значили они для меня не больше, чем набор каких-то страшных слов, которые никогда меня не настигнут.Время не вернуть, время как вода.*
Мысли исчезли в одно мгновение, и я остался один на один с давящей пустотой в голове. Я был напуган, а разум рисовал мне черными чернилами лишь одно слово.Только лежа в сырой земле, перестанешь быть смертным.*
Мне нужно было все взвесить и прийти к какому-то оптимальном решению до того, как моя кукушка начнет наворачиваться. Перед глазами все плыло. Я ничего не видел. Вероятно, последствия шока, которого я тогда до конца еще не осознал. Я совершенно не помню, как доехал до дома. Сейчас моя комната казалась мне мрачной и необжитой. А ведь… её так никто и не обживет. С такими мыслями я лег на кровать. В голове было пусто, как и в душе. Я чувствовал себя так, словно уже умер.Будем под землей дольше, чем на ней.*
Зазвонил телефон. Я не стал брать. Но тот, кто звонил — никак не унимался. Предположений о личности абонента не возникало, но последние пару часов в моей голове вообще никаких связных мыслей не появлялось, так что… На третий раз я подтянул телефон к себе и ответил. Это был семпай. Я даже не удивляюсь тому, что он знает мой номер. Он спросил в порядке ли я. От его голоса у меня чуть не началась истерика. Слезы скатывались по щекам медленно, а я все не мог успокоиться и ответить ему хоть что-нибудь. Так и молчал. Внутри все сжалось и новая волная кашля настигла меня так не вовремя. А Кирино все не сбрасывал. Я бы даже, наверное, поинтересовался, в чем дело, но в тот миг я пытался не выкашлять свои легкие. Немного пройдя в себя, я все же сказал: — Я — живой. — Что с тобой? — он попытался на меня прикрикнуть, — Что случилось? Я немного подумал и пришел к выводу, что мне уже нечего терять. — Я расскажу, если только ты никому больше не скажешь. Это была ложь. Сейчас мне больше всего не хотелось разговаривать об этом, но когда речь заходила о Ранмару, я чувствовал что-то странное. Ему хотелось рассказать абсолютно всё. Либо выглядит он так доверительно, либо я просто дурак. Но скорее второе. — Хорошо, — серьезным тоном сказал мой собеседник. — Через пару часов приезжай на озеро Сонгсванн. До него удобно добраться на метро. Оно на северной окраине, — я отключился. Вот так пообещаешь человеку, а сам не приедешь. Мне было очень плохо. Но ехать нужно. Я же обещал… С каких пор, интересно, я выполняю обещания?