Ворон ворону глаз не выклюет

      Медная птичка приятно холодит ладонь.       — Впереди тебя ждёт прекрасное будущее, Птенчик. Знаешь, чем ты отличаешься от остальных воришек с улицы? У тебя не только шустрые руки, но и голова.       Он помнит каждое движение. Каждую деталь. Он разобрал и собрал медную птичку десятки, сотни раз — это как игра. Ему интересен принцип работы: каким образом крошечные шестерёнки, пружинки, винтики и цилиндр с дырочками умудряются петь живой птицей.       — Но для хорошей жизни мало родиться с шустрой головой. Необходимо развивать таланты. Сейчас я не про те, которые помогают красть кошельки.       В его руках птица ни разу не пела несмотря на все старания.       — Нравишься ты мне, Птенчик. Вижу в тебе юного себя. В своё время я принял дурные решения, свернул на множество неправильных путей. У меня есть любимая невеста, этот маяк, какой-никакой авторитет… но я способен на большее, понимаешь? Мог бы стать архитектором, как мои предки. Вывел бы милую Нессу в люди, обеспечил ей достойное будущее рядом со мной. А что я могу ей предложить сейчас? Ворованные кольца? Слишком она хороша для такого.       Он пытается приладить все детали к своему месту, с силой запихивает их в медное тельце. Шестерёнок всегда было так много?       — Мы всю жизнь делаем выборы, и сегодня ты должен сделать свой. Есть люди, которые могут выписать поддельные документы на новое имя. Вместо айрхе-беспризорника ты станешь полукровкой, даже пропишем живых родителей из дарнеллцев. У тебя появится шанс выбить место в академии, когда она откроется. Тебе же интересны все эти… механизмы, аппараты, приборы? Постоянно в них копаешься, делаешь маленькие успехи. Я всё замечаю. Учись и развивайся, Птенчик! Только тогда ты сможешь стать кем-то большим, чем безликое отребье из трущоб.       Он швыряет птицу прочь и резко оборачивается к Соловью. Желает высказать ему в лицо всё, что думает об учёбе, о перспективах — слово-то какое противное!.. А видит силуэт висельника. Тело покачивается на фоне окна маяка.        — Ты сделал свой выбор! Ты сделал свой выбор! Ты сделал свой выбор!       Медная птица кричит хором из тысячи голосов. Петля затягивается и на его шее.       

***

      Хейд метался с такой силой, что едва не перевернул «Шелест». Удар затылком о борт лодки вырвал его из кошмара. Долгие секунды он соображал, где находился и почему, судорожно хватал ртом воздух, хотя его никто не душил. Рядом пролетела стайка чаек, от их криков Хейд вздрогнул, слыша отзвуки другой птицы. Две недели. Ровно две недели, как сны превратились в изощрённые пытки. Стоило прикрыть глаза — и прошлое оживало, истязая с новой силой.       Ничего. Осталось потерпеть совсем немного. Он договорился с Михаилом, знакомым контрабандистом, чтобы тот помог перебраться в Ашвайлию. Пришлось опустошить старые заначки, и то они не покрыли все траты на столь рискованное путешествие. Хотя иногда Хейд сомневался: «А оно того стоит?» Со дня убийства в его жизни мало что поменялось, так необходим ли побег? Да и забыли все о приближённой, кому она сдалась, когда самого императора грохнули. С другой стороны, Хейд столько лет грезил о родине, а Дарнелл пусть гниёт себе дальше, но уже без него. Как назло, у Михаила всплыли проблемы с лицензией, из-за которой его судно не выпускали из порта, а теперь приезд императрицы вновь перетасовал все планы.       Башенные часы вот-вот пробьют десять вечера. Вовремя проснулся. Дождавшись боя, Хейд завёл мотор и пригнал «Шелест» в заводь с личным причалом, но, не доплыв до него, скрылся в зарослях рогоза. Тихо. Похоже, его никто не заметил. Хейд не спешил, проверил всё снаряжение, особенно самодельную фомку из ледоруба: беззвучно ли раскрывается клюв, все ли винты плотно закручены. Заточенное лезвие серебрилось в лунном свете, им можно раскроить череп, раз уж не осталось другой подстраховки. «Дважды невинной девицей не станешь», — как шутил Счастливчик… Вздохнув, Хейд сложил ледоруб и закрепил на бедре ремнями. Нет, достаточно. Одна случайная смерть не сделает из него убийцу.       Сегодня Хейд навестил бывшего подельника, для важной встречи и подготовка была соответствующая. Через монокуляр он изучил территорию особняка. Старый знакомый тоже зря время не терял: усилил охрану, расщедрился на фонарные столбы, чтобы оставить как можно меньше тёмных мест. На оконных рамах появились подозрительные датчики. Сигнализация, серьёзно? В Дарнелле такое встретишь только в Губернаторском дворце. Хейд едва не захохотал — видимо, он не на шутку разъярил хозяина дома своей последней выходкой.       «Глупый-глупый Бирч, на всю эту ерунду ты потратил больше шиллетов, чем я бы взял при всём желании».       Хейд не стеснялся своего злопамятства. До знакомства со Счастливчиком он работал вместе с Бирчем, в те времена — контрабандистом и скупщиком краденого. Дела шли неплохо, пока Хейду не понадобилась внушительная сумма: Несса списалась с учёным из Вердестта, он обещал вставить Айлин экспериментальные протезы глаз. Рисковая затея, и всё же это был шанс исцелить её слепоту. Бирч отказался помочь даже с первым взносом, сколько бы Хейд перед ним ни унижался. Уговаривал до тех пор, пока для испытания протезов не нашёлся более расторопный претендент, а через месяц Бирч переехал в этот особняк. Ахеронский остров, речка под рукой, зелень вокруг, личный причал. Вложение хорошее, понять можно, но простить — вот уж нет.       От особняка Хейда отделял яблоневый садик с прудом. В тени листвы он высматривал охранников и подгадывал момент для безопасного пути. Одно яблоко, не удержавшись, прихватил с собой — очень уж удобно свисало, само в руки просилось. Клювом ледоруба он зацепился за карниз и залез на окно первого этажа. Проблема с сигнализацией решилась просто: достаточно было чиркнуть лезвием по проводу. В следующий раз пусть Бирч обезопасит и сами датчики, но к тому времени Хейд уже будет нежиться под ашвайлийским солнцем.       Сложив клюв, другим концом ледоруба Хейд поддел оконную раму, чуть приподнял и подёргал в стороны — щеколда никак не открывалась, пока он не ругнулся на неё. Так он оказался в гостевой ванной — хорошее место, обычно сюда редко кто заглядывает. Обычно, но не сегодня: за дверью в холле слышались голоса, гулкое эхо шагов, эти звуки становились всё ближе. Не может быть, к Бирчу всё-таки наведались гости?       — Ещё раз приношу свои извинения. Не ожидал вашего визита, вот и договорился о другой встрече… — знакомый голос, это лебезил Бирч. — Вы пока располагайтесь, будьте как дома, мистер Бледри. По левую сторону уборная со всеми удобствами, можете освежиться после дороги. Из столицы путь сюда был неблизкий, верно? — он нервно рассмеялся. — В спальне вас ждёт бутылочка хорошего вина, не стесняйтесь пропустить пару рюмок перед сном. У меня почти вся партия готова, мисс Саттфорд останется довольной. Не переживайте, спите спокойно… А с утра обсудим всё как следует.        Скрипнула дверь и голоса стихли. А у Бирча-то ночь полна забот! Пора к ним добавить ещё одну. Достаточно обесточить здание, чтобы заставить всех играть по своим правилам: ни света, ни сигнализации, может, чуточку паники и суматохи. Неплохие рабочие условия.       Благодаря шерстяным коврам шаги Хейда оставались бесшумными, а украшенные цветами эркеры стали удобным убежищем. Он без проблем добрался до прачечной, ориентируясь в особняке, как в своём. Даже поздним вечером у горничных хватало работы: одна выглаживала постельное бельё, другая складывала его ровными стопками. Дверь генераторной находилась прямо за их спинами. Пришлось выжидать. Хейд незаметно спрятался в сушильном шкафу, между сырых наволочек и простыней.       — Не знаю. Беспокойно как-то. Иван по секрету шепнул, что в тех ящиках оружие. Он видел, когда помогал их грузить. Зачем хозяину столько? — тихо проговорила девушка, пока складывала бельё.       — На перепродажу, вот и всё, — ответила ей горничная постарше. Её часто перебивал скрип, когда она прокручивала колесо гладильного катка.       — Думаешь, он продаст их тому человеку из гостевых комнат? А если констебли узнают?       — Узнают — так узнают, тебе-то чего? Ты, что ли, продавец?       — Иван советовал найти другое место, пока… «не началось».       — Дурак твой Иван, и ты, клуша, уши развесила, — вновь противно скрипело колесо. — Хочешь опять обивать порог бюро добрых услуг? Где ещё такое хорошее место найдёшь? Молчи и работай, пока дают. Меньше лезешь в дела господ — крепче спишь. А Ивану скажи, чтобы рот прикрыл.       Работницы сложили на телегу стопки белья и укатили за собой. Щелчок — они выключили свет, скрип — закрыли прачечную на ключ. Хейд поскорее выбрался из душной сушилки. Замок на дверях генераторной ему пришлось искать на ощупь, открывать — тоже, благо руки помнили эту науку до автоматизма. Он щёлкнул выключателем, и в тусклом свете засияло главное сокровище Бирча — блестящая махина, её монотонный гул казался Хейду нежным мурлыканьем.        Итак, как бы нагадить напоследок дорогому подельнику? Хейд потирал шрамы на подбородке, пока разглядывал толстую связку кабелей, соединённых с трансформатором — раньше их тут не было, как и сигнализации. Идея пришла быстро, ещё быстрее созрел план. Хейд провёл ладонью по стальному корпусу генератора, прошептал ему, как живому: «Прости уж, но придётся тебя немного покалечить», и вырубил предохранители. Вся система и так работала на грани, перегруженная всё новыми и новыми капризами хозяина. Электрогенератор бухнул напоследок и затих. Потух свет. Датчики сигнализации наверняка сгорели — очень уж нежная техника.       Глаза быстро привыкли к мраку. Пока встревоженная прислуга стягивалась к подвалу, Хейд, наоборот, поднялся на второй этаж и скользнул в кабинет. Бирч надёжно спрятал от воров любимый антиквариат, но Хейду удалось решить и эту загадку — она крылась в книжном шкафу. Сложно сказать, читал ли Бирч выставленные книги, или собирал их ради красоты обложек, но одна из них, «История Белых ворон», оказалась с секретом. Муляж раритетного издания стоял на полке обложкой к зрителю, под ней скрывался замок и дверная ручка. Замок мудрёный, Хейд не смог его взломать — зато в прошлый визит сделал слепок ключа и по нему смастерил дубликат. Секретную дверь он открыл по цивильному и получил от этого не меньшее удовольствие, чем от взлома.       «Будто для меня праздничный стол накрыли», — восхитился Хейд, когда осветил лампой стеллажи, витрины, полки — всё было забито любовно собранными редкостями. Жаль, что не существовало бездонной сумки, приходилось сдерживаться и искать небольшое, но дорогое. Этим Хейд и занялся, взламывая витрины и нагребая ценное барахло. Под руку попалась старинная монета с чеканным профилем императора Хэварда Хорруса — такие были в ходу во времена геноцида дейхе. Где только Бирч её откопал? Если задуматься, всё в тайном зале относилось к теме войны Белых ворон.       За стенкой послышались голоса. Хранилище было частью гостиной, и Бирч явно поскупился, когда разделял её — шумоизоляция тут отвратительная. Хейд замер и прислушался.       — На чём мы остановились? — зычно пробасил Бирч.       — Вы пытались меня надуть, — его собеседника расслышать было сложнее.       — Снова-здорово! Знаете, много лет назад я подрабатывал скупщиком краденого, и до сих пор плаваю в ценах тёмного рынка, как рыба в воде. Со всей ответственностью заявляю, что другие скупщики вам заплатят вдвое меньше. И то я щедр исключительно из-за личного восхищения талантом братьев Монселле, — а вот и старый добрый Бирч. Наглый, лживый, пренебрежительный.       — Я не крал, — незнакомец повысил голос. — Это плата за услугу. У вас богатый дом, полно дорогих вещей. Думал, вы знаете цену этим клинкам. Зря я сюда пришёл, вы некомпетентны.       — За какие такие услуги расплачиваются оружием? Подозреваю, что вы пытаетесь всунуть мне подделку.       — Можете проверить. Знаете же про серийные номера?       — Знаю, — раздражённо ответил Бирч. — У меня есть реестр. Сейчас я его принесу, вот и сравним. Пока можете угоститься шербетом и подумать, насколько выгодное предложение вы упускаете. Терпение у меня не бесконечное.       Монселле, Монселле… Майра как-то о них рассказывала, но Хейд не особо слушал — с железками чересчур много мороки, не каждый скупщик их примет. Проще лишнюю пару-тройку колец прикарманить. Но раз железки нужны Бирчу, значит, нужны и ему.        Хейд подкрался к гостиной и заглянул в дверную щёлку: темно, хоть глаз выколи, керосиновая лампа освещала лишь дальний угол. Два стилета и кортик лежали на журнальном столике — видимо, это за них шли торги. Трудная цель. Незаметно не подобраться, гость слишком близко сидел — шелест одежды послышался за высокой спинкой кресла. Как бы его отвлечь…        Послышались шаги. Бирч возвращался быстрее, чем Хейд рассчитывал. Пришлось просочиться в гостиную и спрятаться за чучелом северного медведя — даже набитый опилками, он внушал ужас. Хейд сдержал нервный смешок: у него остались нехорошие воспоминания, связанные с одним таким зверем.       — Со светом всё ещё проблемы, — Бирч вошёл в комнату с двумя увесистыми томами в руках. Вжавшись в угол между медведем и стеной, Хейд постарался слиться с тенями. Пронесло. — Будьте добры, подвиньте лампу ближе к столу.       До двери было рукой подать, но уйди Хейд сейчас — и оставит мучительную незавершённость в их отношениях с Бирчем. Они заслуживали самого яркого конца, и для этого было достаточно одного яблока. Хейд отлично метал не только ножи — любимое развлечение с детских лет. Крупное зеленоватое яблоко пролетело над головами Бирча и его гостя, угодило точно в цель: стальной каркас лампы шумно треснул об пол, всюду разлетелись брызги стекла. Бирч заверещал: «Тушите! Тушите скорее!», его гость не растерялся, сдёрнул куртку и накрыл горящее пятно керосина.       — Весь день как Кэйшес прокляла, — прошипел Бирч. — То одно горит, то другое! У вас найдётся зажигалка?       — Есть несколько спичек.       — Зажгите хоть одну, скорее! Ничего не вижу. Как это вообще произошло?       Жаль не было шанса посмотреть на рожу Бирча в тот момент, когда он поймёт, что его оставили ни с чем. Уплывая прочь на своей дорогой «Шелест», Хейд чувствовал себя победителем. Остро не хватало подобных ощущений после провала с Даром. Казалось, ему по плечу что угодно, хоть к Хранителям сунулся бы сейчас, не побоялся бы. Стоп. Нет. Перебор.       Слух, что бывший скупщик Сорок занялся перепродажей оружия, мог оказаться не менее ценным, чем украденные железки. Хорошо, что Счастливчик сегодня крутил сделки на Ахероне, у местечкового паба «Акулья пасть». Его клоунский наряд выделялся на фоне остальных прощелыг, отдыхающих за пинтой пива, так что подельник нашёлся быстро.       — Рад видеть, цивильчик, — Счастливчик приподнял с головы шляпу, заметив Хейда у дверей. — Поздороваться заглянул, аль по делу пришёл?       — По делу. Прогуляемся?       — С тобой — хоть за край моря.       Сороки вышли из накуренного паба на безлюдную набережную. При взгляде на волны, которые шумно облизывали берег, Хейд всегда ощущал отголоски страха. Даже спустя годы не удалось избавиться от воспоминаний, как он, будучи мальчишкой, приплыл на корабле в эту дыру. Несколько глубоких вдохов — и приступ прошёл. Не впервой. Жаль, что нельзя долететь до Ашвайлии по воздуху. Счастливчик тем временем сосредоточенно докуривал папиросу, пока слушал рассказ о вылазке в особняк.       — Любопытно, — он щелчком бросил окурок на растерзание волнам. — Особенно интересно эти ящики выглядят на фоне скорого приезда императрицы.       — Думаю, ты неплохую сумму сможешь выторговать, — Хейд потёр пальцы.       — Да ты мастер тонких намёков, — оскалился Счастливчик. — Пятьдесят процентиков устроит?       — Семьдесят пять. Не представляешь, как я рисковал своей жизнью, пробираясь в особняк самого Бирча.       — Чего брешешь, цивильчик? Ты туда ходишь, как в бакалейную, будто я не знаю.       — Эй, я ведь обидеться могу. Может, даже напьюсь с горя. А там и язык развяжется, потянет гулять по злачным местам…       — Всё с тобой ясно, Мастер Тонких Намёков, можешь не продолжать. Залетай завтра вечером в Гнездо, скажу, как прошло. Заодно дельце одно наклёвывается, перетереть бы.       На том и порешили.