Ворон ворону глаз не выклюет

      — Моё почтение, мэм! Не подскажете, как добраться до Губернаторского дворца?         Женщина прощупала Хейда строгим оценивающим взглядом. Решив, что человек перед ней достоин ответа, она отвернулась и указала рукой направление: «Сверните в Кошварский переулок, идите до статуи генерала Багортта — узнаете его по чу́дной шляпе с пером, — а дальше сориентируетесь». Кошелёк с двумя сотнями шиллетов незаметно перекочевал из чужой сумочки в его собственную.       — Ох, мистер, без вашей помощи я бы уже оказался на полпути в крематорий! Кучера совсем не следят за дорогой. Уж я напишу письмо в управление, да не одно, пусть не набирают кого попало! — возмущался лысоватый энлод, пока отряхивал пальто. Он и не заметил, как с воротника пропала ромбовидная брошь, украшенная россыпью гранатов.         Давненько Хейду не приходилось промышлять на улицах, благо старые приёмы не успели забыться. Всё получалось настолько гладко, что даже проскальзывали мысли, а не зря ли он в своё время из щипачей ушёл в домушники. Раньше до чужих карманов добраться было куда тяжелее, но теперь, когда энлоды видели не очередную помойную крысу, а прилично одетого человека с отпечатком интеллекта на лице и честными-честными глазами, иногда всё-таки шли на контакт. Остальное — дело рук и доли импровизации. Заодно пришлось вспоминать, как выгоднее загнать награбленное скупщикам. С десяток лет он таким не занимался, пользуясь услугами Бирча, Счастливчика, Майры, наконец. Хейд не против потерять несколько процентов от прибыли, зато сэкономить часы личного времени и кучу нервов — торговаться он не любил. Счастливчик, гнида злопамятная, обещание своё выполнил: Сорочьи скупщики бросали на Хейда осуждающие взгляды и гнали прочь. Не беда. На одних Сороках мир не сомкнулся, в городе полно желающих нажиться на чужом добре.         Так в суете и пролетел целый день. Когда ноги загудели от многочасовой ходьбы, а в животе заурчало от голода, Хейд решил, что на сегодня хватит. На пути ему попался маленький парк с цветочными клумбами, в котором почти не было людей — неплохое место, чтобы перевести дух, ведь его ждал долгий путь домой. Усевшись на нагретый солнцем борт фонтана, он скинул с плеча сумку, а с лица — маску улыбчивого вежливого горожанина. Вокруг курлыкали голуби, которых прикормили две старухи; на птиц Хейд поглядывал с опаской, но те не пытались уставиться на него в ответ. Это радовало. Он прикрыл глаза, всего на несколько минут. Возраст давал о себе знать, и та нагрузка, которую он раньше не замечал, потихоньку начинала его тормозить.         Когда Хейд открыл глаза, то увидел, что у него появилась компания.         — Какой на редкость приятный денёк после недели проливных дождей, не правда ли, мийстер? — протяжное «мийстер» резануло слух. В памяти что-то зашевелилось, кажется, он слышал этот голос не так давно.         Нарушитель спокойствия сидел на холодной земле, как на перине. Тощий, бледный, с рыжеватой козлиной бородкой и шальными серыми глазами — Хейд точно видел этого урода. Но где? Судя по одежде, это какой-то нищий: ходил в рубахе да залатанной жилетке, даже плащом разжиться не смог. Незнакомец чиркнул зажигалкой, но искра не появилась.         — Досада какая, а мне всё расхваливали эти ваши запальнички. Ничего надёжнее спичек люди не придумали, — он пару раз подкинул зажигалку, ловя в воздухе, а на третий швырнул её в кусты.         Хейд не успел отдохнуть, но чувствовал, что лучше ему сейчас уйти. Бежать. Стоило дёрнуться, как цепкая ладонь схватила за лодыжку. Ногу обожгло холодом, Хейд перестал что-либо чувствовать ниже пояса. Вот паскуда!         — Чегой-то ершитесь, как отлупленный по жопе кот? Видите, ничего у меня нет, ни палки, ни стрелялки. Почему бы двум взрослым людям не поболтать у столь красивого фонтана?         За поясом у Хейда спрятан сонный газ, но использовать его так близко и без респиратора было рискованно. Он мог наброситься сверху, попытаться выцарапать глаза, эффект неожиданности заставил бы тощего человека ослабить хватку.         — Понимаете, мийстер… хотя давай без формальностей, не любы мне они. Понимаешь ли, Хейд, есть у нас общий знакомый, который дюже стеснительный. Я к нему и так подойти пытаюсь, и эдак, а он в руки не даётся, представляешь? А тут прохожу мимо, смотрю, — ба, какие люди! Я не раз видел тебя его глазами, сразу же узнал по шрамам. Подумал, может, ты мне чутка подсобишь?         Голуби перестали клевать заботливо подкидываемый хлеб. Пара ворон больше не дралась за особо крупную корочку. На ближайшую ветку опустилась чайка. После того как про́клятые камни уплыли в путешествие по канализации Дарнелла, Хейд надеялся, что его оставят в покое не только кошмары, но и птицы тоже. Теперь он до одурения рад, что это не так.         — Глянь, как наш скромник засуетился, — тощий человек усмехнулся, заметив птиц. — Значит, верной дорогой идём, да, Хейд? А хочешь, фокус покажу? Любишь фокусы?         Как по приказу, птицы молча сорвались с места. Тощий человек сложил пальцы пистолетиком и, прищурив глаз, прицелился в пернатую толпу.         — Бах!         Мёртвые тела осыпались вокруг фонтана, от такого зрелища старухи вцепились друг в друга и закричали в ужасе. Лишь на мгновение, в то самое «бах», Хейд почувствовал власть над телом и рванул прочь, кое-как выдернув ногу. Ему в спину бросили разочарованное: «Эй, ну куда же ты, неужели фокус не понравился?», след от руки горел на коже ледяным ожогом. Хейд петлял дворами, пока не оказался на побережье одной из многочисленных рек. К вечеру молодёжь вышла прогуляться по красивому месту, полному достопримечательностей, среди такой пёстрой толпы легко было затеряться. Осталось дойти до моста, связывающего Ахеронский остров с Паясой, так Хейд окончательно запутает следы.         «Что, мать твою, сейчас произошло?» — этот вопрос не давал покоя. Если верить словам тощего человека, за птицами стояла не таинственная сила, а некто вполне реальный. Но зачем?.. как?.. почему именно Хейд, в конце-то концов? То и дело он всматривался в небо, деревья, дороги, но, как назло, все пернатые преследователи исчезли. Не мог же тощий человек одним «фокусом» стереть всех птиц в городе? Правда ведь?..         «Ведун знает моё настоящее имя. Немногие из живых могут этим похвастаться. Счастливчик? Решил гадить до последнего? Нет, вряд ли, дело тут не в Сороках», — Хейд раздражённо потёр шрамы на подбородке. С какой стороны на ситуацию ни глянь, что-нибудь да не сходилось. Он так затерялся в мыслях, что едва успел затормозить у края дороги, иначе бы угодил под колёса кэба. На плечо опустилась рука, ухо обожгло дыхание:         — Вы убегаете совершенно напрасно, мистер Морт. Мы избавим вас от ужасного недуга, если в ответ поможете найти того, кто его на вас наслал.         Хейд, не оглядываясь, резко ударил незнакомца локтем и оттолкнул от себя. «Птицы вам не союзники, мистер Морт», — услышал он, убегая прочь. Недолго думая, Хейд перемахнул через береговое ограждение и во весь дух понёсся к отплывающему парому. Мелькнула мысль: «А допрыгну ли?», — но он уже оттолкнулся от края деревянного настила. Чудом, но успел схватиться за борт. Один из пассажиров охнул от удивления, однако не дал Хейду рухнуть в мутную воду и затащил его на судно.         Сердитый служащий прибежал разобраться с «зайцем», но его успокоил один из украденных кошелей, набитый шиллетами. Пассажиры, не дождавшись продолжения зрелищ, пошушукали между собой и забыли о безумном айрхе-лихаче. Можно было выдохнуть. Едва Хейд облокотился о борт и вытер испарину со лба, как услышал чирканье зажигалки. Его пробила дрожь, но рядом стоял не жуткий бродяга, а статная дама с отливающими золотом волосами — непонятно что она забыла на пароме среди рабочих. Придерживая трубку за длинный мундштук, она смотрела на Хейда, как адепт Мудрой судии на препарируемую лягушку. Хоть ему и не нравились высокие женщины, эта энлодка, стоило признать, оказалась хороша собой.       — Можете убегать от нас столько, насколько сил хватит. Можете думать, что всё под контролем: кошмары оставили вас, видения тоже. Можете хотеть забыть об этом эпизоде своей жизни и идти дальше, — незнакомка приложила мундштук к губам и глубоко затянулась. Как она могла знать, что творится у Хейда в голове? — Печальная правда в том, что кошмар ещё не закончился.         Она не пыталась схватить Хейда за руки или ноги, потому и он не спешил бросаться в воду.         — Вы кто такие и что вам надо?         — Мы — языки Молчащего, — монотонный голос дамы стал ещё тише, его почти заглушил рёв моторов. — Его взгляд обращён на человека, связанного с вами. Тот человек — преступник и предатель, он погубит город, если его не остановить.         — Так грузите своими проблемами констеблей, а меня не трогайте.         — Необдуманный ответ. Вы дорожите своей свободой, мистер Морт, но, спасаясь от нас, лишь наступаете в расставленный капкан. Придёт час, когда вы увидите, что «добрый знакомый с птицами» хочет принести вас в жертву ради своих целей, как и многих других до этого. Тогда мы придём ещё раз — последний раз. В одиночку против предателя вы ничего не сделаете, но мы вместе — сможем. Ведь нас больше, намного больше, чем птиц. Все ваши пути так или иначе ведут к смерти, но Молчащий может её перехитрить.         Паром остановился у пристани, на которой ждала новая порция пассажиров. Златовласая дама бросила напоследок холодную улыбку и растворилась в толпе, оставив после себя табачный шлейф. Запугивать смертью — низкий ход. Действенный ход. Но стоило ли доверять беззаконникам?         «Пошли они к чёрту, я не буду ввязываться в чужие разборки», — сделал Хейд простой вывод. Пусть он не до конца понимал, что и почему сейчас вокруг него происходило, зато прятаться от проблем умел хорошо. Вот только на этот раз одних его сил будет недостаточно.       Городские часы отбили полночь, когда вместо дома на Обводной Хейд приехал к окраине Дарнелла. Лесопарк вокруг был мёртвым и тихим, хоть бы кто хлопнул крыльями, каркнул, чирикнул. «Птицы тебе не союзники». Однако они сделали для Хейда больше, чем многие из его знакомых.         Ворота цирка «Фестиваль чудес Мугнус» были закрыты, но у Сорок свой путь за стены. Хейд прятал в ладонях замёрзший нос, пока брёл мимо пустующих помостов, куч мусора и разбросанных конфетти. Иногда встречались уборщики, которые спешили навести порядок — Хейд сторонился даже их. Неподалёку от шатров расположилось крошечное поселение циркачей: кучка бараков и единственный кирпичный дом, увитый разноцветными фонарями. Хейд вошёл в него без стука, он знал, что здесь никому не нужна его лживая вежливость.         — Явился, — вместо приветствия фыркнула леди Удачи, не отвлекаясь от вынимания зябликов и многочисленных шпилек из причёски. В ответ Хейд тоже мог не рассчитывать на тёплый приём.          — Какая наблюдательность, — в тон ей отозвался Хейд.          — Давненько ты в лотерее не участвовал. Решил мутить дела в обход Майра?         — Не заводись ты, — Хейд приблизился к Леди и помассировал ей кожу головы, зарывшись пальцами в водопад вьющихся волос. Глаза разбегались от множества банок и склянок со всякими женскими премудростями, расставленными на туалетном столике. Как только Леди помнила, где что находилось? — Мне надо почирикать с Майром. Он сейчас в своей газовой камере дымит или свалил по делам?         — Наблюдает за прогоном новой программы в главном шатре, — Леди блаженно закатила глаза и откинулась на спинку стула. — Сегодня Майр в плохом настроении, так что попридержи язык, если хочешь с ним договориться. А теперь проваливай.         — Я тоже по тебе скучал, Леди.         — Тогда помоги по-быстрому расстегнуть корсет.         Главный шатёр возвышался над парком, как дворец, ещё издалека можно было увидеть полосатый шпиль, украшенный лентами. Хейд без проблем прошёл внутрь и обменялся кивками со знакомыми циркачами. Под куполом летали акробатки в костюмах бабочек, сотканных из полупрозрачной, блестящей в лучах прожекторов ткани. Они плавно кружились на шестах, едва видимых в полумраке — казалось, что девушки парят в воздухе.       Майра Мугнус сидела в первом зрительском ряду. Она то хмурилась, то кивала и улыбалась уголком губ, пока следила за репетицией и раскуривала трубку. Табачный дым окутывал её таинственным ореолом, намертво впитываясь в смуглую кожу, чёрно-белый фрак и накинутый на плечи тренчкот. Хоть Счастливчик и любил обзывать «цивильчиком» Хейда, такое прозвище больше подходило Майре: она всегда была одета с иголочки, как лощёный щёголь. Ни у одного энлода не повернулся бы язык назвать такого человека «помойной крысой».         Майра вздрогнула от неожиданности, когда её потрясли за плечо.         — Тьфу на тебя, Хейд, сколько раз просил так не пугать, — рявкнула она грубым, прокуренным голосом.       — Удивлён, что ты ещё чего-то пугаешься.         — А я что, железный? Это ты черствеешь в своей коробке из камня и стали, а у меня тут обстановка творческая, благоприятная.         Майра крикнула что-то на незнакомом языке постановщику, тот огрызнулся в ответ, они замахали друг на друга руками, но из их перепалки Хейд ни слова не понял. Кажется, постановщик был родом из Вердестта: Майра хваталась полгода назад, что переманила какой-то талант оттуда.         — Майр, — позвал Хейд, когда циркачи успокоились. — Мне нужна помощь, — пришлось собрать всю волю в руках, чтобы выдавить короткое: — Пожалуйста.         — Внезапно пропадаешь на целый месяц, а потом приползаешь в ночи и слёзно умоляешь о помощи. Что тут сказать, я заинтригован, — фыркнула Майра и вновь застрекотала с постановщиком.         Объявили конец прогона, «бабочки» спустились на землю и превратились в обычных девушек, изнурённых и сонных. Раздав циркачам последние указания, Майра не глядя махнула рукой Хейду, приказывая идти за собой. Хоть они и одного роста, было что-то в том, как Майра держала спину, каким был чеканным её шаг, отчего она казалась выше и даже чем-то величественной. Ей тоже пришлось использовать маску, чтобы выжить в негостеприимной стране. В какой-то момент маска стала лицом, и несчастная сиротка Майра исчезла в прошлом — но Хейд до сих пор помнил её именно такой.         Они вернулись к поселению циркачей. Если зайти за бараки и спуститься с пригорка, то у края леса можно было увидеть полянку и поминальную стелу. Майра любила сюда приходить, а вот Хейд чувствовал себя неуютно: слишком мрачно смотрелся этот памятник чужой смерти посреди луговых цветов.         — Знаешь, я ценю доверие между людьми, — Майра склонилась перед стелой и зажгла оплавленную свечу на крышке погребальной урны. — Без взаимного доверия не получилось бы организовать Сорок, согласен? Я вот, к примеру, тебе верю. Глубоко тронут, что ты не треплешься о моём прошлом всяким любителям нелепых шарфов в горошек. Раскрытие секрета о том, что у меня в штанах, сильно помешало бы вести дела так, как я считаю нужным.         Ох не нравился Хейду этот дружелюбный тон. Майра убрала зажигалку в карман брюк и педантично вытерла руки платком.         — Послушай… — начал было Хейд, но Майра подняла указательный палец и медленно покачала им, намекая: «Заткнись и дай договорить». Он замолк, памятуя о словах Леди.         — Я всегда думал, что и ты в ответ доверяешь в равной мере, иначе не рисковал бы, когда сбежал из Муравейника ко мне, не стал бы одним из Сорок. Мы вместе поднялись из грязи, помогали друг другу бесчисленное количество раз, — Майра положила ладони на плечи Хейда. Тот по привычке хотел отшатнуться, но взгляд подруги стал угрожающим. — Я думал, у нас достаточно крепкая дружба, чтобы шепнуть мне на ушко, что ты собираешься грабить сраный Губернаторский дворец.         От хватки Майры точно останутся синяки. Хейд представил своё тело механизмом, которым он управлял с помощью отвёртки. Некоторые болты он закрутил потуже: взгляд прямой, руки спокойно свисают вдоль тела — нельзя было касаться шрамов.         — Я не грабил дворец.         — Не ври мне, Хейд. Во имя всего, что мы вместе пережили. Не ври.         — Я помню, что случилось с Соловьём.         — Думаешь, это аргумент в твою пользу? Город слухами полнится, что после похорон императора в Губернаторском дворце случился переполох. На следующий же день Счастливчик рвал и метал, будто жена, заставшая муженька в постели с любовницей. Устроил среди Сорок бойкот тебя. Однажды он уже пытался с Соловьём ограбить музей, и я уверен, он залил тебе своего дерьма по самые уши, чтобы ты повторил пройденный путь.         — Соловей грабил из любви к искусству. Я — по нужде. Сам знаешь, каких сил и жертв мне стоил тот образ жизни, которым я живу. Зачем рисковать, если я и так всем доволен?         Майра скрестила руки на груди, слушала внимательно, но с большим сомнением.         — Да и мне было не до музея, я встрял в проблему гораздо серьёзнее, — Хейд глубоко вдохнул, как перед нырком в штормовые воды. — Послушай, мне правда жаль, что я оставил висяк, но у меня не получится закрыть заказ.          — Висяк? Какой висяк? Ещё сегодня утром всё было в порядке.         — В смысле? — медленно переспросил Хейд.         — Что непонятного? Разве я перешёл на другой язык? Все заказы лотереи закрыты. Если не считать последней, ну так она прошла вчера. — Хейд осел на ограждение, из головы разом вылетели все проблемы с музеем. Майра начала терять терпение, постукивая пальцами по бедру. — Если ты решил перевести тему, то старайся лучше.         — Майр. У меня был заказ на Дар Квадранты.         — Брешешь. Уж такое я бы точно не упустил, да на нём озолотиться можно!         Хейд посмотрел на свои руки, провёл пальцем по едва зажившему порезу на ладони, который остался от перьев Мудрой судии. Теперь уже Майра со встревоженным видом села рядом на ограду. Темнить смысла не было, Хейд честно выложил совершенно всё: как украл, как убил, как сходил с ума от кошмаров, в которых умирал раз за разом, пока не смог перебороть себя и избавиться от Дара. Свеча за их спинами успела основательно прогореть.         — Я не хотел убивать приближённую, — пробормотал Хейд после того, как закончил.         — Не сомневаюсь.       — Я понимаю, что должен был найти способ перебороть Дар и отдать его Нессе. Тогда и подставной заказ всплыл бы сразу.         — Бесспорно.         — Но ладно я. Как так получилось, что в сундук Леди попала левая бутылка?         — Хороший вопрос.         Майра не смогла усидеть на месте, она металась взад-вперёд, играя с зажигалкой — в таком состоянии её лучше было не трогать. Хоть кому-то Хейд смог признаться о своём грехе, даже стало чуть легче на душе. Может, когда-нибудь эта смерть окончательно перестанет тревожить остатки его совести.         — Ты помнишь Эдди Ссыкуна? — осторожно спросил Хейд. — Он тоже пытался выкрасть Дар, где-то в этом году. Ты знал?         — Нет.         — Мне рассказал Счастливчик. Эдди умер вскоре после того, как выкрал Дар, — Хейд немного помолчал. — Он убил себя. Я чуть было не повторил его путь.         — Занимательно.         Майру скрутил приступ надрывистого кашля, она сгорбилась и прижала ладонь к груди. Зря столько курила.         — Сейчас я вспоминаю тот вечер, и многое кажется мне странным, — Хейд нахмурился и потёр шрамы на подбородке. События прошлого, отравленные камнем, до сих пор были подёрнуты туманом. — В записке указали точное время и место, вплоть до комнаты, где должен находиться Дар. Приближённых в тот вечер собралось достаточно, так какая разница, кого обокрасть? Уверен, Дар той девушки был каким-то проклятым, и заказчик это знал. Я вляпался во что-то серьёзное. Всё из-за лотереи. Не очень-то безопасной система оказалась, а?         — Ты сейчас меня виноватым выставить пытаешься?         — Причём ты виноват как минимум дважды. Сколько человек участвует в подготовке лотереи?         — Ты и так прекрасно знаешь, — огрызнулась Майра, а сама побледнела. — Кроме меня и Леди, только Несса. Не смотри так. Сестра не могла этого сделать. Да и зачем ей? Щёлкни пальцами, и я тут же озолотил бы её с племяшкой, но Несса упрямо жрёт свою книжную пыль.         — Мне кажется, ценность Дара не только в деньгах. Вдруг она узнала...         Майра рывком подскочила к Хейду и схватила за ворот пиджака. Когда она стоит так близко, то невозможно было вдохнуть от горького запаха табака, пропитавшего не только одежду Майры, но и её саму.       — Рот прикрой, понял? — она прищурила раскосые глаза. — Несса выживала вместе с нами, ты знаешь её не хуже меня. Она верна семье и нашему делу. Сороки держатся до сих пор лишь благодаря её трудам.         — А кто тогда? Леди? Прекрати меня дёргать, подставные бутылки не могли дважды появиться у неё в сундуке из воздуха!         — Я не знаю, кто виноват! И не буду раскидываться обвинениями направо и налево. Если бы некто поставил себе цель обдурить лотерею, он смог бы это сделать. Ничего невозможного нет. Кто-то же обокрал Губернаторский дворец, а это посложнее будет, не так ли? Мне нужно всё обдумать, желательно со стаканом виски в руке.         Какой шанс, что те бутылки были не такими уж подставными, и весь разговор — это представление одинокого клоуна для одинокого зрителя? Аргументов «за» у Хейда набиралось мало, но, несмотря на слова о доверии — они были как пустой звук. Майра. Несса. Леди. Из всей троицы подозрительней всех выглядела Несса. Она могла в одной из книг узнать о свойствах Даров, к тому же была достаточно умна и хитра, чтобы незаметно подтасовать лотерею. Но как проверить? Времени с обоих заказов прошло немало.         Свеча, вновь зажжённая Майрой перед уходом, чадила и почти полностью прогорела. В дрожащем свете пламени едва читалась надпись на стеле: «Альфред Мугнус», а ниже даты смерти — часть эпитафии: «Твоим величайшим фокусом было наше спасение. С тобой навечно наша любовь и память. М. и Н.».