Глава № 7. Удильщик
16 апреля 2018 г. в 17:31
Лафайетт советовал остерегаться, как он выразился, «мелкого вредительства, которое может подвести в критический момент». Долго это вредительство себя ждать не заставило.
— Уже несколько ночей ты спишь на голом матрасе и без нормальной подушки, — сказала Сирша с неподдельным сочувствием. — Бедный ты наш дядя-Хранитель. Не держи зла, закрутились-завертелись, совсем забыли о твоём удобстве. Вот, дарю. На пуху мягко да сладко спать будет.
Лафайетт советовал ничего не брать из рук Курьеров, но соблазн оказался слишком велик. Тщательно помяв и обнюхав подарок, Виктор не нашёл никаких отличий от обычной подушки. Какие ещё опасности могли таиться в кучке пуха и хлопковой тряпке? Интуиция молчала, самозванка не шептала предупреждения на ухо, поэтому Виктор решил оставить подарок на свой страх и риск.
В тот же вечер вернулся Крыс. Шарахаться, как в первый раз, он не стал, только хмурил брови, рассечённые мелкими шрамами.
— Чё Хранишка крутится у лежанки Крыса? Тэно ещё не выпнули отсюда?
— Как видишь — нет. Неужели так мешаю?
— Как видишь — да.
Первым делом Крыс проверил сундук под столом и ревностно осмотрел замок. Убедившись, что его вещи никто не трогал, парень немного успокоился и достал из-под кейпа бумажный свёрток. К канализационной вони прибавился ароматный запах рыбного пирога — Крыс продолжал таскать еду с поверхности, игнорируя угощения Тунары.
Весь день Виктор помогал Танмиру чинить мебель, а тот в ответ усовершенствовал карту убежища, как и обещал. Он старался всеми способами изнурить себя, прежде чем ложиться спать — так приходило меньше кошмаров. Да только не успела голова насладиться мягкостью новенькой подушки, как её нагло сдёрнули с нар.
— Вонь. Вонь. Какая вонь. Весь аппетит убило, — Крыс без усилий разорвал подушку по шву.
Виктор попытался схватить мальчишку, но тот увернулся, оставив в руках пух, шлейфом летевший за ним. Да и если он поймает засранца, то что с ним делать? Огреет по затылку — сам же будет в агонии корчиться на полу. Рано или поздно он найдёт способ обдурить проклятье, и тогда!..
— Тэ занял лежанку Крыса. Теперь тащишь всякую дрянь, — Крыс показал кольцо из шерсти, перевитое узелками. Поклад, точно он. Когда мисс Тарнетт отправили нести слово Непреложных законов к степнякам, то местные беззаконники, ясное дело, ей не обрадовались. В открытую вредить не рискнули, особенно когда рядом крутился Хранитель, зато подбрасывали поклады. За свой короткий визит мисс Тарнетт собрала не менее десяти подобных штук, которыми степняки чаще наводили беду, чем притягивали удачу.
Крыс швырнул на пол остатки подушки и вернулся к надкусанному пирогу, ворча себе под нос: «Нашёлся горе-сосед на голову Крыса, надеюсь, сдохнешь поскорее». Виктор поспешил сжечь поклад в огне, как предписывали Непреложные законы. Теперь стало ясно, какого рода войну затеяли Курьеры.
На следующее утро Виктор перевернул всю камеру вверх дном. Собралась целая горсть «подарков»: несколько булавок с костяными бусинами он нашёл под матрасом, из дыры в полу выудил разбитую глиняную фигурку, похожую на человечка, и самое коварное — непримечательный с виду огарок свечи, хотя единственный канделябр давно никто не зажигал, обычно хватало лампы. Вряд ли всё это — дело рук одной Сирши: на доске собралось достаточно имён тех, кто поставил на раннюю смерть Хранителя. С Лиховидом и так всё ясно, но он не появлялся в убежище с того самого дня, как поймал Виктора. Подозреваемым был и Танмир — единственный человек, проявивший к нему искреннее дружелюбие.
«Могли ли все его слова оказаться ложью?» — гадал Виктор, выдёргивая из щели между кирпичами щучьи зубы, которые были воткнуты слишком высоко для миниатюрной Сирши.
Урок Виктор усвоил и решил держаться подальше от неприятелей. Всё свободное время он старался проводить в тренировочном зале. Перед ним до сих пор маячил выбор: собственная смерть или смерть Берислава, а где Берислав — там и Адда Гирд. Ожесточённой битвы не избежать. Месть за мисс Тарнетт обходилась всё дороже, но свою точку невозврата Виктор уже прошёл, когда принёс в жертву бывшего собрата. Самуэль Ламарк тоже получит своё, рано или поздно.
«Если, конечно, я выживу после вылазки в крепость», — а в этом Виктор сильно сомневался, от чего удары по чучелу становились всё яростнее.
— Я не оставлю тебя, — прошелестел голос мисс Тарнетт. После очередного удара раздался хруст, и соломенная голова полетела вниз. Самозванка опустилась на колено, провела ладонью по нарисованному краской рту, изогнутому в улыбке. — У тебя есть уникальный шанс взять лучшее и от Хранителей, и от Курьеров. Пользуйся.
— Пока я набрался только крови и боли, — рявкнул Виктор, ему всё ещё хотелось нападать. Игнорирование крылатой дряни ни к чему не привело, значит, он будет пробовать другие тактики — до тех пор, пока не найдёт нужную.
— Хранитель видит в Курьере врага. Курьер видит врага в Хранителе. На деле опасны черви, как твоя София. Хранитель этого не осознаёт. Курьер тоже. А черви уже копошатся в их телах, — и самозванка распалась на стайку бражников.
Голова чучела так и валялась на полу, его улыбка казалась злобной усмешкой. Поведение Двуглавого сбивало с толку. Он не отвечал на вопросы, словно не слышал их, появлялся тогда, когда ему вздумается, и до сих пор истязал Виктора обликом мисс Тарнетт.
«Надо бы найти его кости и сжечь. Если Лафайетт не врал, то Курьеры ослабнут, когда лишатся своего покровителя», — звучало как хороший план, но Виктор старался много о нём не думать. Все его мысли не были секретом для крылатой заразы, но та словно не воспринимала их всерьёз — пока что.
Вдруг стены сотряс вой. Сплетённый из нечеловеческих криков и стонов, он эхом прокатился по тренировочному залу. Сигнал тревоги? Очередной местный обычай? Виктор из любопытства спустился на нижний уровень бункера, но по пути, как назло, не встретил ни одного Курьера. Для них это привычная ситуация? Стоило ли тогда самому лезть? Едва Виктор прошёл через очередные каменные врата, как ему в лицо чем-то плеснули.
— Дух потерянный, в посмертии заблудший, на зерцале лик свой узри да до костей своих приве… тьфу на тебя, новичок, ты что здесь позабыл?
— Говорила же, ничего не получится. Звал духа, а пришёл синемундирный. Вот умора.
— Да что б вас киты под хвост драли, — не сдержался Виктор, хотя на языке вертелись фразы и покрепче. Судя по запаху, его облили молоком. Кое-как проморгавшись, он увидел вокруг себя знакомые лица: Лиховида, Диану, Сиршу с зажжённым светильником, полукровку с крынкой в руках и Лафайетта — он единственный выглядел хоть немного виноватым.
— Не сквернословь при девицах, новичок. Ты же сдерживался при хозяйке, которая кончилась из-за твоего недосмотра, а? — не будь руки Лиховида заняты зеркалом, он бы непременно погрозил пальцем для пущего эффекта. Виктор сцепил зубы, промолчал. При дамах и правда ругаться не хотелось.
— Случилось ужасное недоразумение, дон Раймонд, — Лафайетт протянул платок, чтобы тот мог вытереться.
— Не стоило синемундирному лезть не в своё дело, не случилось бы и недоразумений, — полукровка заглянула в крынку с таким видом, будто надеялась найти на дне ещё хоть немного молока, которое можно было бы вылить на Хранителя.
— Карамия, — с укором одёрнул её Лафайетт.
Вой вновь начал набирать силу. Сирша зычно проорала во тьму: «Нариман, отбой!», стоявший рядом Лиховид зажмурился, ему нечем было закрыть уши. Вскоре на свет вышел сам Нариман, тащивший в руках огромный костяной горн; оставалось гадать, какому зверю мог принадлежать такой рог.
— Хоть наш план и провалился, думаю, ещё не всё потеряно, — Сирша подозрительно заулыбалась. — Мы охотимся на блуждающего в этих руинах духа. Много способов перепробовали, но он как чувствует, что его изловить хотят — не ведётся.
— Вот уж не думал, что для ведунов это будет проблемой, — хмыкнул Виктор с толикой злорадства.
— Вертлявая рыбка попалась, — Лиховид, казалось, говорил со своим отражением в зеркале, пока пытался рассмотреть свежие царапины на щеке. Диана шутливо показала отражению язык, на что Лиховид рассмеялся и чмокнул её в макушку.
— Когда мы разгребали завалы, то нашли кучу останков дейхе. Они погибли здесь очень давно. Сначала думали, что их души пожрал Двуглавый, но возможно это сделал Удильщик, — сказала Диана, когда перестала дурачиться.
— Удильщик? Так вы зовёте духа, на которого охотитесь? — спросил Виктор. Да сколько ещё мертвецов не нашло покоя в этих подземельях?
— Скорее всего мы случайно потревожили его кости. Удильщик пока никому серьёзно не навредил, но это не самое приятное соседство, — пояснил Лафайетт. Хоть сейчас он оделся и попроще, а всё равно странно смотрелся на фоне остальных Курьеров, которые больше походили на бродяг. Кроме Карамии, разве что. В её украшенной вышивкой белой блузке чувствовался столичный лоск, и длинная чёрная юбка тоже была сшита не из дешёвой ткани. Хотя рыбья чешуя смотрелась на ней поинтереснее…
— Бедная Веселина, — Диана покачала головой. — Удильщик уже два раза напал на неё, видимо, посчитал самой уязвимой. Благо нас бережёт влияние Двуглавого, потому она отделалась испугом. А не будь этой защиты?..
— Которой нет у тебя, дядя-Хранитель! — Сирша тут же подхватила тему. — Гаруспику и Ведьме сейчас не до Удильщика, так что справимся сами. Раз он достаточно умный, чтобы не вестись на призывы, то попробуем ловить на живца. Уверена, он попытается и до тебя добраться.
Виктор бросил беглый взгляд на Лафайетта и Диану, те вели себя спокойно. Значит, это не очередная попытка его угробить? Но ведь ничто не мешало Сирше или Лиховиду использовать «охоту на живца» в своих интересах.
— Отказываюсь.
— Не заставляй тебя уламывать, новичок. Нас много, а ты один, — Лиховид аж лучился дружелюбием.
— Тебе же лучше будет, дядя-Хранитель, если мы поскорее избавимся от Удильщика. Дух древний, злобный, кровью и болью своих братьев вскормленный, ты уверен, что дотянешь до Разделения? — поддакивала Сирша. Спелись два шакала.
— Я не хочу слушать человека, который пытался навести на меня беду.
— Но ведь это общая проблема, и для удачного её решения нам всем… — влез Лафайетт, но Сирша подняла руку, прерывая его.
— Насилу мил не будешь, как поговаривает наш Гаруспик. Проваливай, дядя-Хранитель. Надеюсь, я не найду твой иссушенный труп в тёмном закоулке.
Как же Виктор устал от этого места, в котором не бывает солнца, от этих людей, желавших ему смерти, и от собственной беспомощности. Он бездумно поднимался по виткам уровней, пока не наткнулся на зажжённый фонарь, оставленный на полу. Откуда здесь мог взяться бесхозный светильник, когда у Курьеров каждый на счету? В тенях послышались шорохи и тихое бормотание. На самой границе света появился силуэт. Удильщика всё-таки привлёк звук горна? Но у Виктора с собой не было ни зеркала, ни миски с водой, ни железа, кроме корпуса лампы, чтобы отогнать духа.
Тень вдруг нагнулась, рука в перчатке подхватила фонарь за кольцо и подняла высоко над головой.
— Вы кто такой? — без угрозы, но требовательно спросил незнакомец, вполне себе живой и материальный. Проклятые Курьеры, накрутили своим Удильщиком. — Ах да, точно. Хранитель-изгнанник.
Потеряв к Виктору интерес, человек в чёрном пальто-реглане поставил фонарь обратно на пол. Он снял со стены одну из масок и начал тщательно протирать её тряпкой от пыли и подпалин, оставленных огонь-травой. Курьер этот был рослым, с лёгкой сединой на висках, но кто он? Числилось ли его имя на доске со ставками? Первый вопрос Виктор задал вслух.
— Я? Можете звать меня Якоб Морхатт, — ответил Курьер, витая где-то в своих мыслях. Кажется, он и забыл уже, что не один. — Хм-м. Мне о вас рассказывали. Хранитель приближённой… я думал, будет кто-то постарше. Интересная у нас выйдет тренировка.
Вот и последнее имя с доски. Якоб поставил на то, что новичок проживёт две недели. Ближайшие пару дней от него вряд ли стоило ждать проблем, а вот потом…
— Как-нибудь в другой раз.
— Это было не предложение. Я всех новобранцев учу некоторым приёмам, чтобы у них появилось больше шансов выжить.
— Думаю, в моём случае это излишне. Одного человека ваши приёмы уже не спасли.
— Что поделать, в большинстве своём Курьеры не бойцы, как мы с вами, — Якоб пожал плечами, совершенно не задетый словами Виктора. — Пекари, флейтисты, торговцы, горничные, попрошайки, пастухи, рыбаки, и хоть бы один настоящий головорез или наёмник. Я же к Гаруспику из Чёрной гвардии попал. Думаю, у меня всё-таки найдётся чему обучить даже Хранителя. Раз Гаруспик заинтересован, чтобы вы стали одним из нас, значит, я заинтересован, чтобы вы жили как можно дольше и оправдали его ожидания. Ясно?
— Как вас угораздило?.. — не удержал Виктор своё любопытство, но на половине фразы замолк. Вдруг у Курьеров не принято о таком спрашивать?
— Долгая история, как и у всех нас, — Якоб вновь пожал плечами. — Во время Разделения сами всё увидите. Ох… как же ты умудрилась, — пробормотал он, нащупав на губе глиняной маски скол. — Будьте добры, подайте вон то ведёрко.
Бывшая тень императорской семьи, подумать только. Многие юные Хранители мечтали когда-нибудь стать членами Гвардии, такими же тенями, но ни у кого не вышло — теперь, благодаря Ламарку, стало ясно почему.
— Будьте осторожны: если верить вашим людям, то по убежищу ходит блудный дух, — сказал Виктор на прощание.
— Дух? Здесь? Так вот к чему были те неприятные звуки. Странно. Помню, Гаруспик как-то говорил, что всех мёртвых, кого не успели сжечь квадрианцы, давно поглотил Двуглавый. Думаю, ребята что-то напутали. Хотя меня долго в убежище не было…
Словам гвардейца верилось больше, чем остальных Курьеров — может, из-за того, что в нём чувствовалась родная душа.
Когда Виктор встретил за обедом Танмира, то уговорил его вернуть зеркальце, выигранное у леди Удачи. Даже если Удильщика действительно нет, в голову пришла интересная мысль — попробовать изгнать самозванку как блудного духа, когда та явится в следующий раз. Вряд ли сработает, но без экспериментов он так и не найдёт управу на крылатую тварь.
Поигрывая в руках добытой вещицей, Виктор вернулся в тюрьму. Ещё издалека он почуял вонь, от которой защипало в глазах — неужели где-то пролезла огонь-трава? Оказалось, это был Крыс виноват. Парень сидел на сундуке и смазывал костяной шип сероватой полупрозрачной субстанцией. Когда он поднёс шип к огню примуса, субстанция зашипела, испарилась, и кость обрела угольный оттенок, а смрад в камере усилился. Странный какой-то яд, если это был он.
— Опять тэ. Надеюсь, не притащил никакой дряни чё да, — проворчал Крыс. В кои-то веки он снял кейп, и стало ясно, что случилось с его больной рукой: на рубахе, у плеча, остались прореха и застарелое кровавое пятно. Парня ударили в спину чем-то размером с нож. Довольно опасная рана.
— Если помогу залечить руку, ты перестанешь шипеть на меня, как увидишь? Запустишь ведь — придётся её отрезать. Много пользы от тебя будет с одной рукой?
Крыс глянул на соседа с подозрительным прищуром, однако не спешил огрызаться и сыпать оскорблениями — хороший знак.
— Откуда Крысу знать, что тэ добро предлагаешь, а не собираешься вредить ещё больше?
— Я вижу перед собой измученного мальчишку со скверными манерами, которого мог бы подлечить, вот и всё, — решил Виктор ответить откровенно. Подействовало, как ни странно, хотя на «мальчишку» Крыс злобно оскалился.
— Рискни. Учти, Крыс за тэкӧд внимательно следит и чуть что — горло перегрызёт.
Парень неуклюже стянул рубаху, бросил её в угол и кивком позволил Виктору приблизиться. Бинты намертво присохли к коже, пришлось их размачивать водой и срезать ножом. Крыс нетерпеливо буркнул: «Ну чё там?», когда Виктор надолго замолк, а у того все слова растерялись от увиденного: перед ним была глубокая рана с ровными краями, раскрытыми, как клюв голодного птенца, из которой сочилась бурая земляная жижа.
— У тебя в ране земля.
— Глаз как у орла. Лечить будешь уже?
Виктор потёр переносицу, с трудом удержав на языке пару крепких слов. Чистой тряпкой он постарался оттереть грязь; края раны были не вспухшие, нарывов и покраснений нет — что странно. Парню повезло: попади нож хоть на ноготь правее, то плечевому суставу пришлось бы худо.
— Ты представляешь, сколько заразы занёс в своё тело? Как ты жив-то ещё?
— Крыс рождён землёй, она же Крыса и вылечит… должна была вылечить. Земля отвергает своё дитя, поэтому дырка не заживает, хотя Крыс сделал всё правильно, всё как надо.
— Теперь мне придётся вычищать всю твою народную медицину. Вот же, додумался — землю в рану пихать! — от негодования Виктор совсем забыл, кто перед ним сидит. — Раз рука до сих пор не сгнила, может, и обойдётся. Жди здесь, никуда не уходи.
Чистая вода и спирт нашлись легко. Услышав про спирт, Тунара странно глянула на Виктора, пожалуй, даже с сочувствием, и молча выдала целую бутыль. Чтобы раздобыть иголку с ниткой, уже пришлось постараться. Лафайетт нашёлся на складе: он считал недостающие припасы и записывал расчёты в журнал. Он участливо поинтересовался, не опасна ли рана Виктора, заранее извинился, если в том была вина Курьеров — и ничем не поделился. Неужели обиделся на отказ ловить Удильщика? Виктор решил ткнуть пальцем в небо и с намёком показал добытую бутыль спирта. Тон беседы резко поменялся: немного «подумав» Лафайетт вспомнил, где находятся и иголка, и нитка, и ткань для бинтов, только медикаментов не оказалось, за них отвечали Веселина и Ведьма.
Ни с той, ни с другой у Виктора общение не задалось, но Веселина хоть не мечтала его удавить за убийство сына. Благо убежище было не такое уж и большое: он столкнулся с пугливой степнячкой в одном из отдалённых коридоров. Компанию ей составила Сирша, они срезали ростки огонь-травы — те пробились сквозь трещины в плитах, несмотря на окружавшие это место маски. Тревожный знак.
В ответ на просьбу Веселина опустила глаза, вместо неё заговорила Сирша:
— Нашему смелому и самостоятельному дяде-Хранителю потребовались лекарства? — притворно удивилась она.
— Поранился, когда бродил по завалам.
— Поранился, значит? — Сирша недобро прищурилась и склонила голову набок. — Бедолага. Покажи хоть, что за страшное ранение такое. Ну? Чего глазки потупил, дядя-Хранитель? Может, это крысы тебя покусали? Крысы — они наглые и заразные твари, тут лекарства могут и не помочь. Бедный, бедный дядя-Хранитель. Но ты же и без нашей помощи справишься, правда?
Вдруг Веселина шагнула к Виктору, прижимая к груди корзинку с пожухлыми соцветиями: «Н-немощным надобно помогать. Ведьма так баяла. Надо помочь». Сирша не стала её отговаривать, лишь махнула рукой со словами: «Делай как знаешь, но мне потом не плачься, упрямица», и продолжила собирать ростки огонь-травы. Виктор старался держаться позади степнячки и не беспокоить её своим присутствием. Далеко они не ушли: стоило Сирше пропасть из виду, как Веселина замерла посреди туннеля.
— Н-на самом деле у нас нет лекарств, — её спина была напряжена, как струна, казалось, тронешь — зазвенит. Она повернулась к Виктору: — Мне хотелось п-побыть одной, но… Сирша… иногда бывает навязчивой. П-простите, что я вас использовала.
— Хорошо. Забыли. Неужели вы ничем не лечите свои раны? Полагаетесь на одно ведовство? Серьёзно?
Веселина закусила губу и потеребила пальчиком соцветия в корзине. Видимо — серьёзно. Опустив голову, она сбивчиво протараторила: «Я м-могу сделать мазь. Из хвойной живицы, воска и листьев… листьев…» — под конец её щёки покрылись красными пятнами. Но мазь по щелчку пальцев не готовится даже у беззаконников, а Крыс мог плюнуть и уйти в любой момент. Ничего, обработать рану можно было и позже.
Крыс, к счастью, дождался. Начать пришлось с самого трудного и неприятного для обоих — промыть рану водой, смешанной со спиртом. Грязь вымывалась неохотно, слишком глубоко её затолкали, и всё крепко сцепилось кровью. Склизкие комки пришлось выковыривать кончиком шипа, щедро поливая водой. Всю экзекуцию Крыс стерпел молча, только вздрагивал иногда.
Виктор надавил на кожу, заставил стечь струйку крови с частичками грязи. Крыс дышал рвано, вцепился пальцами в край стола — словно вместе с землёй, пусть и не принёсшей ничего хорошего, из него ушли все силы. Теперь можно зашивать. Виктор уже продел нитку в ушко иглы, но вовремя спохватился. От мысли, что он сейчас чуть не подписал себе приговор, мгновенно взмокла спина.
— Ты же понимаешь, что я тебе помогаю? Если сделаю больно, то не со зла, — решил он уточнить на всякий случай.
— Кончай балаболить, зашивай!
Игла с лёгкостью проткнула бледную кожу, и Виктор замер, прислушался к ощущениям внутри себя. Обошлось. Как минимум один способ обойти проклятье всё-таки был. Крыс закусил ребро ладони, стараясь не дёргаться от каждого стежка. Вскоре на его теле к другим шрамам прибавилось несколько аккуратных швов. Виктор хорошенько забинтовал плод своих трудов и соорудил подвязку, чтобы рука не болталась так бестолково.
— У тебя бычье здоровье, — сказал он с долей зависти.
— Тэнад железо приносит боль, даже когда врачуешь им. Земля исцеляет мягче, — мрачно отозвался Крыс и попытался натянуть рубаху подрагивающей рукой. Может, позже, когда рана начнёт заживать, он поймёт, в чём преимущество современного лечения перед обмазыванием грязью.
— Почему ты не обратился к своим за помощью?
— У Крыса нет здесь своих.
Нелюбовь Курьеров к Крысу оказалась взаимной, тот их тоже недолюбливал. Тем не менее Ламарка он признавал, но зачем старик держал при себе этого парня?
— Ты сын Гаруспика? — спросил Виктор с сомнением. Крыс совсем не напоминал дейхе, даже чуточку.
— Крыс — сын земли, говорил же. Ну и глупый тэ, — стоило паршивцу почувствовать себя лучше, так он вновь начал ёрничать.
Пламя примуса взвилось к потолку, закрутилось спиралью, то же самое творилось и с языком огня в фонаре. Руки Крыса покрылись гусиной кожей, изо рта Виктора пошёл пар, когда он резко выдохнул от удивления. В щель между дверью и полом пробились лучи яркого холодного света. Виктор обменялся взглядами со своим соседом, тот прошептал: «Запри». Чувствуя, что сейчас важна каждая секунда, Виктор бросился к двери, но всё равно не успел.
— Здесь кто-нибудь есть? Ау?
Рука застыла на полпути к замку. Крыс ладонью зажал себе рот и нос, взглядом требуя повторять за ним. Виктор послушался. Пламя в светильнике потухло, примус чудом не погас, горела лишь едва заметная синяя кромка. Камера погрузилась во тьму.
— Ау? Ау?
Сияние медленно плыло по контуру двери, ища уязвимое место. Виктор нащупал в кармане складное зеркальце, но вряд ли оно их спасёт.
— Кто-нибудь есть? Кто-нибудь? Есть?
— Пошёл отсюда! — вдруг взревел Крыс и шумно затопал ногами. — Проваливай! Проваливай так далеко, как токо можешь! Иначе сын земли кости тэнад найдёт, в мешок соберёт и в колодец кинет! Понял?! В колодец! Сожрут тэная, как кильку!
— Ау? Ау? — тоскливо отозвались по ту сторону двери.
— Вали, тэныд говорят! Сын земли кости в молоке вымочит, визжать будешь, как несмазанная ось! Слышал? Слышал чё да?!
Холодное сияние потухло. Вскоре и пламя примуса пришло в норму, осветив облившегося потом Крыса, у которого неестественно сузились зрачки. Парень стёр рукавом кровь, потёкшую из носа, вот только она не останавливалась.
— Ловко ты его, — с уважением сказал Виктор. Прогнать древнего духа одними угрозами! Крыс открыл рот, желая ответить, но вместо этого вздохнул и вытер пот с лица. Вид у него был ошарашенный, словно он сам не до конца верил, что получилось. Виктор подал ему тряпку, чтобы тот приложил её к носу.
Удильщик оказался не выдумкой. Сколько ещё подобных существ могло пробудиться, если расчищать бункер дальше? Виктор не озвучивал этот вопрос, но видел, что Крыс сейчас думает о том же самом.