Ворон ворону глаз не выклюет

      Виктор открыл глаза с чётким осознанием: вокруг творится что-то неладное.         Подушка под головой была всё так же мягка, как и матрас, и тёплое одеяло — настоящая благодать после тюремной камеры. Никаких подозрительных шорохов и чужих голосов, за стеной слышался мерный стук капель, стекавших из пролома в крыше. За окном ни луны, ни звёзд, ни света фонарей, словно цирюльню накрыли колпаком, как игрушечный домик.         Что из этого могло нарушить его сон?         Ответ прозвучал почти сразу же: со стороны дивана раздался не то храп, не то хрип. Морта было едва слышно из-за покрывала, в которое тот замотался, как в кокон. Секунда, вторая — звук повторился, он был пугающе знакомым: так хрипят люди, когда их душат. Виктор рывком стянул с Морта покрывало — тот сжался в клубок и обхватил руками грудь, волосы завитками прилипли к мокрому лбу. Сколько его ни зови, ни тряси за плечо — никакой реакции.         Чиркнула спичка. При свете свечи Виктор торопливо расстегнул рубашку Морта, у того даже шея была вся в холодных липких каплях. Настенные часы отсчитывали секунды, Виктор отсчитывал пульс, держа пальцы на сонной артерии. Сердце Морта билось в лихорадочном ритме, то надолго замирая, то пускаясь в неровный бег, будто пыталось наверстать упущенное. Плохо дело.         Виктор распотрошил шкафы и полки, искал хоть какие-нибудь пилюли или порошки, способные разжижать кровь. Пусто! И вокруг одни мёртвые дома, просить о помощи не у кого. Оставалась последняя надежда — бездонная сумка, в которую вор тащил любую неприколоченную мелочь. На ковёр полетели карманные часы, кольца и брошки, браслеты и запонки — и тут на кучу драгоценного мусора выпал идол, обвязанный веточкой. Виктор уставился в блестящие глазницы, а то, что таилось внутри них, уставилось в ответ.         Раз нет лекарств — можно выкрутиться и народными методами. Виктор снял с фигурки ветловый прут, ножом счистил с него кору, пока примус грел чайник. Чутко прислушивался к хрипам: раз они есть — Морт ещё жив. Стряхнув тонкие стружки на марлю, Виктор закинул в чайник получившийся мешочек. Едва отвар настоялся, он подхватил Морта под мокрую шею и стал медленно отпаивать, следя, чтобы тот не подавился.         — Ничего у этого не выйдет, — скрипел чёрт, подленько хихикая. Его дымное тело едва помещалось на черепке идола. — Сколько бы этот ни поливал водой, другой всё равно сгорит-помрёт.         Чёрт говорил правду: Морту не становилось лучше. Хрипы стихали, но лишь потому, что слабело дыхание. Виктор глянул на бражников — те прятались по углам и боялись приближаться к дивану.         — Ты видишь больше, чем говоришь. Что с ним происходит? Отвечай!         — Этот знает цену. Пусти кровь, кровь, кровь! — чёрт расплылся бесформенной кляксой.         — Будем считать, что в прошлый раз ты взял плату сторицей. Открой мне глаза, как тогда, иначе сгоришь раньше него, — для пущей убедительности Виктор поднёс идола к примусу. Чёрт заклокотал, когда пламя лизнуло дно, а восковая пробка начала подтаивать крупными каплями.         Виктор сгрёб присмиревшего духа в ладонь, как ком пористого снега, и запихнул в рот. В горле защипало, по телу пробежали мурашки, а после — лёгкая судорога. Мир распался на нити и собрался вновь. Как же он скучал по этому чувству всесилья и всевидения! Он оглянулся на диван — и обомлел. К потолку тянулся сплетённый из ростков огонь-травы силуэт с ветвистыми рогами, закрученными в солнечный диск. Огненно-моховой покров поглотил всё вокруг: диван, часть стены, потолок, и уголок ковра на полу. Поняв, что оно раскрыто, сохатое существо засуетилось и стало быстрее оплетать ростками сердце Морта — большой узел из знакомых золотисто-сиреневых жил.         — Пошёл на хрен отсюда! — рявкнул Виктор, припомнив, как Крыс прогнал другую неведомую тварь. Он вцепился пальцами в моховой покров и стал рвать его на лоскуты. — Я твою нить отслежу и кости в пепел обращу! Уж я-то знаю, что с такой падалью делать!         Огонь-трава за секунды отрастала вновь. Бесполезно. Надо изгнать источник этой дряни. Сохатое существо попыталось отпрянуть, когда Виктор налетел на него и обхватил основание рогов. Ладони ошпарило, как кипятком, чёрт тонко взвизгнул: «Что этот творит, что этот творит!», ведь именно благодаря его дымной плоти получилось удержать в руках живое пламя. Виктор потянул в стороны — и существо разорвало пополам.         Всё кончилось. Вездесущие ростки огонь-травы растворились в нитях бытия, освободился и «узел-сердце» Морта — опалённый, но не сгоревший дотла. Дымная плоть спала с Виктора, и мир вернулся в материальную скорлупу. Пережил ли чёрт его выходку? Проверить бы... но стоило сделать шаг — и Виктору осел на пол, едва успев ухватиться за край дивана. Всё-таки ему тоже не слабо прилетело. Рядом послышалось копошение, сухой кашель. Морт дрогнул и покрепче обхватил себя руками, но уже не от боли, а скорее от холода.         — Плохо спалось? — Виктор устало хмыкнул, когда встретился с Мортом взглядом. Тот потёр глаза, словно не был до конца уверен, что проснулся.         — Вам кровати не хватило? Теперь на мой диван покусились?         Виктор окончательно уверился, что с напарником всё в порядке.         — Сердце ещё болит?         Тут-то Морт сразу и притих. Пока Виктор рассказывал о ночном визитёре, вид у вора становился всё более безысходным. И невероятно уставшим.         — Дерьмо, — вот и всё, что он сказал.         — За вами охотятся не только живые, но и мёртвые. Может, огласите сразу весь список?         Морт нервно усмехнулся и оставил замечание без ответа. Когда ему протянули чашку, он с сомнением пригляделся к плавающим на дне стружкам. Пришлось Виктору пояснить, из чего именно был сделан отвар.         — Чтоб вас, Раймонд! Вы нас угробите, если продолжите использовать чёрта, как вам вздумается!         — Как скажете. В следующий раз возьму вас за шкирку и брошу в озеро. Говорят, тоже помогает от навязчивых духов, — Виктор честно пытался не злиться, но он устал слышать в свой адрес одни порицания.         Дёрнулся искривлённый шрамом уголок губ, Морт проворчал: «Хотя бы бросьте чёрта в какой-нибудь железный ящик, чтобы сидел смирно», и отпил из чашки. Вряд ли чёрт скоро отойдёт от встречи с сохатым монстром, но перестраховаться и правда стоило. Роль темницы исполнила коробка из-под пудры для волос, которая нашлась на первом этаже. Когда Викор вернулся к Морту, тот со скучающим видом гипнотизировал закипающий чайник.         — Хотите заварить ещё коры?         — Кофе.         — У вас чуть сердце не отказало, а вы опять испытываете его на прочность?         — Хватит с меня сновидений.         — Но!..         — Вы уже достаточно сделали для меня, спасибо, — несмотря на мягкий тон, Виктор уловил, сколько раздражения кроется за этими словами. — Лучше поспите, пока есть время.         Что ж, в одном Морт был прав — Виктор только и делал, что помогал ему, дальше пусть выкручивается сам.         Несколько часов сна сгладили нервозность после ночных передряг. Виктора разбудил усталый голос: «Пора, мистер Раймонд». К этому времени рассветные лучи уже добрались до окон, а воздух пропитался канифолью. Морт сгорбился над столом, орудуя паяльником, тонкая струйка дыма закручивалась спиралью и тянулась к потолку. Весь его вид говорил: «Отвали от меня», — особенно когда он хватался за кружку и заливал в себя новую порцию кофе. Виктор вздохнул. Сегодня Сорока будет невыносимее, чем обычно.         Таинственный механизм, над которым Морт работал, оказался переносной радиостанцией. Он надеялся использовать этот прибор во время вылазки в крепость. Виктор с сомнением окинул взглядом радиосхемы, проводки и части корпуса — у них было не так много времени, чтобы Морт успел сотворить из этой кучи что-то рабочее. Впрочем, не его дело, чем вор развлекает себя бессонными ночами.         Пока Морт вяло готовился к сегодняшней ходке, Виктор проверил карманы своего пальто. Пепельница лежала нетронутой, как и каменная статуэтка внутри неё. Диковинное существо переливалось всеми оттенками красного, крошечные жилки словно налились кровью. Странная вещица. Может, и прав был Морт, когда советовал не отдавать эти «огнекамни» Лийсе, но вдруг в благодарность она бы рассказала больше про птенца и ворона? Виктор захлопнул крышечку пепельницы и случайно поймал на себе взгляд — но Морт тут же склонился над сумкой и запихнул внутрь коробку с идолом.         Заброшенная мельница на этот раз оказалась действительно заброшенной. Одна из двустворчатых дверей была выломана и затоптана отпечатками ног. Колья с игрушечными головами валялись на земле. Всюду виднелись следы борьбы: разбитые горшки, сломанные палки, брошенные маски — похожий бардак остался, когда на это место налетели Хранители и убили всех шинстарийских работорговцев. Да, в прошлом это определённо была темница Виктора. Но страха перед ней уже не осталось.       Виктор подёргал арбалетный болт, торчащий в дверном косяке, и хмуро оглянулся на Морта — тот не выглядел удивлённым.         — Вы что-то об этом знаете?         — Видимо, их шуганули. Такое здесь не редкость.         — Не делайте из меня идиота. Будь это грызня за место под крышей, тут не было бы так пусто.         — Что за тон, мистер Раймонд? Ещё скажите, это я мелочь палкой разогнал, — Морт пнул горшок с нарисованной рожицей. — Я без понятия, что здесь произошло, более того — мне на это плевать.         — Но тогда, в Муравейнике, вы могли рассказать…         — С кляпом во рту? Папаша Киана хотел меня на лоскуты порезать, а не слушать.         Виктор окинул взглядом опустевшую мельницу, чувствуя такую же пустоту внутри. Сам не знал, почему всё казалось настолько важным: словно у него был шанс предотвратил беду, но он его упустил. И где теперь искать маленькую ведунью?         — Я могу отдать огнекамни Игнату, — Морт вдруг оказался совсем близко. — Уверен, ему лучше знать, где прячется Киан и его компания. Вы же из-за их конфликта ввязались в это дело, разве нет?         — Вам же было плевать?         — На всех, кто здесь жил. С Игнатом иная история.         Одним только взглядом Виктор дал понять, что не поймается на этот крючок. Морт зыркнул в ответ не менее красноречиво, но на словах остался безразличным: «В таком случае не вижу смысла тратить здесь время». Дождавшись, пока его фигура скроется из виду, Виктор опустился на колено и вырыл ямку для пепельницы. Если Лийса действительно гаруспик, то, может, «сестричка» нашепчет ей на ухо, где теперь находятся огнекамни. Если нет — лучше этой странной фигурке покоиться в земле, чем плодить очередные распри.         А после началась мародёрская рутина. Виктор не мог привыкнуть к тому, что ходит по обломкам чужих жизней; судя по неприкосновенности вещей — навек оборванных. От таких мыслей пробивало морозом по коже, но Морт, похоже, совсем не придавал этому значения, лишь подсчитывал в уме шиллеты, которые можно за эти «обломки» получить. После очередного визита к скупщику он заявил: «Кажется, этого хватит», и у Виктора отлегло от сердца.         Лодочная станция, где Морт договорился арендовать судно, стояла на отшибе Тараска: унылый деревянный дом с пристроенным к нему сараем. Вор постучал по окошку, над которым висела табличка с выцветшей надписью: «Приём заказов». Стекло скрипуче отъехало в сторону, явив лицо бородатого мужчины с облаком седых волос.         — А, припёрся-таки, — хозяин станции окинул Морта брезгливым взглядом. — Опоздал. Всё продано.         — Мы договаривались, что вы придержите лодку на несколько дней. Срок ещё не вышел.         — Другие предложили больше, вот и всё.         Виктор решил влезть в разговор, когда заметил, что у Морта начал подёргиваться угол губ:         — Мистер, вы так потеряете доверие клиентов, если будете нарушать данное слово.         — Да вертел я доверие айрхе. Кто успел — тот и взял, надо было пошустрее двигать своими маленькими ножками. Сейчас непростые времена. Видите, причал пустой? Раньше никогда такого не бывало.         Морт прикрыл глаза и потёр переносицу. Обычно он за словом в карман не лез, потому его угрюмая молчаливость не на шутку беспокоила.         — Я, знаете ли, тоже надеялся на эту лодку, — Виктор угрожающе понизил голос. — Место у вас тихое... никто не услышит крики, если я вас «поверчу».         Рука хозяина начала шарить под прилавком, но Виктор мигом отбил у мужика всё желание к сопротивлению, ненавязчиво обнажив костяной нож. Подействовало моментально: «Ты чего такой бешеный, а? Можно было и нормально попросить, ну! Для своих-то я найду кой-чего», — затараторил хозяин и позвал за собой в сарай. В дальнем углу, скрытая под сетями, хранилась одна-единственная лодка: обшивка почернела от сырости, дно покрывал узор из высохшей тины и мелких ракушек, от шляпок гвоздей тянулись ржавые следы, будто слёзы.         — Могу отдать по оговорённой с крысой цене, так и быть. Только с условием: обратно я эту рухлядь не приму. — Виктор хмуро заглянул внутрь лодки, высматривая пробоины в обшивке. — Да целая она, целая. Старая только очень, так что понежнее с ней. Не знаю, сколько ещё продержится, потому отдаю без возврата.         На первый взгляд лодка действительно была целой, хоть и латаной-перелатаной. Виктор решил доверить проверку Морту: тот въедливо осмотрел корпус вдоль и поперёк, прежде чем процедил: «Терпимо».         — Уверены, что стоит брать? — с каждой минутой эта покупка нравилась Виктору всё меньше. — Может, попробуем походить по верфям, другим станциям…         — Конечно, есть шанс что-то ухватить, — Морт стёр пальцем ржавчину с уключины, — но он слишком мал. Ублюдок прав: лодки стали на вес золота, иначе я бы не пришёл в эту дыру искать остатки, уж поверьте.         Сделка состоялась, но тащить лодку до воды пришлось своими силами. На улице, у причала, долговязый парень латал дно ещё одной посудины — судя по пышной шевелюре, это был сын хозяина станции. Он украдкой поглядывал на покупателей, то и дело отвлекаясь от работы. Когда отца не было рядом, парень тихонько подошёл к Виктору, который сталкивал лодку на воду.         — Э-э-м, мистер, вы бы лучше подождали, — пробурчал он, вертя в руках молоток. — Вон, видите, я сегодня лодку нашёл... Пробоина большая, чинить, наверно, неделю буду, а то и две, но уж лучше её…         — Гарри, чего прохлаждаешься, работы мало? — рявкнул хозяин, выглянув из своего окошка. — Так я сейчас тебя запрягу!         Ойкнув, парень вжал голову в плечи и торопливо засеменил прочь. Морт тем временем уселся на носу лодки, а Виктор взялся за вёсла. С тихим плеском судно удалялось от станции, и сын хозяина смотрел им вслед, словно провожал в последний путь.         Благодаря мародёрским похождениям Виктор начал неплохо ориентироваться в Тараске, и неспешно грёб в сторону цирюльни. Мерное покачивание убаюкивало лучше любой колыбельной: обняв сумку, Морт улёгся на неё щекой и отключился — учитывая бессонную ночь, он ещё долго продержался. Виктор старался плыть рядом с берегом, чтобы напарника не беспокоил рёв больших судов. Опустив весло на глубину, он хотел повернуть в сторону нужного речного канала, но лодка упрямо плыла вперёд. Она не изменила курс, даже когда Виктор налёг на борт, лишь слегка покачнулась. Более того — начала набирать скорость, и ей не нужны были ни ветер, ни быстрое течение, ни сам гребец.         — Мистер Морт, у нас проблемы!         Вор с трудом разлепил глаза:         — Мы тонем?         — Нет, но творится какая-то чертовщина!         Проморгавшись, Морт рявкнул: «Весло!», и Виктор отдал ему одно. Лодка игнорировала их совместные усилия, она не желала ни поворачивать, ни останавливаться, только гнала и гнала дальше по течению, а там, вдали, сияла на солнце рябь морских волн. Мимо мелькнул перевозчик на моторной лодке. Виктор махал ему, звал на помощь, пока Морт упрямо пытался остановить обезумевшее судно.         Мотор взревел, но даже на полной скорости перевозчик чудом успел перекинуть Виктору трос, прежде чем старая лодка вновь вырвалась вперёд. Когда канат привязали к швартовой утке, перевозчик дал задний ход. Протяжно заскрипела древесина. Трос натянулся до предела, готовый лопнуть в любой момент. Виктор крикнул: «К берегу! Тащите к берегу!», и перевозчик постарался увести своенравное судно ближе к мелководью. Неведомая сила оставила лодку за мгновение до того, как дно чиркнуло по подводным камням. Виктор с Мортом вымочили ноги, стараясь поскорее вытолкнуть её на сушу. Перевозчик почесал затылок: «Тьфу, в этом городе и посудины какие-то проклятые, сожгите её во имя всех Законов!», — и уплыл, получив свои благодарности за неоценимую помощь.         — Столько времени и денег коту под хвост… — Морт пнул лодку, сбив со дна несколько ракушек. Он мотнул головой: — Нет уж! Мистер Раймонд, воспользуйтесь своим даром убеждения ещё раз и выбейте из волосатого урода объяснение, что сейчас произошло.         Виктор послушался. На лодочной станции никто не ждал возвращения недовольного покупателя. Первым удалось выловить сына хозяина, хотя тот и не пытался убежать: только смотрел широко раскрытыми глазами, словно не верил, что перед ним живой человек.         — Извините, я, э-э-э, хотел предупредить, но боялся гневить отца, — он потёр шею. — Понимаете, эта лодка — она, э-эм, странная. Чудная.         — Я заметил, — Виктор с непроницаемым лицом навис над бледнеющим парнем.         — Короче, нашёл я её на берегу, аккурат после землетрясучки. Ладненькая лодочка, только сильно поцарапанная, но достаточно было шлифануть — и можно сдавать.         — Откуда такая уверенность, что хорошая лодка осталась без хозяина?         — Ну… было очень похоже! — парень густо покраснел. — Буквально за день мы привели её в порядок и сдали в аренду. Немного погодя я делал обход, а тут эта лодка, на том же месте. Брошенная и опять поцарапанная. Мы с отцом подивились, подождали, вернётся ли арендатор — он не пришёл. Ну, мы вновь её сдали…         Виктор начал закипать.         — Так вы, ублюдки, используете лодку, как монетку на верёвочке? И скольких уже убили?         — Э-э-э, но ни трупов, ни крови никогда не было! И мы же не сволочи какие: после третьего раза убрали лодку в сарай, на случай, если понадобится древесина. А тут вы! Пожалуйста, не сдавайте нас квадрианцам. Мы не хотели кому-то вредить, просто так… получилось.         С парнем всё было ясно. Заметив через окошко приближающегося клиента, хозяин станции закрыл створки с криком: «У нас обед, приходи позже!». Он испуганно вскрикнул, когда входную дверь выломали пинком.         — Как вы смеете вламываться на частную территорию! — мужчина сжал в руках увесистый рубанок, которым только что обрабатывал доску. — Я донесу на вас констеблям!         С протяжным скрипом дверь сама закрылась за Виктором.         — У них и так дел невпроворот, к чему их беспокоить мелкими склоками. Лучше обсудим нашу сделку.         Как ни удивительно, хозяин проявил стойкость:         — Сами же говорили о «данном слове», а? Вот и был уговор: вы берёте лодку за бесценок, но обратно я её не принимаю. Можете сверлить меня взглядом сколько угодно, мистер, но учтите, в шесть вечера мы закрываемся!         Голод самозванки в этот момент был особенно невыносимым, у Виктора зачесались руки от желания вспороть кое-чьё брюхо. Решив не испытывать судьбу, он ушёл с лодочной станции ни с чем. Морт не обрадовался, когда он вернулся без денег и с новостью, что их лодка точно проклята.         — Как я устал от этого дерьма, — он вздохнул и упёр руки в бока. — Нам, чёрт подери, нужна лодка, и если какая-то погань умудрилась в неё вселиться — она об этом пожалеет. Вы у нас хороши в изгнании духов, не так ли?         После такой похвалы отказывать было неловко. За десяток шиллетов Морт нашёл помощника, которые помог дотащить лодку до ближайшего озера на окраине Тараска. Место отдалённое, безлюдное — в стороне возвышались облезлые стены фабрик, к небу тянулись кирпичные трубы, дымившие как сигары. Когда-то озеро было в несколько раз больше, но его частично засыпали песком и щебнем, а всё остальное заросло рогозом и ажурными островками ряски.         — Может, всё-таки обойдёмся без лодки? — Виктор стоял на краю маленького причала, так и не решаясь сесть в эту посудину.         — И как мы доберёмся до крепости? Пешком? Не смешите меня, — Морт привязал лодку к столбу и перелез через борт. — Путь займёт несколько дней, если мы не затеряемся в местных буреломах. В которых, кстати, полно Левиафанов, или вы новости не слышали? Залезайте.         Лодка качнулась под весом Виктора, просела, но не более того. Минуты сменяли одна другую, солнце иногда выглядывало из-за облаков, отражаясь в тёмных водах озера. Ветер подталкивал лодку в бок, отчего та стукалась о покрытый лишайником столб.         — Так не пойдёт, — терпения Морта надолго не хватило. — Я всё думаю, что с этим корытом произошло. Разве духи могут существовать в воде?         — В одном степном ауле был обычай спускать мёртвых на дно озера. Вы не хотели бы видеть, какая тварь в нём завелась. Десяток адептов и двое приближённых едва справились с ней за неделю. Редкий случай, но возможный.         Морт растерянно вскинул брови. Ему понадобилось время, чтобы переварить новость.         — Ладно. Предположим. Может, вы ещё знаете, как блудный дух оказался привязан к нашей лодке?         Виктор пожал плечами. Он помнил беспокойство приближённых: несмотря на их старания, с каждым годом ведунов становилось всё больше, а блудные духи преображались во всё более странных существ. Поговаривали, что в таких условиях неизбежно явление очередной Дикой Кэйшес. Если вспомнить Левиафанов…         Канат начал потихоньку натягиваться.         — Если всё пойдёт очень плохо, я выпущу чёрта, — прошептал Морт, словно их могли подслушать.         Виктор покачал головой: вряд ли чёрт отошёл после ночного приключения. Он мысленно потянулся к парившим вокруг бражникам, однажды они уже показали ему блудного духа. Посланники самозванки откликнулись — и Виктор увидел.         — Ох.         — «Ох»? — Морт шарил взглядом по поверхности озера, но вряд ли видел что-то, кроме увядших кувшинок. — Что значит «ох»? Раймонд!         Лодка упрямо рвалась в сторону моря, и скорее причальный столб сломается надвое, чем она отступит от своего. Виктор обнажил нож и свесился с борта. В омуте белели рыбьи скелеты с клыкастыми черепами и рёбрами-иглами. Они хаотично кружили вокруг лодки, утягивали её за собой.         — Он видит. Видит. Видит! Видит? — шептали существа, чьи голоса походили на плеск воды. — А слышит? Слышит! Он слышит?         Духов было слишком много, Виктор не мог их сосчитать. Лучше с этой оравой не ссориться.         — Как вы оказались привязаны к лодке? Я могу вам помочь?         — Отпусти. Отпусти нас! Жжётся. Ой, как жжётся! Он отпустит? Прочь отсюда…         — Я не могу отдать вам лодку, но могу подарить покой.         — Покой! Покой? Он говорит «покой»! — хор голосов стал чуть громче. — Здесь жжётся. Всё отравлено. Я чую, как земля горит! Среди волн спокойно. Да, да, хорошо! Но там Голос из Глубин. Ох, он страшен! Да, так страшен! Вместе мы быстры. Голосу из Глубин нас не поймать. Да, не поймать! Ха-ха, теперь он на дне. Глубоко! Так глубоко! Сломал зубы о железные суда. Глупый, глупый! — Морт вздрогнул, когда духи начали скрипуче раздирать дно лодки. Он достал из сумки не менее грозное, чем чёрт, оружие против мёртвых — железную вилку. — Мы должны вернуться. Уйти из этого места! Здесь нехорошо. Вот бы нас стало больше…         Их заглушил крик Морта: «Раймонд, чтоб вас, скажите мне, что происходит!» Шепотки слились в единое шипение:         — Нас! Станет! Больше!         Нож с лёгкостью раскроил череп самого шустрого существа, выпрыгнувшего из воды впереди стаи. Лодку качнуло набок, Виктор едва успел ухватиться за борт.         — Я их отвлеку, а вы подгоните лодку к пристани!         — «Их»?! — остальными словами Морт подавился, когда неведомая сила с утробным гулом ударила в дно лодки, отчего ту слегка подкинуло в воздух. Поверхность озера потемнела и перестала отражать солнце, шипение водных существ обратилось в писк — и замолкло. Стих и скрежет их коготков.         Нечто холодное, мокрое и склизкое схватило Виктора за горло и дёрнуло с такой лёгкостью, словно он был игрушкой. Морт зажал вилку в зубах и рванулся следом, одной рукой он успел схватить Виктора за пояс, а другой вцепиться в борт. Подаренной секунды хватило, чтобы резануть ножом удавку. Натяжение резко ослабло, и Виктор свалился на дно лодки, придавив вора собой. Прохрипев «спасибо», он откатился вбок, пока Морт не спихнул его сам. Горло саднило. Виктор провёл ладонью по коже и увидел на пальцах разводы вонючей тины. Обычные блудные духи на такое неспособны.         Морт уставился на нечто позади Виктора, он успел выкрикнуть: «Да какого!..», а потом лодку перевернуло вверх дном. Над головой сомкнулась холодная вода. Зубастые духи исчезли без следа, вокруг была лишь мутная тьма, не понять, где дно, где лодка. Потяжелевшее пальто сковывало движения. С трудом удалось разглядеть пятно желтоватого света — солнечный диск едва пробивался сквозь пелену теней. Виктор с силой загребал руками, пытаясь скорее выплыть на поверхность. Внезапно рядом с солнцем загорелось второе. Пугающие глаза, похожие на подсвеченные изнутри яичные желтки, уставились на Виктора из глубины. Белёсые кустики лишайника облепили череп сома, распластавшегося на дне. Покрытый наростами хребет змеёй вился между камней, и конца было не видать.         — Ш-ш-шум, — сом с рокотом распахнул пасть, способную зараз проглотить Виктора. Из его глотки полезли усы-щупальца: костяные отростки, облепленные толстым слоем тины. Чем яростнее Виктор пытался освободить руку с ножом, тем сильнее она вязла в чёрно-зелёной субстанции. В мутной завесе мелькнул серебристый след — Морт с юркостью выдры выплыл откуда-то сверху и загнал вилку в глаз сома. Раздался вой, усы оставили Виктора и рванули к новой добыче. Оттолкнувшись ногами от дна, Морт шустро вынырнул на поверхность, и Виктор поспешил за ним.         Прохладный воздух наполнил лёгкие. Перед глазами Виктора всё кружилось, Морт помог ему ухватиться за дно перевёрнутой лодки, как за спасательный круг.         — Вы в порядке? — Морт не отпускал плечо Виктора, словно боялся, что тот опять пойдёт ко дну. — Это оно вселилось в лодку?         — Нет, — прохрипел Виктор, когда отдышался. — Наоборот, оно их сожрало. Вилка при вас?         — Оставил в этой… куче водорослей. Пусть подавится.         Раз чудовище разрослось до таких размеров, то, видимо, не один десяток лет втихую затаскивало к себе людей. Сколько же душ оно пожрало... И сколько можно получить, если сожрать его самого?         — Выбирайтесь на берег. Я с ним разберусь.         — С ума сошли? — Морт с широко раскрытыми глазами наблюдал, как Виктор стянул с себя пальто и бросил его на лодку. — Если вас опять водорослями облепит — я больше за вами не пойду.         Скользкий ус обвил лодыжку, но на этот раз Виктор не сопротивлялся. Сом прогудел: «Ш-ш-шу-у-ум», оставшийся глаз разгорелся так ярко, что стал почти белым. Без неудобного пальто отбиваться от усов стало гораздо проще, Виктор вложил всю силу в один точный удар и вогнал нож сому между глаз. Этот дух был куда сильнее и крепче тех морских сошек: лезвие костяного ножа, уже ставшего родным, не выдержало и разломалось на куски. К счастью, треснул и череп.         Тьма дрогнула, отступила, солнечные лучи осветили дно. Исчезла пелена, которая сдерживала бражников, и те рванули вслед за Виктором. Под водой их полёт выглядел сюрреалистично, они роем саранчи накинулись на сома, обволокли его длинное тело. Дух — не ребёнок и не гражданский, не было смысла сопротивляться голоду самозванки, который отозвался в Викторе сладкой дрожью. Он просунул пальцы в трещину на черепе и потянул в разные стороны: кость не выдержала и лопнула на две части, высвободив свору желтовато-болотных мотыльков. Виктор вдруг сам ощутил себя древним и огромным; он не рвался к поверхности, наоборот, замер в невесомости, чувствуя колебания воды всем своим существом. Нужен ли ему вообще воздух, если он — часть этих заросших тиной камней, мусора и человеческих костей.         Это было… странно. Умиротворённо. Всё, чего Виктору хотелось — это тишины.         Всплеск у поверхности казался ударом колокола. Прежде чем Виктор взбесился, что его покой потревожен, он почувствовал крепкую хватку на предплечье. Его дёрнули наверх, разрушив единение с озером и разогнав кружащих вокруг бражников. Скрипучий песок поцарапал щёку. Виктор закашлялся: в горле першило, он успел наглотаться воды. Его перевернули на спину, лицо Морта закрыло собой солнце — он выглядел одновременно напуганным и злым.         — Ты чокнутый! Или идиот! До берега было рукой подать, мы могли просто сбежать! А ты ещё и завис там, утопец чёртов! — от гнева с него слетел весь налёт официоза. И правда, после того, как они разок спасли друг другу жизнь, уже можно было и без «выканья» обойтись.         Виктор рассмеялся с небывалой лёгкостью. Самозванка внутри него сыто улыбалась, подобная жертва пришлась ей по вкусу.         — Зато лодка теперь безраздельно принадлежит нам, как ты и хотел, — Виктор похлопал напарника по руке, которая сжимала его рубашку. Тот шарахнулся от него, как от прокажённого. На такого Хейда, кипевшего от злости и резкого на язык, было куда приятнее смотреть, чем на его лицемерные улыбочки.         — Эй, — хрипло окликнул Виктор. Хейд не обернулся, только сердито дёргал за канат, пока подтягивал лодку ближе к берегу. — Спасибо. За то, что не оставил там.         — На твоё счастье, меня бесит, когда при мне кто-то тонет, иначе бы хрен я за тобой полез. Предупреждал же! Охотник на духов, твою мать…         Виктор хмыкнул, не особенно ему поверив. Расслабленно валяясь на песке, он наблюдал за вихрем бражников: крылья новых членов его роя красиво блестели всеми оттенками зелени.