Ворон ворону глаз не выклюет

      Ищейка с таким пылом уверял, что Левиафаны — не саранча, но всё оказалось брехнёй. Горели мусорки, деревья, дома и прилавки, всю праздничную мишуру сорвали и растоптали, на дорогах валялись забитые насмерть люди — чем больше последствий их марша Хейд встречал, тем сильнее хотелось ещё разок послать Ищейку на хрен.          Основная волна беспорядков ушла вглубь Ахерона, но всё равно приходилось быть начеку. Следуя своим правилам, Артур держался подальше от подозрительных шумов и незнакомцев, потихоньку, шаг за шагом подбираясь к башне радиостанции. Выглянув за угол дома, он поднял руку и приказал группе выживших остановиться. На их пути оказалась женщина в домашнем платье и со спутанными волосами, лезущими ей в лицо. Она ходила по осколкам витрины детского магазина, то и дело нагибалась, вытаскивая из-под кусочков стекла цветные камушки. С пальцев капала кровь, вся кожа была в порезах. После каждого наклона она одним и тем же движением поправляла спадающую с плеча пелерину из облезлого меха.          Артур с прищуром следил за странной дамочкой. Пока он думал, одна из прачек, та самая, что носила на голове клетчатый платок, ахнула: «Маменька, кто же тебя на улицу выпустил!», но Артур схватил её за предплечье и рявкнул: «А ну, стоять!» Прачка сжала пальцы кулак и дёрнула руку с немалой силой, но её не отпустили.          — Слушайте, моя мать больна и не всегда понимает, что творит. Наверно соседка убежала на праздник и забыла закрыть за собой дверь. Оставлять её здесь — бесчеловечно, мать даже не вспомнит, как вернуться домой! Она тихая и послушная, не помешает. Я за неё в ответе.          — Вы или с ней, или с нами, мисс, — заявил Артур. — По вашим глазам вижу ответ, так что прошу об одном: уведите её с моего пути, для её же блага.          Едва он выпустил изуродованную кипятком и щёлочью руку, прачка кинулась к матери. Та оглянулась, привлечённая шумом, улыбнулась тепло:          — Радуга. Красивая сегодня радуга, — она протянула ладонь с набранными камушками. — Вот, принесла тебе кусочек радуги. Очень красивая радуга. Возьми меня за руку, Полиночка, я тебе её покажу.          — Маменька, перестань! Нам пора домой, — прачка выбила камни из ладони чудачки и схватила её за запястье, где не было порезов.          Женщина сделала пару послушных шагов, но её взгляд не мог оторваться от скачущих по дороге кусочков радуги. Она подняла голову и уставилась на дочь, как на что-то чужеродное. Окровавленные пальцы обхватили запястье прачки, дёрнули на себя — ту кинуло в объятья матери. К крикам города присоединился ещё один.          Артур метнул в женщину нож, но было поздно: прачка упала на стекло и блестящие камешки, а из её живота торчали портновские ножницы. Повар подхватил девушку на руки, клетчатый платок слетел с её волос. Артур первым делом удостоверился, что сумасшедшая больше никому не навредит; в её глазах застыло серо-чёрное небо, а на лице — странное смирение. Их окликнул клерк, он махнул в сторону ателье ниже по улице: там могло найтись что-то, что поможет раненой. Охранники вдвоём вынесли дверь, а мисс Денмарк уже раздавала указания, что ей необходимо для первой помощи.          Хейд отходил всё дальше от выживших, держась за стену. Шаг, второй, третий, и вот он завернул за угол. Вслушался — заметил ли кто? Тихо. Шаги сменяли друг друга, ателье отдалялось, теперь не удастся отговориться тем, что стало дурно, и он немного отстал. Свобода манила, соблазняла, и Хейд, как мог, торопился ей навстречу.          Над головой что-то пролетело за миг до того, как раздался выстрел.          — Стой, сукин ты сын!          Что ж, почти получилось. Артур дышал громко, как разъярённый бык — видимо, он плюнул на всё и бросился в погоню сразу же, когда недосчитался в группе одного звена.           — Я должен уйти, — сказал Хейд так просто, словно уходил с очередных посиделок в пабе. — Левиафаны сожрут всё, что ты видишь, Артур. Этот город, твою семью, меня, тебя. Армия не поможет. Левиафаны — порождение ведовства, и только ведовством их можно остановить. Я не хочу до конца жизни шарахаться от собственной тени и в каждом встречном подозревать врага. Ты ведь меня понимаешь, правда?          — И что ты предлагаешь? Опять заведёшь пластинку про своего таинственного ведуна-спасителя? — прорычал Артур, едва сдерживая палец на курке.          — Этот ведун — мой брат, Артур. Ты многое про меня раскопал, но не везде пришёл к верным выводам. Я и правда убил Софию Тарнетт, но это была моя ошибка, а не злой умысел. Мне… мне жаль, что так вышло.          По лицу Артура невозможно было ничего прочесть, но пока он не стрелял, Хейд позволял литься с языка всем своим секретам:          — Я был в Губернаторском дворце в день прощания с императором. Подговорил меня к этому Счастливчик, он хотел наживы, а я — разгадать причину, по которой умер Соловей. Он вовсе не был Левиафаном, что бы ты ни говорил. Во дворце я наткнулся на убийцу с шипами и спугнул его. Императрицу я пожалел, замотал ей шею бинтами. Кто же знал, что после этого она прольёт в стране куда больше крови.          Артур бегло оглянулся, проверив, нет ли кого поблизости.          — Ты узнал обо мне ещё тогда?          — Нет, я попал на зачистку кондитерской фабрики. Случайно, клянусь. Я мало что видел и убрался следом за вами, когда Дарнелл тряхнуло. Ты прав, Левиафаны и я постоянно трёмся рядом друг с другом, но лишь потому, что они гонятся за мной. Через меня они хотят найти брата. — Хейд глянул на небо: дымные линии вплетались в свинцовые облака. Ни одной птицы. Ни единой. — Я много чего могу рассказать, но у нас нет столько времени. Умолять тебя не стану. Или отпусти меня, или стреляй и дай уже отдохнуть от этой сраной жизни.          Артур нажал на курок. Сердце Хейда болезненно замерло, сам он зажмурился, ожидая глухого удара, как тогда, в крепости. Ветер взъерошил волосы — или пуля? — залез под воротник, кусая осенним холодом. Хейд приоткрыл один глаз. Дуло револьвера смотрело чуть в сторону. Намёк он понял и начал пятиться, всё быстрее и быстрее, а потом развернулся и поковылял прочь. Ему поверили? Или в него? К сожалению, он уже никогда не узнает, о чём думал старый друг.          Вот она, свобода. Что делать дальше? Бежать к Айре? Наверняка тот весь обмазался алой улыбкой и радовался, что ему никто не читает нотации. Ох, и тяжкий же их ждёт разговор. Названия улиц на столбах подсказывали, что Хейд застрял где-то на юге Ахерона. Отсюда до Горбов далековато, лишь бы настойка мисс Денмарк не перестала действовать раньше. Объятые щупальцами глаза следили со стен за каждым шагом беглеца, все дома и заборы были осквернены этим символом. Когда начало мерещиться, что нарисованные зрачки двигаются вслед за ним, Хейд зарёкся смотреть на стены и на всякий случай поднял с земли железный прут. Так ему было спокойнее.          Хейд не любил Дарнелл, и всё же тяжко было наблюдать за судьбой заклятого врага. После землетрясения город с трудом, но встал на ноги, отряхнулся — чтобы получить лопатой по хребту. Левиафаны нарочно как можно громче били о пол тарелки и ломали мебель, желая привлечь больше внимания. Что эти придурки собираются делать с оставленным после себя пепелищем? Может, они и правда бездумный рой, которым Молчащий больше не в силах управлять.          От невесёлых мыслей отвлёк женский крик, он раздался совсем рядом. Хейд припал к щели в заборе. С трудом, но разглядел энлода, который теснил глубже в переулок побитую айрхе. Трагичное зрелище, но сейчас из Хейда никудышный помощник. Развернуться бы, уйти прочь, пока самого не зашибли, но тут он заметил в руках парня топор.          «Чёрт. Чёрт! Вот на кой хрен оно мне надо?!» — Хейд схватился за доски забора, удерживая себя на месте. Но если бы он прошёл мимо плача в заснеженном лесу, бросил в доках раненую чудачку на произвол судьбы — не было бы в его жизни ни Айлин, ни Клары.           Айрхе намертво вцепилась в топор, не давая парню выдернуть его из рук, да ещё успевала пинаться каблуком сапога. Оба боролись яростно, но силы были неравны: энлод легко впечатал жертву в стену и придавил топорищем её горло. Уже слышались хрипы, как вдруг парень взвыл и неестественно выгнул спину — Хейд с силой ударил кончиком прута чуть выше крестца. Топор остался в руках айрхе, та не растерялась и замахнулась им, всадив обидчику в шею.          От боли в рёбрах скрутило так, что Хейд едва успел опереться о прут. Запоздало пришла мысль: а вдруг это парня стоило спасать? Он с тревогой поднял взгляд на женщину перед собой, и улыбнулся — криво, но от всего сердца.          — Ты в порядке?          Несса прижала топор к шумно вздымавшейся груди и уставилась на труп у своих ног. Стоило приблизиться на шаг, и её бешеный взгляд впился в лицо Хейда, заставив остановиться.          — Нет, Морт, я не в порядке! — рявкнула Несса, её голос охрип от криков. Она зажмурилась и втянула воздух сквозь зубы, стараясь взять себя в руки. В стёклах очков танцевали отблески пламени, смазавшаяся с губ помада по цвету была равна брызгам крови на лице. — Айлин. Надо найти её. Я сказала ей бежать и пыталась задержать этого урода, она не могла уйти далеко.          Хейд кивнул. Он глянул под ноги, чтобы не споткнуться о тело Левиафана, и — замер. В лице парня угадывались знакомые черты. Артемий Эсвайр. Точно он, Хейд помнил рассекающий правый глаз шрам, прямо как у отца, только Артемий получил свой не в бою, а упав с яблони. Мальчишка подрос, успел возмужать и вляпаться в такое дерьмо… Надо было трясти Артура, чтобы он лучше следил за своим отпрыском.          Уши резанул крик Нессы: «Хватит стоять столбом, Морт!» Отвести взгляд от застывшего лица Артемия получилось с трудом. Ковылять за Нессой — тоже. Та сама прихрамывала, слишком уж ретиво пинала обидчика. Топор она прижимала к себе, готовая огреть им любого, кто рискнёт встать между ней и дочерью. Какое счастье, что сегодня редкий случай, когда ярость Матушки-Гусыни была направлена не на Хейда.          — На кой чёрт ты вытащила Айлин из башни?         — Гляньте, как заговорил, — Несса мгновенно перешла на противно-сюсюкающий тон. — А кто мне истерику устроил, что я дочь в клетке держу и не приучаю к самостоятельной жизни? Вот, любуйся! Последовала твоим советам. А потом Дарнелл по щелчку пальцев сошёл с ума, и народ вместо гуляний начал убивать друг друга, — выдохнув, она окинула Хейда внимательным взглядом. — Почему ты в тюремном тряпье и наручниках? Всё-таки повязали?          — Долгая история. Я Сорок не выдал, но знай — Счастливчик уже давно сдал нас всех Чёрной гвардии.          — Этот клоун?.. — Несса вздрогнула и замерла, но не из-за плохих новостей. Со смесью удивления и страха она уставилась куда-то над крышами домов. Хейд разглядел одни кривые трубы. — Ты это видел?! Голубое пламя, вон там, у водонапорной башни! До самого неба дотянулось!          От её слов продрал озноб. «Голубое пламя» не предвещало ничего хорошего, зато стало ясно, где искать Айлин. Из носа Нессы потекла кровь, она вытерлась тыльной стороны ладони и удивилась, что капли оказались не потом. Земля под ногами мелко завибрировала. Вскрикнув тонко, как птица, Несса выронила топор и обхватила руками голову. Она выдавила из себя: «Опять... этот... вой…», и едва не рухнула на колени, но Хейд успел подхватить её за пояс. Ну конечно, как мог Предвестник пропустить всеобщее веселье.          — Тише, тише, скоро пройдёт, — бормотал Хейд, а сам искал взглядом укрытие. Ему приглянулся маленький домик в одном из дворов, идеальный для детских игр. Деревья стояли от него в стороне, здания тоже, и сейчас вряд ли кому-то взбредёт в голову заглядывать внутрь.          — Думаешь, я буду отсиживаться, пока моя дочь в беде?          — Я приведу её к тебе. Верь мне.          — Поверить? Тебе? — из Нессы вырвался истеричный смешок. — Как тогда, когда ты клялся, что не знаешь, почему Соловей повесился? Или когда спихнул на меня Айлин и обещал помогать её растить, а сам поджал хвост? Или когда...          — Несса, не начинай! — взмолился Хейд и пихнул её в сторону домика. — Я не всегда был прав, так дай хоть сейчас тебе помочь!          С каким бы упрямством Несса ни цеплялась за сознание, глас Предвестника сломил её. Всем телом она завалилась на крышу домика, взгляд стал плывущим, осоловевшим. Долго держалась, сам Хейд без ошейника отрубился бы мгновенно. Он бережно усадил Нессу внутрь домика, та из последних сил царапнула ногтями наручники, но на слова её не хватило — обмякла. Хейд воровато погладил её по щеке, чего не мог себе позволить уже пару десятков лет.          «Неужели она правда ко мне прислушалась?.. Ну почему из всех моих слов именно к этим!..» — Хейд начал жалеть, что тогда, в астральной башне, вообще рот открыл.          Интересно, Левиафаны могли слышать Предвестника? Хотелось верить, что каждому из них било по мозгам в тысячекратном размере — за всех скопом, и сейчас ублюдкам было не до вспышки пламени. Гадать, куда идти, не пришлось, Хейда вёл запах палёных перьев. Вонь шла со стороны развесистого дуба. Трава вокруг него выгорела, оставив след, как от взмаха гигантских крыльев. Рядом лежало пять человек, их тела были высушены, как сухофрукты, а вместо глаз остались чернеющие дыры. Жуть какая, что за чудовище способно на такое? Неужели та пернатая баба? К счастью, живая и невредимая Айлин сидела на ветке; обняв ствол и прижавшись к нему щекой, она походила на брошенного птенца. Девочка не плакала, не звала на помощь, но вряд ли подозревала, что её старания слиться с деревом были напрасны: кремовое платье ярко выделялось на потемневшей от копоти коре.          — Старик? — позвала Айлин, её голос заметно подрагивал. Как всегда узнала по шагам. — Ты вновь пришёл меня спасти?          — Есть у меня такая дурная привычка, птенчик.          — Сначала помоги Нессе! Она в беде!          — Она в безопасности, но плохо себя чувствует. Как только спустишься, мы пойдём к ней, хорошо?          Айлин кивнула. Белоснежный пух её волос был спрятан под ажурной шапочкой и капюшоном пелерины — Несса, как могла, пыталась скрыть происхождение девочки. Жаль, что против ведунов такие хитрости оказались бессмысленными. Из-за наручников Хейд не мог забраться на дерево, пришлось ему с тревогой следить за каждым движением Айлин, подсказывая, куда ступать. Девочка лазала уверенно и ловко, не хуже самого Хейда до знакомства с пулей.          — А ты, оказывается, шустрая как белка. Где научилась так скакать?          — Я с отцом часто забиралась по деревьям и скалам, чтобы добраться до птичьих гнёзд. Потом лазала по библиотечным шкафам, даже когда ослепла. Только Нессе не говори, ладно? — Айлин протянула руку и схватилась за край робы, показывая, что готова идти. Она принюхалась, её вишнёвые глаза уставились на Хейда, словно зрячие. — Почему ты хрипишь? Ещё от тебя странно пахнет мазями, чем-то горелым, потом, и… гм...          — Я в порядке. Только прогулялся по не самым чистым местам.          — Врёшь?          — Как я смею?          — Порой я понимаю, почему Несса тебя на дух не переносит.          — Не она одна.          Дрожь земли стихла, но это не значит, что Предвестник не мог пойти на второй круг. Быстрый шаг давался Хейду всё тяжелее, то и дело он оглядывался по сторонам, молясь, чтобы они успели добраться до Нессы раньше, чем к дубу подтянется всякий сброд. Откуда взялось то пламя? На небе ни одной птицы, но без Айры точно не обошлось.          — Что ты сделала с теми уродами, которые хотели тебя поймать? — Айлин молчала. — Ты обещала не врать и не умалчивать.          — Спугнула, — тихо ответила та и сжала в кулаке робу. — Они схватили меня, когда я полезла на дерево, и я очень-очень захотела, чтобы эти жуткие люди исчезли. Так и случилось! Я почувствовала, как меня обуяла сила, и больше никто за ноги не хватал. Я нарушила Непреложные законы, да? Прямо как мои предки? Грачик… ну, твой брат… он много об этом рассказывал.          В голоске Айлин слышалась просьба: «Смотри, как я умею. Восхитись мной, или хотя бы похвали!» Да только была ли в случившемся её заслуга? Из-под кружевного воротничка платья выбился подаренный Айрой амулет, в котором вместо трёх перьев с лазурным отливом осталось два.          «"Просто присмотреть", да? Вот же вечно недоговаривающий гадёныш!» — Хейд торопливо спрятал амулет обратно под воротник. Пока — пусть так. Неизвестно, когда они будут в безопасности, но как бы эта штука в порыве защитить девочку не погубила ту же Нессу.          — Только не говори об этом Нессе.          — Думаешь, она меня возненавидит? — Айлин потухла, как перегоревшая лампочка.          — Раз она любит тебя даже после того, как ты изрисовала весь сборник книг «Великой истории Скорпиона и Змея», это чувство уже ничто не пошатнёт. Но сейчас ей и так непросто, давай придержим силу твоих предков до лучших времён. Мы все крупно встрянем, если о ней узнают квадрианцы. Понимаешь? — Айлин хмурилась и молчала. Конечно, сложно отказаться от могущества, едва получив его в руки. Многих беззаконников это и губило. — Помнишь, я когда-то давно рассказывал сказку о леди Рузетте?          — Аристократка, у которой умерли родители, а она вместо того, чтобы отправить их на погребальный костёр, спрятала в семейном склепе? Её родители ещё обратились в чудовище, которое никого не подпускало к особняку, и Рузетта жила одна-одинёшенька, пока приближённый Квадранты не спас её.          — Молодец, лучше меня помнишь. Представь, что сейчас ты — Рузетта, а я и Несса — то чудовище, которое никого к тебе не подпустит. Тогда не придётся нарушать Законы.          — Нет уж! — Айлин вцепилась в локоть Хейда и заставила остановиться. — Ты едва ходишь, едва дышишь, правда думал, что я ничего не замечу? У меня есть силы защитить и тебя, и Нессу. Вот ты можешь изгонять духов и людей одним только желанием? А я могу! Я ведь дейхе. Белая ворона, повелевающая душами мёртвых и разумом живых!          — Не всех можно изгнать силой мысли! — Хейд невольно повысил голос, в рёбрах тут же резануло болью. Грёбаный Айра, какой ещё чушью он забил девочке голову? — Ты хоть понимаешь, что сейчас творится в Дарнелле? Древняя мёртвая гадина свела с ума всех жителей, они хотят крови, и твоей в том числе. Ну, хватит у тебя силёнок, чтобы наслать мор на целый город? А на всю империю?          — Воющая Ветошь и сюда за мной пришла? — голос Айлин дрогнул и затих: — Я так и подумала, когда вдруг все закричали. Но Ветошь должна была остаться там, далеко на севере, как она могла... Помню, в моём племени говорили, если кто услышит её плач — тот сойдёт с ума и умрёт. Я думала, это страшилка, чтобы дети не убегали далеко от дома. А потом Воющая Ветошь сама нас нашла…          Айлин начало колотить, на белых ресницах собралась влага. В очередной раз Хейд доводил её до слёз, но как ещё он мог вразумить девчонку? Она должна была крепко-накрепко уяснить, что никакого всемогущества в её руках нет и не будет. Для её же блага.          Несса ждала их, облокотившись о домик. Раз она пришла в себя, значит, остальные тоже очнулись после зова Предвестника. Хорошо, что Айлин не могла видеть, в каком та была состоянии: всю грудь заляпало алыми каплями. Обменявшись с Хейдом взглядами, Несса крепко обняла дочь, та спрятала лицо на её плече и шмыгнула.          — Тише, милая, умница моя, — шептала Несса, прижавшись щекой к макушке в вязаной шапочке. — Прости, что вытащила тебя из дома в этот дурной день. Сейчас мы пойдём гостить к дяде Майру, давно вы с ним не виделись. Там нас точно никто не тронет.          — От тебя кровью пахнет, — Айлин осторожно водила ладонями по спине Нессы. — Ты ранена?          — Порезалась, но я в порядке. Главное, что с тобой всё хорошо, моя храбрая пташка.          Рядом с Нессой слёзы Айлин вмиг высохли, а к щекам вернулся румянец. Придётся Айре обождать, но вряд ли с ним что-то случится, ведь пернатая баба наверняка защитит своего «кукушонка». Достать бы лодку, улицы сейчас слишком опасны. В голове крутилось множество планов о том, как им быть... Всё зря. Саранча уже слетелась к детской площадке.